Андрей углубился в изучение архивных уголовных дел. Два раза Оглоблин был осужден в Москве и один раз – в Одинцове. Конечно, Москва – город большой. Для преступников большое поле деятельности. В многоэтажном доме квартиру обворовать проще, чем частный дом. Там соседи друг друга знают, опять же – собаки. Кроме того, уголовники считают, что в огромном городе легче скрыться от милиции. Да, были блатные хаты, притоны, но это кажущееся. Московская милиция действовала грамотно, и кадры были толковые, а МУР – лучшее подразделение Союза. Это Андрей точно знал.
Где теперь искать Оглоблина? Союз велик, но не мог он далеко уйти. Сумма, что он взял с подельником, велика. В портфель или саквояж не поместится, даже если деньги поделили пополам. А чемодан привлечет внимание постовых. Рисковать не станут. Правда, был еще вариант. Возьмут немного, остальное спрячут до лучших времен.
Прошло часа три, когда в кабинет ввалился Николай.
– Ух, озяб что-то я!
Прижался руками к печке.
– Озадачил информаторов?
– Один сразу отказался. Говорит – не вхож я в их круги, с Угрем незнаком.
– Не томи.
– Шустрый какой! Второй сказал, был в блатном мире слушок. Откуда ветер дует – не в курсах. Но мелькнула кличка Башира.
– О как!
– Я с расспросами насел. Вроде видели его после отсидки у Нинки, есть такая профура в Видном.
– Потолковать бы с ней.
– Молчать будет. Башир за длинный язык ее на перо поставить может.
На бандитском жаргоне поставить на перо – зарезать.
– Надо в Видное съездить. Парней из угро проинформировать, дать фото Оглоблина и Юмашева.
– Вот ты завтра и поедешь. Пусть Гриша-эксперт фото размножит из уголовного дела, как и Оглоблина из личного дела инкассаторского отдела. Там фото посвежее. И по Нинке этой напряги. Может, есть что-то на нее.
– Сделаю.
Андрей к эксперту направился с делами. Григорий пообещал сделать фотографию к вечеру. Вернувшись в кабинет, Андрей застал Феклистова за изучением карты Московской области.
– Оглоблин, как и Юмашев, отирались в Москве или ближайших окрестностях. И залягут там же. В незнакомое место не поедут. Им надежное укрытие надо.
– Я все адреса, хоть раз мелькавшие в протоколах допросов, выписал.
– Давай сверимся. Может, какой-то адресочек мелькнет дважды.
Времени на сверку ушло больше часа. Но результат был. Один адрес упоминался в двух уголовных делах.
– Ты завтра в Видное, а я адрес пробью. Съезжу в Лыткарино, поговорю с участковым. Не исключено, у него какая-то информация есть. Все, разбежались.
Андрей еще час провел у эксперта, ждал, когда высохнут фотографии.
Выехал он рано утром. Ехать через Москву, с пересадкой. Одно радовало – до Видного есть железная дорога и электричка. Могло быть хуже, тогда без транспорта никуда. Видимо, блатные тоже были озабочены транспортной доступностью. В город добрался только в одиннадцать утра и сразу в уголовный розыск. Познакомился с начальником, поскольку оперативники уже по делам разошлись. Оперов, как и волков, ноги кормят. Андрей просьбу изложил, фото предоставил.
– Ознакомлю своих парней. Будет что-то, обязательно отзвонюсь.
– И еще. Мне бы с некоей Нинкой поговорить. В архивном уголовном деле есть о ней упоминание. Как о Нинке-Профуре. К делу она никаким боком, поэтому ни адреса, ни фамилии не знаю.
– Зуб даю, это Нина Кудрявцева, в уголовном мире личность известная. Когда у уголовников деньжата водятся, к ней идут. В картишки переброситься, само собой – выпить, девочки.
– Подпольный бордель держит?
– Не скажу, всего понемногу. Встретиться хочешь?
– Поговорить бы.
– Не, не выйдет. Блатные ее не сдают, а сама молчит, как партизан на допросе. Шутками отвечает, под придурковатую косит. Блатные ей, проигравшись в карты, золотишко оставляют, часы дорогие. Шубы и прочие носильные вещи не берет. Видимо, канал сбыта по золоту есть. Выгодно! За треть цены рыжье берет у воров и грабителей, точно зная – неправедным путем добыто. За полцены барыге сдает. Ей навар. Да еще за девочек, выпивку. В общем – крутая дама. И ни одной ходки. Разговоры ходят, а с поличным взять не можем, осторожная. Пробовали следить, установить связи. Как чувствует. По городу покрутится без цели, без контактов и домой.
– Опытная, стерва. За тунеядство привлечь не пробовали?
– Инвалидность у нее, вроде после какой-то операции дали. Думаю – комиссию подкупила. Но все на уровне догадок, их к делу не пришьешь.
– У меня впечатление, что юрист опытный ее наставляет.
– Догадлив! Есть у нее адвокат, прожженный, но все законы и уловки досконально знает.
– А через девок на нее компромат собрать?
– Пустой номер. Года три назад задержал я одну, как раз из ее окружения. Делу ход не дал, спустил на тормозах. Дело-то выеденного яйца не стоит. А девочка в благодарность информацию начала сливать. Кто был, о чем разговоры шли. Блатные, как выпьют, начинают друг перед другом хвастать, де какой он фартовый, удача воровская сама в руки идет. А через месяц нашли ее в овраге. Два ранения в сердце заточкой. Блатной почерк. Либо выследили, как я с ней встречаюсь, либо сама подругам сболтнула.
– Сурово у вас.
– А ты думал! По сводкам судя, в Балашихе не лучше. Инкассаторов убили, хапнули много.
– Как раз этим делом занимаюсь. Оглоблин-то под чужой фамилией и по ворованным документам инкассатором после отсидки устроился. Убил двоих, свидетели указывают – второй был. Называют Башира.
– Вот за кем ты явился! Залегли они где-то!
– Я думал – у Нинки.
– Она у себя не оставит, слишком много глаз, всплывет. Блатные всех моих оперов в лицо знают. Топтуна бы нам опытного, глядишь – выгорело бы дело.
– В управление не обращался?
– Несколько раз. Говорят – растите свои кадры. А пока новичка вырастишь, его физиономию весь город знать будет. По крайней мере – блатные.
– И все же адресок мне дай.
– Со всем удовольствием, не жалко. Пойдешь все-таки?
– У меня время до вечерней электрички есть, почему не посетить? У тебя фото этой Нинки есть?
– Даже несколько. Сейчас покажу.
Начальник угро в сейф полез, достал несколько картонных папок, отобрал одну, положил на стол.
– Любуйся.
Андрей папку открыл. На первой странице установочные данные и несколько фотографий. Фото разных лет, судя по возрасту. Андрей взял в руки фото.
– Последняя?
– Прошлого года, свежее нет.
Андрей смотрел, отмечая характерные детали. Лицо ничем не примечательное, только глаза нагловатые. Фото в дело вернул.
– Телефон свой дай, – обратился к начальнику угро. – Так, на всякий случай.
– Можешь в дежурную часть звонить, на меня переключат. Или прямой запомни.
Начальник угро продиктовал номер. Андрей мысленно цифры повторил.
– Не прощаюсь, думаю – свидимся сегодня, – поднялся Андрей.
– Только без трупов, – бросил в спину хозяин кабинета.
– Это уж как получится, – пробормотал Андрей уже в коридоре.
Он направился к месту жительства Кудрявцевой. Зачем, почему – сам объяснить не мог. Интуиция? Любопытство оперативника? С помощью прохожих нашел нужную улицу, дом. Решил понаблюдать, устроился в подъезде дома напротив. Все дома на улице одинаковые, двухэтажные, с оштукатуренными фасадами. День рабочий, почти все жильцы на работе, в подъезде его никто не побеспокоил.
Маялся час, пока из дома напротив вышла женщина. Андрей сразу ее узнал. Одета добротно, но не броско. Черная шляпка, черное приталенное пальто по моде, в руке дамская сумочка.
Пару минут постояв, как будто в раздумье, направилась направо. Перед перекрестком обернулась. Проверяется, опытная. И вроде не специально. Со стороны глядя, никто не подумает. Андрей отпустил Нину метров на пятьдесят, шел то по одной стороне улицы, то по другой. В спину Кудрявцевой не смотрел. Некоторые взгляд в спину чувствуют, не насторожить бы.
Через два квартала она повернула, прошла еще немного и зашла в единственный подъезд трехэтажного дома. Андрей прочитал название улицы на табличке углового дома. Потом номер дома. Недалеко телефонная будка была. Набрал номер милиции, благо для этого монеты не нужны. Не потому, что крохобор, а просто не было нужной денежки.
– Дежурный отделения милиции старшина Ревякин.
– Можно соединить меня с начальником уголовного розыска?
– Минутку.
В трубке щелчки, шорохи, потом голос:
– Угро, Воинцев у аппарата.
– Это…
– Я понял, говори.
– Пробей дом номер тридцать один по Калинина. Нет ли там малины?
– А чего пробивать? Все гадюшники в городе я знаю. Чист твой адрес. А почему интересуешься?
– Одна профура, тебе известная, туда вошла.
– Мало ли – знакомую навестить.
– Не исключено, спасибо.
Едва Андрей закончил разговор, Нина вышла из дома. Деловой походкой направилась к центру. Андрей за ней. Кудрявцева зашла в продмаг. Андрей стоял поодаль. В магазине она может его "срисовать". Не было женщины долго. Андрей беспокоиться стал – не ускользнула ли она через задний ход, имея знакомую продавщицу? Нет, вышла, в обеих руках нагруженные авоськи. Виден хлеб, бутылка водки, бумажные пакеты. Зачем столько снеди? Как на хорошее застолье. Нина направилась к знакомому дому на Калинина. Андрей раздумывал недолго, быстрым шагом по другой стороне улицы опередил Нину, вошел в подъезд. Знать бы еще, на каком этаже квартира? Устроился на втором. С его площадки и первый этаж просматривается, и третий. Вошла Нина, Андрей к стене отпрянул. Но она подниматься не стала, постучала в дверь. Причем явно условным стуком. Три раза, промежуток, еще два стука, промежуток, и еще три раза. Дверь открылась, мужской голос произнес:
– Где тебя так долго носит?
Нина вошла в квартиру, дверь закрылась. Так, в квартире есть мужчина. Прячется от посторонних глаз или после бодуна не в силах до магазина добрести? Факт интересный. А как узнать, кто там? Может, уголовники местные, скажем – каталы, от игры оторваться не могут, фарт пошел. Пока он раздумывал, что предпринять, из квартиры вышла Нинка. Уже без авосек, и вид довольный. Пусть себе идет, сама по себе она ему не интересна. Для него сейчас важно – кто в квартире. Всякая шушера – карманники, каталы – его не интересовала. Посмотрел на часы – пятнадцать часов шесть минут. Во сколько же последняя электричка?
Решил действовать нагло и нахраписто. Вытащил револьвер, крутнул барабан, все патроны в каморах. Вернул оружие в карман. У него револьвер самовзводный, так называемого офицерского образца. Перед выстрелом можно не взводить курок. Нажал на спусковой крючок, и выстрел. В таком случае усилие на спуске большое, точности никакой, но если придется стрелять, то дистанция метр-полтора, не промахнешься. Спустился вниз, встал у двери. Глазка нет, как в Москве в богатых квартирах.
Постучал, как Нинка, условным стуком. Те, кто внутри, могут подумать, что женщина вернулась. Так и случилось. Щелкнул замок, дверь начала открываться.
– Забыла что-нибудь? – спросил мужчина и осекся, увидев Андрея.
В прихожей, как и на лестничной площадке, полумрак, но Андрей его сразу узнал. Фото из архивного дела помогло. Постарел, под глазами мешки, наверное – от пьянки. Секундная заминка. Башир, как звали уголовника, ожидал Кудрявцеву, а перед ним незнакомый мужчина. Андрей, в свою очередь, вовсе не ждал увидеть Юмашева. Уголовнику он незнаком, поэтому сказал:
– Санитарная служба! Клопы, тараканы есть?
От неожиданного вопроса Башир растерялся. Внутренне он мог ожидать Кудрявцеву, даже милицию. А тут санитарная служба. Башир повернул голову, крикнул в квартиру:
– Санитарная служба, спрашивают про клопов и тараканов.
– Гони в шею. Нет у нас.
Башир повернулся к Андрею. Но тот времени даром не терял, успел выхватить "наган" из кармана. Юмашев замер. От его лица до ствола – пядь!
– Ты… ты… ты… – Башира заклинило.
– Тс! – приложил палец к губам Андрей. – Сколько человек в квартире? Пальцами покажи.
Юмашев осторожно, косясь на оружие, поднял два пальца.
– Иди в квартиру, – прошептал Андрей.
Юмашев кивнул, отступил на шаг и вдруг заорал:
– Атас! Мусора!
В комнате сразу грохот, упал опрокинутый стул. Почти сразу звон разбивающегося стекла. Андрей выстрелил Юмашеву в грудь. Убийц ему никогда жалко не было. Башир завалился на спину. Андрей провел по его одежде левой рукой. Вот он, пистолет! Забрал его, сунул в карман, ринулся в комнату. На подоконнике, собираясь прыгнуть, стоял мужчина. Андрей, не раздумывая, выстрелил дважды. Мужчина рухнул на улицу. В комнате больше никого. Кто-то успел уже выпрыгнуть через окно. Андрей выбежал из квартиры, выскочил из дома. Успел увидеть, как кто-то без верхней одежды забежал за угол. Андрей рванулся за ним. На тротуаре застыли остолбеневшие прохожие. Такое не в каждом кино покажут. Сначала из окна, разбив его стулом, прыгает мужчина, потом стрельба, еще один падает. Какая-то дама закричала:
– Милиция!
Андрею не до прохожих. Уже к углу подбежал. Впереди мелькает спина в свитере.
– Стой! Стой, а то стрелять буду!
И выстрелил вверх. С крыш домов взмыли вверх испуганные воробьи и голуби. Мужчина не останавливался. Андрей остановился, вскинул револьвер. Прицелился в ногу, нажал на спуск. В закрытом пространстве между домами грохнуло сильно. Мужчина захромал, понял – не уйти теперь. Повернулся к Андрею лицом, выхватил из кармана складной нож-бабочку, мгновенно развернул.
Вот он – Оглоблин, инкассатор, убивший своих сотоварищей. Впрочем, товарищем он никогда им не был. Мразь он и тварь!
– Боишься? – осклабился Угорь.
Это был именно он.
– Сейчас я тебя на куски порежу! – пообещал бандит и сделал шаг вперед.
– Брось нож, брось, а то выстрелю.
Но Угорь решил – пугает милиционер, сделал шаг вперед. Андрей выстрелил бандиту в плечо. Оглоблин взвыл, выронил нож.
– Ты что же делаешь, мусор?! – заорал он.
– Мусор – это ты! Я бы и башку тебе прострелил за инкассаторов, да допросить надо. Иди к квартире, где твои подельники лежат. И помни – шаг в сторону, как попытка к бегству, башка дырявой будет.
– Понял, – процедил бандит.
Прошел, хромая, мимо Андрея. Когда он отошел метра на три-четыре, Андрей поднял нож. Все же вещественное доказательство. Ему теперь в прокуратуру объяснительные писать о применении оружия.
Подошли к подъезду. Любопытные собрались на другой стороне улицы. Андрей крикнул:
– Прошу свидетелей остаться, а прочим разойтись. Кто-нибудь, позвоните в милицию.
– Уже позвонили, – ответил кто-то.
У подъезда лежал убитый Андреем мужчина. Андрей сделал шаг в сторону. Мужчина лежал спиной к нему, лица не видно. Андрей нагнулся. Нырков! Настоящий Нырков, которого он допрашивал несколько дней назад. Утверждавший, что споили его, своровали документы. Вот же гад! Сам бандитам отдал. Вот почему Оглоблин спокойно жил в его квартире.
– Стоять, – приказал Андрей, когда Оглоблин поднялся на крыльцо подъезда.
Вдали послышалась сирена, из-за угла вывернула милицейская полуторка-автобус. Окрашена в темно-синий цвет, по борту красная полоса и надпись: "Милиция". Полуторка остановилась у дома. Из нее вышел Воинцев и два милиционера в форме.
Начальник угро, как увидел Андрея, воскликнул:
– Как дежурный адрес назвал, я сразу понял – ты. А потом дошло, читал я о тебе. Федька-Одноглазый – твоя работа?
– Моя, – не стал скромничать Андрей.
– Докладывай, что тут?
– За Нинкой следил, она к квартире привела. А тут вся банда в сборе, что инкассаторов в Балашихе убили. Двоих застрелить пришлось, сопротивлялись, этого – в ногу и плечо ранил. Убегал резво и нож бросать не хотел.
Воинцев подошел к Оглоблину.
– Деньги награбленные где?
– На хате. Все равно найдете.
Воинцев к Андрею повернулся.
– Тебе фартит, Фролов. Деньги тут, двое подельников мертвы, а третий показания давать будет.
– Размечтался! – сплюнул Оглоблин.
– А куда ты денешься? Тебе расстрельная статья светит. Ты сейчас за каждую возможность выжить цепляться будешь. Все выложишь, пятнашку получишь. А в молчанку играть будешь – к стенке поставят. Это один из фигурантов? – показал на убитого Ныркова Воинцев.
– Да. По его документам Оглоблин в инкассаторскую службу устроился, в его квартире жил.
– Стало быть – подельник, поделом ему. Идем в квартиру.
И, повернувшись к милиционерам, сказал:
– Боков, ты у трупа, не подпускай никого. А ты, Моргунов, – телефонируй в отдел. Пусть эксперта высылают, прокурорским сообщат.
Чемодан с деньгами под кроватью лежал. При понятых его открыли, пересчитали деньги. На милицейской машине, под охраной, Оглоблина увезли в больницу.
– Я милиционера к палате в больнице приставлю, не сбежит. Как можно будет, к вам в Балашиху телефонирую, переведете к себе для допросов. У нас своего дерьма хватает.
Приехали представители прокуратуры. Первым делом изъяли у Андрея револьвер. По закону положено. Отстрел ствола сделать, сравнить с пулями из трупов.
– Фролов, напишите объяснительную. Как, что, кто в кого стрелял. А главное – как вы здесь оказались? Территория не вашего отдела?
Воинцев подмигнул Андрею.
– Совместная разработка у нас с уголовным розыском города Видное была. Случайно наткнулся на фигурантов дела.
– Короче, проверим. А сейчас пишите.
Андрей над каждым словом думал. И себя подставить нельзя, и Воинцева. Теперь хочешь не хочешь, а уголовный розыск Видного в деле фигурировать будет. И слава, и неприятности – все пополам. Но сейчас Воинцев ему помог. Труп эксперты осмотрели, труповозка увезла. Прокурорские отпечатки пальцев с мебели сняли, чемодан с деньгами с собой увезли.
– Едем в отдел?
– На электричку опоздаю.
– Шут с ней, найду ночлег. Нам с тобой кое-что обсудить надо, чтобы врать слаженно.
Поехали в угро, обсудили детали.
– Ты своему Феклистову отзвонись. Объясни, только без конкретики. Фигуранты – один в больнице, двое в морге. Деньги в прокуратуре. После оформления всех бумаг отошлем к вам в отдел.
– Спасибо за помощь.
– Земля, она круглая, глядишь – еще встретимся. А сейчас давай по сто грамм. За знакомство, успешное завершение дела.
Выпили по сотке без закуски.
– А ты молодец. Нет, я серьезно. Один банду взял. Дело закрыто, деньги банку возвратят. А вас в приказе отметят, ну хоть премией, – сказал Воинцев.