Глава 19
Когда мы возвратились в Копер-Сити, отделение банка было еще открыто. Я подошел к сидевшей у отдельного окошка симпатичной служащей.
- Я разыскиваю знакомую даму по имени Милдред Меад, - пояснил я, представившись девушке. - Насколько я знаю, она ваша клиентка.
- Да, была нашей клиенткой, но сейчас она переехала в Калифорнию, - любезно ответила служащая.
- А куда именно она переехала? - спросил я. - Может быть, в Санта-Тереза? Она когда-то говорила о своем намерении или желании заглянуть туда… - солгал я на ходу.
- Кажется, она так и сделала…
- Вы не смогли бы сообщить мне ее новый адрес? Я как раз еду в Санта-Тереза, мистер Бемейер предоставил мне один из самолетов фирмы…
Девушка поднялась и вежливо сказала:
- Сейчас посмотрю по документам, могу ли я помочь вам в этом, - и отправилась в другую комнату, любезно мне улыбнувшись.
Возвратившись через несколько минут, она покачала головой с выражением разочарования на лице:
- Единственное место, известное нам, это Сиеста-Виггаге. Но это адрес двухмесячной давности, к сожалению.
- Значит, вы именно туда посылаете ей деньги за проданный ею дом и участок? - уточнил я.
- Нет. Я только что это проверила. Миссис Меад наняла для себя абонементный ящик N 121…
- В Санта-Тереза?
- Да, на главном почтамте в Санта-Тереза.
Я поблагодарил девушку за помощь в моих розысках адреса Милдред Меад. Затем поехал в аэропорт и возвратил там нанятую напрокат машину. Здесь меня уже поджидали Фред и Дорис. Прошло немного времени - и мы уже сидели в реактивном самолете, который стремительно взмыл над землей. Слева за окошком расстилались сухие саванны Мексики. Справа поднимался доминирующий над всей прилегающей к Поусону местности огромный пик. По мере нашего полета он отодвигался назад, напоминая ускользнувшую за горизонт громадную египетскую пирамиду или что-то ей подобное.
Я не заметил, как крепко уснул, вымотавшись за эти беспокойные часы. Когда я проснулся, мы уже делали круг над морем, направляясь в сторону аэродрома в Санта-Тереза. Через несколько минут самолет мягко приземлился и подрулил к зданию аэровокзала.
У выхода нас поджидал Джек Бемейер. Я предупредил их о нашем прибытии еще до вылета из Поусона. Из-за его спины, как только мы появились на выходе, быстро выскочила Рут Бемейер. Она бросилась к Дорис и обвила ее шею руками, не скрывая своих слез.
- О, мама! - воскликнула девушка, смущенная открыто выраженной нежностью матери.
- Я так рада, что с тобой все в порядке! - воскликнула Рут с радостью и облегчением в голосе.
Дорис посмотрела на меня из-за плеча матери: этот взгляд выражал растерянность и смущение. Я почему-то подумал о том, что так смотрит заключенный, выглядывающий наружу через тюремную решетку…
Джек Бемейер грозно подошел к Фреду Джонсону и начал его отчитывать раздраженным голосом. Через минуту он перешел на крик. Он обвинял Фреда во всех смертных грехах: в похищении, изнасиловании, надругательстве и тому подобное. Клялся, что постарается засадить его за решетку, обеспечив ему пожизненное заключение.
Фред Джонсон нервно дрожал всем телом. Его глаза заметно увлажнились, а лицо сильно побледнело. Он едва не плакал, лишь взволнованно грыз кончики своих рыжеватых усов.
Люди, выходившие из здания аэровокзала, с любопытством поглядывали в нашу сторону, невольно вслушиваясь в громкие угрозы и проклятия Бемейера.
Я забеспокоился, боялся, чтобы все это не вылилось во что-нибудь еще более серьезное. Возбужденный своими собственными криками, Джек Бемейер мог легко перейти к актам насилия. А это, в свою очередь, могло вызвать ответную реакцию запуганного его обвинениями Фреда.
Трудно было предсказать дальнейший ход событий. Поэтому я решил вмешаться в их достигшую накала ссору.
Бесцеремонно отодвинув в сторону разбушевавшегося Джека Бемейера, я взял Фреда Джонсона за плечо и быстро повел к зданию аэровокзала.
Но немного запоздал.
К нам уже спешила патрульная полицейская машина. Подкатив к нам, она остановилась рядом. Из нее вышли двое полицейских и сразу же арестовали Фреда Джонсона. Через пару минут машина скрылась с глаз.
Так закончился первый акт не совсем приятной сцены у аэропорта.
Глава 20
Я пересек центр города и подъехал к комиссариату полиции.
Это было крупное каменное здание, стоящее в центре большой заасфальтированной площадки.
В вестибюле мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить одетого в униформу вооруженного охранника пропустить меня по срочному делу в небольшой темный кабинетик капитана Маккендрина. Обставлен этот кабинет был очень скудно: большой шкаф у стены для официальных бумаг, двухтумбовый письменный стол и напротив него три жестких стула, один из которых занимал сам капитан. Единственное окно, пропускавшее в комнату уличный воздух и скудный свет, украшала решетка.
Сидя за столом, Маккендрин внимательно читал лежащее перед ним донесение. Он даже не поднял голову, чтобы отреагировать на шум открывавшейся двери.
Я невольно подумал о том, что капитан не так уже занят… Возможно, он считал недостойным для себя обращать свое внимание на каждый стук двери. Услышав шум моих шагов, он наконец поднял голову и посмотрел на меня с недовольным видом.
- А, это вы, мистер Арчер? А я уже подумывал о том, что вы покинули наш маленький городок…
- Да, я действительно уезжал на некоторое время из Санта-Тереза.
- Куда же?
- В Аризону. Ездил туда за дочерью Бемейеров, - намеренно назвал я эту влиятельную фамилию. - Обратно мы возвращались на одном из реактивных самолетов фирмы, по распоряжению Джека Бемейера.
Такая подробная информация произвела на капитана именно то впечатление, которое я ожидал. Он несколько смутился и заерзал на своем жестком стуле. Собираясь скоро уходить на пенсию, он сейчас особенно считался с богатыми и влиятельными жителями города. После моих слов он задумчиво потер свою полную щеку, а потом невольно потрогал рукой стул, как бы желая убедиться в том, что он еще крепко здесь сидит и распоряжается своими подчиненными.
- Вы, как я понял, работаете на мистера Бемейера, не так ли?
- Да, - подтвердил я.
- Значит, его интересует убийство Гримеса?
- Именно так! Ведь это Поль Гримес продал им картину, портрет женщины. Существует сомнение в ее подлинности. Может, это неизвестная работа Рихарда Хантри…
- Если Гримес был как-то связан с этой картиной, я уверен в том, что это фальшивка. Речь идет о той картине, которую похитили из их дома?
- Ее, собственно, не похитили, - пояснил я. - По крайней мере, в самом начале этой истории. Картину из дома Бемейеров взял на короткое время Фред Джонсон, чтобы исследовать в местном музее. А вот уже оттуда ее украли… - намеренно именно в таком виде я изложил версию кражи этой картины.
- Это версия Джонсона? - напрямую уточнил капитан.
- Да, его, и я верю ему! - твердо ответил я, несмотря на то, что и теперь, в моем изложении, все это казалось маловероятным даже мне самому.
- А вот я не верю! - твердо проговорил капитан. - Да и сами Бемейеры тоже в это не верят. Он только что говорил со мной по телефону… - Капитан Маккендрин холодно усмехнулся, не скрывая своего удовольствия.
Вероятно, он считал, что в разговоре со мной он получил "лишнее очко" в свою пользу, которое поможет в его карьере.
- Если вы и дальше собираетесь работать на мистера Бемейера, то лучше договаривайтесь с ним о всех деталях дела… - посоветовал он.
- Есть и другие источники информации. Я неоднократно разговаривал с Фредом Джонсоном: он не представляется мне человеком, способным на кражу и преступления.
- Почти каждый из нас в той или иной степени преступник внутри… Необходим только случай, создавший Джонсону соответствующую возможность… А она у него была! Потом он действовал, по всей вероятности, уже в сговоре с Гримесом. Это был неплохой вариант: продать картину, а потом украсть ее, когда дело начнет всплывать наружу.
- Я уже думал о таком варианте, но теперь сомневаюсь в том, что дело обстояло именно таким образом. Фред Джонсон не такой человек, который смог бы запланировать и осуществить нечто подобное. А Поль Гримес уже мертв, чтобы выяснить у него, как обстояло дело. Такова ситуация.
Капитан Маккендрин наклонился вперед, оперся локтями о стол, после непродолжительного раздумья проговорил:
- В этом деле могут быть замешаны и другие люди… А что, если мы столкнулись с преступной группой, состоящей из ловких людей, опирающихся на наркоманов и алкоголиков… Ведь мы сейчас живем в сумасшедшем мире. Раньше все было совсем не так сложно. Когда Рихард Хантри приехал сюда и приобрел виллу, я проходил в те годы службу в армии. Я один из тех немногих, кто знал его достаточно хорошо, поскольку работаю в полиции с 1945 года…
Казалось, капитан Маккендрин переплетает детали своей жизни со всем происходящим в городе раньше и теперь.
- Прошло немало лет, пока я стал сержантом полиции… - продолжал он вспоминать. - Я как раз патрулировал тот отрезок пляжа, где располагалась вилла Хантри. Так мы с ним и познакомились. Он в то время беспокоился о своей безопасности. Постоянно твердил, что вокруг его дома околачиваются какие-то подозрительные типы. Вы же понимаете, что летнее солнце притягивало на пляж многих людей…
- Значит, Рихард Хантри был очень нервным? - спросил я, слушая уже с большим интересом воспоминания капитана.
- Пожалуй, и так можно сказать… Во всяком случае, он был очень замкнутым, нелюдимым человеком. Я никогда не слышал, чтобы он приглашал в свой дом каких-то друзей… если они у него вообще были. Или устраивал приемы, как это делают обычно известные люди. Он постоянно сидел замкнуто в доме с женой, которой помогал повар и слуга Рино. Сам Хантри непрерывно работал. Я не раз слышал разговоры о том, что он постоянно трудится, непрерывно сидит у мольберта. Иногда он просиживал там целую ночь. Когда я проезжал мимо его виллы во время раннего утреннего дежурства, то частенько видел в их доме светящееся окно…
Капитан Маккендрин поднял взор, как бы пристально всматриваясь в прошлое.
- Как вы считаете, капитан, Рихард Хантри исчез по собственному желанию? - спросил я. - Не могло ли это быть похищением, убийством или даже самоубийством? А может, результатом шантажа?
Маккендрин громко втянул носом воздух, а потом задумчиво выдохнул его с тихим свистом через губы.
- Мне не раз задавали подобные вопросы, - ответил он. - Но я всегда отвечал и сейчас тоже отвечу одинаково: не нашлось ни единой улики, свидетельствующей о том, что Рихард Хантри мог быть убит, похищен или стал жертвой шантажа. Факты свидетельствовали о том, что он сознательно ушел из дома, чтобы начать где-то новую для себя жизнь!
- Допустим, все действительно произошло именно так, - кивнул я головой. - А его прощальное письмо… Было ли оно тщательно исследовано экспертами?
- Да! Исследовался почерк, бумага, отпечатки пальцев! Да и потом, за двадцать пять прошедших лет не появилось никаких новых сведений, улик, данных. Я ведь с самого начала интересовался этим делом… Можете быть полностью уверены в том, что Рихард Хантри решил так поступить. Видимо, его измотало жизнью в Санта-Тереза. Вот он и ушел куда-то в неведомое… Исчез из города, отказался от семьи, всего окружения…
- Я не исключаю и того, что Рихард Хантри вновь втайне вернулся в город! - неожиданно заявил я. - Похоже, что и Фред Джонсон так же считает, поэтому стремится исследовать краски на украденной картине. Если это так, то она нарисована недавно, а не когда-то в прошлом.
Капитан Маккендрин, насмешливо выслушав меня, нетерпеливо взмахнул рукой и твердо сказал:
- Меня не интересует мнение какого-то Фреда Джонсона! Я не верю его рассказу о том, что картина была кем-то украдена из музея. Наверное, он сам тщательно укрыл ее в каком-то тайнике. В любом случае, он юридически ответственен за потерю картины.
- Его прямую виновность может доказать только суд! - резко возразил я капитану.
- Умерьте свою резвость, Арчер! - сердито оборвал меня Маккендрин. - К тому же, вы ведь не юрист.
- Вы правы, - спокойно подтвердил я.
- Перестаньте играть в адвоката Фреда Джонсона! Он находится сейчас именно там, где ему место! Вы действуете на чужой территории… Я уже договорился о заключении эксперта.
Я холодно поблагодарил капитана за потраченное на меня время. И сделал это без всякой иронии. Хотел он этого или нет, но сообщил мне много интересного, касающегося этого дела. Выходя из здания комиссариата, я столкнулся нос к носу с Генри Пурвисом.
- Привет, Генри! Что нового ты обнаружил? - мы обменялись крепким рукопожатием.
- Лу, ты помнишь того умершего, чей труп я показывал тебе вчера в морге?
- О, я не скоро его забуду! Это художник Якоб Вайтмор… Ты имеешь в виду его?
- Да, его, - кивнул головой Пурвис. - Так вот: он не сам утонул, купаясь в океане… Сегодня после обеда произвели вскрытие. Оказывается, он утонул не в морской, а в пресной воде. Это показали желудок и легкие.
- Значит, его убили? - с интересом уточнил я.
- Да, кто-то прежде утопил его в ванне, а потом труп был брошен в море на пляже.
Сообщение Генри Пурвиса меня очень заинтересовало, поскольку еще до этого я подозревал убийство… Но как-то интуитивно… А теперь уже были точные факты.
Многое подтверждало мою версию о происходивших здесь, в Санта-Тереза, событиях…
Глава 21
Притормозив вблизи здания редакции, я прошел в отдел новостей. Там никого не оказалось.
- Не могу ли я чем-нибудь вам помочь? - спросила меня проходившая мимо по коридору пожилая женщина.
Это была низенькая, носившая очки с сильными линзами, седая дама. Они резко увеличивали размер ее глаз, создавая какое-то странное впечатление.
- Очень хотел бы, чтобы вы мне помогли… - вежливо сказал я, поздоровавшись. - Я разыскиваю Бетти Посидан.
- Значит, вы мистер Арчер? - неожиданно спросила она. Удивленно уставившись на нее, я подтвердил ее догадку.
Пожилая дама сообщила, что зовут ее Фит Брайтон. Она заведует всей редакционной перепиской и корреспонденцией.
- Бетти просила передать вам следующее… Она вернется сюда примерно в половине восьмого вечера, не раньше.
Сейчас было около семи: я решил подождать девушку, никуда не уходить. Просто посидел немного, вслушиваясь в предвечерние отголоски города. Потом вновь появилась эта приветливая женщина.
- Может быть, Бетти задержится, - сказал я в раздумье. - Вы знаете ее домашний адрес?
- Откровенно говоря, не знаю, но я сейчас схожу и наведу справки.
Посмотрев списки работающих в редакции сотрудников, она продиктовала мне адрес Бетти Посидан и ее телефон: "Сюрская набережная, 8: 967-9152", потом пододвинула ко мне ближе телефонный аппарат.
Пока я набирал номер, она продолжала находиться тут же, ожидая результатов моего звонка. Похоже, она почему-то беспокоилась о Бетти.
Телефон продолжал звонить, но никто не отзывался. Немного подождав, я положил трубку и спросил:
- Могла ли Бетти еще куда-то направиться по заданию редакции?
- Нет, это исключено! Сейчас я вспомнила о том, что Бетти перед уходом неоднократно звонила по разным заведениям, типа санаториев, пытаясь отыскать какую-то свою родственницу… Так, во всяком случае, она говорила в трубку…
- Вы не запомнили фамилию? - уже нетерпеливо спросил я, начиная беспокоиться, хотя казалось, еще не было причин для тревоги.
- Точно не припомню… Кажется, это имя звучало как Миард или Милдред… что-то в этом роде… В конце концов, она все же отыскала эту родственницу. Потом поспешно выбежала из помещения редакции, не скрывая своего оживления. Представляете? Амбициозная молодая репортерша на пути к сенсации! - Она со вздохом посмотрела на меня, добавив с грустью: - Когда-то и я была такой же…
- Бетти так и не сказал, куда спешит? - спросил я, встревожившись.
- Нет, ничего не сказала.
- А из телефонных разговоров нельзя было понять, куда она намеревалась отправиться, - не отставал я от пожилой сотрудницы редакции.
- Нет, ничего конкретного. Вы давно знаете нашу Бетти? - с любопытством спросила она.
- Мы познакомились позавчера на приеме у миссис Хантри. Бетти находилась там в качестве корреспондента от вашей редакции, чтобы подготовить информацию о приеме.
- Да, ей нужно было написать статью в газету. Однако она не написала ни строчки… Вместо этого она напала на след какого-то убийства и вот уже в течение двух дней только об этом и помышляет… Вы не представляете, какая она странная! Неожиданно увлеклась старым делом Хантри… - старая женщина вновь вздохнула. - Хоть обо всем этом уже давно перестали не только писать, но и говорить. Правда, мне это памятно и знакомо… Сама когда-то переживала перипетии этого дела. С тех пор прошло много времени, не меньше двадцати лет… Я тогда хотела выследить Хантри, отыскать его и привести домой целым и невредимым, а самой стать примой журналистики, чтобы обо мне все говорили! - она насмешливо покачала головой над своими давними мечтами.
- Вы думаете, что Рихард Хантри жив? - спросил я с пробудившимся интересом.
- Да, так я когда-то считала. Будучи молодой, я представляла себе, что Хантри поступил именно так, чтобы спрятаться от всех и всего. Мне казалось, он просто плюнул на этот паршивенький городок и укатил куда-то, чтобы пожить лучше и веселее! Ему ведь было тогда лет тридцать, не больше. Впереди у него, как я считала, была куча времени: он мог начать новую жизнь, увлечься лучшими перспективами. Сейчас я уже так не думаю… Ведь не исключено, что его просто убили…
- У кого же мог быть повод для этого?
- Не знаю… Может быть, у жены… Она способна на подобное! - уверенно заявила пожилая дама.
- Вы хорошо ее знаете?
- Достаточно хорошо. Вернее, знала ее раньше. Она постоянно беспокоилась о своем реноме, старалась, чтобы о ней не забывали. Однако с тех пор, как я уже не пишу репортажи, она перестала мной интересоваться…
- А мужа ее вы тоже хорошо знали?
- Хантри был нелюдим. Можно пересчитать по пальцам тех, с кем он общался.
- Можете ли вы назвать кого-нибудь из их числа?
- Вспоминаю сейчас только одного: Якоба Вайтмора. Он приносил им когда-то газеты. Думаю, что именно близкое знакомство с Рихардом Хантри подтолкнуло его самого заняться рисованием.
- Известно, не оно ли и стало причиной его смерти… - задумчиво проговорил я.
- Я не совсем понимаю ваши слова…
- Видите ли, я чувствую, что Рихард Хантри находится в городе, а не где-то там в неизвестности… Это не только мое предчувствие: есть и определенные данные, почти факты. Например, картина, украденная у Бемейеров, нарисована скорее всего самим Хантри. Перед тем, как попасть к Бемейерам, она прошла через руки двух человек: Якоба Вайтмора и Поля Гримеса. Оба они теперь мертвы… убиты. Разве вы не знаете об этом?
Она склонила свою седую голову, словно несколько придавленная неожиданностью моих слов, способных ошеломить любого человека.
- Вы думаете, что Бетти тоже грозит опасность? - встревоженно спросила она.