- Конечно, - ответил я. Много времени прошло с тех пор, как я последний раз посещал мессу. Моя мать была католичкой, но она умерла, когда я был совсем молодым.
На следующее утро в церкви Святой Гертруды служили не поминальную мессу, а мессу Ангелов, которую исполнял хор из ста юных голосов детского хора.
- Приветственная песня, - сказал священник, - сопровождает еще одну душу, которая будет петь пред троном Господним.
В этом хоре пела и Джоэн. В прошедшее Рождество она исполняла роль Ангела в школьной инсценировке.
Теперь от нее остался безрукий торс, покоившийся в гробу на возвышении около алтаря. Но ни прелесть детских голосов и красота их лиц, ни длинные оплывшие белые свечи, отбрасывавшие золотые отблески на маленький белый гроб, не могли отогнать мои черные мысли. Когда священник напомнил находившимся в зале, что "в наших сердцах не должно быть места мщению", я прикусил язык. Говори только, за себя, падре.
Мужчины и женщины открыто плакали, прижимая к себе детей. На мессе присутствовало около тысячи трехсот человек, наряд полиции окружал Кинанов при выходе из церкви.
Не все поехали на кладбище. День выдался прохладный, ветреный. После того как священник в последний раз окропил тело святой водой, маленький гроб опустили в крошечную могилку, охраняемую одиноким кленом. Цветы, уложенные на могилу, скорбно трепетали под порывами ветра.
Я не позволил себе плакать. Я говорил себе, что Кинан всего лишь знакомый, а вовсе не друг; напоминал себе, что никогда не видел этой маленькой девочки, во всяком случае до того, как выудил ее головку из этого чертова отстойника. Я сдерживал наворачивающиеся слезы и вел себя как мужчина.
Так я держался, пока не пришел домой и не увидел свою беременную жену, и тут уж не выдержал.
Я лежал на кушетке и рыдал, как ребенок, а Пег меня успокаивала.
Это длилось недолго, а потом пришло странное и тревожное осознание: все, что довелось пройти в своей жизни - от стычек с бандитами в мою бытность полицейским до схваток с японцами в Тихом океане, - не подготовило меня к подобному ужасу. Не был я готов и к тому, что стану родителем и что на этой планете есть нечто такое, столь бесценное для тебя, что одна лишь мысль о возможности лишиться его способна вызвать помешательство.
- Ты поможешь своему другу, - проговорила Пег, - ты поймаешь того, кто это сделал.
- Постараюсь, крошка, - ответил я, вытирая слезы. - Черт подери, награда за поимку преступника поднялась до тридцати шести тысяч.
10
Однако на следующий день мне почти не удалось продвинуться в расследовании дела Кинанов. Я пообщался с Крюгером и Друри, но они не сумели сообщить мне ничего нового.
Дворников допросили и отнесли их к числу подозреваемых. Один - Отто Бергструм, у которого мы позаимствовали метлу. Другой - молодой армейский ветеран в возрасте двадцати пяти лет по имени Джеймс Ватсон, работавший в яслях, откуда была похищена лестница. Ватсон в прошлом отличался склонностью к насилию, и его уже арестовывали за приставания к восьмилетней девочке. Тогда Ватсона обвинили в антиобщественном поведении. Сейчас и Бергструм и Ватсон имели алиби. К тому же оба прошли тест на детекторе лжи.
- Не думаю, что подвал, куда проник убийца, чем-то важен для нас, - сказал Крюгер, когда мы с ним говорили по телефону.
- Ты имеешь в виду подвал, где действовал преступник?
- Да. Похититель украл оттуда мешок и пакеты. Парень, владелец этого подвала, чист.
- Удалось найти хоть какие-нибудь сносные отпечатки пальцев?
- Нет. Ни в подвале, где совершено убийство, ни в комнате девочки. Два обнаруженных на окне принадлежат уборщице. Зато у нас есть пухлый отчет по записке, оставленной преступником. К тому же недалеко от дома Кинанов найдена скрученная в петлю проволока, на которую обычно вешают картины; не исключено, что ею задушили ребенка. Следователь сказал, что девочка умерла до того, как ее расчленили.
- Хвала Всевышнему хоть за это.
- Около дома Кинана были замечены два подозрительных автомобиля. Сейчас мы над ними работаем.
- Да, в версии с автомашинами что-то есть, иначе кто-нибудь обязательно заметил бы этого маньяка, когда он нес тело от дома Кинанов в подвал.
- Согласен. Не забывай, что все происходило ночью. В конце концов установлено, что смерть наступила между часом тридцатью и двумя часами.
Крюгер пообещал держать меня в курсе событий. Вот, собственно, и все, что мне удалось узнать нового.
Но за одним весьма существенным исключением.
Я уже собирался сесть в свой "плимут", припаркованный на стоянке около Рукери, когда подкатил темно-синий "Меркурий" 1946 года выпуска и блокировал выезд.
Не успел я выразить свое негодование, как из окна выглянул водитель и усмехнулся:
- Давай покрутимся. Геллер.
На меня смотрел тип лет сорока с вытянутым лицом сероватого цвета, выдающимся вперед подбородком и перебитым носом. Он не был крупным мужчиной, но держался очень солидно. Звали его Сэм Флади. Одно время он был сборщиком дани для мафии, а теперь водителем-телохранителем Тони Аркадо. Его также знали под именем Муни, что на уличном жаргоне Вест-Сайда означало темную личность.
- Покрутимся, Сэм, или прокатимся?
Сэм рассмеялся:
- Брось, Геллер. С каких это пор ты потерял нюх? У меня к тебе предложение.
У меня с собой не было оружия. Сэм же наверняка был с пушкой. Как и я, Флади был парнем из Вест-Сайда. Только я вырос в районе Максвелл-стрит, а он был выходцем из известного Пэтча, расположенного рядом с Нью-Вест-Сайдом, и давним членом небезызвестной банды с Сорок второй улицы.
- Валяй прямо здесь, - предложил я, - все равно вокруг никого нет.
Он уже об этом и сам подумал; его темные глаза поблескивали. То, что я был известной личностью среди мафиози, во многом объяснялось моими давними приятельскими отношениями с покойным Фрэнком Нитти, которого Сэм не очень жаловал. Ведь Сэм как-никак был протеже Пола Рика, сместившего Нитти.
- О'кей, - согласился Сэм. - Я припаркуюсь вон там. Ты подсядешь ко мне в машину, тут и переговорим. В моей чертовой колымаге ничего с тобой не случится.
Мы сели и поговорили.
Сэм, облаченный в темный, отлично сшитый костюм, повернулся ко мне вполоборота и произнес:
- Знаешь, кто о тебе хорошего мнения?
- Кто?
- Луи Компана. - При этом он почесал грудь большим пальцем руки. - Я приглядывал за его кралей, пока он сидел в кутузке за скандал.
- С Луи все в порядке, - вежливо ответил я.
Компана был правой рукой Нитти, в силу неведомых мне причин Сэм стремился убедить меня, что мы с ним чуть ли не приятели. Или, во всяком случае, что у нас есть общие друзья. В 1944 году я впервые познакомился с Сэмом, когда похитили Джейка Гузика, казначея банды. Тогда я выступал в качестве нейтрального посредника. На собственном опыте я убедился, что Сэм Флади - один из самых бессовестных мерзавцев и мошенников.
- Ты занимаешься делом Кинана? - спросил он.
Если бы я не собрал всю свою волю, эти слова меня непременно насторожили бы.
- Да, - небрежно бросил я. - Отец жертвы - мой приятель, и ему хочется иметь человека, который бы следил, чтобы полиция вела дело по-честному.
Мои слова развеселили Сэма. Я не понял, что его так рассмешило, то ли то, что дело доверили мне, то ли сама мысль о контроле за честностью полиции, казавшейся ему утопией... Поэтому я закинул пробный камень.
- Тебе известно, почему Кинан выбрал именно меня, не так ли?
- Нет, - ответил Сэм. Как мне показалось, совершенно искренне.
- Он боялся, что похищение было организовано восточной мафией за то, что в Нью-Йорке он отказался иметь ними дело. Для тебя это не секрет, он работал в Кабинете по ценообразованию.
- Это маловероятно, Геллер. Ребята с востока не стали бы играть на нашей территории без предварительной проверки.
Я кивнул, в его словах был резон.
- Однако, чтобы ты знал, если еще не в курсе, до последнего времени я занимался бензином и продовольственными карточками. Но с этим покончено около двух месяцев назад. Этот рэкет тихо умер. Но, Геллер, ни я, ни один парень из мафии ни разу не приближались к этому Кинану.
- Он никогда этого и не утверждал.
- Хорошо. Теперь позволь мне пояснить мой интерес к этому делу, - продолжал Сэм Флади.
- Будь добр.
- Похоже, что уже известный нам сукин сын с губной помадой совершил чудовищное злодейство над маленькой девочкой.
- Похоже. Но кое-кто думает, что мог найтись другой дурак, сделавший губной помадой эту надпись на стене.
Он прищурил глаза:
- Я слышал, будто семья получила письмо, написанное губной помадой, со словами: "Остановите меня, пока я не убил еще". Или что-то в этом роде.
- Верно.
Он вздохнул, пристально посмотрев на меня:
- Распространяются ли на нас с тобой правила отношений адвокат - клиент, если я дам тебе задаток?
- Да. Мне придется направить тебе контракт через адвоката, с которым я сотрудничаю, чтобы все было по закону. Или нам придется действовать через твоего адвоката. Однако сам я не уверен, что имею желание работать с таким клиентом, как ты, Сэм. Не обижайся.
Он поднял палец:
- Обещаю, что эта работа ни в коем случае не скомпрометирует тебя и не войдет в противоречия с интересами другого твоего клиента - Кинана. Если я лгу, тогда нашим отношениям конец.
Я молчал.
Он положил мне на колени запечатанный пухлый конверт:
- Тут тысяча бумажками по пятьдесят.
- Сэм, я...
- Теперь я твой клиент, Геллер. Усек?
- Но...
- Понял?
Я сглотнул подступивший комок, кивнул и опустил конверт во внутренний карман пиджака.
- "Убийца с губной помадой"... - начал Сэм, возвращаясь к прежней теме. - Первой его жертвой была миссис Каролина Вильямс.
Я кивнул.
Сэм ткнул в меня указательным пальцем:
- Никто, Геллер, никто не должен знать об этом.
Смахивающий на хорька гангстер глубоко вздохнул, посмотрев сквозь ветровое стекло на бетонную стену, возвышающуюся перед машиной.
- У меня семья. Маленькие дочки. Я должен их защитить. У тебя есть дети. Геллер?
- Мы ждем ребенка.
Сэм усмехнулся:
- Великолепно! - Затем улыбка исчезла с его лица. - Слушай, я пойду на все, чтобы защитить мою Ангелину. Некоторые парни выставляют напоказ свои связи с другими женщинами. Я, насколько известно моей семье, никогда не сбивался с праведного пути. Никогда. Но... ты же мужчина - ты понимаешь мужские потребности.
Я начинал понимать, к чему он клонит...
- Дело в том, что я встречался с Каролиной Вильямс. У нас все было вполне благопристойно.
Скорее всего Сэм говорил правду, если даже Билл Друри ничего не прознал об этом. В конце концов, он расследовал то дело, а его ненависть к парням из мафии всем была очень хорошо известна.
Словно прочитав мои мысли, Сэм сказал:
- Ни слова об этом твоему приятелю-психу Друри.
Муни знал, что говорит.
- Имеется фото, на котором мы с ней вдвоем. Мне бы хотелось получить его обратно.
- И отнюдь не из-за сентиментальных чувств.
- Ты прав, - согласился он. - Я подумал, что моей подружке миссис Вильямс не повезло и она стала жертвой маньяка. Но из того, что я слышал, этот парень не просто сексуальный убийца. Он, мягко говоря, довольно странный тип, - сказал Сэм.
- Я такого же мнения, мне кажется, он вор с хобби.
- В рапортах полиции отмечается, что у убитой кое-что пропало: нижнее белье, часть личных вещей. Во всяком случае, даже несмотря на то, что вел дело Друри, мне удалось узнать, что альбома с фотографиями в ее квартире не оказалось.
- Может быть, он у ее родных.
- Нет, я это осторожно выяснил.
- Значит, ты думаешь... альбом унес убийца?
Сэм кивнул:
- Да. В нем были фотографии, на которых она снята в купальниках и шортах. Если он забрал ее нижнее белье, то мог прихватить и альбом.
- Что же ты хочешь от меня?
Он пристально посмотрел на меня, затем крепко сжал мою руку:
- Я хочу заполучить этот альбом, даже не альбом, а только единственную фотографию. Ее сделала в ресторане одна из девчонок-фотографов, которые постоянно там крутятся.
- Как же мне его отыскать? - спросил я.
- Ты можешь найти этого парня раньше, чем на него выйдет полиция. Или попробуй иначе. У тебя же тесные связи с полицейскими, ведущими это дело. Может быть, удастся добраться до альбома раньше их. Мне очень не хотелось бы, чтобы эта фотография всплыла на свет. Иначе я окажусь в дерьме. У меня могут возникнуть неприятности. К тому же это может сбить с толку тех, кто расследует дело маньяка.
Я задумался над его словами - он был прав.
- Итак, единственное, чего ты хочешь, - уточнил я, - это вернуть фотографию.
- И благоразумия с твоей стороны.
- Не волнуйся насчет благоразумия, - ответил я, - в конце концов, мы будем общаться через адвоката. Ты будешь его клиентом, а он моим. В этом случае я не смогу сказать ни одного лишнего слова даже если бы и захотел.
- Так берешься за работу?
- Я уже взял деньги. А если мне не удастся добиться результата?
- Задаток оставишь себе. Найдешь фотографию - получишь еще четыре куска.
- Чего я хочу, так это добраться до убийцы этой маленькой девочки и прикончить его.
- Делай с ним, что хочешь, - сказал Сэм, - но верни мне фотографию.
11
Луи Сапперстейн, бывший в свое время моим боссом по делу о карманниках, стал первым, кого я пригласил на работу, когда агентство А-1 стало расширяться. Перевалив на шестой десяток, Лу, сохранил мускулистую комплекцию, носил очки в черепаховой оправе и обладал лысиной ученого.
Он опустил ладони на столешницу моего рабочего стола. Как обычно, рукава его рубахи были закатаны до локтей, а галстук свободно болтался на шее.
- Все утро я проторчал в архиве Триб, перерыл все материалы за целый год.
Я просил Лу проверить все случаи, где речь шла о нападениях на женщин. Мне пришла мысль о том, что если, согласно теории Друри и по моим рассуждениям, "убийца с губной помадой" был форточником, искателем острых ощущений, дошедшим до убийства, то вполне могла оказаться и промежуточная стадия между бескровным вторжением и кражами, сопровождавшимися убийствами.
- Есть несколько подходящих случаев, - сказал Лу, - но один сразу же бросился мне в глаза...
Он протянул мне лист, вырванный из блокнота.
- Кэтрин Рейнольдс, - прочитал я вслух.
Остальное я прочел про себя, заметив:
- Тут есть интересные детали.
Лу кивнул, сказав:
- И кое-какие совпадения. По времени - как раз между первым и вторым убийствами. Думаешь, полиция обратила на это внимание?
- Сомневаюсь, - ответил я. - Этот случай имел место в Саус-Сайде. А две убитые женщины жили в Норт-Сайде.
- Маленькая девочка тоже.
Для чикагских полицейских такого рода географические границы были своеобразным табу. Дело, расследуемое в Норт-Сайде, было исключительно норт-сайдским делом, а преступление, совершенное на административной территории Саус-Сайда, их касалось так же, как если бы оно было совершено на Луне. К несчастью для полиции, преступники не всегда думают так же.
Итак, ближе к вечеру того дня, я звонил в дверь на верхней площадке восьмиэтажного здания в Саус-Сайде, расположенного неподалеку от Чикагского университета. Когда-то в этом здании размещалось общежитие для медсестер, так как поблизости находился госпиталь "Билдинг". До сих пор большинство жильцов составляли женщины из сферы услуг по оказанию медицинской помощи. Как, к примеру, и Кэтрин Рейнольдс, которая в белом накрахмаленном до хруста халате и головном уборе медсестры открыла мне дверь.
- Спасибо, что так быстро откликнулись на мою просьбу и согласились встретиться, мисс Рейнольдс, - поблагодарил я, пока она пропускала меня в квартиру.
Я отыскал ее на работе, позвонив по телефону. Она любезно согласилась побеседовать со мной у себя дома после работы.
- Надеюсь, не помешал вам готовить ужин, - добавил я, снимая шляпу.
- Вовсе нет, мистер Геллер, - ответила она, снимая заколку, придерживавшую на голове пилотку медсестры. - Я еще не начинала готовить.
Это была интересная брюнетка лет тридцати, с коротко, по-мальчишески, остриженными волосами, большими блестящими глазами, курносая, с немного неровными зубами. На ее полных губах лежала яркая губная помада. Худощавая, но с прекрасно сложенной фигурой, она казалась совершенством, если бы не легкий запах лекарств, выдававший в ней медсестру.
Мы сидели в гостиной ее просторной квартиры, обставленной не новой, но красивой мебелью. На краю стола, находившегося около кушетки, стоял портрет молодого моряка в форме, улыбающегося широкой юношеской улыбкой.
Сев на кушетку, она закинула ногу на ногу так, что при этом движении зашуршал нейлон, облегающий ноги. Я человек женатый, профессиональный сыщик, к тому же при исполнении, и ее миловидность никак на меня не должна была действовать. Поэтому я присел рядом, стараясь не обращать внимания на ее прелести.
- Тут у вас неплохое местечко, - сказал я, - весь этаж, верно?
- Да, - ответила она.
Она улыбнулась мне без всякого тайного намека.
- Вместе со мной здесь живут моя сестра и еще одна девушка. Они обе медсестры. Думаю, здесь в те дни, когда в здании размещалось общежитие, располагалось руководство отделения медсестер. Другие квартиры гораздо меньше.
- Итак, когда это случилось?
Я задал один из многих вопросов, которые намеревался задать, хотя наперед знал ее ответы.
- Вы имеете в виду нападение?
Она выпустила струйку дыма; губы при этом вытянулись, образовав ярко-красное блестящее "О".
- Около четырех месяцев назад. Этот подонок забрался через окно. - Она указала жестом руки. - Было часов около семи. Сестра и Дотти уже ушли на работу. Фактически я еще спала... только-только начала просыпаться.
- Может быть, что-нибудь разбудило вас?
- Да, наверное. Наполовину открыв глаза, я заметила расплывчатый силуэт, а затем что-то ударило меня по голове.
Она подняла руки и прикоснулась к своим каштановым, коротко остриженным волосам.
- Удар проломил череп. Обычно я ношу длинные волосы, но после этого пришлось много состричь.
- Короткая стрижка вам к лицу. Можете сказать, чем вас ударили?
- Каким-то тупым предметом. Думаю, куском трубы со свинцом. Мне здорово досталось.
- И вы потеряли сознание?
- О да. Когда я очнулась на полу около кровати, прошло, наверное, минут сорок. По лицу, заливая глаза, текла кровь. Кое-где она успела не только загустеть, но и высохнуть. Квартира оставалась в полном распоряжении вора. Все в ней оказалось перевернуто вверх дном. Мои руки стягивал шнур от настольной лампы. Связаны они были слабо, так что мне без особого труда удалось освободиться. Осмотревшись, я заметила, что кое-что из вещей пропало.
На лице у нее появилось выражение неловкости: рука, державшая сигарету, сделала неопределенный жест.
- Нижнее белье. Трусики. Бюстгальтеры. Заодно из моей сумочки исчезло сто пятьдесят долларов.
- Вы сообщили в полицию?