Томас оглядел комнату. Все дорогое, по большей части экзотическое: лакированные японские столы, инкрустированное черное дерево, резьба по камню, французские акварели на стенах. Эстли хватало и вкуса, и денег, чтобы окружать себя красотой, и своим выбором они демонстрировали широту взглядов.
Вошел седовласый дворецкий: лицо серьезное, в руках серебряный подсос с бренди и стаканами из французского хрусталя.
- Фредерик прав, сэр, и сэр Бертрам погиб в результате несчастного случая?
Лгать не имело смысла. Именно дворецкому предстояло держать слуг в узде и следить за тем, чтобы в первые часы и дни после трагедии в доме поддерживался привычный порядок.
- Сожалею, но речь не о несчастном случае. Сэра Бертрама убили.
- Ох! - Ходж так резко поставил поднос на столик, что стаканы звякнули. - Ох!
И больше не произнес ни слова, пока вновь не открылась дверь. На пороге появился молодой человек, в ночном наряде и халате. Волосы блестели после утреннего омовения, но он еще не побрился. Внешнее сходство с убитым сразу бросалось в глаза: тот же широкий лоб и красивый нос. Но лицо было живым: губы, готовые разойтись в улыбке, если б не страшная весть, и широко раскрытые голубые глаза.
Он закрыл дверь.
- Что такое?
Питт осознал, как ему повезло с Малленом и Валерией Пинчин. А здесь, похоже, его ждало тяжелое испытание.
- Я очень сожалею, сэр, - начал он ровным голосом, точно зная, что лучше сказать все сразу: это более милосердно, чем по крохам делиться жуткими подробностями. - Должен сообщить вам, что этой ночью мы обнаружили тело вашего брата, сэра Бертрама. В Девилз-акр. Боюсь, его убили - в той же манере, что и доктора Губерта Пинчина, хотя тело изуродовано не в такой степени… - Он замолчал. А что еще мог сказать? Потом повторил: - Очень сожалею, сэр.
Бью Эстли несколько секунд стоял, не шевелясь. Потом расправил плечи и подошел к столу. Ходж предложил ему бренди, но молодой человек отмахнулся.
- В Девилз-акр?
Лучше спрашивать сразу, пока действует онемение от шока, - или позже, когда анестезия заканчивается и начинает саднить открывшаяся рана? В любом случае этот вопрос Питт не мог не задать.
- Вы знаете, что сэр Бертрам мог делать в том районе?
Бью Эстли посмотрел на него. Потом взял стакан с бренди, наполненный Ходжем, и осушил двумя глотками. Налил себе еще - и тут же выпил.
- Полагаю, лгать нет смысла, инспектор. Берти иногда играл в карты - не так, чтобы по большим ставкам, и я не думаю, что проигрывал. Более того, я полагаю, он постоянно выигрывал. Обычно ходил в тот или другой клуб для джентльменов. Но иной раз ему нравилось заглянуть в лачужные районы, вроде Уайтчепела или Девилз-акр. Понятия не имею почему. Отвратительные места! - Он помолчал, словно в надежде, что это невероятное известие еще может оказаться ошибкой.
Питт удивился: в состоянии шока Бью Эстли настолько переменился, что его даже не возмущало пребывание полицейского в утренней гостиной его дома, не говоря уже о вопросах, касающихся ближайших родственников. В голосе Бью не слышалось пренебрежения.
- Вчера вечером сэр Бертрам поехал играть в карты?
Бью протянул руку к стулу, и Ходж тут же подвинул его. Бью сел. Дворецкий почтительно отступил на шаг.
- Нет. - Бью обхватил голову руками, уставился в стол. - Нет. Он поехал к Мей. Его пригласили на обед.
- Мей?
- Ох, разумеется, вы же не знаете. Мисс Вулмер… она и Берти собирались обручиться… по крайней мере, я так думаю. Господи! Мне лучше поехать и сказать ей. Не могу допустить, чтобы она узнала об этом от полиции или до нее дошли какие-то идиотские сплетни. - Он посмотрел на Питта, но в глазах не читалось надежды. - Как я понимаю, от газетчиков это не скроешь? Мой отец умер, но мама живет в Глостершире. Я должен написать… - Он не договорил.
- Очень сожалею, но репортеры побывали на месте преступления раньше, чем туда вызвали меня, - ответил Питт. - В таких местах шестипенсовик - большие деньги. - И подумал, что более подробных объяснений не требуется.
- Разумеется. - На плечи Бью словно навалилась невероятная усталость, от живости, которая читалась на его лице несколькими минутами раньше, не осталось и следа. - Вы не станете возражать, если я оденусь и немедленно поеду к мисс Вулмер? Я не хочу, чтобы она услышала об этом от кого-то еще.
- Нет, сэр, это наиболее правильное решение, - ответил Питт, наблюдая, как Бью поднимается со стула. Теперь предстояло сказать и остальное: все равно еще до полудня об этом узнал бы весь Лондон. - Боюсь, есть еще один момент, сэр. Его нашли в крайне… - он поискал подходящее слово, - в крайне неудачном месте.
- Вы сказали, в Девилз-акр.
- Да, сэр… но еще и на пороге борделя, только для мужчин.
Лицо Бью напряглось в попытке улыбнуться.
- Конечно же, бордели для них и предназначены, инспектор.
Питту не хотелось этого говорить: младший брат убитого ему понравился.
- Я не об этом. В большинстве борделей работают женщины… - договаривать он не стал.
Темно-голубые глаза Бью широко раскрылись.
- Это нелепо… Берти не…
- Нет, - быстро согласился Питт. - Он находился рядом. Я думаю, именно там убийца напал на него. Но я должен вас предупредить: газеты скорее всего об этом упомянут.
Бью пробежался рукой по волосам, которые падали на лоб.
- Да, полагаю, упомянут. Они не оставят в покое даже принца Уэльского, так что с Берни, конечно же, церемониться не будут. Если позволите, я пойду оденусь. Ходж нальет вам бренди или чего-то еще, - и он ушел, прежде чем Томас успел его поблагодарить.
Питт решил попросить чашку чая, а может, и гренок. От одной этой мысли пустота внутри стала еще холоднее. Смотреть на труп - удовольствие маленькое, но мертвые ничего не чувствуют. Сообщать живым о смерти близкого человека - вот что доставляло боль Питту, вызывало у него чувство вины и беспомощности. Он приносил дурную весть - сторонний наблюдатель, никоим образом не связанный с убитым.
Чай Питт решил выпить на кухне. К Бью Эстли на тот момент вопросов у него больше не было, но в той части дома, которую занимали слуги, он мог что-то выяснить. Даже случайно. А позднее, после того, как первые новости станут достоянием общественности, ему предстояло повидаться с мисс Мей Вулмер, которая, судя по всему, последней говорила с Бертрамом Эстли перед его отъездом в Девилз-акр.
За короткое время, проведенное на теплой кухне, с кружкой чая в руках, Питт узнал многие подробности от Ходжа, лакея, камердинера и нескольких служанок. Позднее он остался на ленч, сидел за длинным столом со всеми слугами. Горничные всхлипывали, лакеи молчали, у кухарки и посудомойки покраснели носы.
Но все факты, которые он узнал, укладывались в образ обычного молодого человека с титулом, симпатичного и располагающего более чем достаточными средствами для существования. Его характер ничем особенно не выделялся: следует ожидать чуточку эгоизма от старшего сына, который с рождения знает о своем неотъемлемом праве наследования. Если в нем проявлялись злость и жадность, то слуги этого не видели. Его привычки тоже не выходили за рамки общепринятого: время от времени азартные игры, но почему нет, если он мог позволить себе тратить деньги? Случалось, что он выпивал лишку, но в таком состоянии не лез в драку и не распускал руки. Никто из служанок не жаловался, и он не ограничивал домашние расходы. В общем, Бертрам Эстли являл собой идеал джентльмена.
Чуть позже двух часов дня Питту позволили войти в дом Вулмеров, вновь с неохотой и лишь после напоминания, что не стоит разжигать любопытство соседей. Никто же не хотел, чтобы стало известно о приходе полицейского в дом, какой бы ни была причина!
- Мисс Вулмер не сможет увидеться с вами, - холодно выдал лакей. - Она только что получила горестную весть и безутешна.
- Я знаю, что это за горестная весть, - ответил Питт. - К сожалению, раз уж сэр Бертрам обедал здесь вчера, я обязан спросить у мисс Вулмер, что ей известно о его настроении и самочувствии. Возможно, она также знает, куда собирался сэр Бертрам после расставания с ней…
Лакей, не мигая, смотрел на Питта, пораженный его бестактностью.
- Я уверен, если мисс Вулмер знает что-нибудь важное для вас, она с радостью поставит вас в известность после того, как ей станет лучше, - произнес он все тем же ледяным тоном.
Весь день Питт выражал исключительно сочувствие, но теперь получил возможность дать волю накопившейся в нем злости.
- Боюсь, расследование убийства не может ждать улучшения состояния мисс Вулмер, - отчеканил он. - В Девилз-акр орудует безумец. Три человека уже убиты и изувечены, и если мы его не поймаем, есть все основания полагать, что появится и четвертая, и пятая жертвы. Ждать времени нет. Пожалуйста, сообщите мисс Вулмер, что я сожалею о необходимости побеспокоить ее в такое время, - продолжил Питт, - но она, возможно, располагает сведениями, которые помогут арестовать убийцу Бертрама.
Лакей побледнел.
- Хорошо… если по-другому нельзя, - с неохотой смирился он, оставил Питта одного и пошел по коридору, прикидывая, что скажет хозяйке.
Прошло больше получаса, прежде чем Питта провели в гостиную, заполненную картинами, статуэтками, кружевами, вышивкой, рукоделием. В камине пылал огонь, горели все лампы. Разумеется, окна закрывали портьеры, как и положено в доме, где скорбели об отошедшем в мир иной.
Мей Вулмер, удивительно красивая девушка с отменной фигурой, сидела на кушетке, одетая в сизо-серое, вроде бы и не в трауре, но этот цвет в достаточной мере характеризовал ее чувства. Питт отметил густые волосы цвета меда, правильные черты лица, большие, широко посаженные глаза, носовой платок в белоснежной руке.
Миссис Вулмер стояла позади нее, как часовой; большую грудь обтягивало лиловое платье, тоже не траурное, но соответствующее сложившейся двусмысленной ситуации. В волосах, цветом как у дочери, уже серебрилась седина, лицо оплыло, появился второй подбородок. Не вызывало сомнений, что случившееся оскорбило ее до глубины души, и она ухватилась за возможность излить гнев на Питта. Он пришел сам и, как она полагала, беззащитный. Так что миссис Вулмер встретила его злобным взглядом.
- Не могу представить себе, почему вы сочли необходимым явиться к нам в такой час, - от голоса веяло арктическим холодом. - Надеюсь, вам достанет такта завершить свой визит предельно быстро.
Питту хотелось ответить на грубость грубостью, растолковать ей, что он понимал под тактичностью: это вопрос самоконтроля, уважения к другим, а потому, если уж нельзя обойтись без неприятных вопросов, ты ограничиваешься необходимым минимумом.
- Мистер Бью Эстли сказал мне, что сэр Бертрам собирался обедать у вас вчера вечером. Он действительно отобедал?
Они не пригласили его сесть, и миссис Вулмер осталась стоять на страже.
- Да, отобедал, - резко ответила она.
- В какое время он ушел?
- Чуть позже одиннадцати. Точно сказать не могу.
- Он пребывал в полном здравии, в хорошем настроении? - Конечно, вопрос Питт задал бессмысленный. Даже если бы случилась яростная ссора, ни одна из женщин в этом бы не призналась. Во всяком случае, ему.
- В превосходном. - Миссис Вулмер вскинула подбородок. - Сэр Бертрам обожал бывать у нас. Ему нравилась моя дочь. Если на то пошло, он уже интересовался моим мнением на случай, если он попросит ее руки. - Она глубоко вздохнула, тень неуверенности пробежала по лицу.
Это ложь, которую теперь невозможно опровергнуть? Нет… Бью Эстли говорил то же самое. Так чего сомневаться? Прошлым вечером между ними пробежала черная кошка? Кто-то передумал?
- Я очень сожалею, что так вышло, мадам, - механически ответил Томас. - Сэр Бертрам говорил что-нибудь о том, что собирался делать после ухода от вас?
Ее брови взлетели вверх.
- А что тут говорить? Полагаю, собирался домой.
- Я не могу этого понять, - впервые подала голос Мей. Голос Питту понравился, низковатый, но мелодичный. - Я совершенно не могу этого понять.
- Разумеется, не можешь! - раздраженно бросила миссис Вулмер. - Такое непостижимо для любого порядочного человека. Можно только предположить, что его похитили. В этом направлении вам надо двигаться, мистер… - Она не произнесла его фамилии, дернула плечом, показывая, что фамилия никакого значения не имеет. - Бедного сэра Бертрама похитили. А когда преступники поняли, кто оказался у них в руках, они испугались…
- Может, Берти сражался с ними? - предположила Мей. Слезы покатились из ее глаз. - Он же такой храбрый! Наверняка сражался!
Миссис Вулмер такое объяснение понравилось.
- Они подло напали на него. Из засады! Так все и произошло, я уверена! Не понимаю, зачем мы платим полиции, если они допускают подобное!
За ленчем Питт уже допросил кучера Эстли.
- Сэр Бертрам не уехал в собственной карете? - полюбопытствовал он.
- Простите? - Миссис Вулмер ожидала извинений и попытки оправдаться, но не такого неожиданного вопроса.
- Нет, - ответила за нее Мей. - Он отпустил свою карету, а вечером Уиллис вызвал ему кеб. Мы предложили ему нашу карету, но он не хотел об этом и слышать. Он был таким щепетильным. - Она промокнула щеки платочком. - Таким щепетильным…
- Если бы мы настояли на своем, его бы не похитили! - миссис Вулмер по-прежнему винила в произошедшем Питта, точнее, в его лице всю лондонскую полицию. Кто, как не она, должна защищать на улицах благородных дам и господ?
Возможность, что Эстли похитили, существовала, но Питт полагал ее минимальной. Однако если обе дамы не знали о привычке сэра Бертрама иногда заглядывать в Девилз-акр, не имело смыла просвещать их на сей предмет. Скорее всего они бы все равно ему не поверили. И возможно, злостью они пытались перебороть горе. Такое случалось не так и редко. В случае болезни вина возлагалась на врача, который не сумел спасти; в случае преступления - на полицию.
Питт посмотрел на них. Мей по-прежнему придерживалась правил поведения для юной леди. Истинное осознание горя еще не дало себя знать. Юбка, падающая аккуратными складками; руки, лежащие на коленях, красивые, словно высеченные из мрамора; прекрасное лицо. В таком виде она могла бы позировать неоклассическому художнику. Правда, пришлось бы убрать со столов три четверти статуэток и салфеточек, а также вынести фортепиано, которое стояло у нее за спиной.
Миссис Вулмер щетинилась, как Британия, готовящаяся отбросить врага от своих берегов. Обе женщины еще пребывали в замешательстве и ничем не собирались делиться. Давить на них не имело смысла. Они бы не поняли, чего от них добиваются. Только со временем они, возможно, что-то вспомнят: слово или жест, имеющие значение…
- Он уехал в кебе примерно в одиннадцать, - повторил Томас. - И, как вы говорите, в полном здравии и в превосходном настроении, с намерением сразу вернуться домой.
- Именно так, - подтвердила миссис Вулмер. - я представить себе не могу, что еще вы рассчитывали от нас услышать.
- Меня интересовало только время, мадам, и транспортное средство. А также что, насколько вам известно, заезжать куда-то еще он не собирался.
Она выдохнула через нос, чуть всхрапнув, напомнив ему ломовую лошадь.
- Тогда, если это все, будьте так любезны, избавьте нас от вашего присутствия и позвольте нам остаться одним.
Питт вышел через парадную дверь, которую открыл ему лакей, по ступеням спустился на тротуар и зашагал по улице на восток, навстречу ветру. Он задался вопросом: какова Мей Вулмер в отсутствие матери? И любил ли ее Бертрам Эстли? Она, несомненно, красавица, и манеры у нее хорошие. Если бы Мей стала женой джентльмена, светское общество, безусловно, приняло бы ее с распростертыми объятьями. Хватало ли ей остроумия и смелости, чтобы смеяться над собой и хвалить других, не воспринимая это тяжелой работой? Добрая ли она? Или об этом Бертрам Эстли даже не задумывался? Возможно, ему хватало красоты и скромности… Для большинства мужчин точно хватало.
И что он увидел в лице Бью Эстли, когда тот подумал о Мей, пусть даже и потрясенный горем? Еще и любовь?
Ему придется помнить при следующей встрече с братом убитого, что тот уже сэр Бью! И гораздо более обеспеченный человек. Возможно, по прошествии положенного периода времени он даже займет место брата и в сердце Мей Вулмер, женится на ней. Вполне возможно, что миссис Вулмер приложит все силы, чтобы он женился. Среди перспективных женихов немногие обладают и титулом, и богатством, а год уже начался, и до следующего сезона рукой подать.
Питт поднял воротник пальто: восточный ветер пронизывал до костей. Его не радовала мысль о том, что придется копаться в отношениях братьев Эстли.
Утром за ним послал начальник.
Дадли Этельстан поднялся из-за стола, когда Томас вошел в его кабинет. Костюм, сшитый по фигуре, сидел как влитой, но узел галстука сполз вбок, а воротник, похоже, сдавливал шею. На большом столе лежал ворох утренних газет.
- Питт, заходите. Мы должны с этим что-то сделать… Это ужасно! Меня спрашивал об этом комиссар, сам пришел сюда. Остается только получить письмо от премьер-министра…
- Из-за трех убийств в трущобном районе? - Питт переводил взгляд с хаоса на столе на багровое лицо Этельстана. - Через день-другой случится очередной светский скандал, и они об этом забудут.
- Вы можете в этом поклясться? - Этельстан выпучил глаза и раскинул руки. - Устройте такой скандал, пожалуйста. Боже правый, вы не представляете себе, как отозвалось последнее убийство. Приличные люди боятся… - Он резко оборвал фразу.
- Заходить в Девилз-акр? - с улыбкой закончил за него Томас.
Этельстан поморщился.
- Вам-то просто проявлять благочестие, Питт. Объясняться с этими людьми - не ваша забота… И слава богу, иначе от лондонской полиции остались бы рожки да ножки! Некоторым очень влиятельным людям нравится развлекаться в таких заведениях, как у Макса Бертона. Они согласны на то, что с них запросят слишком много, ограбят на улице, даже врежут по физиономии. Но чтобы убили и кастрировали! Господи… они не хотят об этом слышать! И - скандал, стыд!
- Может, какой-то ретивый реформатор пытается таким образом закрыть все публичные дома? - усмехнулся инспектор.
- Могли бы и не дерзить. - По голосу не чувствовалось, что Этельстан сердится. - Не время сейчас для легкомыслия, Питт. - Он сунул палец под воротник, словно хотел его растянуть. - Эти преступления следует раскрыть и отправить маньяка в ад, где ему самое место. И мне без разницы, кто он - рехнувшийся священник, решивший собственноручно очистить Лондон от грешников, или жадный сутенер, устраняющий конкурентов, чтобы создать собственную империю. Насколько нам удалось продвинуться?
- Практически топчемся на месте, сэр…
- Обойдемся без оправданий, черт побери! Факты, свидетели… что нам известно?
Питт повторил результаты нескольких вскрытий.
- Пользы от этого немного. - В голосе Этельстана слышалось отчаяние.
- Свидетелей нет, - добавил Томас.
- Вообще нет?
Питт, чуть улыбаясь, пожал плечами.
- А откуда им взяться? Или кто-то из разъяренных людей, упомянутых вами, при этом присутствовал?
Этельстан бросил на него сердитый взгляд.
- А другие сутенеры… шлюхи, бродяги… кто угодно?
- Нет.
Этельстан закрыл глаза.