- Помоги освободить человека, которому надо содержать семерых детей…
- Покажи нам кусочек нижней юбки…
Элпью нагнулась вперед, чтобы получше разглядеть камеру.
- Гляди-ка! Какие славные сиськи…
Кучка хулиганов за решеткой принялась вопить по-кошачьи и отпускать грязные замечания. Элпью подтянула лиф повыше.
- Леди Эшби де ла Зуш! - крикнула она. - Графиня!
Мужчины шумели все громче, и Элпью сообразила, что таким образом никогда не доберется до ее светлости.
Она отправилась в Сент-Джеймсское предместье, в дом графини.
Добравшись примерно час спустя до парадной двери, выходившей на Джермен-стрит, Элпью прислонилась к факельному столбу и оглядела фасад. Вот это дом! Даже больше того, в котором жила ее светлость, когда Элпью была при ней горничной. Личной горничной, вот как это называлось! Учитывая размеры здания, у ее светлости, без сомнения, большой штат прислуги. Кто-нибудь из них наверняка поможет.
Она подошла к элегантной двери и остановилась под портиком разгладить юбку, прежде чем позвонила в колокольчик.
Подождала. Услышала шаркающие шаги, потом - ничего.
Элпью оглядела себя. Может, кто-то выглянул в окно и по виду принял ее за нищенку? Она позвонила снова.
Раздался шорох, дверь чуть приоткрылась.
- Да? - Голос-был сердитый и принадлежал старику. Видна была только сетка морщин и налитый кровью глаз.
- Это насчет ее светлости, - прошептала Элпью.
- Нету ее, - проворчал мужчина. Тонкие губы шевелились над беззубым ртом. Затем дверь захлопнулась перед носом Элпью.
Несколько минут она колотила в нее, потом сдалась.
Развернувшись, Элпью направилась к сенному рынку. Часы отбили полчаса.
В окне цирюльни, мимо которой она шла, красовалась надпись: "Покупаем живые волосы". Элпью провела пальцами по своим волосам, забранным в высокую прическу. Она же может продать волосы! И почему она не подумала об этом раньше? Ей не впервой расхаживать по Лондону с надменным видом ковент-гарденской шлюхи, которую лечат ртутью от триппера. Ее обдало жаром, когда она вспомнила о том, чем занималась этим утром со смотрителем. Не в ее правилах вот так предаваться распутству с первым встречным. Она скрестила пальцы и помолилась Богу, чтобы тюремщик не наградил ее сифилисом или не обрюхатил. Меньше всего ей сейчас нужен ребенок!
Элпью разглядывала вывеску в окне цирюльни, а вокруг лениво переговаривались коновалы и торговцы фуражом. "Ушел обедать", прочла она табличку на дверях. Значит, волосы она сейчас продать не сможет.
Рынок закрывался. Половина третьего.
Скотовод грузил в свой фургон тюки сена, его лошадь фыркала, выпуская в морозный воздух клубы белого пара, и рыла землю копытом, с нетерпением дожидаясь возвращения в деревню.
Прислонившись к коновязи, Элпью перебирала в уме свои возможности. Она подождет цирюльника, а пока ждет - все обдумает и посмотрит, не родится ли у нее план получше.
Все очень просто. У нее есть шанс получить заработок, если она сможет освободить графиню.
Лошадь ткнулась мордой ей в шею. Элпью погладила бархатный нос.
- Как бы ты поступила, а, старушка? - прошептала она.
Чтобы вызволить графиню, нужны деньги. Сколько - она не знала. Раздобыть их - задачка посложнее.
Она погладила лошадиную гриву.
- Прощайте, мои большие надежды! - воскликнула она, ни к кому не обращаясь.
Существовало, как ей казалось, всего два способа получить так быстро деньги: украсть их, рискуя быть брошенной в тюрьму без надежды выйти оттуда, или продать себя.
- О, вот ты где!
Элпью обернулась и увидела улыбавшегося ей юношу.
- А, здравствуй, Саймон, - сказала она. - Зачем я тебе нужна?
- Хотел узнать, не подменишь ли меня сегодня вечером?
Элпью нахмурилась.
- А ты можешь заплатить мне вперед?
- Боюсь, исключительно холостяцкой платой, - покачал головой Саймон. - Хлебом, сыром и поцелуями.
Холостяцкой! Вот оно! И почему это не пришло ей в голову раньше.
- Саймон, мальчик мой. Ты должен мне помочь.
- Но я…
Она с жаром хлопнула его по спине.
- Это займет у тебя не больше получаса. Саймон посмотрел на нее с тревогой. Он знал, что связываться с Элпью рискованно.
- Ч-что я должен сделать? - запинаясь, пробормотал он.
- Ничего особенного, Саймон, - сказала Элпью, бросив взгляд на часы. - У нас всего несколько минут. - Схватив его за руку, она рванула вперед бегом. - Скорей.
- К чему такая спешка? - отдувался спотыкавшийся рядом с Элпью Саймон.
- Время церковных венчаний заканчивается в три! - прокричала она, словно это был самый логичный в мире ответ.
- Время венчаний? - в тревоге воскликнул юноша. - Но какое это имеет к нам отношение?
- Почти никакого, - ответила она, перепрыгивая через шелудивую собаку, лежавшую у нее на пути. - Но это единственное время дня, когда мы можем пожениться.
Элпью с Саймоном прибыли во Флит без трех минут три. Она посмотрела на большие часы снаружи.
- Идеальное время. - Она прикусила изнутри губу. - А теперь быстро, Саймон, начинай считать.
- Но я не собираюсь на тебе жениться…
Элпью закрыла ему ладонью рот.
- Заткни пасть и останешься в живых, - сказала она, неистово колотя в тюремные ворота свободной рукой. - Давай же: один, два, три…
Надзиратель открыл окошечко.
- Да?
- У нас всего три минутки, сударь, мне нужно быстро попасть в часовню.
Когда, звякнув цепями, калитка открылась и впустила их, Саймон начал подвывать. Элпью наградила его пинком.
- Доверься мне, - прошептала она. - Тебе это ничем не грозит. Только считай! Тридцать, тридцать один, продолжай…
Затем, повернувшись, она наградила улыбкой надзирателя, который вел их по проходу к часовне.
Прошу тебя, Боже, пусть она будет там, думала Элпью, а не в нужнике или еще где-нибудь в недрах тюрьмы.
- Шестьдесят пять, шестьдесят шесть, - приговаривал Саймон.
- Меньше двух минут, - отметила про себя Элпью.
Они миновали тюремную таверну, как обычно переполненную гогочущими мужчинами. Когда они завернули за угол, Элпью увидела графиню. Та сидела в засаде на скамье у входа в часовню, притворяясь, будто разглядывает свои ногти.
- Сто сорок четыре, сто сорок пять… - шептал Саймон.
Элпью с шумом втянула воздух, споткнулась и упала, взмахнув нижними юбками.
- Моя лодыжка! - воскликнула она, и графиня впилась в нее взглядом. - Саймон, милый, пожалуйста, иди вперед и скажи доброму священнику, что я сейчас приду, пусть он приготовится быстренько обвенчать нас. - Она перевела взгляд на надзирателя: - Умоляю вас, сэр, не могли бы вы проводить его? Я сейчас уже встану и смогу доковылять до алтаря. Боюсь, мой любимый думает, что я обманом заманила его под венец, и скажет священнику неправду.
Надзиратель пожал плечами и исчез в часовне следом за Саймоном.
Ее светлость, прищурившись, уже стояла над Элпью.
- То-то мне показалось, что я вижу знакомое лицо! - И графиня набросилась на Элпью с кулаками. - Ты, отвратительная, лживая распутница! Ты, гадюка, змея, которую я пригрела…
- Да успокойтесь же, миледи, прошу вас, - прошипела Элпью. - Я здесь для того, чтобы освободить вас и предложить вам сделку. От вас же мне нужно коротенькое письмо. У нас меньше минуты.
Элпью торопливо поведала графине, каково их положение касательно работы у Кью и как они могут привести это дело к успешной развязке.
Спустя мгновение уже вернулся Саймон и, улыбаясь во весь рот, объявил, что священник ответил отказом.
- Специальные часы для венчания заканчиваются ровно в три, так он мне сказал.
Элпью разыграла разочарование. День за днем она не раз становилась свидетельницей подобных сцен. Священник строжайше придерживался старых установлений. На его педантичность она и рассчитывала.
Обернувшись, она едва заметно подмигнула графине. Та опустила глаза и поджала в ответ накрашенные вишневой помадой губы.
Было уже пять минут четвертого, когда надзиратель без особых церемоний вытолкал Элпью и Саймона за ворота тюрьмы.
- Ну вот и все! Я же говорила, что ничего страшного с тобой не случится, - проговорила Элпью, энергично потирая руки. - Теперь, если ты не прочь прогуляться со мной за уголок, Саймон, мы подождем послания из-за решетки.
В этом письме, торопливо написанном обычными ее каракулями, графиня объясняла Годфри, что Элпью должна попасть в дом, с тем чтобы принять в салоне миссис Кью. Затем Годфри принесет в тюрьму деньги, которые миссис Кью передаст Элпью, и обеспечит немедленное освобождение графини.
К шести вечера леди Эшби де ла Зуш, баронесса Пендж, графиня Клэпхэмская, снова воцарилась в своем лондонском жилище. К семи часам они с Элпью заключили сделку, устраивавшую их обеих: они будут работать на пару, выискивая разные истории и обрабатывая их для газеты, принадлежащей чете Кью. Две трети денег будет получать графиня, но в обмен на львиную долю наличных графиня позволит Элпью бесплатно разместиться в Энглси-хаусе.
Глава вторая
Насыщение
Поддержание процесса путем постепенного и постоянного добавления какого-либо вещества.
Да вот беда: Энглси-хаус на поверку был вовсе не тем, чем казался.
Построенный в конце семнадцатого столетия, особняк щеголял изумительным фасадом в три этажа с богато украшенными подъемными окнами. Вход представлял собой обитую панелями дверь в обрамлении элегантного портика с белыми коринфскими колоннами, увенчанными лепниной в виде листьев аканта.
Войдя внутрь, гость попадал в просторный вестибюль со множеством дверей по обеим его сторонам.
Первая дверь справа вела в салон. Стены его, обитые пунцовой шелковой парчой, были отделаны резными липовыми панелями. Над восхитительным камином висел огромный портрет маслом, на котором графиня была изображена во дни своей молодости. Переливы и складки атласа, облекавшего статную фигуру ее светлости, были выписаны с поражающим взгляд совершенством, свойственным лишь кисти несравненного сэра Питера Лели.
Мебели в этом помещении было немного - инкрустированный комод черного дерева и несколько мягких красного дерева кресел, обитых красным же бархатом; но вся она была отличного качества и удобйая.
Элпью и графиня обговаривали детали своей сделки, сидя в креслах перед неразожженным камином, а Годфри потчевал их горячим шоколадом.
Как только Элпью дала свое согласие, графиня, взяв ее за руку, повела смотреть дом.
- Ну что ж, малышка Элпью, - сказала графиня. - Сначала ты должна увидеть свое новое жилище во всей его красе. - Она проковыляла через вестибюль и распахнула одну из дверей.
Комната была пуста и лишена всех украшений: со стен была ободрана обивка, а осыпавшаяся штукатурка небольшими кучками лежала на голых досках пола.
- Для меня наступили тяжелые времена, а нужда всему научит. Я пустила в ход всю свою изобретательность. Сначала понемножку распродавала мебель и кое-как перебивалась.
Элпью присвистнула.
- После исчезновения его светлости дела шли все хуже и хуже, - с одышкой говорила графиня, тащась вверх по деревянной лестнице. - Мне повезло: когда наш старый дом на Стрэнде забрали за долги, король не забыл меня и любезно предоставил новое жилье. Это произошло всего за несколько лет до того, как славный старый миляга сыграл в ящик, отправившись на встречу со своим создателем. По времени для меня все вышло удачно. Разорись я несколькими годами позже, пришлось бы обращаться с прошением к его брату. Но этот надутый здоровяк Яков и в подметки ему не годился. Жуткий лицемер-папист.
Во всех верхних комнатах в потолках зияли дыры, и по облупившимся стенам расползлись черные пятна сырости. Из комнат третьего этажа можно было ясно видеть звезды в небе и пролетавших время от времени птиц.
Элпью поежилась. Ей пришло в голову, что с этой сделкой - по крайней мере в смысле бесплатного проживания - она здорово промахнулась.
Открыв дверь в комнату на самой верхотуре, графиня объявила:
- Это спальня Годфри.
Помещение было таким же промерзшим, голым и обветшавшим, как и все остальные.
- Но?… - Элпью мысленно повторила их путешествие по дому. Возможно, Годфри и ночует в этой комнате, но где же тогда спальня ее светлости? Во всем доме она не увидела ни одной комнаты с кроватью.
- Годфри - жалкий старый хрыч. - Графиня закрыла дверь и начала спускаться по шаткой лестнице. - Но он предан мне. Немного найдется грумов, которые останутся у тебя на службе, даже если лошадь продана и у тебя нет наличных, чтобы платить им.
Она с улыбкой обернулась к Элпью.
- И к тому же мне одиноко. Почти все мои друзья отбросили копыта - хоть многие, надо думать отправились в Преисподнюю, где без копыт бесьма неуютно, - и я привыкла считать Годфри чем-то вроде сварливой собаки в доме.
В конце экскурсии графиня провела Элпью по темному коридору в заднюю часть дома и гордо распахнула дверь в кухню.
Здесь Элпью наконец-то попала в тепло. В белой кухне в огромном открытом очаге с ревом полыхал огонь, наполняя помещение жаром. Вдоль одной из стен стояла мебель, какой обыкновенно на кухне не увидишь: удобные кресла, книжные полки, скамеечки для ног, карточный столик и две огромные раскладные кровати.
С потолка свисала веревка для белья, а пол был завален стопками книг и листами бумаги.
- Вот здесь мы живем на самом деле, - величественно провозгласила графиня. - Уютно, правда?
Сальные свечи, пристроенные на балках и столах по всей комнате, оплывали от сквозняка, которым тянуло из вестибюля.
- Будет, когда вы закроете дверь, - проворчал из своего угла Годфри.
- Как видишь, деньги у меня кончились много лет назад, - сказала графиня, тщательно закрывая дверь и знаком приглашая Элпью сесть в мягкое кресло поближе к огню.
- Но как же до этого дошло? Вы же так преуспевали.
- Ах, Элпью, - вздохнула графиня, подходя к деревянному столу. - Успех и преуспеяние редко длятся долго. Большие траты, скромные сбережения, вороватые слуги и невезение, соединившись, могут превратить самого богатого человека в бедняка. - Она обвела своей пухлой ручкой помещение. - Но мы достаточно удобно устроились. Честно говоря, прожив в кухне вот уже три года, я не могу понять, почему другие не поступают так же.
Она откромсала три куска от сдобной булки и насадила их на зубчатый металлический прут непонятного происхождения.
- С помощью этого приспособления смотрители парка собирали листья вокруг пруда Розамунды. Я его стянула. Очень удобно поджаривать сразу целую партию тостов. - Она поднесла прут к открытому огню.
- Почему вы не продадите этот дом? - спросила Элпью, мысленно прикидывая, сколько сотен принесет подобное здание. - Он такой большой! И местность тут здоровая…
- Это всего лишь аренда, дорогая. Дарованная мне стариной Чарли до конца моей жизни. - Она со вздохом откинулась в кресле. - Милый друг. Вот это был король. Высокий, сильный, красивый, веселый, чувственный и… В общем, обладал всем, чем должен обладать король. Истинно Разносторонний Человек. - Графиня вздохнула. - Не сравнить с этим голландским гномом, который теперь нами правит. Каждый раз, когда я вспоминаю…
- Приготовить еще шоколаду? - в тревоге перебил ее Годфри, с трудом вставая с постели. От природы донельзя ленивый, он редко предлагал свои услуги, но готов был сделать что угодно, лишь бы не слушать снова монологов о голландце. Если ее светлость принималась за перечисление недостатков короля Вильгельма и его соотечественников, свернуть ее с этой темы не было никакой возможности.
Достав из кармана маленький кожаный мешочек-кошелек и покопавшись в нем, графиня с обаятельной улыбкой обратилась к слуге:
- Будем праздновать, Годфри. Беги в магазин к миссис Пикеринг в Сент-Джеймс-Корте и принеси бутылку самого лучшего вина.
Когда он, шаркая, удалился, графиня повернула к Элпью напряженное лицо.
- Такой лентяй, как Годфри, будет идти до магазина Пикеринг целую вечность. Поэтому, пока мы ждем его возвращения с бутылочкой доброго винца, ты сможешь рассказать, что же произошло между тобой и моим мужем. - Графиня сбросила туфли и положила ноги на кованую решетку очага. - Я так полагаю, ты с ним сбежала. А посему, может, знаешь, где он?
Элпью была ошеломлена. Как могла ее светлость все эти годы так думать?
- Нет, ваша светлость. Нет, нет, и еще раз нет!
И Элпью поведала ей всю историю: как ее вырвали из объятий Морфея, и она стала свидетельницей ограбления, как ей заткнули рот и, связав, увезли в повозке среди мешков с похищенным добром. Рассказала, как ее подняли на борт, о самом путешествии и о прибытии через несколько недель в Новый Свет.
- Как только мы вышли в открытое море, меня освободили от пут, - тараторила Элпью. - И мне повезло, меня спасло море. Его светлость жутко маялся морской болезнью, вот я и воспользовалась тем временем, пока он валялся в каюте, чтобы подружиться с капитаном и кое с кем из команды. Я настроила всех их друг против друга, и остаток плавания каждый матрос считал своим долгом защищать от остальных мою честь.
Графиня фыркнула.
- Это правда, ваша светлость. Я умоляю вас поверить мне. Этот человек мне не нравился. Мне было ненавистно то, что он обокрал вас, и когда я от него сбежала, моим единственным желанием было вернуться в Лондон, в услужение к вам.
Она умолчала о том, что давно пропавший муж графини, лорд Питер Эшби де ла Зуш, был бабником, лгуном и профессиональным вором. Не стала Элпью пересказывать и подслушанную на корабле беседу, в которой он хвастался, что возглавлял в Лондоне шайку разбойников и грабителей, а теперь плывет в Новый Свет, желая расширить сферу своих деловых интересов, потроша богатых плантаторов. "Помните дело о пропаже драгоценностей леди Кливленд? - с самодовольной ухмылкой спросил он у группы матросов, слушавших его с раскрытыми ртами. - Это был я. А кражу в Питерборо-хаусе? - Он беззаботно пожал плечами и улыбнулся. - Знаете, в чем мой секрет, ребята?"
Матросы покачали головами.
"Все очень просто. Следуйте одиннадцатой заповеди: "Не попадайся".