- Мне очень жаль, - после некоторой паузы сказал Аллейн. - Досадно. Я хотел по возможности избавить ее от необходимости появляться на коронерском следствии.
- А когда это будет?
- Завтра утром, сэр.
Каррадос сердито уставился на него.
- Без сомнения, она слишком плохо себя чувствует, чтобы принимать участие в подобных мероприятиях. Я прослежу за тем, чтобы ее доктор запретил ей вставать. И она не сможет принять вас сегодня. Я уверен, что, если бы даже я решился разбудить ее, чего я ни в коем случае не стану делать, она все равно отказалась бы говорить с вами. Это исключено.
В это время открылась дверь, и в комнату вошел лакей.
- Сэр, ее светлость просила передать, что, если у мистера Аллейна найдется несколько свободных минут, она будет рада видеть его.
Он подождал немного, а потом вышел, мягко прикрыв за собой дверь и оставив позади себя неловкое молчание.
16. Леди Каррадос вспоминает
Аллейн вышел из библиотеки и направился наверх вслед за лакеем, оставив Фокса выпутываться из создавшейся ситуации.
Лакей передал Аллейна на попечение горничной, проводившей его к леди Каррадос, которая, как оказалось, вовсе не была в постели. Она сидела у себя в будуаре, выпрямившись в высоком голубом кресле, и на лице у нее было то самое выражение, которое когда-то заставило Пэдди О'Брайена сравнить ее с Мадонной. Увидев Аллейна, она протянула руки, и невольно на ум ему пришла фраза: "Вот настоящая английская леди, и у нее руки настоящей английской леди - тонкие, изящные и бесчувственные".
- Родерик! - воскликнула она. - Я ведь могу так называть вас?
- Буду польщен, - ответил Аллейн. - Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, Ивлин.
- Слишком много. Ваша матушка иногда кое-что мне о вас рассказывает. Мы с ней говорили сегодня по телефону. Она была очень добра и заверила меня, что вы также отнесетесь ко мне с сочувствием и пониманием. Садитесь и закуривайте. Мне хотелось бы чувствовать себя так, словно вы старый друг, а вовсе не знаменитый детектив.
- Мне тоже хотелось бы этого, - сказал Аллейн. - Должен признаться, Ивлин, что я уже собирался просить позволения побеседовать с вами, когда мне передали ваше приглашение.
- Вы собирались нанести мне официальный визит?
- Увы, но это так. Вы значительно облегчили мою задачу, когда сами послали за мной.
Она нервно сжала свои тонкие руки, и Аллейн, глядя на побелевшие суставы пальцев, невольно вспомнил, как Трой мечтала нарисовать их.
- Я полагаю, Герберт был против того, чтобы вы встречались со мной?
- Ему эта идея явно пришлась не по душе. Он считал, что вы слишком утомлены и расстроены.
- Да, - проговорила она со слабой улыбкой, и Аллейну показалось, что он уловил в ее интонации иронию, но он не был в этом уверен. - Да, он очень заботлив. Так о чем вы хотели меня спросить, Родерик?
- О, у меня множество самых разнообразных и, боюсь, весьма прозаичных вопросов. Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас. Я знаю, что Банчи был вашим близким другом.
- Так же, как и вашим.
- Да.
- Так с чего мы начнем?
Аллейн попросил ее описать последнюю сцену в холле и обнаружил, что она не может добавить ничего нового к тому, что ему уже и без того было известно. Она отвечала на все его вопросы быстро и четко. Он видел, что эти вопросы не имеют для нее особого значения, и она с тревогой ждет того, что последует за ними. Как только он заговорил о расположенной на третьем этаже зеленой гостиной, он сразу заметил, как она насторожилась, и почувствовал глубокое отвращение к тому, чем вынужден заниматься. Тем не менее он спокойно и невозмутимо продолжал задавать вопросы.
- Зеленая гостиная, в которой стоял телефон. Мы знаем, что он кому-то звонил, и нам крайне важно выяснить, мог ли кто-нибудь слышать этот разговор. Ивлин, кто-то упомянул, что вы забыли свою сумочку в этой комнате. Это верно?
- Да.
- Даймитри вернул ее вам?
- Да.
- Когда это было?
- Вскоре после ужина, когда я вернулась из столовой, - примерно в половине первого или без четверти час.
- Не могло это быть чуть позже, например в час?
- Нет.
- Почему вы так уверены в этом?
- Потому, что я внимательно следила за временем, - ответила леди Каррадос.
- Да? А что, обычно веселье достигает своего пика в какой-то определенный момент?
- Видите ли, я обычно поглядываю на часы потому, что, если гости не начинают расходиться сразу же после ужина, это значит, что, похоже, бал удался.
- Где вы были, когда Даймитри вернул вам сумочку?
- В бальном зале.
- А в этот момент вы не видели Банчи где-нибудь поблизости?
- Боюсь, что не смогу… я затрудняюсь ответить.
Она еще крепче сжала руки, как бы пряча между ними свой секрет, который мог ненароком вырваться наружу. Ее губы побелели.
Дверь открылась, и в комнату вошла Бриджит. У нее был такой вид, словно она только что плакала.
- О, Донна, - пробормотала она, - прости, пожалуйста, я не знала…
- Это моя дочь, Родерик. Бриджит, это дядя Сары.
- Здравствуйте, - сказала Бриджит. - Тот самый, который служит в полиции?
- Тот самый, который служит в полиции.
- Сара говорит, что на самом деле вы довольно милый.
- Это очень любезно со стороны Сары, - сухо ответил ее дядя.
- Я надеюсь, вы здесь не слишком мучаете мою маму, - сказала Бриджит, усаживаясь на подлокотник кресла. Похоже, она была решительно настроена держать себя в руках и старалась казаться веселой и оживленной.
- Я стараюсь не слишком ее донимать. Может быть, вы сможете помочь нам обоим. Мы говорим о прошлой ночи.
- А вдруг я, сама не подозревая о том, сообщу вам что-то невероятно важное?
- Такие случаи бывали, - улыбнулся Аллейн. - Мы говорили о сумочке вашей мамы.
- О той, которую я принесла ей, когда она забыла ее наверху?
- Бриджи! - прошептала леди Каррадос. - Ох, Бриджи!
- Не волнуйся, Донна, дорогая. Это же не имеет никакого отношения к Банчи. Ой, он же, по-моему, присутствовал при этом? В столовой, когда я отдавала тебе сумочку?
Бриджи, примостившаяся на подлокотнике кресла, не могла видеть лица своей матери, а Аллейн подумал: "Ну, началось!"
- Простите, вы утверждаете, что сами принесли сумочку в столовую? - спросил он.
Неожиданно леди Каррадос откинулась в кресле и закрыла глаза.
- Да, - сказала Бриджит. - Она была набита деньгами. Но при чем здесь эта сумочка? Она играет какую-то роль в том, что произошло? Я хочу сказать, неужели поводом для убийства послужили все-таки деньги, потому что кто-то решил, будто Донна отдала их Банчи? Или что-то в этом роде?
- Бриджи, дорогая, - вмешалась леди Каррадос, - видишь ли, у нас с мистером Аллейном конфиденциальный разговор.
- О, прошу прощения, дорогая. Я исчезаю. Я еще увижусь с вами до того, как вы уйдете, мистер Аллейн?
- Да, пожалуйста, я хотел бы кое о чем спросить вас.
- Отлично, вы найдете меня в старой детской.
Повернувшись, она внимательно посмотрела на мать, которая героическим усилием выдавила из себя улыбку. Когда Бриджит вышла из комнаты, леди Каррадос закрыла лицо руками.
- Мне не нужно ничего говорить, Ивлин, - мягко произнес Аллейн. - Я попробую сам рассказать вам, что произошло. Ну же, возьмите себя в руки, в конце концов, может быть, все не так ужасно. Послушайте. Кто-то вас шантажирует. Вы получали письма, написанные печатными буквами на бумаге из "Вулвортса". Одно из них прислали как раз в то утро, когда к вам зашел Банчи с букетом нарциссов. Вы спрятали письмо под подушку. Прошлой ночью вы оставили сумочку, в которой были деньги для шантажиста, в зеленой гостиной, как вам и было сказано. Теперь выясняется, что Бриджи вернула вам сумочку, все еще набитую банкнотами, когда вы вместе с Банчи спустились поужинать. Вы отнесли сумочку назад в зеленую гостиную? Отнесли… А потом вам ее вернули, пустую, когда вы были в бальном зале?
- Но… но вам все известно?! Родерик, вы знаете, чем меня шантажировали?
- Нет. Я не знаю, чем вас шантажировали. А Банчи знал?
- Это-то меня и ужасает. По крайней мере он знал, что меня преследуют. Когда Бриджи вернула мне эту проклятую сумку, я чуть было не упала в обморок. Не могу вам передать, в каком я была состоянии. Вы совершенно правы, несколько дней назад я получила письмо, точно такое, как вы описали. До этого были и другие. Я не отвечала. Я сразу же их уничтожала и старалась забыть о них. Я думала, если поймут, что я не обращаю на них внимания, возможно, оставят меня в покое. Но в последнем письме грозились сделать ужасные вещи, которые причинили бы сильную боль Бриджи. Они обещали в том случае, если я не выполню их требований, рассказать обо всем Герберту и Бриджи. Этого я не могла допустить. Я сделала как мне было велено: положила в сумочку пять тысяч фунтов наличными и оставила ее на маленьком столике в зеленой гостиной незадолго до часу ночи. А Бриджи, по-видимому, первая обнаружила ее там. Я никогда не забуду, как она вошла в столовую, смеясь и протягивая мне эту сумочку. Я подозреваю, что выглядела ужасно в этот момент. Даже не могу четко вспомнить, что было дальше, словно все происходило в страшном сне. Как-то нам удалось избавиться от Бриджи. Банчи был просто великолепен. Сэр Даниэль Дэвидсон тоже был там. Как раз незадолго до этого я обращалась к нему за консультацией, и он предупреждал меня, что я сильно переутомлена. Мы быстро избавились и от него, а потом вместе с Банчи вышли в холл, и он сказал, что знает, зачем я оставила сумочку, и умолял меня не делать этого. Я была в отчаянии. Вырвалась от него и снова поспешила в зеленую гостиную. Комната была пуста. Я снова положила сумочку на стол, позади большой шкатулки из золоченой бронзы, украшенной эмалью. Было уже без двадцати час. Затем я направилась в бальный зал. Не знаю, сколько прошло времени, когда я увидела, что сквозь толпу ко мне пробирается Даймитри, держа в руках мою сумочку. Сначала я подумала, что история повторяется снова, но стоило мне взять ее в руки, как я поняла, что деньги исчезли. Даймитри сказал, что нашел сумочку и вспомнил, что видел ее у меня в руках. Вот и все.
- Вот и все, - повторил Аллейн. - Это немало. Послушайте, Ивлин, я спрошу вас без околичностей: возможно ли, что Даймитри и есть тот самый человек, который вас шантажирует?
- Даймитри! - Она широко раскрыла глаза. - Бог мой, нет, конечно! Нет, нет, это абсолютно исключено! У него не было ни малейшей возможности узнать мой секрет. Ни малейшей!
- Вы в этом уверены? Он все время бывает в самых разнообразных домах, он свободно может входить в любую комнату. Он имеет возможность подслушивать разговоры или наблюдать за людьми, когда они думают, что их никто не видит.
- Сколько лет он занимается своим делом?
- Он сказал, что семь лет.
- Мой секрет старше более чем в два раза. "Секрет леди Одли!" Но, уверяю вас, Родерик, это совсем не забавно, когда столько лет носишь его в себе. Хотя, поверите ли, временами я почти забывала об этом. Все это было так давно. Год шел за годом, словно песчинки, которые накапливались, накапливались и постепенно окончательно погребли под собой прошлое. Я думала, что никогда ни с кем не смогу говорить обо всем этом, но сейчас, как это ни странно, я даже испытываю облегчение.
- Я надеюсь, вы понимаете, что я здесь для того, чтобы расследовать убийство? Раскопать все обстоятельства, которые могли иметь к нему отношение, - это моя работа. И я не могу позволить себе щадить чьи бы то ни было чувства, если это мешает мне достичь конечного результата. Банчи знал, что вас шантажируют. Вы не единственная жертва шантажиста. Банчи работал в этом деле на нас, основываясь на информации, полученной из совершенно другого источника, но указывавшей на то же лицо. Вполне возможно, и мы считаем это вполне правдоподобным, что убийство было как-то связано с этим делом о шантаже. Поэтому нам вдвойне необходимо установить личность шантажиста.
- Я знаю, что вы хотите у меня спросить. Я не имею ни малейшего понятия, кто это может быть. Ни малейшего. Я сама постоянно мучаюсь этим вопросом.
- Хорошо. А теперь послушайте меня, Ивлин. Я могу сейчас пустить в ход все свои уловки и, по всей вероятности, нападу на след вашей тайны. Я буду ставить вам ловушки, и по возвращении в Скотланд-Ярд запишу все те мелочи, которые у вас непременно сорвутся с языка во время нашей беседы, сопоставлю их и попытаюсь найти ответ на интересующий меня вопрос. Если мне это не удастся, мы начнем тщательно рыться в вашем прошлом, раскапывая те горы песка, под которыми похоронен ваш секрет. И рано или поздно мы что-нибудь обнаружим. Все это будет очень неприятно, и мне будет противно этим заниматься, а результат будет тот же, как если бы вы сами сейчас все мне рассказали.
- Я не могу. Я не могу рассказать вам.
- Вы думаете о последствиях: газетная шумиха, судебное разбирательство. Уверяю вас, все будет не так страшно, как вы себе рисуете. Скорее всего ваше имя вовсе не будет упоминаться.
- Мадам X, - сказала леди Каррадос со слабой улыбкой, - и без исключения всем присутствующим на суде прекрасно известно, кто скрывается под этим X. О нет, я боюсь вовсе не за себя. За Бриджи. И за Герберта. Вы же встречались с Гербертом и прекрасно понимаете, какой это нанесет ему удар. Трудно найти человека, который бы воспринял это еще более болезненно.
- А как он воспримет это, если мы сами все узнаем? Ивлин, подумайте! Ведь Банчи был вашим другом!
- Я не мстительная женщина.
- Бог мой, причем здесь месть! Речь идет о том, что убийца и шантажист продолжает разгуливать на свободе.
- Не стоит продолжать, Родерик. Я прекрасно знаю, как мне следовало бы поступить.
- А я прекрасно знаю, что вы именно так и поступите.
Они пристально смотрели друг на друга. Наконец леди Каррадос сделала беспокойный жест рукой.
- Хорошо, - сказала она. - Сдаюсь. Не правда ли, я заслуживала бы гораздо большего уважения, если бы с самого начала поступила так, как велит мне долг?
- У меня не было сомнений, что именно так вы и поступите. Поверьте, вполне возможно, что не будет никакой необходимости упоминать о вас в связи с этим делом. Конечно, я не могу вам этого гарантировать, но по возможности мы будем действовать на основании полученной от вас информации, стараясь при этом, чтобы ваше имя не фигурировало в деле.
- Вы так добры, - еле слышно произнесла она.
- Я уловил в ваших словах иронические нотки, - улыбнулся Аллейн, - из чего следует, что в конце концов это признание будет не таким мучительным, как вы боялись. По крайней мере, мне хочется в это верить. Это имеет какое-то отношение к Бриджит, не так ли, и случилось больше четырнадцати лет назад. Сколько лет Бриджит? Семнадцать?
Леди Каррадос кивнула.
- По-моему, я ни разу не встречался с вашим первым мужем. Бриджит похожа на него?
- Очень. Она унаследовала его живость.
- Моя мама рассказывала мне об этом. Бриджит, разумеется, его не помнит. Итак, нам нужно начать с него?
- Да. Не стоит проявлять такую деликатность, Родерик. Думаю, что вы уже обо всем догадались, не так ли? Мы с Пэдди не были женаты.
- Клянусь Богом, вы мужественная женщина, Ивлин, - сказал Аллейн.
- Сейчас я готова с вами согласиться, но в то время я не думала об этом. Никто об этом не знал. История в духе "Джейн Эйр", только мне не хватало нравственной цельности мисс Эйр. Пэдди оставил в Австралии жену, которая находилась в психиатрической лечебнице, вернулся в Англию и влюбился в меня. Говоря вашим официальным языком, Пэдди пошел на двоеженство и женился на мне. Мы жили очень счастливо, пока он не погиб.
- А вы не боялись, что когда-нибудь все выйдет наружу?
- Нет. У жены Пэдди не было родных. - Леди Каррадос замолчала. Казалось, что она пыталась по-новому осмыслить все эти события, о которых наконец решилась рассказать. Когда она снова заговорила, ее голос звучал спокойно и даже, как показалось Аллейну, расслабленно. Он подумал, что она, должно быть, часто перебирала в уме все подробности, мысленно рассказывая все это воображаемому слушателю. Между тем ровный голос продолжал: - Она была артисткой мюзик-холла, которая случайно застряла в маленьком городке в Новом Южном Уэльсе без всяких средств к существованию. Он женился на ней и увез ее в Сидней. Через шесть недель она сошла с ума, и болезнь оказалась неизлечимой. Пэдди обнаружил, что ее мать уже много лет находилась в психиатрической лечебнице где-то в Америке. Пэдди никому не говорил о своей женитьбе и не встречался в Сиднее ни с кем из знакомых. Он устроил жену в клинику для душевнобольных под ее девичьей фамилией. Он перевел достаточно большую сумму на ее имя, чтобы процентов хватало на оплату пребывания в лечебнице, и поручил вести все дела единственному человеку, который знал правду. Это был Энтони Бэнкс, лучший друг Пэдди, и я уверена, что он абсолютно вне подозрений. Он жил в Сиднее и оказал огромную помощь Пэдди во всей этой истории. Он был его доверенным лицом, но даже он не знал, что Пэдди снова женился. Никто не знал об этом.
- А как же священник, который их обвенчал?
- Помнится, Пэдди говорил, что он был дряхлым стариком. В качестве свидетелей выступали его жена и сестра. Видите ли, мы обдумали и обсудили все это самым тщательным образом, и Пэдди был совершенно уверен, что правда никогда не раскроется.
- Но это еще не все, не так ли?