В последовавшей сумятице Эллери удалось протиснуться на задний план, так чтобы можно было следить за Валентиной и Мариусом. Актриса была чрезмерно оживлена, ее грудной голос от напряжения сделался визгливым, когда она кинулась обнимать Расти и Джона. Она была так бледна, что Эллери показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Очевидно, Мариус подумал то же самое: он схватил ее повыше локтя и крепко сжал. Через мгновение Валентина отошла и резко стряхнула руку музыканта. Эллери услышал, как Мариус сказал ей: "Ну и бездарная же ты актриса все-таки", а она прошипела: "Заткнись, черт тебя возьми!" А затем оба они улыбнулись и протянули бокалы, когда Фелтон, вернувшийся к своим обязанностям дворецкого, подошел наполнить их перед тостом.
Потом сама Расти настоятельно спросила суженого:
- Но, милый, ты ведь сказал, что шестого января произойдут четыре события. Какое же четвертое?
- А это мой большой секрет, - усмехнулся Джон. - Этого никто не знает и не узнает до той самой ночи… Даже моя невеста.
И никакие вкрадчивые речи Расти, ни благожелательные расспросы остальных - включая Артура Крейга, который продолжал с улыбкой настаивать, что у него нет ни малейшего представления, на что намекает Джон, - не смогли побудить молодого поэта раскрыть свой секрет.
И только позже, в столовой с дубовыми панелями, когда пламя металось в камине, а все гости устраивались за огромным дубовым столом, убранным остролистом, Эллери сказал Эллен, рядом с которой он уселся:
- Вот занятное совпадение.
- О чем вы, Эллери?
- От двадцать пятого декабря до пятого января, то есть от Рождества до дня, известного как Двенадцатая ночь или канун Крещения, ровно двенадцать дней. Столько продлится наш праздник, Эллен.
- Ну и что?
- Посмотрите вокруг. В празднестве участвуют двенадцать человек. Вам это не кажется интересным?
- Ни в малейшей степени, - отрезала Эллен. - Какой у вас, Эллери, своеобразный строй мысли!
В этот момент Оливетт Браун воскликнула:
- Нас двенадцать! Должна сказать, у меня душа радуется, что нас ни на одного больше.
- Вот видите? - прошептал Эллери Эллен Крейг.
Первый вечер: среда, 25 декабря 1929 года
Глава Третья, в которой таинственный Санта-Клаус материализуется из преддверья Ада, а на авансцене являются Вол, Маленький Домик и Верблюд
Проснувшись, гости Артура Бенджамина Крейга увидели мир, напоминавший пейзаж на открытке: заиндевевшую хвою и непорочной белизны снег. Даже у самых высоких кустарников видны были только верхушки. О въездной аллее и о дороге ничто не напоминало. Куда ни посмотреть, белоснежными параболами вздымались и опадали сугробы.
Большая часть обитателей встала рано, обмениваясь восклицаниями но поводу чудесного вида из эркеров и наслаждаясь рождественским завтраком а-ля фуршет, приготовленным дюжей поварихой, она же экономка Крейга, миссис Янссен и сервированным краснощекой горничной-ирландкой. В столовой было шумно.
Достопочтенный мистер Гардинер был безутешен. Он все-таки не попал на рождественскую всенощную. Вывести машину вчера оказалось невозможно, а в бессмысленности попытки преодолеть сугробы пешим порядком убедился даже он сам. Крейг облегчил его страдания, включив радио в половине двенадцатого ночи и настроив его на станцию "Оу-Ар", чтобы священник мог прослушать "Хор небесный" и перезвон церкви святого Фомы, а в полночь все присоединились к старому священнослужителю, прослушав полуночную мессу, которую по И-эй-эф передавали из обители Святого Сердца. Расти и Джон пристроились на полу возле радио, а Эллери с изумлением наблюдал лицо Валентины, похожее на неподвижную трагическую белую маску, и сардонический изгиб губ Карло. Эллен это тоже заметила и казалась встревоженной.
После этого они пели рождественские гимны и украшали елку в гостиной. Затем большая часть гостей отправилась спать.
После завтрака Джон объявил, что у него для каждого есть рождественский сюрприз, и согнал всех в гостиную.
- Под елкой, - сказал Джон и замер с глупым видом. Под елкой ничего не было. Он посмотрел на Расти, а Расти посмотрела на мать.
- Ничего не понимаю, - сказала Расти. - Мы сами их вчера ночью туда положили, после того как все улеглись.
- Странно, - пробормотал Джон. - Мейбл? - Горничная высунулась в дверь столовой. - Утром, когда ты топила камин, видела здесь какие-нибудь свертки?
- Нет, мистер Джон.
- Если кто-то решил так пошутить… - начал Джон довольно холодно, но вдруг расхохотался. Все обернулись. В проходе, ведущем в холл, стоял Санта-Клаус, а в руках у него была кипа сверточков с рождественскими подарками.
- Санта!
- Джон, да тебе бы актером быть!
- Но я не…
- Как ты замечательно придумал!
Это был классический Санта-Клаус с огромным животом, на славу укомплектованный белой бородой и бровями. Он, не говоря ни слова, начал весело раздавать яркие пакетики.
- Ой, Джон, какая роскошная брошка!
- Зажимчик для денег в форме… Что бы это могло быть?
- У меня, по-моему, барашек!
- Неужели непонятно? - взвизгнула Оливетт Браун. - Это все ваши личные знаки. Ты, Эллен, - Овен, поэтому тебе барашек, Валентина, вы - Стрелец, и вам поэтому - фигурка лучника. И так далее. Это ведь была моя идея, а, Джон?
- Разумеется, ваша. Расти сделала эскизы и заказала фигурки в ювелирной мастерской Мойлана на Пятой авеню.
- Мы изрядно потрудились, выведывая день рождения каждого, - Расти рассмеялась, - но мы все же справились с задачей, и тогда оказалось, что мы все - двенадцать человек родились под разными знаками зодиака. Вам правда нравится?
Это были затейливые штучки из золота с узорами из полудрагоценных камней - броши для женщин, а мужчинам - зажимчики для денег, заменяющие бумажник. На зажимчике, предназначенном Эллери, были весьма искусно изображены Кастор и Поллукс.
- Нам следовало бы поблагодарить Фелтона, - сказал он. - Прекрасно исполнил роль Санта-Клауса. Где он?
Но Санта-Клауса не было.
- Фелтона? - спросил Джон. - А это был Фелтон?
- Тебе лучше знать. А что, нет?
- Ну, я не знаю, Эллери. Я никакого Санты не планировал. Артур, твоя идея?
- Моя? - Крейг покачал головой. - Я к этому никакого отношения не имею.
Последовала небольшая пауза.
- Что ж, должно быть, это все-таки был Фелтон, - сказал Эллери. - Мы-то все были здесь, когда он раздавал подарки. Не могла же быть в этом костюме Мейбл, а тем более миссис Янссен. Это непременно был Фелтон.
- Я, сэр? - Все в изумлении обернулись. Но это был всего лишь Фелтон, стоявший в дверях, ведущих в столовую. На нем был зеленый резиновый передник и мыльные резиновые перчатки. - Я в буфетной посуду мыл. Миссис Янссен может подтвердить.
Эта пауза оказалась подлиннее.
Артур Крейг резко сказал:
- Хорошо, Фелтон. - Слуга попятился и исчез. - Интересно, кто же это все-таки мог быть?
- Артур, возможно, вы мыслите не в том направлении, - неожиданно пробормотал Дэн З. Фримен. - Возможно, это была тень отца Гамлета.
Никто не засмеялся.
- Тринадцатый! - Миссис Браун часто задышала. - Тринадцатый!
Джон подошел к ближайшему окну и с недовольной миной уставился на снег. Расти подошла к нему и что-то негромко сказала. Он пожал плечами.
- Тайны - ваша специальность, мистер Куин, не так ли? - жизнерадостно взвизгнул доктор Дарк. - Не раскроете ли нам эту?
Слова доктора разрядили обстановку. Все принялись убеждать Эллери, как выразилась Валентина, войти в роль.
- Все может быть до нелепости просто, - сказал Эллери. - Кто-то пригласил Санта-Клауса, так сказать, со стороны. Что, если виновный признается прямо сейчас? С утра пораньше из меня неважный сыщик.
Но все заявили о своей невиновности.
- Подождите минуточку. - Эллери вышел.
Он вернулся назад, сбивая снег с ботинок и стряхивая его с брюк.
- Ни единого следа, никакой отметины вокруг дома. Так что никто со стороны не мог пробраться сюда ночью, по крайней мере, после того, как снегопад прекратился. Кто-нибудь знает, когда именно перестал идти снег?
- Около половины третьего, - сказала Расти, - как раз перед тем, как мы с Джоном пошли наверх.
- Следовательно, если кто-то и пробрался в дом, то было это до двух тридцати утра, иначе на снегу были бы следы. Насколько я помню, все мы разошлись спать примерно за час до Расти и Джона. Я ничего не слышал. А вы?
Никто ничего не слышал.
- Гм, - сказал Эллери. - А знаете, это интересно.
Хозяин, улыбаясь, покачал головой.
- Я предлагаю предать все это забвению.
- Мистер Крейг, это может быть не так легко.
- То есть?
- Нетронутый снег на улице говорит нам о двух вещах. Первое, если Санта пришел извне, то он пришел задолго до половины третьего ночи. Второе, когда бы он ни вошел в дом - прошлой ли ночью, в прошлом ли году, - он все еще здесь. Даже если бы он попытался наподобие старого святого Ника покинуть дом через печную трубу, ему понадобилась бы целая команда летающих оленей - Плясунов, Брыкунов, Громобоев и прочих, - чтобы удалиться, не оставив никаких следов на снегу.
- Эллери, может быть, он ушел после того, как вы вернулись! - Эллен выбежала, но тут же вернулась, качая головой. - Ничего, кроме ваших же следов.
- Действительно, очень странно, Артур. - Роланд Пейн профессионально нахмурился. - Кто же это мог быть?
В наступившей тишине Мариус Карло спросил:
- И как же наш специалист предполагает поступить дальше?
- Прогноз не слишком мрачен, Мариус, - с улыбкой сказал Эллери. - Кто бы это ни был, он все еще в доме и прячется. Скорее всего в нежилой части. Если мистер Крейг не возражает, я занялся бы поисками.
Бородач обеспокоенно махнул рукой.
- Наверное, мистер Куин, так будет лучше всего.
- Эллен, вы же знаете этот дом как свои пять пальцев. Что, если мы поищем вместе. - Несколько суше он добавил: - Всех остальных для чистоты опыта прошу оставаться здесь.
Эллен, явно встревоженная, первая пошла наверх.
- Эллери, что это, по-вашему, значит?
- Да просто кто-то решил позабавиться. И ловко все провернул. Эллен, не надо падать духом. Давайте тоже отнесемся к этому как к доброй шутке и будем действовать соответственно.
Час спустя мистер Куин вовсе не походил на человека, увлеченного веселой игрой. Они обошли все комнаты в нежилой части дома, не обнаружив и следов чьего-либо присутствия. Они даже забирались на чердак и побывали в комнатах прислуги, посмотрели под свесом крыши и в нескольких кладовках. Спустившись вниз, они по настоянию Эллери осмотрели погреб. К тому времени повариха, горничная и Фелтон заразились всеобщим беспокойством и, собравшись в кружок на большой кухне, о чем-то перешептывались. Под конец Эллери, хотя снег вокруг дома уже привел его к однозначному выводу, пробрался, увязая в снегу, к надворным постройкам. Одна из них представляла собой двухэтажный гараж, перестроенный из старого каретного сарая, другая служила конюшней. Эллери облазил их от пола до крыши.
Никаких признаков тринадцатой персоны он не обнаружил.
- Беда в том, - пожаловался он Эллен, - что тут так много комнат, заставленных таким количеством рухляди, так много шкафов, что наш незваный гость мог бы скрываться бесконечно долго, просто перебегая из укрытия в укрытие и опережая нас. Интересно, что за этим кроется?
- Что бы ни крылось, мне это не нравится.
- Двенадцать, - пробормотал Эллери.
- Что?
- Двенадцать участников увеселения, двенадцать дней и ночей от Рождества до Крещения, а теперь - пропавший Санта-Клаус, который раздает двенадцать знаков зодиака.
- Вы спятили.
- Клянусь бородой лжепророков, миссис Браун, - проворчал Эллери, - я и сам толком не пойму, спятил или нет.
Открытие совершила крошка Мейбл, горничная. Она собиралась накрыть на стол к обеду, и тут раздался ее пронзительный визг. Эллери, который в компании Эллен, мистера Гардинера и еще нескольких гостей находился в гостиной, слушая специальную трансляцию - рождественские поздравления Америке из Голландии, вбежал в гостиную. Ирландка стояла вплотную к стене, с ужасом глядя в большой дубовый комод.
- Я… я хотела достать большие салфетки на стол, - сказала Мейбл, клацая зубами. - Открываю я комод, а там… - она показала дрожащим пальцем. - А там вот что!
В комоде лежала аккуратно сложенная полная экипировка Санта-Клауса - шуба, шапка, сапоги, набрюшник, варежки, накладные брови, парик и борода.
Пока Эллен успокаивала перепуганную девушку, Эллери поспешно осмотрел костюм. Он был совершенно новый на вид, не было на нем ни бирок, ни следов носки.
- Должен заметить, что у того, кто это все провернул, есть чувство юмора. - Толстый доктор хихикнул. - Он определенно знал, что Мейбл или еще кто-нибудь рано или поздно обязательно заглянут сегодня в комод.
Роланд Пейн пробурчал, сохраняя при этом изысканность модуляций:
- Я нахожу это не более смешным, чем непристойные анекдоты на пикнике нью-йоркских демократов.
- Шутите сколько влезет, - страстным вибрато произнесла Оливетт Браун. - Но в этом доме что-то есть. Опасность. Я ее чувствую. Да… Она накатывает на меня волною. - Она плотно прикрыла глаза, и на одно кошмарное мгновение Эллери подумал, что она впадает в транс. Однако бодрый комментарий доктора Дарка произвел на миссис Браун гальванизирующее действие.
- Неужели вы действительно верите в эти бредни?
- Бредни! - Она чуть не набросилась на него. - Не возносите хулы на то, в чем ничего не понимаете… Есть много больше на земле и в небесах…
- Чем в моей, скажем, философии, - сказал Эллери, не отрывая взгляда от безмолвного красного костюма. - Я не разделяю предчувствий вашей души, но должен признать, что все это мне тоже не больно нравится. Выходит, никто даже мельком не видел, кто утром положил этот костюм в комод?
Никто не видел.
Во второй половине дня небо заволокло какой-то пеленой, которую нельзя было полностью отождествить с тучами.
Серые облака прикрыли солнце, потеплело, и Элдервуд начал потихоньку выкапываться из-под снега. Весь день вокруг лязгали снегоочистители. Явился местный автомеханик с грузовичком, оборудованным большим деревянным скребком, и расчистил подъездной путь к дому Крейга. Джон и Эллери взялись за лопаты и помогли Фелтону проложить тропку вокруг дома.
Но казалось, что кто-то буквально выжал из них всю радость жизни. Расти, Валентина и Эллен затеяли было играть в снежки, но очень скоро прекратили это занятие. Возник разговор о том, чтобы запрячь одну из лошадей с конюшни в старые сани со ржавыми ободами, но и эта идея как-то быстро угасла.
В музыкальной комнате Мариус Карло сидел за фортепиано, прищурив глаз над дымящейся во рту сигаретой, и наигрывал яростные маленькие арпеджио и карикатурно искаженные фрагменты из опер, часто прерываясь для того чтобы наполнить свой стакан коктейлем; в то же время Оливетт Браун, бесчувственная к музыкальным сарказмам Карло, притулилась в уголочке с книгой, обнаруженной ею в крейговском собрании первопечатной Американы - "Чудесами невидимого мира" Коттона Мэзера. Вместе они образовывали на удивление гармоничную картину.
Дэн Фримен, доктор Дарк и мистер Гардинер прогулялись в роще за домом. Неожиданно для самих себя они вступили в оживленную дискуссию о двух новейших бестселлерах: "Истории Сен-Мишеля" Акселя Мунте и "Искусстве мыслить" аббата Эрнеста Димне, ни один из которых они в нормальных обстоятельствах не сочли бы заслуживающим спора.
Крейг и Пейн прохлаждались в библиотеке, обсуждая сравнительные достоинства администрации Гувера. Обычно при спорах на сей счет от них искры сыпались. Но сегодня адвокат довольно тускло высказывался по поводу преувеличения роковой роли "Черного четверга", а Крейга хватило лишь на вялое осуждение сенатора Хефлина и других "гуверократов", не допустивших в Белый дом Эла Смита, а стало быть, и здоровую экономику.
Эту тревожную атмосферу не рассеял и замысловатый рождественский обед миссис Янссен, поданный в пять часов. Казалось, что все, хоть вполуха, но прислушиваются - не раздадутся ли наверху шаги призрака. Расти и Эллен изо всех сил пытались поддержать застольную беседу, но она упорно не клеилась и тонула в паузах.
- Больше похоже на поминки! - Джон отбросил салфетку. - Давайте пойдем в гостиную и выпьем кофе с коньяком. Может быть, из радио выудим что-нибудь веселенькое.
- В полседьмого "Дядя Дон", - с невинным видом сказал Мариус. - Или же титаны мысли и муз предпочтут "Амоса и Энди" в семь, или "Пекарей-весельчаков" в полдевятого. Непременно, непременно обратимся к сему высшему инструменту культуры.
Но радио им довелось послушать не скоро, лишь в самую рождественскую ночь. Ибо, войдя в гостиную, они первым делом столкнулись с новой загадкой.
Под елкой лежал большой пакет, обернутый в краснозеленую фольгу и перевязанный позолоченной лентой. К ленте была прикреплена рождественская открытка, изображающая веселого Санта-Клауса. На открытке была аккуратная машинописная надпись "Джону Себастиану".
- Ну вот и что-то приятное, для разнообразия. И кто же скромный даритель?
Джон повертел пакет и так, и сяк, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Но так и не смог.
По комнате прошел какой-то холодок.
- Вздор! - внезапно сказал Джон. - Кто-то имел любезность сделать мне подарок, а мы все стоим тут с таким видом, словно он сейчас взорвется!
Он сорвал обертку и извлек белую коробку без всяких пометок. Сняв крышку, он увидел в ней несколько предметов, завернутых по отдельности в красную оберточную бумагу. Сверху лежала нелинованная белая карточка, на которой было что-то напечатано.
Джон, нахмурившись, прочел вслух:
В первый Святок вечерок
Шлю тебе, мой голубок,
В о л а из древа сандала;
Но только этого мало -
Шлю еще недостроенный дом -
Пусть невеста поселится в нем -
И в е р б л ю д а, почти что из стали;
Ходит он в полосатой эмали.
- Какого черта! - сказал Джон. - Чушь какая-то!
- Просто бессмыслица! - сказала Эллен. - И что это должно означать?
Эллери внезапно произнес:
- Джон, дай-ка взглянуть.
Все сгрудились вокруг, читая странные вирши через плечо Эллери.
- "Шлю тебе, мой голубок", - размышлял он вслух. - Не представляю себе, кто бы мог так написать. Разве что, вы Расти. Это не вы послали?
- Нет, - сказала Расти. - У меня есть старомодная буржуазная слабость подписываться, причем своим именем.
- Вы, мистер Крейг?
- Нет, нет.
Эллери негромко сказал:
- Посмотрим, Джон?
Джон перенес коробку на узкий длинный стол и с чрезвычайной осторожностью вынул предмет, лежащий сверху. Затем он яростным движением сорвал оберточную бумагу.
Предмет представлял собой глянцевитую фигурку ручной резьбы из коричневого сандалового дерева на простой деревянной подставке. Фигурка изображала вола с полого загнутыми рогами.
- Что-то дальневосточное, - пробормотал Эллери.
Расти покачала головой.
- Скорее индийское.
Эллери перевернул маленького вола и кивнул. На подставке были отштампованы слова "Made in India".