- Я охотно передам ваше искреннее пожелание, - ответил я. - Признаться, я тоже недолюбливаю этого человека.
Говорившая со мною из-за двери женщина что-то тихо воскликнула, издав нечто похожее на смешок, а потом медленно отворила входную дверь.
На фоне двери передо мной возник силуэт хрупкой, небольшой женской фигуры.
- Меня направила сюда Паола Гримес, - откровенно пояснил я.
Она кивнула и шире распахнула дверь. Ее голова была небольшой и аккуратной, чем-то напоминая головку птички. Бросался в глаза высокий лоб, правильно очерченные брови, чуть впалые щеки, тонкий и прямой нос, особенно очень живые и быстрые глаза, в которых все еще плясали искорки радости жизни.
Заметив мой внимательно изучающий взгляд, она весело улыбнулась. Во рту у нее теперь не хватало переднего зуба. Возможно, поэтому ее улыбка выглядела симпатичной даже в старческом возрасте.
- Что это вы так смотрите? Может быть, я вам нравлюсь? Но не стоит утверждать небылицу, будто годы и старость не повлияли на мою красоту…
Я лишь вежливо улыбнулся в ответ.
Мы прошли внутрь. Она заняла кресло вблизи торшера, а я уселся напротив, чтобы вкратце ей рассказать о Поле Гримесе, его поисках доказательств по поводу подлинности картины и о его внезапной смерти.
Милдред Меад казалась потрясенной моим лаконичным рассказом.
- Не хотите ли взглянуть на фотокопию той украденной кем-то картины? - вежливо спросил я.
- Картины моего портрета? - переспросила она.
- Да. Той самой картины-портрета, которой так интересовался Поль Гримес в последние дни своей жизни, - подтвердил я, вручая ей фотографию.
Милдред Меад некоторое время внимательно рассматривала снимок под светом торшера. Потом издала какой-то звук, означавший, видимо, что она узнала этот портрет.
- Вы когда-нибудь видели эту картину раньше или хотя бы ее фотокопию? - спросил я с нескрываемым интересом.
- Я вижу ее уже в третий раз за короткое время! - резко ответила она. - И дважды уже в течение вечера. Но все еще не уверена в том, кто нарисовал этот портрет. Конечно, очень похоже на творение Рихарда Хантри, но я не припомню, чтобы позировала ему в этом…
- Некоторые утверждают, что этот портрет рисовался не с натуры, а по памяти, - пояснил я, внимательно смотря на Милдред Меад, - …и совсем недавно!
- То же самое рассказала мне сегодня вечером эта девушка…
- Какая девушка? - встрепенулся я.
- Журналистка из местной газеты.
- Ее звали Бетти Посидан?
- Вроде бы так… Бетти Посидан… Вы знаете ее?
- Я пытался встретиться с ней сегодня вечером, но она неожиданно куда-то исчезла… Она не сказал вам, куда собирается направиться? - спросил я с некоторой надеждой в голосе.
- Сказала лишь, что пойдет на пляж… Синамор-Бич, что ли… Не помню точно.
- Может быть, Синамор-Бюйсбит?
- Пожалуй, что так, вы, наверное, правы… Так или иначе, но человек, продавший ранее Полю Гримесу эту картину, утонул позавчера в океанских волнах… Как там его звали? Не помню…
- Его звали Якоб Вайтмор. Но он не утонул, а его убили, бросили в море уже мертвым. А сперва его утопили в пресной воде… Наверное, в чьей-то ванне, чтобы потом имитировать его смерть в волнах океана от сердечного приступа.
Своим мрачным рассказом об этих двух преступлениях я сильно взволновал старенькую Милдред Меад, хотя и не намеревался этого делать. Ее маленькое личико покрылось бледностью… из него как бы стала уходить жизнь…
И все же черты лица Милдред Меад даже теперь, в старости, были все еще красивы, а вот в глазах уже терялась прежняя живость и, видимо, исчезла уверенность в красоте, свойственная пленительной молодости и даже симпатичной зрелости. Теперь, когда она заметно занервничала, ее глаза показались мне какими-то неживыми… впалыми и почти пустыми, как у статуи.
Через одну-две минуты Милдред Меад начала приходить в себя, ее бледно-фиолетовые губы зашевелились и тихо проговорили:
- Значит, и этот художник Вайтмор тоже был… убит? - ее голос был еле слышен.
- Да, так считает опытный патологоанатом, производивший вскрытие по заданию полиции, - подтвердил я.
- Господи! - воскликнула Милдред Меад. - Господи! - она учащенно задышала, как спортсмен-бегун после продолжительного кросса.
Я постарался перевести разговор в иное русло, которое сейчас особенно меня беспокоило.
- Интересно, а каким образом отыскала вас эта журналистка Бетти Посидан? - спросил я.
- Она позвонила… - тихо и отрывисто ответила старая Милдред Меад, но потом добавила: - Впрочем, я не имею понятия, как это ей удалось…
- Вы начали говорить, что она звонила куда-то или кому-то… - подсказал я.
- Разве я так сказала?.. Следовательно, вы знаете больше, чем я… Вероятно, я думала о чем-то другом… Я вас больше не задерживаю…
Сейчас Милдред Меад выглядела более постаревшей, чем час назад, когда она с веселой улыбкой впустила меня в дом. Похоже, что мой рассказ о недавних смертях и чьих-то преступных действиях выбил ее из колеи. Она нервно поглаживала морщинистой рукой блестящую поверхность столика, стоящего вблизи кресла.
- Я никуда не спешу, - возразил я.
- Но вот мне хотелось бы, чтобы вы поскорее ушли… - откровенно призналась она. - Я очень устала, даже измучилась… В конце концов, я рассказала вам все, что знала! - уже тверже добавила она.
- Сомневаюсь в этом, позвольте вам заметить! - ответил я решительно. - Когда я посетил недавно Аризону, то узнал там много любопытных вещей… и интересных фактов…
Сделав небольшую паузу, я отметил про себя, что старая Милдред Меад никак не прореагировала на мои слова об Аризоне. После этого я продолжил:
- В начале сороковых годов был убит ваш сын Вильям… Избит до смерти, а его тело брошено в пески пустыни… Но преступник так и не был обнаружен!
Лицо Милдред Меад теперь побледнело еще сильнее и как-то вытянулось… или перекривилось… Но она продолжала молчать.
- Разве вам не хотелось бы узнать, кто убил вашего сына? - подчеркнуто четко проговорил я эти строгие слова.
- Теперь это уже все равно… - ответила она еле слышным голосом. - Какая разница, узнаю я это или нет? Он ведь уже мертв… Умер более тридцати лет тому назад… Теперь все это в прошлом…
- Но ведь тот человек, который убил вашего сына, по-моему, все еще жив! - резко бросил я, надеясь заставить ее откровенно поговорить о прошлом.
- Откуда… вы это знаете? - тихо спросила она с заметной дрожью в голосе.
- Я чувствую это! - твердо и уверенно ответил я. - К тому же, есть также и множество улик и фактов! Например, недавно погибли, вернее были убиты Поль Гримес и Якоб Вайтмор, как я вам только что рассказал. К тому же есть еще один убитый много лет тому назад мужчина. Его кости были внезапно выкопаны сегодня ночью из земли в оранжерее виллы Рихарда Хантри.
Милдред Меад намеревалась что-то сказать. Она пошевелила своими побледневшими губами, но четко выговорить слова ей удалось только со второй попытки.
- Что же это за мужчина? - чуть слышно прошептала она.
- Он еще пока не идентифицирован. Но это лишь вопрос времени. Двадцать пять лет назад этот мужчина неожиданно появился у двери виллы Хантри вместе с какой-то женщиной и маленьким мальчиком. Это был его второй приход, в первый раз он появился там один. Так вот, между ним и Хантри произошла ссора, и даже, возможно, драка. Это пока предположение, но оно более реально, чем та версия, которая дошла до меня. Согласно той версии, пришедший был вообще болен. Он якобы упал, ударился головой о лестницу и тут же умер. А миссис Хантри сразу же закопала его труп у себя в оранжерее, чтобы избежать огласки и расследования.
- Вы все это… узнали от Франчины Хантри? - тихо спросила Милдред Меад.
- От нее и от… других тоже!
Старая Милдред Меад широко открыла глаза. Ее лицо еще больше скривилось, будто сразу осунулось, похудело, сморщилось. Но больше она ничего не сказала.
- Можно допустить и такое, что Джек Бемейер купил для вас большой дом у каньона… За счет семьи Хантри… Возможно и так, что они его вам презентовали при посредничестве Бемейера?
- Зачем бы все это делать?
- Чтобы обеспечить ваше молчание по делу об убийстве вашего сына! Ведь могло быть и так?!
Старая Милдред Меад медленно покачала головой.
- Смерть Вильяма была всем известным фактом… Кому нужно было мое молчание? - тихо возразила она.
- Его убийце, конечно же! - резко ответил я. - Допустим на минуту, что это был Рихард Хантри… Почти сразу же после смерти Вильяма в Аризоне он поспешно оттуда уехал в Калифорнию, за пределы досягаемости властей штата, и больше никогда туда не возвращался. Следствие против Рихарда Хантри было вскоре прекращено. Если у вас и были какие-то подозрения, то вы почему-то сохранили их при себе и никому не сказали ни единого слова! Ведь так?
Милдред Меад снова покачала головой:
- Вы совсем меня не знаете! - теперь уже резко отозвалась она. - Когда мне показали тело сына для опознания, я чуть не умерла сама… Не забывайте того, что Вильям тоже принадлежал к той же семье! Во-первых, отец Вильяма - Феликс Хантри. А во-вторых, между Вильямом и Рихардом никогда не было конфликтов…
- Тогда почему же Рихард Хантри так поспешно уехал из Аризоны? Сразу же после смерти Вильяма?
- Не знаю… Может быть, боялся того, что его тоже убьют…
- Так он утверждал?
- Я никогда не говорила с ним на эту тему! - сердито возразила она. - Более того, просто ни разу не видела его с тех пор.
- После смерти Вильяма? - упорно уточнил я.
- Да, конечно! Я не видела Рихарда Хантри более тридцати двух лет. И в течение четверти века не слышала о нем ничего… Не знаю даже, что с ним произошло… Говорят, он просто исчез из города.
Мне так и не удалось получить больше никаких сведений от старой Милдред Меад. Видя бесполезность дальнейших расспросов, мы распрощались.
Но настороженность у меня осталась…
Глава 27
В доме Якоба Вайтмора горел свет. Это немного меня обрадовало, и я даже стал питать надежду, что застану там наконец Бетти Посидан такой же веселой, непосредственной, живой.
Но мои надежды не оправдались. Внутри находилась только все та же Джеси Габл, подруга умершего Якоба Вайтмора. Как только она открыла мне дверь и впустила внутрь, я сразу же отметил в молодой женщине заметную метаморфозу. Теперь ее движения были более уверенными и обдуманными, а в глазах светилась надежда на лучшее будущее.
- С вас полагается 100 долларов! - сразу же заявила Джеси Габл, как только мы уселись на старые стулья в их бедной гостиной. - Мне удалось узнать, как зовут ту женщину, которая продала Якобу картину, которой вы так интересовались.
- И кто же это был? - спросил я с явным интересом.
- Минуту терпения! Не спешите! Откуда я могу знать, что у вас есть с собой эти 100 долларов…
Я вынул из кармана портмоне, медленно отсчитал нужную сумму и положил деньги на стол перед ней.
Джеси Габл сразу же протянула руку и накрыла их своей ладонью. Потом торжественно сообщила:
- Ее зовут Джонсон!
- Мать Фреда? - уточнил я.
- Я не знаю, чья она мать.
- А как ее имя, этой Джонсон?
- Тоже не знаю. Стенли Мейер сообщил мне только ее фамилию.
- А кто такой Стенли Мейер?
- Это санитар в больнице, и, кроме того, художник-аматор. Продает свои картины во время базаров на пляже. Его прилавок расположен рядом с местом этой женщины Джонсон. Он как-то видел, как мой Якоб покупал у нее картину… эту картину, которой вы так интересуетесь.
- Откуда санитар знает фамилию женщины, продававшей картины?
- Он хорошо ее знал по больнице. Эта Джонсон работала там же санитаркой.
Теперь я был вполне удовлетворен этими сведениями. Поблагодарив Джеси Габл, я уехал с побережья.
* * *
Я мчался по опустевшей автостраде как сумасшедший. Теперь я точно представлял, где может находиться Бетти Посидан и понимал, что она в большой опасности…
* * *
Я застал капитана Маккендрина в его кабинете. Он будто бы и не уходил из него с тех пор, как мы расстались в полночь.
- Вы, похоже, не выспались, - сказал он вместо приветствия, посмотрев внимательно на меня.
- Я вообще еще не ложился, - признался я. - Все эти часы пришлось ездить туда-сюда, чтобы разыскать исчезнувшую журналистку Бетти Посидан.
- Не понимаю, почему вы так близко принимаете к сердцу ее отсутствие? Разве возможно проследить за передвижениями каждого журналиста? Они ведь беспрерывно носятся куда-нибудь в течение всех двадцати четырех часов в сутки…
- Это действительно так, - согласился я. - Но сейчас мы имеем дело с другой, необычной ситуацией. Думаю, что следовало бы обыскать дом Джонсонов! - решительно и уверенно заключил я.
- Опять вы за свое! У вас имеются какие-либо четкие основания, чтобы утверждать, что журналистка Бетти Посидан находится именно в этом доме?
- К сожалению, у меня нет конкретных фактов… это так. Однако такая вероятность очень реальна, ручаюсь вам! Скажу даже больше того: именно там, в доме Джонсонов, находится пропавшая картина Бемейеров! Она уже прошла недавно через руки ее сына, Фреда Джонсона. - Пришлось детально напомнить капитану Маккендрину все уже известные факты. - Фред Джонсон действительно одолжил эту картину в доме Бемейеров с разрешения их дочери, но затем картина была украдена из музея или даже из дома Джонсонов…
Ко всем этим фактам я добавил только что полученную информацию от Джеси Габл о том, что погибший недавно Якоб Вайтмор купил эту картину именно у миссис Джонсон, а потом уже сам продал ее Полю Гримесу, а тот - Рут Бемейер.
- Все, что вы рассказываете, может быть очень интересно… - отозвался с каким-то безразличием капитан Маккендрин, - но у меня нет сейчас времени искать журналистку Бетти Посидан. Я не могу пойти на противозаконные действия, чтобы искать украденную или потерянную картину, которая к тому же не представляет, видимо, особой ценности…
- А исчезнувшая девушка? - настаивал я. - Именно пропавшая картина - это ключ ко всей нашей загадке!
Капитан безразлично пожал плечами, но я как бы мимоходом добавил:
- Вчера, очень поздно, я все же нанес визит миссис Хантри…
Лицо капитана нахмурилось, посуровело. В уголках губ и глаз увеличилось число морщинок. Он, видимо, сильно рассердился, но старался себя сдерживать.
- И что же вы там узнали, Арчер? - резко спросил он после напряженной паузы.
Я коротко пересказал капитану Маккендрину наш разговор с миссис Хантри, ее взволнованность и возбужденность, когда она отрицала свое непосредственное участие в тех событиях на вилле. Я отметил роль мужчины в коричневом костюме, чьи останки были недавно выкопаны в оранжерее Хантри, подчеркнув насколько важно выяснить его личность, чтобы раскрыть мотивы двух последних убийств.
Капитан Маккендрин заметно разволновался, его лицо покраснело.
- Значит, миссис Хантри не рассказала, откуда появился тот мужчина в коричневом костюме? - спросил он с интересом.
- Нет, она уверяет, что ничего о нем не знала и не знает до сих пор. Вероятно, он тогда выписался из больницы для инвалидов… - задумчиво добавил я.
Капитан Маккендрин раздраженно ударил по столу ладонью.
- Почему, черт возьми, вы не сказали мне об этом раньше, Арчер? Ведь если человек хоть раз побывал в больнице для инвалидов, по его скелету и черепу можно легко установить его личность!
Капитан Маккендрин заметно повеселел. Что касается меня, то я попрощался и ушел.
* * *
Возвращаясь в свой отель, я по дороге заново обдумывал по памяти свой разговор в Аризоне с шерифом Бротертоном. Вспомнил о том, как шериф рассказывал о солдате, которого звали Вильсон или Джексон… Он был другом Вильяма Меада по службе в армии… Другом убитого в какой-то неизвестной драке сына Милдред Меад… Шериф рассказывал, что после войны он получил от этого друга Вильяма открытку из калифорнийской больницы для инвалидов…
"Не здесь ли разгадка личности мужчины в коричневом костюме, погибшего много лет назад в мастерской Рихарда Хантри на вилле?" - раздумывал я, взвешивая все эти данные и так и эдак. Я был почти уверен теперь в правильном ответе на этот, казалось бы, очень сложный вопрос.
* * *
Из своего отеля я заказал разговор с Аризоной, попросив соединить меня с шерифом Бротертоном в Копер-Сити. После недолгого ожидания я услышал его громкий голос. Мы дружески поздоровались.
- Я рад, что вы разыскали меня, Арчер! - воскликнул он.
- Шериф, мне необходимо выяснить у вас один очень важный вопрос. Прошу прощения, если снова спрошу о том, что уже служило предметом нашего разговора… Скажите, привлекался ли каким-нибудь образом Бемейер по делу о смерти Вильяма Меада?
- Вы уже спрашивали меня об этом. И тогда, и теперь отвечу вам то же самое: я просто этого не знаю!
- Но такая возможность существует?
- У Бемейера не было никакой причины для этого. Он был слишком тесно связан с матерью Вильяма, чтобы покушаться на него самого.
- Выражала ли Милдред Меад желание, чтобы следствие о смерти ее сына продолжалось?
- Этого я не знаю. Она разговаривала тогда по этому поводу на слишком высоком уровне. К тому же определенное время находилась в шоке…
- Шериф, еще одно ваше сообщение, сделанное в прошлый раз, приобретает особую важность… Вы тогда вскользь упомянули, что один из друзей Вильяма по армии приезжал в Аризону и беседовал с вами о его смерти, не так ли?
- Вроде бы так…
- Вы не помните его фамилию?
- Кажется, Джексон… - ответил шериф после минутного раздумья, - да, точно, Джери Джексон!
- А, может быть, несколько иначе: Джери Джонсон?
- Может быть, и так… - сказал шериф, вновь задумавшись.
- Падали подозрения на Хантри при расследовании убийства Вильяма?
- Его очень быстро увезли за пределы штата. Насколько я знаю, в Аризону он потом никогда не возвращался.
- Значит, между братьями был все же какой-то конфликт?
- Не уверен, можно ли это назвать конфликтом… Между Рихардом и Вильямом было скорее здоровое соперничество, даже определенная конкуренция. Так бы я это назвал! Оба они страстно хотели стать хорошими художниками… Оба хотели жениться на одной и той же девушке… В результате всего этого можно сказать, что Рихард Хантри выиграл оба раунда у Вильяма Меада. Плюс к этому заполучил еще ценное имение…
- Вы не догадываетесь о том, что все-таки могло произойти с Рихардом Хантри?
- Нет, не могу даже представить. Это уже не моя область! Извините, у меня вскоре назначена одна встреча, поэтому я должен закончить на этом наш разговор. Уже опаздываю… - и шериф Бротертон поспешно опустил трубку на рычаг, тепло попрощавшись со мной перед этим.