- Вряд ли, Фокс. Не все. Одно по крайней мере мы знаем точно: записку к пальто тети Миллимент приколола эта жуткая девчонка. Все знают, как она обожает глупые розыгрыши. С другой стороны, она, судя по всему, никак не причастна к "Малине" и летающей корове, а моя жена убеждена, что и очки, и краска на лестничных перилах, и безобразная надпись на зеркале сэра Генри тоже не ее рук дело. Что же до книги в блюде для сыра, не думаю, будто это штучки Пэнти или мисс Орринкурт.
- Таким образом, если исключить девочку, остаются мисс Орринкурт и кто-то еще.
- Точно.
- И этот или эта кто-то решили повесить на мисс Орринкурт историю с мышьяком, от которого якобы умер сэр Генри?
- Звучит правдоподобно, хотя Бог знает.
- Куда мы направляемся, мистер Аллейн?
- Двухмильную прогулку выдержите? Полагаю, неплохо бы нанести визит Анкредам.
4
- Не думаю, - заметил Аллейн, когда оба одолели подъем на второй уровень террас, - что мы можем рассчитывать на инкогнито, даже если бы в этом был смысл. Томас наверняка звонил сюда и посвятил семью. Так что лучше представиться и осмотреть, что удастся. Я, собственно, хочу взглянуть на спальню этого несчастного старика.
- Боюсь, - угрюмо заметил Фокс, - они уже давно там все заменили.
- Сомневаюсь, что Пол Кентиш умеет управляться с электрическими приборами. А уж Седрик - точно нет.
- Что это? - вдруг насторожился Фокс.
- Что - что?
- Слышите? По-моему, ребенок плачет.
Они вышли на вторую террасу. По обе стороны ее, между картофельным полем и кромкой леса, росли кустарники и молодые деревья. Слева доносилось прерывистое всхлипывание - очень жалобное. Они переглянулись и остановились. Всхлипывание прекратилось, и наступившую тишину заполнили привычные звуки сельской местности - зимнее щебетание птиц и слабый скрип обнаженных веток.
- Может, птица какая? - неуверенно предположил Фокс.
- Точно не птица! - начал было Аллейн и тут же осекся. - Ну вот, опять.
Это был тонкий, неровный, прерывающийся звук, производивший на редкость удручающее впечатление. Не раздумывая более, Аллейн с Фоксом зашагали по затвердевшей, все еще скованной холодом земле. По мере приближения звуки, не становясь более внятными, приобретали новые оттенки, а когда они оказались совсем рядом с их источником, приобрели иной характер.
- Песня вроде какая-то, - прошептал Фокс.
Голосок пел о погибшем коте, его теплой шкурке и о том, что встретиться уж больше не суждено:
Прощай, прощай же навсегда,
А я буду хорошей, да.
"Навсегда… навсегда", - повторял голосок, вновь превращаясь в жалобное всхлипывание. Когда они миновали первую полосу низкого кустарника, оно прекратилось, сменившись настороженной тишиной, которую нарушали сдавленные рыдания.
Между кустарником и подлеском, на свежевырытом холмике земли, сидела маленькая девочка в белой шляпке. Рядом валялась детская лопатка. Из холмика торчало несколько цветов герани. В изголовье была неровно воткнута веточка с прикрепленным к ней клочком бумаги. Руки девочки были в земле, и она так сильно прижимала костяшки пальцев к глазам, что на щеках у нее образовались черные борозды. Съежившись, она мрачно смотрела на них, она сейчас была похожа на животное, распластавшееся по земле и бессильное повиноваться инстинкту бегства.
- Привет, - заговорил Аллейн, - неважная работа! - И, не придумав ничего более оригинального для знакомства, услышал, как повторяет слова доктора Уизерса: - Какие проблемы?
Девочка дернулась и на мгновение зашлась в плаче. Аллейн опустился рядом с ней на корточки и прочел надпись на клочке бумаги. Она была сделана большими корявыми буквами:
КАРАБАС,
R.S.V.P.
С ЛЮБОВЬЮ ОТ ПЭНТИ
- А разве Карабас был твой кот? - неуверенно спросил Аллейн.
Пэнти посмотрела на него и медленно покачала головой.
- Глупость я сказал, - быстро поправился Аллейн, - это ведь был кот твоего деда, верно?
- Но он любил меня, - вскрикнула Пэнти. - Больше, чем любил Нодди. Больше, чем всех остальных. Я была его другом. - Голос ее взлетел и зазвенел, как свисток маленького паровоза. - И не от меня, не от меня, не от меня, - надрывалась девочка, - он заразился стригущим лишаем. Я ненавижу тетю Милли. Хоть бы она умерла. Хоть бы они все умерли. Я убью тетю Милли. - Она заколотила по земле кулачками и, исподлобья посмотрев на Фокса, крикнула: - Убирайся отсюда, живо! Это мое место.
Фокс поспешно отступил.
- Я наслышан, - осторожно начал Аллейн, - и о Карабасе, и о тебе. Ты ведь рисуешь картинки, правда? В последнее время рисовала?
- Не хочу я больше рисовать никаких картинок, - отрезала Пэнти.
- Жаль, а мы было собрались послать тебе из Лондона краски.
- Кто "мы"? - всхлипнула Пэнти.
- Трой Аллейн. Ты же ее знаешь, миссис Аллейн. Это моя жена.
- Если бы я рисовала тетю Милли, - сказала Пэнти, - пририсовала бы ей усы, как у поросенка, и она бы стала похожа на Иуду Искариота. Все говорят, что у Карабаса был стригущий лишай и это от меня он заразился, но это ложь! Они все лжецы. Никакого не было у него лишая, и я тут ни при чем. Просто у него шерсть полезла.
И с бешенством, какому Трой была свидетельницей в театрике, Пэнти бросилась лицом на землю и снова заколотила кулаками. Аллейн бережно склонился над ней и, поколебавшись немного, поднял на ноги. Секунду-другую она яростно сопротивлялась, но потом, внезапно обессилев, опустила плечи и обмякла у него в руках.
- Успокойся, Пэнти, - беспомощно пробормотал Аллейн, - вот так, давай-ка лицо вытрем. - Он пошарил в карманах, и пальцы его нащупали какой-то твердый предмет. - Смотри-ка, - продолжал Аллейн. - Смотри, что у меня тут есть. - Он выудил из кармана маленький пакет. - В "Счастливые семьи" играешь?
Аллейн сунул ей в руки колоду карт и неловко принялся вытирать девочке лицо.
- Пошли, - бросил он Фоксу.
Аллейн пронес обессилевшую Пэнти один пролет лестницы, но потом она задергалась, пытаясь освободиться. Он опустил ее.
- Хочу играть в "Счастливые семьи", - хрипло проговорила Пэнти. - Сейчас. - Она села на корточки и, все еще всхлипывая время от времени, открыла колоду карт с цветными картинками и запачканными в земле пальцами начала делить их на три стопки.
- Садитесь, Фокс, - распорядился Аллейн, - будем играть в "Счастливые семьи".
Аллейн неловко опустился на лестничную ступеньку.
Сдавала Пэнти медленно - главным образом потому, что, прежде чем положить карту, внимательно разглядывала, что изображено на лицевой стороне.
- Правила знаете? - спросил Аллейн Фокса.
- Скорее нет, - признался тот, надевая очки. - Это что-то вроде юкки?
- Не совсем, ну да ничего, освоитесь быстро. Задача состоит в том, чтобы подобрать семью. Извольте передать мне миссис Снипс, жену Портного.
- Ты не сказал "пожалуйста", поэтому теперь моя очередь. Дайте мне, пожалуйста, мистера Снипса-Портного и еще мистера Снипса и мисс Снипс.
- Вот черт. Прошу. - Аллейн передал девочке карты, на каждой из которых был персонаж, выглядевший так, словно он сошел со страниц "Панча".
Пэнти положила карты на ступеньки и села на них.
- А теперь, - Пэнти настороженно посмотрела на Фокса, - дай мне…
- А что, моей очереди не будет? - перебил ее Фокс.
- До тех пор, пока она не ошибется, - нет, - пояснил Аллейн. - Скоро научитесь.
- Дай мне, - продолжала Пэнти, - мастера Грита, сына Бакалейщика.
- Разве она не должна сказать "пожалуйста"?
- Пожалуйста, - завопила Пэнти. - Я и сказала: "Пожалуйста". Пожалуйста.
Фокс протянул ей карту.
- И миссис Грит, - продолжала Пэнти.
- Вот черт, откуда она все знает, - пробурчал Фокс.
- Знает, потому что смотрит, - сказал Аллейн.
- А ты, - поворачиваясь к Аллейну, хрипло засмеялась Пэнти, - дай мне мистера Булла, Мясника. Пожалуйста.
- Его нет дома, - победоносно заявил Аллейн. - Вот, Фокс, теперь моя очередь.
- Для меня это слишком сложная игра, - мрачно признался Фокс.
- Мастер Бун, - вдруг вскинулась Пэнти, - в точности похож на моего дядю Томаса. - Аллейн представил себе карикатурные лица на картах в виде членов семьи Анкредов, как их изобразила в своем блокноте Трой.
- Пожалуй, - согласился он. - И теперь я знаю, что он у тебя. Дай мне, пожалуйста, мастера Анкреда, сына Актера.
Эта неожиданная просьба вызвала у Пэнти приступ неуемного веселья, и она с диким хохотом принялась заказывать карты с именами своих ближайших родственников, сбивая таким образом всю игру.
- Ладно, - выговорил наконец Аллейн голосом, который ему самому показался глупо-самодовольным. - Славно поиграли. А теперь, может, проводишь нас… э-э…
- К "Счастливой семье", - договорил Фокс деревянным тоном.
- Вот именно, - подтвердил Аллейн.
- Зачем? - требовательно спросила Пэнти.
- Так мы приехали сюда специально, чтобы с ними повидаться.
Пэнти пристально посмотрела на него. На испачканном лице появилось, почти незаметно, странное выражение: наполовину обыкновенное выражение ребенка, собирающегося раскрыть какой-то секрет, а наполовину что-то не столь явное и тревожное.
- Слушай! - заявила Пэнти. - Я хочу тебе кое-что сказать. Не ему. Тебе.
Она отвела Аллейна в сторону и, бросив на него взгляд искоса, повлекла дальше вниз по ступенькам, пока ей не удалось закинуть ему руку за шею. Ощущая с неловкостью, как она дышит ему прямо в ухо, Аллейн ждал продолжения.
- Ну?
Раздался шепот, едва слышный, но при этом совершенно отчетливый:
- У нас в семье есть убийца.
Аллейн отпрянул в сторону и посмотрел на девочку. Она напряженно улыбалась.
Глава 12
ЗВОНОК И КНИГА
1
Рисунки Трой получились настолько живыми и близкими к оригиналу, что Аллейн узнал Дездемону Анкред, как только она появилась на верхней ступени третьей террасы. Выглядела она в точности так, как на рисунке, - по-театральному величественно.
- Ага! - выдохнула Десси. - Ну наконец-то! Пэнти!
Она протянула руки в сторону Пэнти и одновременно бросила откровенный взгляд на Аллейна.
- Добрый день. Вы к нам? Наверняка эта несносная юная особа перехватила вас по дороге. Следует ли мне назвать себя?
- Мисс Анкред? - осведомился Аллейн.
- Это муж миссис Аллейн, - выпалила Пэнти. - Спасибо, тетя Десси, ты нам не нужна.
Десси неторопливо спускалась по лестнице. С лица ее не сходила улыбка. Кажется, на секунду она заколебалась, но уже в следующее мгновение ее ладонь утонула в его руке, и она смущенно, но пристально посмотрела ему прямо в глаза.
- Как хорошо, что вы приехали, - сказала она своим звучным голосом. - Я так рада. Мы все здесь просто места себе не находим. Ужасно. Впрочем, насколько я знаю, брат все вам рассказал. - Она сдавила ему ладонь, высвободила руку и повернулась к Фоксу.
- Инспектор Фокс, - представил его Аллейн.
Дездемона была вся трагическое милосердие.
Они двинулись наверх. Пэнти завопила - в знак протеста.
- А ты, - повернулась к ней тетка, - беги-ка к себе, да побыстрее. Мисс Эйбл обыскалась тебя. Кстати, чем это ты занималась, Пэнти? Вся в грязи.
Сразу же разыгралась очередная сцена. Пэнти повторила на бис прежнее выступление, осыпая какими-то дикими проклятиями всю семью, рыдая по коту Карабасу и повторяя, что это не она его заразила.
- Нет, это просто невыносимо, - громким шепотом сказала Десси Аллейну. - Конечно, мы все переживаем. Бедный Карабас! И отец был так привязан к нему. Но, честно говоря, под угрозой оказалось здоровье каждого из нас. Это стригущий лишай, точно. Шерсть клочьями отваливалась. Явно это он был первопричиной болезни детей. Мы поступили совершенно правильно, положив этому конец. Пэнти, пошли.
Девочка недовольно поплелась за взрослыми. На верхней площадке их встретила мисс Кэролайн Эйбл и с бодрым восклицанием: "О Господи, что за шум!" бросила ясный прочувствованный взгляд на Аллейна и Фокса, после чего увела свою подопечную.
- Мне так стыдно, - вскричала Дездемона, - что вы встретили здесь такой прием. Право, эта бедная Пэнти просто невыносима. Мало кто любит детей, как я, но у нее слишком уж трудный характер. А в доме, где случилась трагедия и где у всех нервы на пределе…
Она снова заглянула ему прямо в глаза, беспомощно махнула рукой и наконец провела гостей в зал. Аллейн быстро оглядел пространство под галереей, но портрета там еще не было.
- Сейчас позову сестру и золовку, - начала было Дездемона, но Аллейн прервал ее:
- Если можно, мне хотелось бы сначала поговорить с вами. - И по реакции Десси, исполненной величественного достоинства, понял, что просьба эта ее не огорчила.
Она провела его в маленькую гостиную, где Трой некогда обнаружила Соню Орринкурт и Седрика, хихикающих и перешептывающихся о чем-то на диване. На тот же диван села и Дездемона. Проделала она это, отметил Аллейн, весьма элегантно: не глядя опустилась на диван и свободно раскинула руки.
- Полагаю, - начал он, - ваш брат объяснил вам формальную сторону сложившейся ситуации. Перед тем как предпринять какие-либо шаги, мы обязаны провести всестороннее расследование.
- Ясно, - кивнула Дездемона. - Ясно. Слушаю вас.
- Говоря без обиняков, сами-то вы думаете, что в анонимке может быть хоть какая-то правда?
Дездемона бережно прикрыла глаза ладонями.
- О, если бы я только могла не поверить! - вскричала она. - Если бы только могла!
- Надо полагать, у вас нет ни малейшего представления, кто бы мог быть автором письма?
Дездемона покачала головой. Аллейну показалось, что она разглядывает его сквозь пальцы.
- Кто-нибудь из вас ездил в Лондон после похорон отца?
- Ужасно! - Дездемона уронила руки на колени и открыто посмотрела на Аллейна. - Этого я и боялась. Ужасно!
- Что ужасно?
- Вы подозреваете, что письмо написал кто-то из нас? Кто-то здесь, в Анкретоне?
- Что ж, - заметил Аллейн, подавляя раздражение, - не такое уж абсурдное предположение, как вам кажется.
- Да нет, конечно, нет. Только уж больно неприятное.
- Итак, кто-нибудь из вас ездил в Лондон…
- Дайте подумать, дайте подумать, - забормотала Дездемона, вновь прикрывая глаза ладонью. - Вечером. После того, как все мы… после папиных похорон и после того, как мистер Рэттисбон… - Она снова беспомощно махнула рукой.
- …зачитал завещание? - закончил за нее Аллейн.
- Ну да. Это было вечером, в половине восьмого. Томас, Дженетта (моя золовка), Фенелла (ее дочь) и Пол (мой племянник Пол Кентиш) - все они отправились в Лондон.
- И потом вернулись? Когда?
- Отнюдь. Дженетта здесь не живет, а Фенелла и Пол из-за… ладно, не важно, так или иначе, Фенелла поехала к матери, и Пол, наверное, тоже. А Томас, как вы знаете, живет в Лондоне.
- И больше никто из Анкретона не уехал?
Выяснилось, что на следующий день первым же утренним поездом в Лондон отправились Миллимент, Седрик и сама Дездемона. Предстояло кое-что сделать. Вернулись они к вечеру. Именно тогда, в среду, с вечерней почтой, прикинул Аллейн, анонимка пришла в Ярд. Путем наводящих вопросов он выяснил, что в Лондоне они разошлись каждый по своим делам, с тем чтобы встретиться вечером на вокзале.
- А мисс Орринкурт? - поинтересовался Аллейн.
- Боюсь, - величественно ответствовала Дездемона, - что я не имею ни малейшего представления о передвижениях мисс Орринкурт. Вчера ее весь день не было видно, может быть, она ездила в Лондон.
- А вообще-то она здесь сейчас живет?
- Судя по виду, мистер Аллейн, вас это удивляет, - сказала Дездемона, хотя самому Аллейну вовсе не казалось, что он выглядит хоть в малейшей степени удивленным. - И это после всего, что произошло! После того, как она настраивала папу против нас! После всех унижений и обид, которые мы от нее претерпели. И - да, она живет здесь. Тью-ю!
- А сэр Седрик?..
- Седрик, - заявила Дездемона, - теперь Глава Семьи, но при этом я вынуждена прямо сказать, что, с моей точки зрения, во многом его поведение необъяснимо и неприемлемо. Особенно с Соней Орринкурт (никто и никогда не заставит меня поверить, что это ее настоящее имя). Что ему нужно, что нужно им обоим… ладно!
Аллейн не стал настаивать на подробностях, связанных с поведением и планами Седрика. Сейчас его больше интересовала сама Дездемона. На противоположной стене висело зеркало в георгианской раме. Аллейн заметил, что Дездемона время от времени поглядывает в него. Даже не убирая ладони от глаз, лишь слегка поворачивая голову, она успевала незаметно, но внимательно оценить свой вид. Вроде бы она смотрела на Аллейна, но при этом ее взгляд нет-нет да возвращался к зеркалу, и Дездемона каждый раз с удовлетворением удостоверялась, что производит нужное впечатление на собеседника. Аллейну же казалось, что он беседуете манекеном.
- Насколько я понимаю, - продолжал он, - это вы обнаружили в саквояже мисс Орринкурт банку с крысиной отравой?
- Кошмар, верно? Вообще-то нас там было четверо. Моя сестра Полин (миссис Кентиш), моя золовка и мы с Седриком. Это было в ее гардеробной. Обыкновенный на вид саквояж, весь обклеенный ярлыками туристических компаний. Тысячу раз говорила я Томасу, что это всего лишь жалкая актрисуля. Даже меньше. Ее место в третьем или четвертом ряду хора, и то если повезет.
- И это вы открыли банку?
- Почему я? Мы все. Седрик попытался отвернуть крышку, но она не поддавалась. Тогда он потряс банку и сказал, что, судя по звуку, она не заполнена. - Дездемона понизила голос. - Полупустая, говорит. А Милли (это моя золовка, миссис Генри Анкред) подхватывает… - Дездемона замолчала.
- Да? - поторопил ее Аллейн, изрядно утомленный этими отступлениями в область генеалогии. - Так что же сказала миссис Генри Анкред?
- Что, насколько ей известно, эту банку никогда не открывали. - Она уселась поудобнее и продолжала: - Не понимаю Милли. Она так уверенно обо всем судит. Да, признаю, она совершенно незаурядная личность, но… как бы сказать, она не из Анкредов и ей непонятны наши чувства. Она… давайте смотреть правде в глаза, она из СК, вы же понимаете.
Аллейн оставил без внимания это воззвание к голубой крови. И просто спросил:
- Саквояж был заперт?
- Сами мы бы не стали ничего открывать, мистер Аллейн.
- Да? - неопределенно переспросил он.
Дездемона бросила взгляд в зеркало.
- Пожалуй, Полин могла бы, - помолчав, признала Дездемона.
Аллейн выждал немного и, поймав взгляд Фокса, поднялся.