- Да. - Инспектор накрыл труп простыней. - Да, это Альби Фробишер. Есть что-нибудь еще?
- Почти ничего, - угрюмо ответил констебль. - Таких мы вытаскиваем из реки каждую неделю, а зимой, случается, и каждый день. Кого-то удается опознать, подавляющее большинство остаются неопознанными. Вы закончили здесь?
- Да, спасибо.
- Тогда поднимемся наверх и выпьем горячего чаю.
Констебль проводил Питта обратно к пузатой печке и чайнику. Оба взяли кружки с кипятком и подсели к столу.
- Он был задушен, - заметил инспектор, хотя в этом не было необходимости. - Вы будете рассматривать этот дело как убийство?
- О да. - Констебль поморщился. - Хотя вряд ли от этого будет какая-то разница. Кто может знать, кто прикончил бедолагу? Это мог сделать кто угодно, ведь так? Да, кстати, а кто это такой?
- Альберт Фробишер, - ответил Питт, снова мысленно отмечая, какая же неподходящая была у Альби фамилия. - По крайней мере, нам он был известен под таким именем. Он был мужчиной-проституткой.
- Ого - это ведь он давал показания по делу Уэйбурна, бедняга… Недолго он протянул, да? Его убили, чтобы спрятать концы в воду, так?
- Не знаю.
- Ну… - Допив чай, констебль поставил кружку на стол. - Такое ведь нельзя исключить, правда? С другой стороны, в таком ремесле убивают по самым разным причинам. Рано или поздно все заканчивается одинаково, ведь так? Я так понимаю, вы хотите забрать его себе? Нам отправить тело в ваш участок?
- Да, пожалуйста. - Питт встал. - Надо будет все подчистить. Возможно, смерть Альби не имеет никакого отношения к делу Уэйбурна, но он все равно проживал в Блюгейт-филдс. Благодарю за чай. - Он вернул кружку.
- Всегда пожалуйста, сэр. Я пришлю труп вам, как только мой сержант скажет слово. Но это случится не раньше, чем сегодня вечером. Так что нет смысла ждать.
- Спасибо, констебль. Счастливо оставаться!
- Всего хорошего, сэр.
Питт прошел к широкой сверкающей полосе реки. Был отлив, и от черной слизи, покрывающей мокрые каменные плиты набережной, исходил терпкий запах. Ветер поднимал на поверхности воды крупную рябь и бросал крохотные клочки белой пены в борта медленно ползущих барж. Баржи поднимались по реке к грузовым причалам лондонского порта. Питту вдруг захотелось узнать, откуда он, этот накрытый брезентом груз, лежащий у них на палубе. Он мог быть откуда угодно - из тропических лесов Африки, из безлюдных арктических пустынь, расположенных к северу от Гудзонова залива, где зима безраздельно хозяйничает по полгода кряду, из джунглей Индии, с островов Карибского моря. И все эти земли входят в Британскую империю. У Питта перед глазами возникла карта мира, с британскими владениями, выделенными красным, - казалось, речь шла о каждой второй стране. Недаром говорили, что над Британской империей никогда не заходит солнце.
И сердцем империи является вот этот город. Именно в Лондоне живет твоя королева, где бы ты ни находился, - в Судане, в Капской колонии, в Танзании, на Барбадосе, на Юконе или в Катманду.
Сознавал ли такой подросток, как Альби, что он живет в сердце этого огромного мира? Видят ли обитатели этих грязных, зловонных трущоб, стыдливо прячущихся за гордыми благополучными улицами, в своих самых безумных мечтах о богатстве, навеянных винными парами или дымом опиума, что они являются частью всего этого бесконечного могущества?
Баржи прошли, оставив за собой сверкающую водную гладь, освещенную ослепительным косым светом медленно клонящегося к западу солнца. Еще через несколько часов небо побагровеет, в последние предзакатные минуты придав иллюзию красоты густой пелене дыма, висящей над заводами и доками.
Расправив плечи, Питт быстро зашагал вперед. Нужно поймать извозчика и вернуться в участок. Теперь Этельстан вынужден будет разрешить ему продолжать расследование. Произошло еще одно убийство. Возможно, оно не имеет никакого отношения к Джерому и Артуру Уэйбурну, но оно все равно остается убийством. А каждое убийство необходимо раскрыть, если только это возможно.
- Нет! - воскликнул Этельстан, вскакивая на ноги. - Боже милосердный, Питт! Этот мальчишка торговал своим телом! Ублажал извращенцев! Рано или поздно он должен был умереть - его или доконала бы какая-нибудь болезнь, или пристукнул бы один из клиентов. Если мы будем тратить время на каждую мертвую проститутку, нам понадобится вдвое больше сил, и при этом мы все равно ничем другим заниматься больше не будем. Вам известно, сколько человек ежедневно умирает в Лондоне?
- Нет, сэр. А что, после определенного количества каждая конкретная смерть уже перестает иметь значение?
Суперинтендант хлопнул ладонью по столу, поднимая в воздух бумаги.
- Черт побери, Питт, я вас разжалую за неповиновение начальству! Разумеется, не перестает! Если бы у нас была возможность или веские основания, я бы расследовал это дело до самого конца. Но убийство проститутки - это достаточно обыденное происшествие. Уж если вы выбрали такую профессию, вы должны быть готовы столкнуться с насилием - и болезнями - и рано или поздно вы с ним столкнетесь! - Он помолчал. - Я не собираюсь отправлять своих людей бессмысленно прочесывать улицы. Мы никогда не найдем того, кто убил Альби Фробишера. Это мог быть один из тысячи… один из десяти тысяч! Кому известно, кто приходил в тот дом? Да кто угодно. Абсолютно кто угодно. Никто не замечает этих людей - такова природа подобных заведений, и вам, черт возьми, это известно ничуть не хуже, чем мне. Я не собираюсь бесцельно тратить время своих следователей, ваше или чье-либо другое, заставляя их заниматься безнадежным делом. - Этельстан перевел дыхание. - А теперь идите к себе и ищите этого поджигателя! Вам известно, кто это, - так задержите же его до того, как мы получим еще один поджог! А если я услышу, как вы еще раз упоминаете Мориса Джерома, Уэйбурнов или кого бы то ни было еще, я отправлю вас патрульным на улицу - я клятвенно вам это обещаю, и да хранит меня господь!
Питт больше ничего не сказал. Развернувшись на каблуках, он вышел из кабинета, оставив Этельстана стоять стиснув кулаки, с пунцовым лицом.
Глава 10
Шарлотта была потрясена, узнав от мужа о гибели Альби; она даже не предполагала ничего подобного, несмотря на то, что уже много раз слышала о насильственной смерти людей такого круга. Почему-то ей в голову не приходило, что Альби, чьи лицо и даже отчасти чувства были ей знакомы, умрет в течение того краткого срока, на который судьба свела их вместе.
- Как это произошло? - взволнованно воскликнула молодая женщина, охваченная не только изумлением, но и болью. - Что с ним случилось?
Питт казался уставшим; у него на лице легли глубокие складки, которые обыкновенно оставались почти незаметными. Он тяжело опустился на стул у самой кухонной печи, словно у него внутри не осталось тепла.
Сдержав слова, уже готовые сорваться с уст, Шарлотта заставила себя ждать. У Томаса в груди зияла страшная рана. Шарлотта чувствовала это, точно так же как чувствовала внутреннюю боль Джемаймы, когда девочка плакала, прижимаясь без слов к матери в надежде, что та поймет то, что не поддавалось объяснению.
- Альби был убит, - наконец сказал Питт. - Его задушили, после чего труп сбросили в реку. - Его лицо исказилось от боли. - В этом есть злая ирония. Вся эта вода, грязная речная вода, совсем непохожая на чистую, аккуратную ванну, в которой захлебнулся Артур Уэйбурн. Альби выловили в Дептфорде.
Не было смысла усугублять все еще больше. Взяв себя в руки, Шарлотта сосредоточилась на практической стороне дела. В конце концов, сознательно напомнила она себе, такие люди, как Альби, постоянно умирают по всему Лондону. Единственное отличие заключалось в том, что Альби они воспринимали как личность, понимая, что он сам так же отчетливо, как и они, сознает, кто он такой, - быть может, даже лучше их, частично разделяя их отвращение.
- Тебе разрешат расследовать его смерть? - спросила Шарлотта. Она с удовлетворением отметила, что голос ее ничем не выдал внутреннюю борьбу, образ мокрого тела, стоящий у нее перед глазами. - Или этим займется дептфордская полиция? В Дептфорде ведь есть участок, да?
Уставший настолько, что у него не было сил даже заснуть прямо здесь, сгорбившись на стуле, Томас поднял взгляд на жену. Но Шарлотта понимала, что, если бы сейчас бросила ложку, обернулась бы и заключила его в объятия, стало бы только еще хуже. В этом случае она отнеслась бы ко всему как к трагедии, а к самому Томасу - как к ребенку, а не как к взрослому мужчине. Шарлотта продолжила помешивать стоящий на плите суп.
- Да, есть, - подтвердил Питт, даже не подозревая о мыслях, мучивших жену. - И заниматься этим делом дептфордская полиция не собирается - труп передадут нам. В конце концов, Альби жил в Блюгейт-филдс и проходил свидетелем по нашему делу. Этельстан говорит, что убийство проститутки является чем-то совершенно естественным и не следует обращать на это внимание. Определенно, полиции нет смысла тратить время на расследование. Проститутки становятся жертвами клиентов, сутенеров, умирают от болезней… Такое происходит каждый день. И, видит Бог, Этельстан прав.
Шарлотта молча впитывала его слова. Абигайль Винтерс исчезла, а теперь вот убит Альби. И очень скоро, если не удастся найти какие-либо новые, принципиально важные свидетельства, Джерома повесят.
А суперинтендант закрыл убийство Альби как неразрешимое - и не имеющее отношения к делу.
- Супа хочешь? - спросила Шарлотта, не глядя на мужа.
- Что?
- Супа хочешь? Он горячий.
Томас взглянул на свои руки. Он даже не замечал, как холодно. Заметив это движение, Шарлотта повернулась к плите и взяла половник, не дожидаясь просьбы. Налив суп в миску, она протянула ее мужу, и тот молча взял ложку.
- Что ты намереваешься сделать? - спросила Шарлотта, наливая супу себе и усаживаясь напротив.
Она боялась - боялась, что Томас ослушается Этельстана и будет продолжать расследование на свой страх и риск, за что его понизят, а то и вовсе выгонят из полиции. И им будет не на что жить. Шарлотта еще никогда не сталкивалась с бедностью - с настоящей нищетой. После родительского дома на Кейтер-стрит эта жизнь была бедностью - по крайней мере, так ей казалось первый год. Но теперь Шарлотта уже привыкла к ней, и какие-то мысли у нее возникали, только когда она приходила в гости к Эмили и вынуждена была одалживать наряды, чтобы отправиться с визитом. Она не представляла себе, на что они будут жить, если Томас лишится работы.
Но также Шарлотта боялась, что муж не пойдет против Этельстана, смирится с убийством Альби, наступит на свою совесть ради жены и детей, сознавая, что от него зависит их благополучие. Джерома повесят, и Эжени останется одна. Никто так и не узнает, действительно ли воспитатель убил Артура Уэйбурна, действительно ли говорил правду и убийца кто-то другой, кто жив-здоров, остается на свободе и продолжает надругаться над подростками.
И все это холодным призраком ляжет между Шарлоттой и Питтом - то, что они испугались такой высокой цены, которую требовалось заплатить за правду. Остановится ли Томас перед тем, чтобы сделать то, что считает правильным, потому что не осмелится просить жену заплатить за это такую высокую цену, - а потом до конца жизни в сердце у него останется сознание того, что жена заставила его поступиться честью?
Шарлотта не поднимала голову, склонившись над супом, чтобы Томас не мог прочитать по глазам ее мысли и вынести на основании их какое-то суждение. Она не будет вмешиваться; это решение он должен принять самостоятельно.
Суп был слишком горячий; отодвинув миску, Шарлотта вернулась к плите. Рассеянно помешав варившуюся в чугуне картошку, в третий раз посолила ее.
- Проклятие! - вполголоса выругалась она.
Быстро слив кипяток в мойку, Шарлотта снова залила чугунок водой и поставила его на огонь. К счастью, Томас был настолько поглощен собственными мыслями, что не стал спрашивать у нее, что она делает.
- Я сообщу в Дептфорд, что они могут оставить труп себе, - наконец сказал он. - Скажу, что он нам в конце концов не понадобился. Но я также расскажу тамошним следователям все, что было мне известно про Альби, и, надеюсь, они займутся этим убийством. В конце концов, хоть Альби жил в Блюгейт-филдс, нет никаких указаний на то, что он был убит здесь. Возможно, его убили в Дептфорде… Во имя всего святого, Шарлотта, что ты делаешь с картошкой?
- Варю ее, - обиженно ответила Шарлотта, держась к мужу спиной, чтобы скрыть от него прилив внутреннего тепла, гордости - возможно, глупой. Томас не собирался оставлять это дело, и, хвала небесам, он не собирался бросить вызов Этельстану, по крайней мере в открытую. - А что, по-твоему, я с ней делаю?
- Ну, зачем ты слила воду? - спросил Питт.
Резко развернувшись, Шарлотта протянула ему прихватку и крышку чугунка.
- Значит, хочешь заняться этим сам?
Улыбнувшись, он сполз по стулу.
- Нет, спасибо - я не смогу, поскольку понятия не имею о том, что ты готовишь.
Шарлотта швырнула в него прихватку.
Однако, когда утром на следующий день она сидела напротив Эмили за столом, уставленным дорогим фарфором, настроение у нее было далеко не радужным.
- Убит! - резко произнесла Шарлотта, выхватывая у сестры из руки вазочку с клубничным вареньем. - Задушен и сброшен в реку. Труп могло унести в море, и тогда его никто бы не нашел.
Эмили отобрала варенье.
- Тебе оно не понравится - слишком сладкое. Лучше возьми мармелад. И что ты намереваешься предпринять?
- Ты меня не слушала! - взорвалась Шарлотта, хватая мармелад. - Мы абсолютно бессильны! Суперинтендант Этельстан заявил, что проституток убивают сплошь и рядом и это нужно принимать как нечто неизбежное. Он говорит так, будто речь идет о простуде!
Эмили пристально посмотрела на сестру. У нее на лице был написан искренний интерес.
- А тебя ведь это очень разозлило, да? - заметила она.
Шарлотта готова была ударить сестру; внутри у нее вскипело чувство отчаяния и безысходности. Однако дотянуться до Эмили через широкий стол она не могла, к тому же в руке у нее был мармелад. Пришлось довольствоваться испепеляющим взглядом.
Эмили оставалась невозмутимой. Откусив кусок тоста, она заговорила с полным ртом.
- Нам нужно разузнать об этом как можно больше, - деловито произнесла она.
- Прошу прощения? - Тон Шарлотты был ледяным. Ей захотелось ужалить сестру так, чтобы той стало больно так же, как было больно ей самой. - Если ты соизволишь проглотить еду до того, как предпринимать попытки говорить, возможно, я пойму, что ты хочешь сказать.
Эмили нетерпеливо посмотрела на нее.
- Факты! - раздельно произнесла она. - Мы должны выяснить все факты - после чего можно будет представить их нужным людям.
- Каким еще нужным людям? Полиции нет никакого дела до того, кто убил Альби. Подумаешь, одной проституткой больше, одной меньше, какая разница? И в любом случае мы не сможем добыть факты. Даже Томас не смог их добыть. Эмили, пошевели мозгами. Блюгейт-филдс - трущоба, там живут сотни тысяч человек, из которых ни один не скажет полиции правду, если только его к этому не принудят.
- Глупая, я имею в виду не то, кто убил Альби! - Эмили начинала терять терпение. - А то, как он умер. Вот что имеет значение! Сколько ему было лет, что с ним произошло… Ты сказала, он был задушен, после чего сброшен в реку, словно мусор, и его выловили в Дептфорде? И от полиции ждать нечего, ты сама мне это говорила. - Она возбужденно подалась вперед, держа в руке надкусанный тост. - Но что насчет Калланты Суинфорд? Что насчет леди Уэйбурн? Неужели ты не понимаешь? Если мы заставим их мысленно представить все это, всю грязь и страдания, быть может, нам удастся втянуть их в нашу битву. Возможно, Томасу от смерти Альби нет никакого толку, но для нас это может быть крайне полезно. Если хочешь воззвать к чувствам, история жизни одного конкретного человека гораздо действеннее длинного перечня безликих имен. Представить себе страдания тысячи слишком трудно, но когда речь идет всего об одном человеке, сделать это проще простого.
Наконец Шарлотта все поняла. Конечно же, Эмили права; и она вела себя глупо, позволив себе погрязнуть в чувствах. Надо было додуматься до всего самой. Она дала волю своим чувствам, и они затмили ее рассудок, что явилось верхом бесполезности. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы такое повторилось снова!
- Извини, - искренне произнесла Шарлотта. - Ты совершенно права. Определенно, это то самое, что нужно сделать. Я выясню у Томаса все подробности. На самом деле вчера он мне почти ничего не сказал. Полагаю, он думал, что меня это расстроит.
Эмили посмотрела на сестру сквозь опущенные ресницы.
- Ума не приложу почему, - язвительно заметила она.
Пропустив ее замечание мимо ушей, Шарлотта встала.
- Итак, что будем делать сегодня? Что собирается делать тетя Веспасия? - спросила она, поглаживая свою юбку, чтобы расправить ее.
Эмили тоже встала, промокнула губы салфеткой и положила ее на тарелку. Взяв колокольчик, она вызвала горничную.
- Мы навестим мистера Карлайла, который на удивление мне очень понравился - ты мне не говорила, какой он обаятельный! Надеюсь, у него мы выясним кое-какие факты - расценки в мастерских и все такое, - что поможет понять, почему молодые женщины не могут жить на такие гроши и вынуждены идти промышлять на улицу. Известно ли тебе, что у тех, кто работает на спичечной фабрике, развивается заболевание, от которого у них заживо гниют кости?
- Да, известно. Томас уже давно говорил мне об этом. Что насчет тети Веспасии?
- Она обедает со своей давней подругой, герцогиней как там ее, которую все слушают - не думаю, что ее слова пропустят мимо ушей! Судя по всему, эта герцогиня знакома ну абсолютно со всеми, в том числе даже с королевой, а теперь, после смерти принца Альберта, королева почти ни с кем не встречается.
Появилась горничная, и Эмили приказала ей распорядиться, чтобы через полчаса экипаж был готов; после чего можно будет убрать со стола. До вечера домой никто не вернется.
- Мы пообедаем в Дептфорде, - ответила Эмили, отвечая на вопросительный взгляд сестры. - Или вообще обойдемся без обеда. - Она осмотрела Шарлотту со смешанным чувством зависти и осуждения. - Небольшое воздержание нисколько нам не повредит. И мы спросим у дептфордских полицейских, в каком состоянии находится тело Альби Фробишера. Быть может, нам даже позволят на него взглянуть.
- Эмили, даже не думай об этом! Какую причину сможем мы привести? Дамы из приличного общества не ходят смотреть на трупы мужчин-проституток, выловленные из реки. Никто не позволит нам осматривать Альби.
- Скажешь полицейским, кто ты такая, - ответила Эмили, пересекая зал и поднимаясь наверх, чтобы надлежащим образом приготовиться к предстоящим встречам. - И я скажу им, кто я такая и что мною движет. Я собираю информацию о проблемах общества, поскольку настоятельно назрели перемены.
- Вот как? - Слова сестры нисколько не убедили Шарлотту. - Лично я в этом сильно сомневаюсь. Вот почему мы должны пробуждать в людях сострадание - и гнев.
- Так считаю я, - высокомерно ответила Эмили. - И для простого дептфордского полицейского этого будет достаточно!