- Так вы о нем писали в своей записке? - изумилась она. - Ah, que c'est amusent! - воскликнула графиня, как только оправилась от неожиданности.
Кинрю прекрасно понял, потому как никогда не нуждался в переводчиках, что сказала Лидия Львовна, но, вопреки тому, что японец не нашел в этом ничего забавного, он так ничем и не выдал даме, что прекрасно говорит по-французски.
Тактика его была мне знакома, именно таким образом было гораздо легче узнать массу всего нового и интересного. При человеке, который не понимает ни слова, собеседники во все времена чувствовали себя свободнее и иногда поверяли друг другу даже сокровенные тайны.
Возница стегнул лошадей, и карета тронулась с места. Кинрю разложил на сидении свою шахматную доску. Почему-то на этот раз он не взял с собой свою легендарную вай ки.
- Вы играете в шахматы? - обратилась к нему Полянская.
Японец кивнул.
- Разрешите составить вам компанию, - попросила она.
Кинрю передвинул на ее стороны все белые фигуры. Через час Лидия Львовна объявила мат моему дракону.
- Не может быть! - растерянно воскликнул японец, а мне стало очень тревожно за судьбу нашего нелегкого предприятия.
Графиня заулыбалась.
- Мой жених научил меня играть в эту игру, - объяснила она свое везение.
- Он великий математик? - с интересом осведомился Кинрю.
- Нет, - возразила ему Полянская. - Он - великий человек!
С этим трудно было поспорить, вряд ли мальтийцы выбрали бы себе в бальи личность заурядную и ничем непримечательную.
- Расскажите о нем, - попросил Кинрю.
Графиня было открыла рот для того, чтобы поведать о любимом человеке, но неожиданно передумала.
- Сами увидите, - только и сказала она.
- А что из себя представляет ваше имение? - подключился я к разговору.
- Мое? - удивилась графиня, но мгновенно сориентировалась, припомнив, что скоро выходит замуж за его обладателя. - Ну, конечно же, - сказала она. - Мое будущее имение, - поправила меня Лидия Львовна. - Это нечто невероятное, Анатоль человек с фантазией! - восхищенно произнесла она. - Я полагаю, что вам это путешествие надолго запомнится, - усмехнулась русалка, и мне ее слова показались зловещими.
К родовому имению Анатолия Дмитриевича Елагина мы подъехали около часа дня. Я прильнул к каретному окошку, чтобы рассмотреть его во всех подробностях. Как и следовало ожидать, по дороге на жизнь и честь молодой графини никто не покушался.
- Полагаю, - заметил я, что ваши преследователи наконец-то оставили вас в покое.
- Бог милостив, - сказала графиня Лидия и потянулась за ридикюлем. Достала из него круглое зеркальце и принялась прихорашиваться.
- По жениху соскучились? - поинтересовался Кинрю.
- Конечно, - вздохнула графиня и бросила на меня короткий испытующий взгляд. Я сделал вид, что ко мне эта реплика нисколечко не относится. Хотя, если говорить откровенно, я должен признать, что меня задели ее слова, вопреки тому, что я тщательнейшим образом боролся со своими личными чувствами.
Мы выехали на главную аллею регулярного парка, миновали небольшую часовню и оказались у огромного трехэтажного дворца с ротондой, украшенной вытянутыми ионическими колоннами.
Аллея вся сплошь была усеяна опавшими пожелтевшими листьями, мраморные скульптуры казались унылыми на глянцевом фоне осеннего неба, которое с самого утра грозило разразиться дождем.
На веранде, к которой прилегала ротонда, украшенная декоративными решетками, появился и сам хозяин имения в сопровождении целой свиты.
- Анатолий Дмитриевич, - шепнула мне на ухо Полянская.
- Mais c'est un palais! - восхищенно воскликнул я.
- Вы еще не видели самого главного! - с гордостью сказала графиня. Я не мог с этим не согласиться, потому как баварская переписка представляла для меня гораздо больший интерес, чем это архитектурное сооружение.
- Кто эти люди? - спросил у нее Кинрю.
- Елагинская свита, - повела плечами графиня Лидия Львовна.
- В каком смысле? - заинтересовался я.
- Анатолий Дмитриевич - оригинал, - ответила Полянская. - У него здесь нечто наподобие императорского двора, - объяснила она. - А все эти люди - его свита! Он нанимает за плату обедневших дворян и предлагает им дворцовые должности. У него даже церемонимейстер имеется.
- Лихо, - присвистнул я. - А вы, сударыня, займете в этом царстве место императрицы?!
- Как знать? - усмехнулась графиня. - Человек, как говорится, предполагает, а Бог располагает!
Я выбрался из дормеза и подал руку Полянской. На встречу к нам устремился сам Анатолий Дмитриевич. Он с нежностью обнял Лидию Львовну и только потом заметил меня и моего бесценного Юкио Хацуми.
- Дорогая, вы не могли бы представить мне этих двух господ, - обратился Елагин к Полянской.
- Конечно, - кивнула графиня Лидия. - Яков Андреевич Кольцов, поручик в отставке и его… - она на мгновение замялась, выбирая подходящее слово. - Слуга, то есть друг, - поправилась Полянская.
- Правильнее было бы сказать компаньон, - вмешался японец.
Елагин же удостоил его холодным взглядом свинцовых глаз, но промолчал. На вид моему сопернику было лет сорок, он был строен, широк в плечах и, как мне показалось, немного угрюм. Виски его уже тронула благородная седина. Жесткие черные волосы были аккуратно подстрижены и завиты куафером в тугие локоны.
Одет господин бальи был в черный бархатный фрак со стоячим воротником и слегка скошенными длинными фалдами, доходящими до колен, в белоснежные брюки со штрипками, кремовый короткий жилет и черные блестящие башмаки. Борта жилета и фрака Елагина были густо затканы золотом, концы шейного кружевного платка прятались на груди за жилетом.
- Добро пожаловать, - едва склонил голову Елагин и холеной ухоженной ладонью, поверх которой спускались белые кружевные манжеты, пригласил нас на веранду дворца, охраняемую двумя огромными бронзовыми собаками.
- Господин Кольцов был так добр, - сказала графиня, что выразил желание сопровождать меня к вам. Я же вам писала, - добавила графиня, - что со мною стали с некоторых пор происходить довольно странные вещи.
- Уж не знаю, как вас и благодарить, - едко сказал Елагин, обращаясь ко мне. И по тону его голоса я определил, что ему уже давно обо мне почти все известно. К тому же, в рядах его свиты я разглядел и белокурого Мишеля, юного посланца графини. У меня не оставалось сомнений, что Полянская мне не доверяет, а потому и держит вблизи себя, под наблюдением. Это было очередным подтверждением того, что Мира, как обычно, права.
- Проводите господ в их апартаменты, - велел Елагин одному из своих многочисленных слуг. - Через два часа, - обратился он к нам, - состоится концерт домашнего оркестра в часовне. Просим пожаловать, дорогие гости! - добавил он. - Мне представляется, вы у нас надолго задержитесь! - заулыбался хозяин.
Нам с Кинрю отвели огромную комнату на третьем этаже с двумя каменными балконами, украшенными лепниной. Наши апартаменты были шикарно обставлены роскошной мебелью из красного дерева, стены затянуты блестящей бежевой тканью, на полу сияли навощенные плиты паркета. Имелся также и клавесин с перламутровыми клавишами слоновой кости.
- У меня такое ощущение, - промолвил Кинрю, - что нас отсюда долго не выпустят!
- Твой внутренний голос тебя не обманывает, - ответил я. - Пока у нас есть немного времени до концерта, - я бросил взгляд на старинные фарфоровые часы, - я попробую осмотреть эту усадьбу.
- Вы рассчитываете, что Елагин хранит баварскую переписку здесь? - удивился японец.
- В жизни иногда случаются всякие неожиданности, - ответил я.
Оставив Кинрю за чтением какого-то нравоучительного романа, я вышел из комнаты в темный вестибюль с внушительными колоннами. Миновав анфиладу просторных комнат, убранных изысканными цветами, которые, судя по всему, произрастали в местной оранжерее, я очутился по соседству с картинной галереей, которая, как мне показалось сначала, пустовала. Я хотел уже миновать и ее, как из-за запертых дверей послышались голоса.
Я остановился, осмотрелся по сторонам, но никого по близости не приметил. Тогда я подошел к дверям и приложился ухом к замочной скважине. До меня донесся голос моей сирены.
- Анатоль, мы не можем больше откладывать! - восклицала она. - Сейчас для наших целей наступил наиболее благоприятный момент. Мы ждали уже целых полгода, у кого угодно может иссякнуть терпение! - вознегодовала графиня. - Государь подготовлен, кстати, не без участия баронессы Крюденер, и ожидает от нас целенаправленных, жестких действий!
- Сударыня, - проговорил Елагин. - А как же нам быть с этим масоном, который следит за нами и все вынюхивает, словно заправская ищейка? - усмехнулся он. - Мы не можем убрать его просто так! Кольцов - это вам, увы, не Гушков. Такое дело не удастся замять, - добавил он. - Он наверняка уже доложился своему орденскому начальству, куда направился, и его убийство вряд ли обойдется нам без последствий.
- Да он же у нас в руках! - возразила моя русалка. - Какое-то время вы продержите его здесь, а я передам компрометирующие письма по назначению. Я надеюсь, они на месте? - спросила она обеспокоенно.
- Разумеется, - ответил Елагин. - Где им и полагается, в тайнике!
- В библиотеке? - переспросила графиня.
- Я бы не стал их перепрятывать, не поставив вас об этом в известность, - раздраженно ответил Анатоль.
Возблагодарив Провидение за полученную подсказку, я отправился на поиски усадебного книжного хранилища, которое, как я полагал, находилось во дворце.
Поинтересовавшись у одного из лакеев о его местонахождении, я выяснил, что бальи хранит свои книги в купольном зале на втором этаже, расположенном в левом крыле елагинского дворца.
Я спустился этажом ниже по широкой мраморной лестнице с покатыми ступенями, покрытыми ковровой дорожкой. Рядом не было не души, и я несколько раз подергал за массивную бронзовую ручку. Однако дверь так и не поддалась. Раздосадованный, я вернулся к Кинрю, оторвав его от "Амалии Мансфельд".
- Мне снова нужна твоя помощь, - сообщил я ему с заговорщическим видом.
- По какой части? - поинтересовался японец, откладывая в сторону недочитанную книгу.
- По части взлома, - ответил я.
Кинрю покрутил на пальце свое видавшее виды кольцо со спицей.
- Вам уже удалось обнаружить тайник с перепиской? - полюбопытствовал он.
- Ты меня переоцениваешь, - сказал я ему в ответ, усаживаясь за стол. - Просто один подслушанный разговор навел меня на некоторые размышления.
- Яков Андреевич, не могли бы вы изъясняться понятнее?
- Мне посчастливилось подслушать разговор Анатоля с графиней, - ответил я. - И поэтому я уверен, что переписка находится где-то в хозяйской библиотеке.
В дверь постучали, я приложил палец к губам, чтобы Кинрю, не дай Бог, не проговорился.
Он бросил на меня уничижительный взгляд и промолвил:
- Войдите!
Дверь отворилась и в комнату вошла графиня Лидия Львовна в темно-зеленом бархатном платье с черным корсажем, украшенным широкими черными блондами. На шее ее сверкало изумрудное ожерелье, под цвет необыкновенно прозрачным глазам.
- Господа, - обратилась она к нам. - Вы уже собираетесь в часовню? - Полянская указала на часы. - Наш капельмейстер совсем заждался, - улыбаясь проговорила она.
- Я совсем забыл о концерте! - раздосадованно воскликнул я.
- Сударыня, - подал голос Кинрю. - Еще несколько минут, и мы будем готовы!
- Надеюсь, - проворковала русалка, подобрала тяжелые юбки и выскользнула из комнаты.
- Библиотеку придется отложить на потом, - резонно заметил Кинрю и стал переодеваться.
Едва мы с Кинрю появились на веранде, как нас сразу же окружило несколько человек из свиты Елагина. И нам не оставалось ничего другого, как проследовать вместе с ними в часовню. Процессию возглавляла сиятельная Лидия Львовна.
Из часовни нам удалось ускользнуть только в середине концерта, когда все присутствующие были поглощены выступлением оркестра. Я заметил, что Анатоль о чем-то снова шептался с графиней Лидией, и это не предвещало мне абсолютно ничего хорошего.
Мы с Кинрю потихонечку пробрались между зрительными рядами и оказались в скульптурном парке. До усадьбы по короткой дороге было рукой подать. Так что ничто не мешало нам воспользоваться случаем и проникнуть в елагинскую библиотеку.
У дверей книгохранилища по-прежнему никого не оказалось, и японец, как всегда виртуозно, справился с тяжелым замком.
- Странно, что библиотека не охраняется, - заметил я.
- Вероятно, Елагин от нас такой прыти не ожидает, - предположил Кинрю, надевая кольцо на прежнее место.
Мы вошли в огромный купольный зал, заставленный книжными стеллажами.
На стуле у самых дверей дремал высокий охранник. По-моему, он был даже вооружен. Кинрю ткнул в него пальцем и шепотом поинтересовался:
- Зачем они заперли здесь этого беднягу?
- Вероятно, чтобы было надежнее, - пожал я плечами.
Японец за пол-минуты справился с нашим сонным врагом, использовав в качестве веревки мой шейный платок, а в качестве кляпа - свой носовой.
- Что будем делать дальше? - поинтересовался он.
- Искать, - сказал я невозмутимо.
Одна из полок, плотно примыкающая к самой стене, показалась мне подозрительной, поскольку библиотека содержалась в идеальном порядке, и книги были расставлены по алфавиту, а здесь наблюдалась неразбериха и создавалось ощущение, что эта полка совсем недавно кем-то отодвигалась, и фолианты просто-напросто попадали на пол, а потом их в спешном порядке водрузили обратно. Это, конечно, могло оказаться и случайностью, но факт тем не менее требовал проверки.
Кинрю помог мне разобрать эти книги, а затем нащупал рычаг, с помощью которого эта полка передвигалась взад и вперед. Надавив на него, он ее выдвинул.
- Ну и ну! - удивился я. За полкой показалась каменная стена, которая, как оказалось, разбиралась без особенного труда. За ней я и обнаружил тайник в виде небольшого футляра.
Кинрю и в этот раз легко справился с несложным замком. Я открыл футляр и не поверил своим глазам, передо мной, словно в подарочной бонбоньерке лежали искомые мною письма, которые я узнал по печати со скипетром и крестом. Два из них были без подписи, но корона на печати, символизировала высшую мудрость и потому обозначала либо Венерабля, либо Смотрителя, либо какое-то другое влиятельное лицо из орденского Совета. Третье письмо было за подписью Адама Вейсгаупта, ингольштадского изгнанника, который удалился в Регенсбург под покровительство герцега Сакен-Готского.
Я сложил эти письма вчетверо, спрятал в карман и велел своему золотому дракону выбираться из елагинской библиотеки. Кинрю вышел первым и первым же забрался на лестницу, сделав мне знак, что путь свободен. Я только потом прикрыл за собой дверь и покинул книгохранилище, оставив в одиночестве незадачливого охранника.
Мне показалось, что в вестибюле скрипнула дверь, но я не предал этому особенного значения. Теперь перед нами стоял вопрос, как все-таки покинуть это имение, поскольку я не сомневался, что пропажа будет довольно скоро обнаружена.
Мы вернулись в наши апартаменты и принялись укладывать вещи.
- Куда это вы так торопитесь? - графиня Полянская вошла без стука. - Яков Андреевич, вы покидаете меня? - спросила она меня обиженно. - А как же ваши признания, клятвенные заверения в любви, стихи, наконец?!
- Юкио Хацуми, оставьте нас, - попросила она японца. Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул ему в знак согласия. Тогда мой золотой дракон вышел за дверь, оставив нас с графиней наедине.
- Мы уезжаем, - произнес я взволнованно, но язык не хотел мне подчиняться. Все-таки эта женщина имела надо мной какую-то необъяснимую власть.
- Вы не ответили на вопрос, - настаивала она.
- Графиня, - сказал я с горькой усмешкой. - Ведь вы в безопасности! И вам ничего не угрожает! Или снова покушались на вашу жизнь?
- Нет, - сказала Полянская. - Но вы мне по-своему дороги, - проникновенно солгала мне графиня.
- Я должен уехать, - сказал я устало.
- Отложите поездку всего лишь до завтра, - попросила она.
В дверь постучали.
- Войдите, - ответил я.
К моему удивлению, на пороге я увидел самого Анатолия Дмитриевича Елагина.
- Это правда? - осведомился он.
- Что именно?
- Что вы уезжаете! - воскликнул он возмущенно. - Вы еще не видали моих конюшен! - добавил он. - И я не позволю вам уехать вот так!
- Но…
- Никаких но, - перебил меня Елагин. - Шталмейстер вас уже на улице дожидается!
Я прекрасно понимал, что спорить с ним бесполезно, и поэтому согласился с его предложением, вопреки тому, что уходило драгоценное время, и с минуты на минуту исчезновение писем могло обнаружится. Однако я не терял надежды, что мне удастся устроить побег из барских конюшен.
- А где же Кинрю? - встревожился я, не обгаружив за дверью своего золотого дракона.
- Графиня Лидия Львовна, - мягко улыбнулся Елагин, - показывает нашему другу библиотеку.
Внутри у меня все похолодело, но я сделал вид, что ничего особенного не произошло.
На веранде меня и в самом деле ождал господин, представившийся мне шталмейстером, и еще несколько человек, собиравшихся предпринять вместе с нами эту экскурсию. Мне почему-то подумалось, что в имении Елагина исключительно все посходили с ума. Или все объяснялось лишь манией мальтийского управляющего, вообразившего себя императором?! Насколько мне было известно, шталмейстер всегда заведовал именно царскими конюшнями.
С тоской я подумал о пистолетах, брошенных в нашей комнате. Однако не оставалось ничего другого, как следовать вместе с сопровождавшими меня господами. Процессию возглавлял сам Анатолий Дмитриевич.
Мы миновали парк, каретный сарай и контору управляющего, хозяйские конюшни располагались здесь же, неподалеку. В двух шагах от этих построек я заметил еще один милый домик, судя по всему, недавно отстроенный.
- Ну вот мы и пришли, - тонкие губы командора расплылись в недоброй улыбке.
- Вы хотели показать мне своих рысаков, - напомнил я Анатолию Дмитриевичу.
- Яков Андреевич, - улыбка исчезла с его лица. - Вы проиграли!
- Что вы имеете в виду? - спросил я, стараясь держать себя в руках.
- Довольно прикидываться! - жестко сказал Елагин. - Обыщите его! - велел он одному из своих приближенных.
- Да как вы смеете! - воскликнул я. - Вы за это ответите!
- Разумеется, - вздохнул Анатолий Дмитриевич. - Но только после того, как переписка с Вейсгауптом попадет в руки к нашему благословенному Императору.
Меня окружили несколько человек, и, поскольку я продолжал сопротивляться, кто-то ударил меня по голове, да так, что я потерял сознание.
Очнувшись, я первым делом схватился за свой карман, где и должны были находиться компрометирующие письма. Разумеет- ся, мне их обнаружить не удалось.