- Отлично, Джемми! Вы договорились насчет времени и места?
- Да. Завтра в пять утра в Уимблдон-Коммон, неподалеку от мельницы, пока магистраты ни о чем не пронюхали.
Джемми скрестил длинные ноги. Он был в вечернем костюме. Черный фрак, белый жилет, черные шелковые бриджи с бриллиантовыми пряжками и черные чулки выглядели абсолютно новыми, словно их только что распаковали. Светлые волосы, завитые по моде, поблескивали в пламени свечей.
Несколько секунд Джемми изучал ковер, затем поднял голову:
- Но боюсь, старина, кое-что мы не можем позволить.
- О чем вы?
- О дуэли на саблях. Придется драться на пистолетах.
Даруэнта охватило дурное предчувствие, которое ему следовало ощутить раньше.
- Кто так говорит?
- Джек Бакстоун. И все парни в "Уайте" с ним согласятся.
Даруэнт подошел к круглому столику в центре комнаты, покуда Джемми обследовал свои ногти.
- Объяснитесь, - потребовал Даруэнт. - Вы ведь согласились, что, будучи вызванным, я имею право выбирать оружие.
- Конечно, старина. Но вы, естественно, выберете пистолеты.
- Почему? Дуэльный кодекс разрешает сабли.
- Кодекс! - отмахнулся Джемми. - Черт возьми, старина, будьте благоразумны! Вы же не пара пьяных кавалеристов! Нужно следовать моде!
Даруэнт устремил на него пристальный взгляд:
- Я спросил вас, владеет ли Бакстоун саблей, и вы ответили, что он очень опытный фехтовальщик. Спрашивал ли он, владею ли я пистолетом?
- Нет.
- Предположим, чисто теоретически, что я никогда в жизни не держал в руках пистолета.
Джемми пожал плечами.
- Боюсь, старина, - холодно отозвался он, - это ваша проблема.
Даруэнту показалось, что на лице собеседника мелькнуло злорадство. Но он отогнал эту мысль, так как мог бы поклясться, что дружелюбие Джемми Флетчера абсолютно искренне.
- Майор Шарп, - снова заговорил Даруэнт, - кажется мне наилучшим образцом солдата, а это самый достойный комплимент в чей бы то ни было адрес. Вы должны были иметь дело с ним, а не с Бакстоуном. Что бы он сказал об этом?
- Черт побери, старина, вот тут-то Джек и доказал свою проницательность! Чего-чего, а этого ему не занимать. Признайте же! - В глазах Джемми мелькнула усмешка. - Шарп - кавалерист. Он думает, что дуэли на саблях надо оставить кавалерии.
- Значит, сабли запретил майор Шарп? Вы это имеете в виду?
- О нет! Неужели вы не понимаете, Дик? То, что говорит майор, не стоит ломаного гроша. Важно, что говорит Джек.
- Вот как?
- Конечно, старина! Джек просто откажется драться и сделает из вас посмешище.
- После того, как сам бросил вызов?
- Дорогой мой, Джеку незачем доказывать свою храбрость. А вас, прошу прощения, не знает никто. Джек дрался на дуэли девять раз и ни разу не промахнулся.
- Да, Джемми, я слышал то же самое от надзирателя в Ньюгейте. - Даруэнт побарабанил пальцами по столу. - Каким же образом он избегал неприятностей с законом и спасал свою драгоценную шкуру от тюрьмы?
- Вот тут-то и проявилась его проницательность! - Джемми с восхищением покачал головой. - Джек никогда не убивал своих противников - кроме одного, но этого парня он по-настоящему ненавидел. Тогда он улизнул во Францию - дело произошло год назад, и Бони был на Эльбе - и сидел там тише воды, ниже травы, пока шумиха не улеглась. Но если противник только ранен и не жалуется, закон вас не тронет. Джек позволяет противнику терять голову и стрелять первым, а потом продырявливает ему шарнир...
- Постойте, Джемми. Что значит "продырявливает шарнир"?
Джемми вытянул ноги, блеснув бриллиантовыми пряжками.
- Черт возьми, старина, неужели вы ничего не знаете о дуэли на пистолетах?
- Абсолютно ничего. Терпеть не могу пистолеты.
Джемми выглядел смущенным.
- Это значит - простреливает коленную чашечку. - Он содрогнулся. - Убить таким образом невозможно, но боль адская! Это хуже ранения в любое другое место. - Джемми снова вздрогнул. - Я знал одного парня, храброго как лев, отличившегося в Испании при Бадахосе и дважды упомянутого в "Газетт". Ему на дуэли прострелили колено, и я слышал, как он вопил всю ночь.
- Понятно.
- Но я должен предупредить вас, Дик...
- Да?
- На сей раз коленом не обойтись. Джек намерен драться всерьез. Он уже заказал почтовую карету до Дувра, чтобы успеть на послеполуденный пакетбот в Кале.
Даруэнт кивнул. На его лице ничего не отразилось. Подойдя к камину, он оперся локтями о белую мраморную полку, словно задумался.
- Конечно, - пробормотал Джемми, глядя на него из-под полуопущенных век, - вы могли бы отправить письмо с извинением или смыться - еще есть время. Но я не уверен, что это удовлетворит Джека. А если его что-то не удовлетворяет... ну, у противника нет выбора. Слышали бы вы, как он смеялся, когда Шарп упомянул сабли!
Даруэнт оставался неподвижным.
Непредубежденный наблюдатель явственно ощутил бы в тускло освещенной гостиной присутствие Джека Бакстоуна - смеющегося, невозмутимого и неуязвимого.
Джемми заерзал на диване.
- Боюсь, мне пора идти, старина. Какие приготовления вы сделаете к отъезду?
- Погодите, Джемми. - Даруэнт повернулся к нему. - Передайте мои комплименты майору Шарпу и скажите, что я отказываюсь от своего права драться на саблях. Я буду драться на пистолетах с любого расстояния, которое выберет сэр Джон Бакстоун.
Джемми вскочил с дивана.
Скомканный клочок газеты, каким-то образом застрявший под двубортным сюртуком с перламутровыми пуговицами, упал на ковер, но Джемми его не заметил.
- Чертовски беспечно с моей стороны! - воскликнул он. - Забыл упомянуть о расстоянии!
- Я же сказал, что согласен на любое.
- Так не пойдет! Мне нужно ваше одобрение. Тридцать шесть футов - футов, а не шагов, хотя, конечно, мы можем отмерить его и шагами. Вас это удовлетворяет?
- Полностью.
- А у вас имеются пистолеты, старина?
- Нет.
- Тогда Джек принесет свои. Есть возражения?
- Никаких.
- В вашей коляске рано утром мы доберемся в Уимблдон-Коммон меньше чем за полтора часа.
- Тогда встретимся у отеля "Стивене" на Бонд-стрит в половине четвертого. Это все?
- Да.
- Доброй ночи, Джемми.
Кивнув, Джемми шагнул к двери и резко повернулся.
- Не думайте, что мне это по душе! - буркнул он. - Вы сами меня втравили! - Его рука скользнула к крахмальному воротнику. - Я секундант, то есть прямой соучастник. Если вас убьют, для меня это может обернуться пожизненной каторгой.
Даруэнт подошел к стулу возле двери под двумя силуэтами в рамках, где лежала парчовая треуголка Джемми, и подобрал ее.
- Доброй ночи, Джемми.
- Каторжники - отличные парни, - не унимался Джемми. - Мне придется делать все, чтобы доставить им удовольствие, иначе они меня зарежут. - Ужасная перспектива заставила его содрогнуться. - Больше никаких приглашений ни на раут, ни в "Олмакс".
- Доброй ночи, Джемми, - в третий раз сказал Даруэнт.
- Никогда не общаться с леди, не бывать в сельских домах. Не слышать, как герцог Аргайл спрашивает: "Как поживаете, Джемми?" - и как леди Джерси говорит при встрече: "Рада вас видеть!" Нет, черт возьми! Лучше умереть!
- Бедняга. - Даруэнт протянул ему треуголку. - Я знаю, что вы не в силах этому помешать. Доброй ночи.
Джемми взял шляпу и вышел. Даруэнт закрыл за ним дверь и задумчиво уставился в пол, согнув указательный палец правой руки, словно держа его на спусковом крючке пистолета. Заметив скомканный и грязный клочок газеты, выпавший из-под сюртука Джемми, он подобрал его. Это был обрывок сегодняшней "Тайме" с датой и фрагментом статьи, который он не удосужился прочитать. Ощущение чьего-то присутствия, которое обостряли так сильно только две женщины, заставило его обернуться.
В дверях стояла Кэролайн, в голубом атласном платье с белой отделкой. На шее у нее сверкало сапфировое ожерелье под цвет глаз.
- Значит, сегодня вы условились о встрече с Джеком Бакстоуном, - заговорила она.
- Вы слышали разговор?
- Только часть.
Даруэнта охватило дурное предчувствие.
- Надеюсь, вы не станете жаловаться магистрату, чтобы предотвратить дуэль?
- Я бы отдала целое состояние, чтобы ее предотвратить, -не глядя на мужа, тихо отозвалась Кэролайн. - Но раз вы приняли решение, милорд, пусть будет так.
- Благодарю вас, Кэролайн. Мне не позволили навестить Долли, так что я лучше откланяюсь.
- Вы назвали меня по имени!
- Разве? Умоляю простить меня.
Кэролайн развернула серебристо-голубой веер, на сей раз не ради кокетства, а чтобы скрыть лицо.
- Вы не обедали, милорд. Останьтесь пообедать со мной. Правда, я наполовину обещала сопровождать Уилла Элванли в Итальянскую оперу, но, если хотите, я не пойду. - Ее голос дрогнул. - Если я произнесу хоть одно резкое слово, можете убить меня!
- Сделаю это, если вы скажете Долли хоть слово о нашем браке.
- Клянусь богом, я ничего ей не скажу. Оставайтесь пообедать.
- Прошу прощения, но я слишком мало знаком с ядами. К тому же я должен встать в половине четвертого утра. Доброй ночи.
Выходя из гостиной, услышал сдавленный возглас:
- Дик!
Но он не обратил внимания и зашагал вниз по лестнице.
С приходом сумерек и темноты в городе начиналась активная ночная жизнь. Фонари, свечи и газовые рожки один за другим зажигались под пьяные крики и шум.
Пообедав в столовой отеля "Стивене", Даруэнт написал письмо Джону Таунсенду, самому знаменитому из раннеров с Боу-стрит, и велел доставить его с посыльным в собственные руки. Он также написал подробный отчет о дневных и вечерних событиях, адресовав его Хьюберту Малберри, эсквайру, в дом 11а на Грейз-Инн-роуд.
На спектакле Итальянской оперы в "Хеймаркете" Кэролайн сидела в ложе лорда Элванли рядом с круглолицым пэром, слушая новую певицу мадам Вестрис в "Похищении Прозерпины". Кроме партера, зал представлял собой высокий полукруг частных лож. Лампы за сценой служили единственным источником света. Когда лорд Элванли попытался поцеловать Кэролайн в плечо, ему позволили это сделать, хотя еще недавно подобные вольности встречались в штыки. Кэролайн казалась сердитой, но не на него.
В своей квартире над конюшнями молодой Тиллотсон Луис плясал от радости. Наконец-то он получит щедрую ссуду от ростовщика Кинга, так как его отец умирает и его ожидает наследство.
Харриэтт Уилсон, светловолосая чаровница, содержавшая салон-бордель для джентльменов, которых обслуживали ужином в позолоченном зале, этим вечером принимала гостей. Джемми Флетчер заигрывал с ее сестрой, не забывая о цыпленке и шампанском.
Запершись в своем кабинете на Линкольнз-Инн-Филдс, Илайес Крокит при свете единственной свечи корпел над документами.
Долли Спенсер мирно спала в Янтарной комнате дома Кэролайн, ее светлые волосы разметались на подушке. С одной стороны кровати, украшенной орнаментом в стиле Людовика XV, сидела за шитьем миссис Огастес Роли, а с другой стороны ее бледнолицый муж читал "Гая Мэннеринга". Мистер Херфорд наблюдал за происходящим в углу, подпирая рукой подбородок.
В "Юнион армз", пивной Тома Крибба на Пэнтон-стрит, дородный чемпион Англии покуривал длинную глиняную трубку в уютной комнате, порой поглядывая на Хьюберта Малберри, сидящего в деревянной кабинке, попивая ром с корицей.
С тренировочного ринга в соседнем помещении доносились звуки ударов кулаками в легких боксерских перчатках.
В соседней с Малберри кабинке Джек Бакстоун зевал над газетой трехдневной давности. Вскоре к нему подошел коренастый мужчина с хриплым голосом, назвавшийся Красноносым, и сообщил, что принес джентльмену письмо.
В ночи слышались бой часов на колокольне и выкрики ночного сторожа. В своей спальне в "Стивенсе", при тусклом пламени свечи, Даруэнт, полностью одетый, сидел у окна, глядя на Бонд-стрит.
- Уимблдон-Коммон, недалеко от мельницы. Завтра в пять утра...
Месяц назад в это время его собирались повесить.
Глава 11Пистолеты на рассвете
Кучер щелкнул кнутом, увидев впереди "туннель", смутно темнеющий в белом тумане. Две вороные лошади, запряженные в красную коляску, пустились галопом в сторону Уимблдон-Коммон.
Даруэнт, закутанный в черную накидку, упорно смотрел вперед.
- Время? - спросил он.
Джемми Флетчер, в такой же накидке, пошарил в жилетном кармане, достал золотые часы и дрожащей рукой открыл крышку.
- Без десяти пять, старина. - Он тщетно пытался унять дрожь в голосе.
- Вы опоздали.
- Ничего не мог поделать. Я как выжатый лимон. Эта чертова женщина... Ладно, обойдемся без имен.
Кнут снова щелкнул.
- Вы раб своих чувств, Джемми. Никогда не можете отказать себе в удовольствии.
Туман был абсолютно непроницаемым, и дорогу между живыми изгородями с трудом удавалось разглядеть. Холодная белая пелена проникала сквозь одежду, вызывая озноб, мешала дышать, приглушала стук копыт и дребезжание коляски.
- Вы чертовски хладнокровны, Дик, - с завистью произнес Джемми. - Неужели вы не боитесь?
- Конечно боюсь. Моя рубашка прилипла к спине от пота, несмотря на холод. Я должен прилагать усилия, чтобы говорить медленно. Но если мы применим наглядный способ проверки...
Даруэнт извлек правую руку из-под накидки, вытянул ее вперед и расставил пальцы. Рука и пальцы были неподвижны, как у статуи.
- Вот каким образом люди приобретают незаслуженную репутацию смельчаков, - сухо сказал Даруэнт.
Джемми судорожно глотнул.
- Дик, старина, дело в том, что...
- Бакстоун убьет меня? Всадит мне пулю в лоб?
- Я этого не говорил!
- Но это вполне возможно. - Даруэнт повернулся к Джемми, заставив себя улыбнуться. - Думаю, вы любите заключать пари. Не хотите сделать ставку на результат?
- Черт побери, Дик, я не могу этого сделать! - воскликнул шокированный Джемми. - Я ваш секундант. А кроме того...
- Кроме того, как вы сможете получить выигрыш с мертвеца?
- Ну, знаете...
- Не будьте таким щепетильным, Джемми. Что скажете о ставке в сотню фунтов? Потом можете взять их у меня из кармана.
Джемми вздохнул:
- Должен признаться, старина, сотня мне не помешает. На эти деньги я мог бы отправиться с Джеком во Францию, даже в Париж. Знаете, сколько достопримечательностей в Пале-Руаяль?
Даруэнт снова посмотрел на него и склонился к кучеру:
- Патрик, не могли бы вы ехать быстрее? Если они уйдут с места дуэли до нашего прибытия...
- Все в порядке, - заверил его Джемми. - Я уже вижу эту чертову мельницу.
Туман начал понемногу рассеиваться, когда коляска поднялась на холм, снова спустилась в низину и свернула влево, на более узкую дорогу без изгородей по бокам.
Даруэнт понятия не имел, где они находятся. Знал только, что это сельская местность в районе Саррея.
- Остановитесь! - приказал он.
Ярдах в двадцати впереди виднелась черная закрытая карета, возле которой стояли трое джентльменов в накидках. Один из них, сэр Джон Бакстоун, сидел на пне поодаль от остальных, зевая и покуривая сигару.
Туман, хотя и приподнялся, все еще висел клочьями среди деревьев, не давая толком разглядеть перспективу.
Красная коляска со скрипом затормозила. Даруэнт и Джемми спрыгнули на землю. Тишина вокруг казалась нереальной. Угрюмое серое небо грозило дождем. На его фоне темнели неподвижные крылья ветряной мельницы.
Один из двух джентльменов, сопровождающих Бакстоуна, был в черной шляпе и с черным саквояжем. Другой носил белый кивер с алым султаном и держал в руках плоскую коробку из розового дерева.
Кучер Патрик склонился со своего сиденья, превратившись из неодушевленного предмета в плотного мужчину с родинкой на щеке.
- Удачи, милорд, - тихо сказал он. - Пристрелите этого ублюдка.
Если Джемми Флетчер и содрогнулся с головы до ног, то не из-за неподобающего поведения слуги. Сейчас ему было не до этикета.
- Спасибо, - отозвался Даруэнт. - Но я не хочу его убивать.
Все говорили вполголоса, словно царящие на летней лужайке среди травы и деревьев туман и тишина сковывали их.
- Не хотите убивать? - переспросил ошеломленный Джемми.
- Нет. И никогда не хотел. Пошли.
Они двинулись сквозь туманную пелену по траве к ожидающим их джентльменам. Сердце Даруэнта гулко стучало. То, что он намеревался сделать, было так опасно, что походило на безумие.
Лицо майора Шарпа, с холодными карими глазами и похожими на рыжеватую проволоку бакенбардами, приобрело более ясные очертания.
- Доброе утро, милорд. Доброе утро, мистер Флетчер. Позвольте представить вам хирурга, мистера Моубрея.
Майор Шарп говорил негромко, но по-военному четко. Хирург, добродушного вида мужчина в очках в стальной оправе, смущенно поклонился.
Обернувшись к сидящему на пне Бакстоуну, майор осведомился:
- Полагаю, нет вопроса об извинении?
Никто из дуэлянтов не отозвался.
На румяном лице Бакстоуна мелькнула улыбка, но глаза злобно поблескивали над двумя рубцами от хлыста на щеках.
- Отлично. - Майор Шарп взвесил в руках розовую коробку. - Думаю, нам будет лучше пройти туда. - Он кивнул в сторону. - Там нет деревьев, туман повыше и земля ровнее. С вашего позволения...
Майор повернулся и зашагал к открытому пространству, окруженному амфитеатром деревьев. Остальные последовали за ним. Открыв коробку, он продемонстрировал два пистолета с инкрустированными перламутром рукоятками, лежащие на желтом бархате с маленьким шомполом под каждым. Верхнее отделение коробки содержало пороховницу и пули.
- Насколько я понимаю, лорд Даруэнт, вы согласны на использование этих пистолетов?
- Да.
- Тогда ваш секундант и я зарядим их. Или, может быть, - добавил майор Шарп, бросив быстрый взгляд на Джемми, - заряжу я по праву старшего секунданта?
- Да! - выпалил Джемми.
Порох, пуля и пыж из газеты были ловко заправлены в каждый пистолет. Напряжение возрастало, и процедура, которая заняла едва ли больше одной минуты, казалось, длится час. Бакстоун и Даруэнт стояли вдалеке друг от друга, всем своим видом изображая равнодушие.
Однако мистер Моубрей перехватил взгляд, которым они успели обменяться. Дело добром не кончится, подумал хирург, открывая черный саквояж.