- Нет, Нинель, так не пойдет! Я, конечно, ничего такого не скажу ни Ромке, ни его родителям, но следователю придется рассказать все, иначе он не поймет мотива, - освободился от руки Нинель Николай.
- Ладно, договорились. Смотри же, Коля, не подведи меня потом.
Нинель громко дернула носом так, что ее слова прозвучали, будто крик о помощи.
ГЛАВА 14
ТАК КТО ЖЕ УБИЙЦА?
Пройдя по длинному, мрачному коридору, пахнувшему слезами и сапогами, Николай с Нинель дошли до двери, обитой коричневым кожзамом, со стеклянной, черной табличкой, на которой золотилась надпись: "Начальник следствия Мальцев А.И.".
Мальцев сидел за своим столом, со взъерошенными волосами, обложенный папками с делами. На его лице серой тенью лежала усталая небритость. Он был не один, за другим столом сидел лейтенант, в мутных роговых очках, которого Николай видел в бараке при расследовании убийства Дагбаева. Он разгорячено разговаривал с кем-то по телефону, и смысл его слов состоял в том, что необходимо кого-то срочно задержать.
При появлении посетителей капитан привстал, протянул руку Николаю и заинтересованно посмотрел на Нинель. Лейтенант бросил трубку, сдвинул на нос очки и, с откровенным восхищением, уставился на девушку. Потом достал из нагрудного кармана гребень, открыл верхний ящик стол и, глядя куда-то внутрь его, стал причесываться.
- Убийство раскрыто, осталось найти Ксению, - без всякого пафоса сказал Николай после обмена рукопожатиями.
- Да? И какое - Дагбаева или Федотова?
- На кой черт мне сдался Дагбаев? Конечно, Федотова!
- И кто же убийца? - с некоторой иронией спросил капитан.
- Он перед вами, - кивнул Николай на Нинель. - Но не судите ее строго, она пришла с чистосердечным признанием.
Прислушивающийся к разговору лейтенант совсем снял с носа очки и с восхищением стал ощупывать взглядом красивую девушку в элегантном наряде. Он застыл в напряженной позе, даже не донеся руку с очками до стола, его челюсть отвалилась, но он этого даже не замечал.
- Давайте по порядку. Кто вы? - спросил Мальцев Нинель.
- Я Нинель! - сказала девушка таким тоном, будто представлялась тут не меньше как самой Тиной Тернер. - Нинель Соловьева. Сестра Ксении Соловьевой, которую вы подозреваете в убийстве. Пришла добровольно, чтобы дать по этому делу показания. Запишите это в протокол гражданин капитан.
Мальцев недоверчиво заулыбался, переводя взгляд с одного на другого.
- Так-так-так! А не морочите ли вы мне голову, граждане дорогие? - спросил капитан после небольшой паузы.
- В каком смысле? - не понял Николай.
- Как в каком? Один из вас муж подозреваемой, другая - сестра. Можно сказать, близкие родственники. Ведь так?
- Ну и что?
- А то! Уж не сговорились ли вы отвести подозрения от вашей супруги и обелить ее?
- Послушайте, Анатолий, убийца сама пришла чистосердечно признаться. Какой ей смысл валить все на себя и угодить за решетку на долгие годы? Она раскаялась, это факт, но она все равно осталась убийцей!
- Это правда? - поежившись, недоверчиво спросил следователь Нинель, оглядывая с головы до ног ее хрупкую фигуру.
- Конечно, нет! Глупости все это! - ответила Нинель, лицо которой светилось невинностью грудного ребенка.
Взбешенный таким поворотом дела Николай резко повернулся к ней и впился в нее взглядом инквизитора. Он надвинулся на Нинель, вознамериваясь разразиться на родственницу грубой уничижающей бранью, но капитан упреждающе поднял руку и попросил обоих сесть. Нинель отшатнулась от своего спутника, словно боясь толчка с его стороны, села и обаятельно улыбнулась лейтенанту, который сразу же вышел из ступора и, весь зарумянившись, сумел, наконец, положить очки на стол.
Николай, пораженный поведением своей спутницы, тяжело осел на стул и заерзал на нем. Ему казалось, что здесь у следователя прольются слезы раскаяния, прозвучит мольба о пощаде, но никак не эта наглая невинность непризнания. В этот момент он так возненавидел свою родственницу, что готов был придушить ее на месте. Однако Николай с трудом сдержался и решил пока помолчать, дабы дать Нинель высказать все то, что она не успела сделать в машине.
- Ладно, давайте перейдем к делу, - сказал Мальцев, обращаясь к девушке. - Вы мне расскажите пока все без протокола, мы после запишем.
В глубоко посаженных глазах следователя таилось смущение человека, вынужденного задавать людям неприличные вопросы, подозревать их по долгу службы и уличать в преступлениях. Нинель кокетливо повела грудью и фальшиво улыбнулась:
- Товарищ капитан, я бы хотела дать показания без посторонних, ибо тут имеются некоторые деликатные вещи, не предназначенные для чужих ушей, - Нинель искоса бросила быстрый взгляд на лейтенанта, который тут же суетливо стал перебирать на столе папки с делами и, раскрыв одну из них, уткнулся в нее носом.
- Здесь нет никаких посторонних, только мой помощник, - поморщился Мальцев. - Но если вы настаиваете… - следователь повернулся к лейтенанту, - Сережа, сходи в магазин, купи печенья к чаю, шоколадку для девушки, ну, там, кофе еще что…
Лейтенант встал, обиженно нахлобучил фуражку на глаза, и, напевая "чижика-пыжика", вышел из кабинета.
- Ну?… - следователь выжидательно посмотрел на Нинель.
Нинель облегченно вздохнула.
- По существу же дела, хочу заявить следующее…
И Нинель, стала пересказывать уже знакомую Николаю историю. Следователь слушал ее внимательно, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки. Изредка он прерывал девушку, задавая ей некоторые уточняющие вопросы. Николай же, казалось, весь ушел в себя, уставившись остекленелым взглядом в какую-то точку на стене, до тех пор, пока Нинель не стала рассказывать что-то новое.
- После отдыха в пансионате, Федотов уехал и исчез надолго, я уже подумала - навсегда. И я успокоилась, - продолжала повествовать Нинель. - А тут, прошло столько лет, как вдруг, четыре дня назад, звонит мне и предлагает встретиться. Он назначил время и дал адрес для встречи на следующий день. Я ему объяснила, что у меня теперь есть жених, и поэтому ни о каких встречах и разных свиданиях речи больше быть не может. Федотов мне сказал, что у него ко мне есть одна просьба, и если я ее выполню, то это будет наша последняя встреча. Я запаниковала и не знала что делать.
- И какая это была просьба? - спросил Мальцев.
- Он не объяснил, сказал, что не телефонный разговор. И пригрозил, что если не приду, то мой жених обо всем узнает. Дернули же меня черти сказать ему, что у меня появился жених! В общем, у меня такой депрессняк был, что я вынуждена была согласиться. Но потом я успокоилась и стала думать, как мне от Федотова избавиться раз и навсегда, чтобы прекратить этот беспардонный шантаж. И тогда я решила взять Колин пистолет, но не для того, чтобы убить его, а просто, чтобы хорошенько припугнуть.
Николай и следователь посмотрели друг на друга, первый с недоумением, второй с подозрением, и оба обратились к Нинель с одним и тем же вопросом, который прозвучал одновременно:
- Откуда ты знала про мое оружие?
- Как вы узнали, что у Николая имеется пистолет?
- Совершенно случайно. Весной я как-то зашла к сестре, а она тогда занималась тем, что убирала на антресоли зимнюю обувь, а оттуда, наоборот, вытаскивала коробки с летней. Ксения попросила ей помочь. Я встала на табуретку и стала подавать ей с антресоли коробки и там в самом низу антресоли увидела небольшой цинковый ящик. Я спросила у Ксении, мол, что это? Та уклонилась от ответа, просто сказала, мол, забудь, это какая-то Колина рухлядь. Такое поведение сестры насторожило меня, обычно она от меня ничего не скрывала. Я тогда чисто из любопытства попыталась приоткрыть коробку, но она оказалась заперта на ключ. Но про загадочную коробку я не забывала и искала подходящий случай взглянуть - что там внутри. Вопрос был в том, где находится ключик? И вот однажды я приехала к Ксении за какими-то тряпками на выход - я иногда беру у сестры вещи напрокат.
- Кто вам открыл дверь? - поинтересовался следователь.
Нинель ответила ему взглядом полным недоумения:
- Извините, я, как-никак, единственная сестра Ксении, и они с Колей - родные мне люди. Можно сказать, мы - одна семья, и у меня есть свой ключ.
Николай поежился от такого признания Нинель, а капитан сказа успокоительно:
- Хорошо, продолжайте.
- Ну, я подобрала себе из одежды сестры, что хотела, но тут услышала по динамику рекламу какого-то импортного шампуня и прошла в Колин кабинет, взять ручку и бумагу и записать координаты магазина, чтобы не забыть. Ручки на столе не оказалась, и я открыла верхний ящик стола, чтобы посмотреть там. И тут я увидела такой красивый, старинный такой, ключик из золота, который был на простом шнурке. Я почему-то сразу подумала, что это ключ от того самого железного ящичка, что лежал на антресолях. Конечно, я не мгла упустить такой случай, взяла табуретку, разобрала все и добралась до этой коробки. Ключ, действительно, подошел, и в ящичке я увидела красивый пистолет с золотой рукояткой. Потом я все положила на место, но, сами понимаете, никому о своем открытии не сказала. Так я узнала, что у Коли есть пистолет.
- Вечно ты суешь свой нос, куда не надо, - проворчал Николай. - Говорил же Ксюше, забери у сестры ключ от квартиры, и вот результат, заработала волнений на свою задницу! Что ж ты наделала!?
- Ничего я не наделала! - огрызнулась Нинель.
- А кто пистолет взял, не ты ли?
- Не перебивайте ее, пусть дальше рассказывает, - прервал перепалку следователь.
- Короче, после разговора с Федотовым, я вспомнила про пистолет и надумала его припугнуть, чтобы оставил меня в покое. Приехала я с Ромкой - женихом моим - опять к сестре на квартиру, когда там хозяев не было, вроде как за шмотьем каким-то, и взяла наган. Спрятала его в сумочку, чтобы Рома не видел, а потом пожаловалась ему, что меня один старикан, еще по Питеру знакомый, домогается, мол, я ему задолжала денег когда-то, и за это он хочет теперь получить с меня натурой. Ну, Ромка взъерепенился, куда тебе с добром, сказал, что деду этому башку за меня оторвет. Но я успокоила его, как могла, сказала, что лучше все решить по-тихому, мол, сама поговорю с ним. Только попросила его отвезти меня к Харитону Иринеевичу и побыть в машине для подстраховки - мало ли как разговор обернется. Правда, про наган так ничего и не сказала. Приехали, я зашла к Федотову, он обрадовался, целоваться, было, полез, но я его оттолкнула, сказала, что со старым покончено и теперь изменять жениху ни с кем не буду. Если есть какое-то другое дело, то пусть говорит. Тот, конечно, помрачнел, но сказал, мол, ладно, если сделаешь, как я скажу, то мы в расчете. Я спросила, что надо сделать?
- Простите Нинель, а кто такой Рома? - перебил девушку следователь.
- Это большой человек, вы должны его знать - Роман Городовский! - с некоторой жеманностью ответила Нинель, вскинув голову.
Следователь завел глаза вверх-вбок и потер подбородок.
- Извините, не припомню, - сказал он. - Это не артист оперетты?
- Хм! Вы Федора Андреевича Городовского знаете?
- Первого секретаря горкома? Кто ж его не знает! Лично не знаком, конечно… А этот Роман, он что - его родственник какой-то?
- Сын! - выспренно ответила Нинель с таким тоном, словно прозвучало не "сын", а "принц".
- Понятно, - пробурчал следователь, недовольно покрутив головой. - У меня дядя - генерал милиции, так и что? Сам-то я всего лишь капитан… Ладно, рассказывайте дальше.
- В общем, спросила Федотова - что сделать-то требуется? Он ответил, что ему надо, чтобы Ксения к нему через три дня вечером приехала, и чтобы я уговорила ее это сделать.
- Это когда получается? Сегодня что ли? - насторожился следователь.
Ксения стала перебирать пальцы на руках:
- Получается, вроде, так.
Николай встрепенулся, значит, сегодня что-то должно произойти, если уж раньше Ксения Федотову была не нужна. И именно сегодня надо найти Ксению, иначе, действительно, будет поздно. С другой стороны, Федотов мертв. Но почему у него не могло быть подельников?
Поразмыслив таким образом, Николай, однако ни с кем своими мыслями делиться не стал.
- Угу! - задумчиво постучал карандашом о стол Мальцев. - А почему Федотов сам не позвонил ей? Зачем вы были ему нужны?
- Федотов перед этим спросил, знает ли Ксения о наших с ним отношениях? Я сказала, что она знает все, поэтому не захочет с ним встречаться, иначе будет большой скандал.
- И что вы ответили?
- Я почувствовала тут какой-то подвох, что-то неладное и сказала, чтобы он убирался из города, иначе ему придется иметь дело с моим парнем - бойцом тхэквандо. Федотов ответил, что ему плевать на моего парня, и если я не выполню его просьбу то он меня раскодирует, и я снова стану наркоманкой да еще все расскажет про нас Роману, представит меня шлюхой подзаборной. Тогда я вытащила из сумочки пистолет и сказала, чтобы он отвязался от меня навсегда, иначе вышибу из него мозги. Но он как-то ловко вывернул у меня наган и вышвырнул меня за дверь. Вдогонку сказал, чтобы подумала, дает на это сутки.
Ну, я выскочила на улицу, Ромке рассказала, будто за долг меня шантажирует. Тот разъярился и сказал, что сейчас пойдет и покажет старому пердуну, где раки зимуют. Но не успел он уйти, как вижу, Ромка, такой битюг, а катится с лестницы обратно, как колобок. А Федотов выскочил вслед за ним с матюками и повторил мне свои угрозы, потом назад ушел. А Ромка стоит весь бледный, дрожит, говорит, не знает, как так получилось, что дед справился с ним, как с кутенком. Страшный он человек, говорит.
Я Ромке говорю, надо хоть пистолет вернуть, а то меня Ксения убьет, и рассказала ему как я Колин наган забрала и что эта заваруха вся из-за Ксении. А Ромка отвечает, вот пусть Ксения сама встретится да и заберет, дед же встречи с ней искал. Ну, потом мы сели в машину и свалили оттуда. Потом мы приехали на лодочную базу, и оттуда я уже позвонила Ксении и все ей рассказала. Ну, та, конечно, меня отругала так, как никогда не делала до этого, можно сказать, с говном смешала, и сказала, что теперь сама вызволит пистолет, пока Коля ничего не знает.
Николай сидел тихо, весь на нервах, извернув вбок голову и уставившись неподвижным взглядом на родственницу. Он все больше ошалевал от ее истории.
- Да врет она все, что вы ее слушаете! - вдруг взрычал Николай и вперился в Нинель испепеляющим взглядом. - Кроме тебя, стерва, шмальнуть было некому!
Та не повела даже бровью.
- Разберемся, - сдержанно проговорил следователь. - Во сколько вы были у Федотова?
- Где-то после двух часов дня. Я, правда, специально на часы не глядела, но когда мы приехали на лодочную станцию, то пошли в бильярдную, а там висят часы с кукушкой и она крикнула три раза. Значит, было три часа. Сначала, мы сыграли с Ромкой партийку, я все не могла собраться с духом Ксюше сказать, ну, а потом позвонила ей…
- А сколько времени у вас заняла дорога до станции?
- Ну, может минут двадцать-тридцать.
- А свидетелей, которые бы подтвердили вашу с женихом непричастность к убийству Федотова, конечно же, не было?
- Как раз были! Там почтальонша приходила, когда Федотов на нас ругался, она еще пыталась пристыдить его за матюки. Вы ее можете запросто найти, если захотите.
- А на лодочной станции вас с Романом кто-нибудь видел?
- Конечно! - с медовой улыбкой на лице, ответила Нинель, но при этом повернула лицо к Николаю. - Мы всего около часа, наверное, играли в бильярд, а потом за нами зашел сторож базы и сказал, что приготовил Ромке катер. Мы еще немного поиграли и после поехали на лодке на остров Кораблик. И там загорала одна моя знакомая, Райка Бояринцева, так вот, эта лярва строила моему Ромке глазки, за что получила от меня оплеуху. Можете и ее опросить, я вам могу ее телефон дать.
- Когда вы вернулись на станцию?
- Не знаю точно, уже солнце садилось.
- Значит, около семи вечера.
- Наверное.
- Так вы говорите, что Ксения собралась ехать к Федотову сразу же после вашего ей звонка?
- Этого я не могу утверждать, но думаю, что так оно и было.
- Значит, Дагбаев мог слышать именно ее голос и ее имя?
- Других вариантов нет.
- Как вы думаете, Роман опознает Федотова, если мы его отвезем в морг?
- Конечно!
- Тогда не дадите ли его координаты - адрес, там, телефон?
- Отчего не дать, дам. Только вы можете его забрать от Колиного дома, - Нинель посмотрела на наручные часы, - он туда через пятнадцать минут за мной должен подъехать - так мы условились.
Следователь нажал на кнопку звонка под столом. Вошел молоденький, высокого роста, угловатый и прыщавый сержант со скошенным подбородком, делавшим его лицо похожим на ощипанный куриный зад.
- Виталя, съездишь вот по этому адресу, - следователь что-то черкнул на листке бумаги и протянул сержанту, - привезешь Городовского Романа Федоровича. Он будет там, на машине… Какой номер машины? - обратился Мальцев к Нинель.
- Почем я знаю? Я никогда не обращала внимания.
Следователь махнул рукой:
- Ты узнаешь его, Виталик. Там у подъезда будет иномарка стоять - "Фольксваген". Он единственный в городе, не ошибешься. Вот владельца его и привези или сопроводи сюда.
- Разберусь, Анатолий Иванович, - звонким голосом ответил милиционер.
- Давай - одна нога там, другая здесь. Да, и кликни мне лейтенанта Скворцова, он тут где-то по коридорам пряники жует.
- Есть!
- Надеюсь, теперь я свободна? - поднялась со стула Нинель и победоносно глянула на Николая.
- Извините, пока нет! Вам, гражданка Соловьева еще придется изложить свои показания письменно.
Нинель недовольно передернула плечами, и в этот момент в кабинете появился лейтенант - хозяин второго стола с двумя пачками печенья в руках, одна из которых была распечатана.
- Сережа, - обратился к нему Мальцев, - сопроводи гражданку Соловьеву в допросную, пусть там запишет свои показания.
- Пройдемте, гражданочка, - с готовностью ответил лейтенант и опять зарумянился, глянув на Нинель.
Лейтенант положил одну пачку печенья перед следователем, и они ушли.
Николай сник окончательно. Он сидел, понурив голову и бессильно опустив на колени руки. Теперь он и сам начал сомневаться в невиновности Ксении. В мыслях это было так, но сердце отказывалось этому верить. То, что подозрения в отношении Ксении только усилились, волновало его не так, как ставшая еще большей запутанность дела и того, что след найти жену так и не обнаружился, а на это он особенно надеялся, когда ехал сюда.
Николай закурил сигарету, и следователь пододвинул к нему пепельницу. Понимая состояние собеседника, Мальцев не тревожил его вопросами, а бесцельно шелестел бумагами на столе. Затем кому-то позвонил и дал указание найти и опросить почтальона обслуживавшего дом, где жил Дагбаев.
- Извините, Николай, но теперь вы видите сами - виновником преступления является ваша супруга, - наконец, сказал Анатолий Иванович, когда Николай закончил курить вторую сигарету подряд.
- Вы верите этой стерве? - угрюмо спросил Николай.