- Ничего такого Мария Федоровна не говорила, разве что про походку сказала - вроде, в раскачку шел, будто одна нога короче была.
- И все?
- Все. Я тебе чем-то помогла, Коля?
- Конечно! Спасибо, тетя Инна, я сейчас же в милицию поеду.
- Федина помощь тебе не нужна?
Николай замялся, он и раньше думал просить Федора Андреевича надавить на следователя, но не находил пока нужного повода. Но теперь, когда в его руках оказались новые данные по делу, такая помощь могла бы понадобиться.
- Пока нет, - после некоторых колебаний ответил Николай. - Но если что, я ему позвоню от следователя, я как раз сейчас к нему собрался. Спасибо, вам, тетя Инна, еще раз!
- Не за что. Удачи тебе! Найди Ксению, я абсолютно не верю в ее вину.
Николай бросил трубку, схватил письмо Ксении и выбежал из квартиры. Он пожалел, что выпил ром, теперь он не мог воспользоваться своей машиной и поймал попутку.
ГЛАВА 16
СХЕМА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
- Анатолий, у меня появились новые данные, Ксения похищена! Я же говорил - вот! - ворвавшись в кабинет следователя, с ходу выпалил Николай и выложил ему на стол письмо Ксении.
Мальцев, с отсутствующим видом глядящий в потолок на своем стуле, мгновенно взбодрился. Радостным жестом он показал Николаю на стул, приглашая того присесть.
- Что это? - спросил он заинтересованно.
- Письмо от Ксении! - горячечно проговорил Николай.
Капитан удовлетворенно крякнул.
- Что ж, я ждал нечто подобного, - победоносно произнес он.
- Подкинули, - не обращая внимания на замечания Мальцева, сказал Николай и, пока следователь читал письмо, торопливо, глотая слова, стал рассказывать ему все последние новости.
- Да, это уже серьезно, - ознакомившись с письмом и внимательно выслушав Николая, сказал Мальцев, переменившись в лице. Он поднял на стоящего до сих пор перед ним собеседника озабоченные глаза и сразу же отвел их в сторону, потому что чувствовал себя виноватым. - Вы оказались правы, Николай, Ксения, скорее всего, действительно попала в беду. Виновата она или нет, но ее надо срочно искать. Жаль, людей у меня немного - всего-то полторы калеки.
- Что вы хотите предпринять? Может, я чем помогу!
- Чем вы можете помочь, Николай? Уж не кулаками ли? - не без некоторой иронии взглянул на могучие руки Николая капитан.
- Зря вы ехидничаете, Анатолий! Я могу позвонить Городовскому, он - вашему генералу, а тот поможет людьми или еще чем.
- Ну да, - еще чего не хватало! Вы в своем уме, Николай? За кого вы меня держите? Просить о помощи, когда я могу вполне справиться сам, да еще через голову - это расписаться в собственном бессилии и некомпетентности. Да после этого можно сразу подавать рапорт об отставке. Но не таков капитан Мальцев! - взвинчено сказал капитан, и даже рыжие волосы на его голове взвились петушиным боевым хохолком.
- Ладно-ладно, - примирительно произнес Николай, - я же хотел, как лучше, ведь моя жена в опасности. Но у вас-то уже есть какой-нибудь план?
- В первую очередь, надо подробно побеседовать с Марией Гришковой - женой писателя, - решительно заговорил Мальцев и тоже встал, как будто тут же собирался идти опрашивать свидетельницу. - Но это самая простая часть работы. Второе - прямо сейчас нам будет необходимо опросить всех жителей вашего подъезда: кто заходил в него во время сегодняшнего вашего отсутствия. В том числе и почтальона, хотя, полагаю, он к этому письму не имеет никакого отношения. Это поможет приблизиться к личности письмоноши.
- Но каким образом?
- Николай, я же говорил вам, мы тут тоже не лыком шиты - работаем, хоть вы нас и ругаете, на чем свет стоит. Просто наша работа неприметна снаружи. Открою вам кое-какие карты: кроме всякой там прослушки, мы уже два дня, как ведем наблюдение за вашим домом. И не потому, что подозреваем вас, хотя это предположение тоже имело место быть в плане прикрытия вами своей супруги. Просто мы предположили, что ваша жена или кто-то иной, связанный с небезызвестными вам преступлениями, захотят войти с вами в контакт. Может быть, на предмет выкупа, отмазки там какой, или еще чего. К чему я все это говорю? А к тому, что всех вошедших за эти два дня в ваш подъезд, мы сфотографировали, пометили время прибытия, убытия и теперь нам надо отсеять всех жильцов от посторонних, побывавших там сегодня в ваше отсутствие. Поэтому сейчас ты, Сергей, - следователь повернулся к лейтенанту, что-то старательно писавшему за соседним столом, - позвони в местное отделение Союза писателей, выясни место жительства и телефон Марии Гришковой, поезжай и подробно опроси ее по поводу того происшествия, о котором тут рассказал нам товарищ Север. Ты все слышал, о чем мы тут толковали?
Лейтенант снял свои роговые очки, делавшими его похожим на ботаника из соседнего института, и нахлобучил на голову форменную фуражку.
- Да, Анатолий Иванович, все слышал. Сейчас пробью координаты и поеду. Машину дадите или как? - сказал лейтенант.
- Попроси у оперов, моя машина мне самому будет нужна. А как только выведаешь у свидетельницы все подробности - сразу найди меня.
- Слушаюсь! - ответил парень и стал кому-то названивать.
- Ну, а я еще с двумя своими ребятами отправлюсь к вам, Николай, пообщаться с жителями вашего подъезда. Кстати, не хотите ли взглянуть на снимки, которые получены от слежки? Может, вам там кто-то покажется подозрительным.
- Давайте!
Мальцев открыл сейф, достал из него толстый, черный пакет с фотографиями и, рассортировав их по каким-то пометкам, сделанным на оборотной стороне снимков, передал отобранные фото Николаю. Было видно, что пластинки только что из лаборатории и еще пахли химикатами.
- Отсейте тех, кто не живет с вами вместе, - сказал капитан.
- Да я, в общем-то, и не всех жильцов-то знаю в лицо.
- Ну, отложите их в ту же кучку, куда положите фотографии всех посторонних.
- Ладно, но ведь письмо мог занести и наш жилец, его мог просто кто-то попросить об этом.
- Вот именно поэтому нам и надо опросить всех без исключения, чтобы выйти хоть на какой-то след.
Николай взял пачку фотографий, примерно штук шестьдесят или семьдесят, и начал сортировку. Штук двадцать он отложил в сторону, причем две фотографии - совсем отдельно.
- Вот эта самая большая стопка - те люди, которых я совершенно точно знаю как своих соседей, - стал объяснять Николай следователю. - Поменьше - не особо уверен, кто они, наши ли жильцы или нет. Ну, а это - мои знакомые, вы их знаете, - указал Николай на последние две фотографии.
Мальцев взял их в руки.
- Да, этих людей я знаю обоих. Вот этот амбал - Рома Городовский, а этот мужчина, насколько я понял, ваш друг - Владимир Иванович Васильев, директор кафе "Веснушка". Мы его застали вместе с вами на месте убийства Дагбаева.
- Совершенно верно.
Мальцев перевернул снимки и посмотрел на сделанные там пометки.
- Городовский - не в счет. Сегодня, он в подъезд не заходил вообще, Роман подъехал к вашему дому в два часа дня и оставался в машине, пока за ним не приехал Виталик - насколько я помню, Роман ждал выхода Нинель Соловьеву, а она в это время с вами была у меня в кабинете. А, вот, Васильев был часом раньше, зашел в дом на несколько минут и сразу же вышел. Не мог он подкинуть письмецо?
Николай обеспокоенно посмотрел на следователя и раздраженно ответил:
- Ну, это вряд ли - Володя мой лучший друг, скорее всего он заехал после допроса в бараке, чтобы попросту рассказать мне, о чем его спрашивали и, вообще…
- А вам с ним нечего делить? - прищурил на Николая глаза следователь. - Ну, там, женщины, непогашенный долг?
- Вот именно, что нечего, у каждого все есть свое и на чужое никто не зарится!
- Ну-ну, - неопределенно пробурчал капитан, разложил снимки в два пакета и положил в карман. - Ладно, время не терпит, пора выезжать. Вы с нами?
Капитан достал из сейфа пистолет, воткнул его в кобуру под мышку и направился к двери. Николай не отреагировал на приготовления следователя, он стоял неподвижно, вперившись взглядом в паркетный пол и, казалось, не слышал и самого вопроса - что-то ввергло его в глубокое раздумье.
- Николай, вы со мной? Повторил следователь.
В это время на столе задребезжал телефон, и следователь вернулся назад, чтобы ответить на звонок.
- Да, он здесь… А кто вы?… Хорошо, сейчас передам. Это вас, Николай, - следователь передал трубку собеседнику.
Николай вздрогнул, словно пробужденный ото сна, и взял телефон. Он услышал явно нетрезвый, спотыкающийся голос:
- Але, Коля? Это Галя Бачурина. У меня до тебя дело стопудовое есть. На тыщу рублей. Лично тебе скидка.
- Галя, ты совсем охренела, пьяной в милицию звонить?
- А мне мильтон этот рыжий, капитан гребаный, самолично телефон дал. Сказал, если что важное вспомню, или какие-то там данные новые появятся, чтоб сразу звонила. Но я им ничего говорить не хотела без тебя, просто твой телефон хотела узнать в ментуре. Сначала с тобой хотела побазарить.
- Слушай, Галина, а это не хрень какая-нибудь? Что-то действительно серьезное?
- Обижаешь - к бабке ходить не надо! Приезжай, узнаешь. Конечно, я могла бы это отдать и капитану рыжему, но с него же не возьмешь пузырь.
- Тебе что - бутылку привезти?
- Да… И денег.
- Сколько?
- Ну, сколько не жалко для школьной подруги. Я очень нуждаюсь в мужи… в деньгах.
- Хорошо, только смотри, не пробуй меня развести.
- Ты что себе думаешь - мне просто язык с тобой почесать охота?
- Ладно, уболтала, приеду.
Николай положил трубку.
- Что-то новенькое по нашему делу? - поинтересовался Мальцев.
- Да нет, так себе, пустяки, просто похмелиться хочет мочалка. Я ей еще в прошлый раз обещал пятерку, да забыл дать… - отвел взгляд Николай.
- И только-то? И из-за этого вы к ней поедите в такое непростое для вас время? - с саркастической ухмылкой, вопросил Мальцев. - Я вам вот что скажу, Николай, - вплотную приблизился к собеседнику следователь, с прищуром поддавливая его тяжелым взглядом снизу вверх, - не пытайтесь вести свою игру! Для этого есть мы - профессионалы. Ваше дилетантство только навредит делу. А, главное, - это опасно. Очень! За убийцей - два трупа. Ему теперь без разницы, в случае опасности, укокошить еще и третьего. Этим теперь его не остановишь.
Николай не ответил и, обогнув Мальцева, спешно направился к выходу. Однако капитан клещом вцепился ему в локоть. Выражение его лица было весьма озабоченным.
- Николай, лучше скажите мне правду, я ведь все равно все узнаю, только может быть уже поздно. Время сейчас работает против нас. Вы ведь хотите спасти свою жену?
Николай вздохнул, но согласился с доводами следователя.
- Бачурина сказала, будто надыбала что-то там новенькое. Хотя ей верить, знаете ли… Но она вам все равно ничего не скажет.
- Это почему?
- Она конченая алкоголичка, и за свои сведения просила денег и водку.
- Сколько денег?
- Не знаю, сколько дам.
- Дайте эти деньги мне, я возьму бутылку, а остальные ей отдам. Скажу, вы передали.
Николай достал из кошелька пятьдесят рублей двумя четвертными билетами.
- Этого хватит? - спросил он.
- Вы с ума сошли! Ей десятки будет под завязку. Зачем развращать пьяниц? С такими деньгами впору к директору завода на свадьбу ехать.
Мальцев положил один четвертной во внутренний карман кителя, а вторую бумажку вернул Николаю. Тот забрал деньги и вышел из кабинета.
- Николай, умоляю, не натворите каких-нибудь глупостей! - вслед ему крикнул капитан.
ГЛАВА 17
ДОГАДКИ
Николай вывалился на улицу из душного коридора милиции. Он закурил и посмотрел на часы - был восьмой час вечера. В этот момент он впервые уважительно подумал о капитане и его сотрудниках: им всем пора уже было быть дома, но они остались на рабочих местах, и решают его проблему и, вообще, занимаются этим делом вплотную, просто не афишируя свою работу. А она у них, не просто и опасна и трудна, как поется в известной песне, но и длинная и нудная, как осенняя морось, от которой пробирает хандра. Еще Николай подумал, что независимо от того, каким образом закончатся розыски, надо будет как-то отблагодарить капитана. Неофициально, конечно.
В это время Мальцев с группой сотрудников торопливо прошли мимо него и сели в "УАЗик". Машина тронулась, и из открытого окна капитан помахал ему рукой.
Николай поднял воротник пиджака и втянул голову в плечи - на него упало несколько крупных капель закипавшей вдали грозы. Из соседнего двора, через дорогу, посыпали домой возившаяся там детвора и доминошники.
Николай поднял голову. Прямо у него над головой висел край огромной черной, с синевой, тучи, которая казалась парящей крышей. Она имела хорошо выраженную форму громадного полукруга и надвигалась с Запада. Из центра ее изрыгался ливень, который выглядел фиолетовым занавесом, повешенным перед дальними белыми многоэтажками. Там полыхали молнии и оттуда доносились гулкие, набирающие обороты, раскаты грома. В восточном от тучи направлении висели только отдельные белые барашки небольших облачков, а еще дальше небо было незапятнанной синевы, и там плавился багряный шар заходящего солнца. Контраст между Востоком и Западом был просто великолепен. Воздух был напитан озоном, который хотелось вдыхать полной грудью.
С тех пор, как исчезла Ксения, Николай не замечал не то что красот природы, он не замечал почти ничего из того, что происходило вокруг. Все окружающее казалось ему закутанным в серую пелену. И теперь он понял, что к нему вернулась надежда. И еще он нутром почувствовал, что все должно было решиться именно сегодня. У него и самого давно уже вызревали кое-какие догадки, до сих пор казавшиеся ему невообразимыми, но время поджимало, ждать больше было нельзя, и чтобы утвердиться в них, ему надо было еще кое с кем встретиться. И он решил, в первую очередь, поехать к Володе.
Под участившимися каплями дождя, Николай пробежал до угла здания и заскочил в будку с телефоном-автоматом. Он позвонил другу на работу и домой - ни там, ни в другом месте его не было. Значит, решил Николай, Володя находится где-то на пути к дому.
Уже под свирепым, холодным ливнем, мигом промокнув до нитки, он выскочил на дорогу и стал ловить такси, но первым попался какой-то понурый, битый "Запорожец". Карликовая машина, на поверку, оказалась довольно юркой. Рассекая, залитую водой дорогу, словно катер реку, и взметая по обеим своим сторонам стены воды, помчала она своего пассажира к намеченной цели.
- Да на тебе сухого места нет! - всплеснула руками Кира, встретившая Николая в прихожей. - Замерз, небось? Дрожишь, как цуцик. Давай-ка, снимай с себя все немедленно и марш в ванну под горячую воду! А я пока развешу твою одежду, вентилятором попробую просушить.
Николай сбросил с себя в коридоре все прямо на пол и прошел в ванную под горячий душ. Согревшись и обмывшись, он заодно состирнул свои мокрые носки и плавки, с горечью подумав, что, возможно, отныне ему придется это делать постоянно самому, и повесил их сохнуть на водопроводную трубу. Затем, отершись и намотав вокруг бедер полотенце, вышел наружу. В гостиной его уже ждала Кира. Там, на столе, накрытом шелковой, с бахромой, зеленой скатертью, дымился, сквозь накрывавшую его салфетку, бокал только что заваренного чая, стояли початая бутылка "Куангро", широкая рюмка, и два блюдца - одно с печеньем, другое с медовыми кусочками семги.
- Вот так и ходи теперь замотанный, - засмеялась Кира, оглядев его с головы до ног. - Ну и здоров же ты! Что тебе дать одеть - ума не приложу. По размеру тебе ничего из мужниного не подойдет - сильно большой ты против моего Вовы вырос. Иди к столу в чем есть, побалуйся горячим чайком.
Николай сел за стол, и Кира, облаченная в красный, переливающийся всеми его оттенками, халат, налила ему полную рюмку коньяка.
- Согрейся вначале, - сказала она и села напротив Николая.
Кира поставила локти на стол, сделала кисти замком и оперлась на них подбородком. Она уставилась на Николая сестринским взглядом черных, печальных глаз и молча наблюдала, как он выпивает и закусывает.
Николай ограничился одной рюмкой коньяка и маленькими глоточками стал отхлебывать душистый чай, до того горячий, что обжигало губы. Кира, увидев, что ее гость окончательно отогрелся и разрумянился, наконец, завела с ним разговор:
- Как твои дела, Коля? Подвижки есть?
- Кое-какой свет в конце тоннеля образовался. Сегодня, думаю, что-то произойдет. Вова твой где?
- Ума не приложу! Уже темнеет, а его все нет. Обычно он звонит, если задерживается.
- Что ж, подожду.
- Он чем-то может помочь?
Николай отвел глаза в сторону и сказал глухо:
- Очень даже…
Кира пристально посмотрела на собеседника, она глубоко вздохнула и ушла на кухню. Оттуда она вернулась с еще одной рюмкой.
- Плесни мне, Коля, что-то неспокойно у меня на душе.
Николай налил коньяк ей и только на донышко себе.
- Выпьем за благополучный исход, - подняла свою рюмку Кира и оба выпили.
Николай вышел из-за стола и сел на тахту напротив новенького японского телевизора, недавно купленного Васильевым в "Березке", звук в котором был выключен, и сделал вид, будто внимательно смотрит какую-то там чертовщину. На самом деле он обдумывал план действий и особенно начало своего предстоящего разговора с Володей.
Кира сама налила себе коньяк до краев и, пользуясь бесконтрольностью гостя, залпом осушила всю порцию. Потом встала и ушла в детскую. Оттуда она вернулась со своим пупсом на руках.
- А мы пришли с Сашенькой, - с мягкой улыбкой на лице сказала она. - Ты слышишь нас, дядя Коля? - громче добавила хозяйка дома, поняв, что Николай, погруженный в свои мысли, не особо-то ее и слышит.
- Да-да, Кира, слышу - Сашенька, - встрепенулся Николай.
Кира уселась на стул у стола, лицом к Николаю и стала укачивать куклу, напевая себе под нос что-то плаксивое и убаюкивающее. Ее голос почти не был слышен из-за гудящего огромными лопастями вентилятора, сушившего развешанную в коридоре одежду Николая.
- Послушай, Кира, может Вова в Буграх, ремонтом занимается? - спросил Николай.
- Он мне сказал, что нанял каких-то там шабашников, сам только материалы подвозит да работу контролирует.
- Надолго он затеял свой ремонт?
- Сказал, что нет, вроде просто штукатурка кое-где обсыпалась - быстро должны все сделать.
- А не может он быть там?
- Я знаю, что он иногда днем туда ездил с проверкой. Но что ему там делать на ночь глядя? Теперь я и сама боюсь, как бы не случилось чего…
Николай откинулся на спинку тахты, положил голову на закинутые за затылок руки и прикрыл глаза. В его душе, словно до предела натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, нарастала тревога. Время тянулось медленно, как тягучий клейстер, и надо было что-то предпринимать, а не ждать с моря погоды. Неожиданно для него, громко пробили напольные деревянные часы, стоявшие в углу комнаты. Николай взглянул на стрелки - они показывали девять вечера. В этот момент вся мозаика преступления, над разгадкой которого он три дня бился, окончательно сложилась в его голове в цельную картину. От возбуждения у Николая застучало в висках. Он вскочил:
- Мне пора!