- Еще раз так сделаешь, Мариус Карло, и я… Мужчиной себя называешь! Пристаешь ко мне за спиной Джона - своего лучшего друга! Да даже если бы Джона и вовсе не было, если бы ты был единственным существом в брюках во всей Вселенной… Любить тебя?.. - Расти презрительно усмехнулась. - Да я видеть тебя спокойно не могу. Знаешь ли, Мариус, меня от тебя тошнит… В любом случае, я люблю Джона и замуж выйду за Джона. Ясно?
Голос Мариуса был почти неузнаваем.
- Очень даже ясно, мисс Браун. Краб Мариус вызывает отвращение утонченной Расти Браун. Ладно же, пусть будет так.
- И можешь благодарить свою счастливую звезду, что я не из тех, кто немедленно бежит к жениху жаловаться. Джон бы тебе шею сломал.
- Только это я ему шею сломаю!
- Так-так, - сказал сержант Девоу.
- О, Боже! - произнесла Эллен и только потом поняла, что перчатка сержанта уже давно не сжимает ей рот.
С другой стороны домика появился разъяренный Джон Себастиан и с воплем кинулся во тьму, внутрь домика. Должно быть, он бесшумно подошел с противоположной стороны домика, пригнулся и слышал то же, что слышали Эллен и сержант.
Из хрупкого строения донесся быстрый топот, глухое буханье ударов, сопение мужских ноздрей и полуиспуганные-полурадостные взвизги девы, которая и была всему причиной. Домик заходил ходуном.
Сержант Девоу задумчиво прислушивался.
- Что стоишь, дубина! - выпалила Эллен. - Пары трупов дожидаешься?
- Ах, эти? - Сержант казался удивленным. - Однако, и впрямь пора их разнять.
Он, развернувшись, зашагал к домику, нагнулся и просунул свою большую голову в темноту.
- Ладно, ребята, размялись, а теперь - разойдись! - Когда звуки драки возобновились, сержант Девоу с сожалением произнес: - Я же сказал "разойдись", верно, ребята?
И его монументальная фигура исчезла из виду.
Тут же в дверях домика бок о бок появились Мариус и Джон, хватаясь руками за морозный воздух. Каждого за шею держала громадная лапа, ни к чему, казалось, не прикрепленная. Лишь потом появился остальной сержант, а следом за ним - Расти с безумным взором. Полицейский вытащил обоих приятелей на снег.
- Пусти ты… троглодит! - Джон пыхтел, пытаясь достать до Мариуса. - Убью гада!
- Пустите… его… начальник! - вопил Мариус, извиваясь и махая руками, как дирижер симфонического оркестра в кульминационный момент вагнеровского фестиваля. - Посмотрим еще… какой гад… какого убьет!
- Никакой гад никакого гада не убьет, и напоминаю вам, что здесь дамы, - сурово сказал сержант. - Будете, наконец, хорошо себя вести?
Без каких-либо видимых усилий со стороны сержанта бойцы согнулись в коленях и ничком рухнули в снег, где стали производить разные плавательные движения и глотательные звуки. Сержант Девоу, стоя на одном колене, чтобы удержать их в таком положении, грустно спросил у Расти:
- Как их утихомирить, мисс?
- Заставьте помириться, сержант, - ледяным тоном отвечала Расти. - Они, в общем-то, из-за такой чуши… Пусть пожмут друг другу руки.
Сержант был очень удивлен. В этот момент из снега, как кит, вынырнуло лицо Мариуса, из его мокрого рта вылетел фонтан слов, заставивших Эллен, присевшую на корточки за домом, заткнуть уши. Так что развязку она пропустила. Всю компанию она в последний раз увидела в тот момент, когда сержант Девоу тащил соперников к большому дому, что-то им внушая, а Расти трусцой бежала рядом, давая наставления и советы.
Эллен вздохнула и выпрямилась. Ее лодыжка тут же подвернулась, и она опять рухнула на снег.
- О, Господи! - Эллен заплакала.
- Эмоционально или физически? - поинтересовался мужской голос.
Эллен пискнула и развернулась в снегу. Из-за кустов, скрывавших его по сей момент, выходил Эллери.
- Вы! - сказала Эллен, одним прыжком встала, но снова упала в снег и заплакала.
- Как я погляжу, и того и другого понемножку. - Эллери подбежал к ней сбоку и осторожно приподнял ее. - Умничка! Поплачь на груди у братца Эллери. Кошмарная сцена, правда?
- Вы все время там были?
- От и до, - весело отозвался Эллери. - Я пошел в обход, хотел держаться позади вас с сержантом, не зная, что происходит. Но я выяснил.
- Ищейки - и вы, и сержант. А я-то считала, что полицейский или детектив - это так романтично! Ах, Эллери! - Эллен разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. - Что же нам делать? Час от часу хуже. Бедный дядя Артур…
- Ладно, разбором игры займемся позже. Сейчас надо доставить вас в дом и заняться лодыжкой. Эллен, положите мне руку на плечо… Вот так.
Они уже приближались к дому, когда Эллен неожиданно вскрикнула и остановилась.
- В чем дело? - озабоченно спросил Эллери. - Опять подвернули?
- Нет. - У Эллен глаза блестели. - Мне только что подумалось… Прежде всего, что вы там делали?
- Что я там?..
- Мне показалось, что книга вас так захватила…
- Да. Я и сейчас не потерял к ней интереса.
- Но вы все же решили пойти со мной.
- Ну…
- Вы восхитительный человек, - Эллен стиснула ему руку. - Я прощаю вас. Честное слово, прощаю.
Эллери что-то пробормотал, и они опять похромали домой. У него не хватило храбрости сказать бедняжке, что он оставил "Дело об отравленных конфетах" и все искусные хитросплетения автора исключительно ради того, чтобы пойти по заснеженной тропе по следу Джона Себастиана.
Ужин поедался с таким вниманием к ритуалу пользования ножом, вилкой и салфеткой, которое сделало бы честь делегации учительниц из Айовы, приглашенных к обеду в Белый дом. Почти ничего не говорилось, если не считать тихих реплик типа "Вы позволите, йоркширского пудинга" или "Будьте любезны, передайте соус".
Сержанту Девоу, по всей видимости, удалось добиться прекращения огня, поскольку бывшие друзья обращались друг к другу, когда того требовали правила застолья, хотя и без особой теплоты. Расти держалась с несколько высокомерной снисходительностью женщины, которая знает, что за нее велось сражение и что все присутствующие об этом осведомлены. Валентина была в курсе всех ужасных подробностей - это было видно по тому, как весь вечер раздувались ее очаровательные ноздри.
Переход общества в гостиную чем-то напоминал беспорядочное отступление. Подобно всякому раненному в бою, Эллен оказалась в арьергарде. Забинтовывая ей лодыжку под озабоченным взором дядюшки, доктор Дарк объявил, что у нее лишь поверхностное растяжение, однако она прихрамывала.
Общество вышло в гостиную в тот самый момент, когда сержант Девоу, стоя у камина, говорил:
- Ничего не поделаешь, мистер Куин. Либо он слишком хитер и не даст себя поймать, либо же это я проморгал.
- О чем это вы? - спросила Эллен.
- Это "третий Святок вечерок", - довольно мрачно ответил Эллери.
Все сразу посмотрели под елку. Там ничего не было.
- А я-то совсем про это забыл! - воскликнул Артур Крейг. - Вы что же, устроили ловушку?
- Что-то вроде. Сержант спрятался так, чтобы можно было видеть все, что происходит в холле и гостиной. Ему из-за этого пришлось пожертвовать ужином. И вы, сержант, никого не увидели?
- Никого и ничего.
Эллери проворчал:
- Ничего не понимаю. Должен же быть третий подарок. На двух же он не остановится… Идите поешьте, сержант, и спасибо вам.
Девоу голодной походкой вышел из комнаты.
- Он что, никогда не спит и не переодевается? - с некоторым раздражением спросил доктор Дарк.
- У него есть сменщик - заступает в полночь и уходит до того, как кто-нибудь проснется, - сказал Эллери. - Это дает Девоу возможность сбегать в казарму и несколько часов поспать.
- Сменщик? - злобно проворчал Роланд Пейн. - Кто-нибудь его видел?
Никто не ответил. По счастью, появился Фелтон, разливая коньяк мужчинам и ликеры дамам. Спустя некоторое время все включились в беседу.
Это произошло, почти как Эллери и ожидал, внезапно. В очередной раз обнося гостей напитками, Фелтон прошел рядом с елкой. Украшение, висящее на конце одной из веток, зацепилось за стакан на подносе. Пытаясь подхватить стакан, пока тот не упал, Фелтон потерял равновесие и налетел на елку. Посыпался град мишуры.
- Девоу! - взревел Эллери.
Сержант примчался с салфеткой за воротом. Челюсти его еще шевелились, пережевывая ростбиф.
- Что стряслось? - Он лихорадочно озирался.
- Смотрите.
Взгляд сержанта скользнул туда, куда указывал обвинительный перст Эллери. Там, под деревом, среди упавших украшений, лежала крохотная упаковочка из краснозеленой фольги, перевязанная золоченой лентой.
Сержант Девоу начал заикаться.
- Н-но никто…
- Разумеется, нет, - сказал Эллери. - Поскольку произошло это днем, когда нас с вами не было в доме. Или, самое позднее, в начале вечера, до того, как мы установили наблюдение. Он просто взял да и засунул пакетик поглубже в ветки - в конце концов, кто-нибудь обнаружил бы его. Черт побрал бы его игривую душу - мы для него тоже вроде игрушек!
Эллери выхватил пакетик из-под елки. Он отбросил уже знакомый ярлычок с Санта-Клаусом и надписью "Джону Себастиану" и сорвал обертку с белой коробочки. В ней лежало что-то, завернутое в красную оберточную бумагу, а сверху находилась маленькая белая карточка с еще одним машинописным стишком:
В третий Святок вечерок
Шлю тебе, мой голубок,
Г в о з д и к погнутый железный.
Для скрепленья крыш полезный.
Именно этот предмет и был завернут в красную бумажку: обычный железный гвоздь, согнутый вдвое и слегка напоминающий крюк.
Эллери подошел к дубовому бюро, реквизированному им прошлым вечером для хранения подарков, открыл его ключом, который выдал ему накануне хозяин, и извлек уже многократно осмотренный домик. Он поставил домик на стол и снял крышу.
- Вот, - сказал он сквозь зубы. - Два металлических ушка. Это чтобы в них гвоздь вставить и прикрепить крышу ко второму этажу. Помню, я не мог понять, зачем они нужны. Теперь мы знаем.
- Что мы знаем, мистер Куин? - спросил мистер Гардинер с несвойственной мирянам наивностью. - Мне это как-то ничего не говорит.
В зеленых фанатичных глазах Оливетт Браун вспыхнуло торжество.
- Железо! - воскликнула она. - Откуда вам знать? Да, даже вам, мистер Гардинер…
- Оливетт… - начал старый джентльмен.
- И особенно вам. Но я-то все это изучила. Да, я знаю, что поэтому я плохая христианка, мистер Гардинер, но многие из этих знаний появились задолго до того времени, когда Господь наш ступил по земле. Известно ли вам, что железо обладает силой отпугивать злых духов?
- Тогда как же, Оливетт, - мягко спросил мистер Гардинер, - как же получается, что во всей литературе о ведьмах и колдунах злые духи всегда пользуются железными сосудами и инструментами для изготовления своих зелий?
- Вот именно, - вставил Дэн З. Фримен.
- Мама, пожалуйста! - взмолилась Расти.
Какое-то внутреннее благочиние помешало миссис Браун обрушиться на своего бывшего пастыря, и тем больше досталось несчастному издателю.
- Знаю я таких, как вы, мистер Фримен! Что ж, давайте опровергайте!
- Но, дорогая миссис Браун, - возразил Фримен, - я ведь не…
- Тогда почему же железо защищает от привидений? Или вы даже этого не знаете?
- Честно говоря, нет, - Фримен был явно расстроен тем, что оказался в центре спора. - Но тогда мне непонятно, почему все привидения в европейских замках, о которых мне доводилось слышать, ночи напролет таскают за собой тяжелые цепи по всему дому.
- Можете насмехаться сколько угодно, мистер Фримен! - От ярости на шее у женщины вздулись жилы. - Но я заверяю вас, что с самого начала времен, когда у эпилептика случался припадок, рядом с ним в землю вбивали железный гвоздь, чтобы пригвоздить демона! Что вы на это скажете?
- Следует обратить внимание Американской ассоциации медиков на этот факт, - серьезно заметил доктор Сэм Дарк.
- О-о! - Оливетт Браун с громким топотом выскочила вон. Расти побежала за ней.
- Извините, - сказал толстый врач, - но я просто не могу поверить, что она всерьез воспринимает хоть половину всей ахинеи, исходящей из ее уст.
Мистер Гардинер встал, покачивая головой, и устремился вслед за матерью и дочерью.
Эллери продолжил, словно его вообще не прерывали:
- Другая сторона карточки пустая… снова.
В ту ночь, ведя записи в дневнике, к своему отчету о событиях дня Эллери прибавил еще один абзац:
"Сейчас три подарка из двенадцати… подразделяются на шесть отдельных предметов: вол, дом, верблюд, дверь, окно, гвоздь. На поверхностный взгляд - идиотизм или чистой воды злонамеренная чушь. И все же не могу побороть чувство, что какой-то связующий смысл в этих предметах есть. Вопрос только в том, какой?"
Четвертый вечер: суббота, 28 декабря 1929 года
Глава Шестая, в которой мистер Себастиан обнаруживает необъяснимую утрату памяти, лейтенант Луриа пытается действовать хитростью, а мистера Куина в очередной раз обводят вокруг пальца
За завтраком Мариус имел весьма похмельный вид. Он молча ел, не принимая никакого участия в дебатах, развернувшихся за столом.
Открыл тему доктор Дарк, объявив, что намерен "застолбить" радио на вторую половину дня: в Пало-Альто состоится матч между командами Армии и Стэнфорда, и трансляция по Си-Би-Эс и Эн-Би-Си начнется в 16.45 по местному времени. Это, естественно, привело к разговору о Рыжем Крисе Кэгле, Великом Американском Хафбеке из команды курсантов, для которого игра со стэнфордскими "Кардиналами" будет последней, так как он заканчивает училище. Сыграет ли Кэгл решающую роль? Сподвпгнет ли его тот факт, что он последний раз выступает в форме курсантов, проявить железную отвагу, необычайную даже для него? Вот таковы были важнейшие вопросы в споре, где доктор Дарк встал на антикэглистскую точку зрения, а мистер Гардинер, Роланд Пейн, Артур Крейг и, к немалому собственному удивлению, Эллери отстаивали более романтичный взгляд на вещи.
Приводились ссылки на непререкаемые авторитеты. Так, пошла в ход сокрушительная статистика поражения армейской команды от непобедимых "нотрдамцев", руководимых Рокни, случившегося месяц назад. К этому выпаду прибегнул достойный доктор, на что мистер Гардинер, раздувая ноздри, заявил, что окончательный счет 7:0 - это еще не конец света; а доктор отпарировал так: "Да, что при этом делал Кэгл? Да ничего, разве что отдал пас, который Джон Эндер перехватил, пробежал девяносто восемь ярдов и сделал единственный тачдаун за всю игру". Эту речь мистер Пейн с прискорбием охарактеризовал как довод "ad hominem", хотя и признал, что Кэгл в текущем году не так хорош, как был в двадцать седьмом.
Так оно и шло, тем временем челюсти Мариуса кусали и жевали, и он ни разу не оторвал взгляд от тарелки.
С другой стороны, в это утро Джон Себастиан, казалось, полностью пришел в себя после вчерашнего. Он был весел, хотя и несколько рассеян; некоторые намеки на вчерашние затруднения он, похоже, вовсе не замечал; по большей части он засыпал вопросами спорщиков, принимая то одну, то другую сторону, в зависимости от того, где его участие подбавит в спор больше перцу. Расти смотрела на него довольно косо, но ведь и Валентина точно так же смотрела на Мариуса.
Молодой музыкант отказался от второй чашки кофе, немного посидел в раздумье, встал, извинился и вышел из столовой. За ним немедленно последовала Вэл Уоррен. Минуту спустя она вернулась, тихонько уселась и продолжила завтрак. Через некоторое время вернулся и Мариус.
- Джон, - Мариус говорил так, словно у него начались спазмы в горле. - Можно тебя на минуточку? Тебя и Расти?
Джон удивился.
- Сколько угодно. Вы позволите?
Они пошли в гостиную вслед за Мариусом.
- Да уж давно пора! - отрубила Оливетт Браун. - Хотя мне лично кажется, что он мог бы и без подсказок со стороны извиниться за свое отвратительное поведение вчера.
- Еще кофе, миссис Браун? - пробормотал Крейг.
Валентина ничего не сказала.
Спустя пять минут Мариус вернулся один. На его смуглом лице красноречиво запечатлелось изумление.
- Мистер Крейг, я не хотел бы вас тревожить, но скажите, у Джона со здоровьем все в порядке? Вы не замечали с его стороны некоторой… э-э… рассеянности?
Бородач был озадачен.
- Не возьму в толк, о чем вы, Мариус. А что?
- Я вчера немного перебрал. - Музыкант покраснел. - То есть вся эта история с Расти…
- Я понимаю, но зачем…
- Я не силен в извинениях, но… В общем, я только что попросил прощения у Расти и Джона. Расти проявила большую отзывчивость…
- А Джон нет? - Крейг облегченно улыбнулся. - Что ж, мой мальчик, молодые люди любят друг друга… Как это Драйден говорит о ревности? "О ты, тиран души".
- Я не об этом, мистер Крейг. Дело в том… кажется, Джон не помнит, что вчера произошло.
Крейг был в недоумении.
- Сначала мне показалось, что он меня разыгрывает. Но это было не так. Он действительно не вспомнил ни нашу драку, ни как сержант Девоу нас разнимал - ничего.
- Но как же он мог забыть? - воскликнула Валентина. - И суток не прошло!
Бородач недоуменно посмотрел на доктора Дарка.
Толстый доктор задумался.
- По-моему, Артур, тут что-то вроде амнезии. Возможно, следствие удара по голове во время драки. Я, пожалуй, осмотрел бы парня.
- А можно сначала мне? - мгновенно вмешался Эллери. - Если не возражаете.
И не успел никто ответить, как он вскочил и устремился в гостиную.
Джон сидел в кресле в напряженной позе, Расти сидела у его ног и осторожно с ним разговаривала. На вошедшего Эллери она посмотрела с благодарностью.
- Представьте себе, Эллери, - бойко заговорила она. - Джон ничего не помнит из того, что вчера творилось в летнем домике. Он даже не помнит, что был там. Ну, не занятно ли?
- Не понимаю, с чего все подняли такой шум, - сердито сказал Джон. - Ну забыл. Это что, преступление?
- Мы все несколько напряжены последние дни, - сказал Эллери. - И иногда с головушкой могут быть всякие штучки. Как, скажем, тот случай в четверг, с черной лестницей.
- С черной лестницей? - с опаской повторила Расти.
- Я не намерен это обсуждать. - Джон выпрыгнул из кресла, едва не повалив Расти.
- Но, милый, ты же сам жаловался на головные боли…
- С похмелья!
- Послушай, Джон, - сказал Эллери. - Раз уж у вас гостит доктор Дарк…
- Я здоров, говорю вам! - Джон выскочил из комнаты и взмыл вверх по лестнице.
И немедленно в гостиную через раскачивающуюся дверь столовой устремилась вся публика. Расти, казалось, вот-вот расплачется. Крейг поглаживал ее с беспомощным видом.
- Ничего не понимаю, - повторял он. - Сэм, лучше я к нему один поднимусь…
- Чепуха, Артур, - сказал доктор Дарк. - Я его вдоль и поперек изучил, когда он еще шкетом был в коротких штанишках. Мы пойдем вместе.
- Не думаю, - негромко произнес Эллери, - что в этом есть необходимость.
И верно - Джон сбегал по лестнице вниз. Озабоченные и брюзгливые складки на лице его разгладились. Он улыбался, быстрыми шагами входя в гостиную.