- Он утверждал, что это должен быть Хантри. Говорил, что никто другой не нарисовал бы так. Утверждал, что это самое большое открытие, которое он сделал в своей жизни.
- Так он тебе сказал?
- Да! Зачем ему бы мне врать? Никаких причин для этого не было.
Теперь Паола смотрела мне прямо в глаза, словно моя реакция на ее слова могла защитить честь отца. Я ясно видел, что девушка чем-то сильно напугана. Поднявшись с пола, я удобно сел на один из ближайших полумягких стульев, прислушиваясь к своим мыслям в эти напряженные минуты тишины, царившей в часовне.
Паола тоже поднялась с пола и медленно направилась к двери, но не ушла. Она замерла, продолжая настороженно на меня смотреть.
- Я не враг тебе, Паола! - серьезно отозвался я.
- Тогда не терзай меня своими бесконечными вопросами. У меня и так была очень тяжелая ночь… - она отвернула лицо, будто стесняясь того, что собиралась сказать: - Я очень любила своего отца… И когда вдруг увидела его мертвым, то пережила страшное потрясение…
- Мне очень жаль, Паола, - искренне проговорил я, сочувствуя девушке. - Надеюсь, утром тебе станет немного легче.
- Я тоже надеюсь на это… - тихо отозвалась она, продолжая стоять у двери.
- Кажется, твой отец имел фотокопию пропавшей картины?
- Вроде бы, да. Она, по-моему, у медэксперта.
- Откуда ты знаешь? - встрепенулся я.
- Он сам мне показывал. Говорил, что нашел это фото в кармане пиджака отца, и спросил, знаю ли я молодую женщину, которая изображена на снимке. Я ответила, что не знаю.
- Ты узнала картину на фотографии?
- Да.
- Значит, это был портрет молодой женщины, проданный твоим отцом Бемейерам?
- Да, тот самый, - уверенно подтвердила Паола.
- Не знаешь, сколько отцу заплатили за картину?
- Он не говорил этого. Думаю, ему очень нужны были те деньги, чтобы оплатить какой-то долг. Он, похоже, не хотел, чтобы я знала об этом… Зато могу рассказать тебе то, что тогда от него услышала! Он будто бы хорошо знал ту красивую женщину и именно поэтому пришел к выводу, что картина не фальшивка, а оригинал.
- Он сказал тебе, как зовут ту женщину на портрете?
- Она была натурщицей в Туисон еще во время молодости отца. Зовут ее Милдред. В то время она была очень красивой девушкой. Отец утверждал, что портрет на картине нарисован по памяти, а не с натуры. Ведь Милдред сейчас уже много лет, она теперь старушка, если вообще еще жива.
- Не помнишь ее фамилию?
- Нет… Отец, кажется, говорил о том, что она периодически брала фамилии мужчины, с которым жила…
Я ушел из церковной часовни, оставив Паолу там, в одиночестве, погруженную в печальные мысли о смерти отца.
Подумав несколько минут, я вернулся к Генри Пурвису в госпитальный морг. Я нашел его сидящим в коридорчике. Фотографии, которую, по словам Паолы, нашли в кармане пиджака Поля Гримеса, у Пурвиса уже не было. Он пояснил, что отдал ее журналистке Бетти Посидан.
- Зачем? - спросил я с досадой в голосе.
- Она хотела снять с нее копию для своей редакции!
- Думаю, что капитан Маккендрин будет недоволен этим, Генри, - заметил я задумчиво.
- К дьяволу его! Кстати, он сам разрешил отдать фотографию. Ведь шеф полиции уходит в этом году на пенсию, поэтому капитан Маккендрин начал беспокоиться о большой рекламе…
В задумчивости я направился к больничным воротам, вспомнив, как несколькими часами раньше я так же шел к больнице и неожиданно наткнулся на умирающего Поля Гримеса. Лишь теперь я вспомнил, что тогда собирался поговорить с матерью Фреда, миссис Джонсон. Теперь я решил восполнить пропущенное…
Глава 12
У санитара, дежурившего у входа в здание больницы, я уточнил, где могу застать миссис Джонсон. Он направил меня к старшей медсестре. Она оказалась женщиной среднего возраста, с бледным костистым лицом и явно неуживчивым нравом. На мой вопрос о миссис Джонсон она лишь пожала плечами:
- В нашей больнице работает несколько женщин с такой фамилией… - в ее голосе прозвучало недовольство.
- Ее зовут, кажется, Сара Джонсон, - добавил я на всякий случай.
- Почему же вы сразу так не сказали! - воскликнула старшая медсестра. - К сожалению, Сара Джонсон уже не работает в нашей больнице. Теперь она дежурит в санатории для выздоравливающих, который располагается невдалеке от автострады.
- Как он называется, не подскажете?
- "Ролама", - ответила она все тем же раздраженным тоном.
- Благодарю вас. А почему Джонсон уволилась от вас, - поинтересовался я на всякий случай.
- Я не говорила, что ее уволили… Она ушла от нас по собственному желанию… Но я не уполномочена говорить об этом…
Правда, мне показалось, что ей очень хочется что-то добавить, зачем-то меня задержать. Поэтому я не спешил уйти, стоял как бы в раздумье.
- Вы не из полиции случайно? - спросила она через полминуты.
- Нет, я частный детектив, сотрудничаю с шерифом по одному делу, - ответил я, одновременно вынимая бумажник и показывая фотографию своей официальной лицензии.
Она с любопытством взглянула на нее, потом почему-то усмехнулась и неожиданно спросила:
- Значит, у нее снова неприятности?
- Надеюсь, что нет, - ответил я уклончиво, но видно было, что женщина не поверила моим словам.
- Видимо, речь идет о продаже наркотиков? - настойчиво поинтересовалась она.
- Могу лишь сообщить, что провожу расследование по ее делу… Когда же миссис Джонсон ушла с прежней работы?
- Это случилось на прошлой неделе. Дирекция позволила ей уйти без лишнего шума, дав сносную характеристику и рекомендацию. Ее не могли задержать по-настоящему, хоть все было и так достаточно ясно… Ведь в кармане у нее обнаружили несколько ампул. Я тогда присутствовала при обыске… - старшая медсестра зло усмехнулась. - Жаль, что вы не смогли слышать, как она дерзко и даже грубо разговаривала с нашим шефом…
- И что же она ему сказала?
- Ох, я даже не могу этого повторить… - ее бледное лицо покрылось пятнами румянца, словно я сделал какое-то непристойное предложение. Она отвернулась и медленно отошла в сторону.
Было уже за полночь.
Двухэтажный комплекс выложенных обтесанным камнем аккуратных домов, в котором размещался санаторий "Ролама", находился почти у самой автострады, будто это очень нужная для всех бензоколонка, а не санаторное отделение для больных.
Когда я вошел внутрь главного здания и тихо закрыл за собой дверь, то почти сразу услышал легкие, быстрые шаги приближающейся ко мне медсестры. Это оказалась молодая, красивая негритянка.
- Сейчас слишком позднее время для посетителей и свиданий с больными, - строго заметила она.
- Я хотел увидеться не с вашими больными, а с работающей здесь миссис Джонсон.
Негритянка заколебалась, потом сказала:
- Хорошо, я попробую ее отыскать. Она становится популярной женщиной… - улыбнулась молодая негритянка. - Вы сегодня уже второй, кто захотел с ней встретиться.
- А кто же был первым? - с интересом спросил я.
Вновь поколебавшись, она все же ответила, предварительно уточнив:
- А вы не ее муж?
- Нет, только знакомый.
- Перед этим ее навестил сын. Молодой парень с рыжими усами. Он устроил здесь неплохой скандальчик еще до того, как мне удалось его выпроводить.
Молодая негритянка бросила на меня внимательный, изучающий, хотя и не лишенный вежливости взгляд, спросив с улыбкой:
- Надеюсь, вы не собираетесь устроить у нас еще одни дебош?
- Я далек от этого. Наоборот, хочу затушить, уладить один небольшой конфликт.
- О'кей! Тогда я схожу и отыщу вам миссис Джонсон. Только, пожалуйста, посидите в ожидании тихонечко. Здесь уже давно все спят.
- Да, конечно. Скажите, а какова была причина скандала с ее сыном? - задержал я на минуту молодую негритянку.
- Все те же деньги… Ведь в спорах и ссорах почти всегда речь идет о деньгах, - философски заметила она.
- Не всегда, - возразил я с улыбкой. - Иногда, и довольно часто, причиной ссоры является и любовь.
- Видимо, она тоже сыграла в нашем скандале определенную роль. Понимаете, в машине сына сидела какая-то девушка, молодая блондинка… - пояснила мне негритянка.
- Не всем же так везет! - шутливо добавил я.
Моя собеседница приняла более строгий вид, словно приготовившись дать отпор возможным заигрываниям с моей стороны.
- Хорошо, схожу и позову миссис Джонсон, - сказала она уже на ходу.
Через несколько минут ожидания я увидел, как появилась миссис Джонсон. Она шла с явной неохотой. Ее расстроенное лицо и припухшие глаза свидетельствовали о недавнем происшествии с сыном.
- Что вам нужно? - нервно спросила она. Ее тон говорил о растерянности, даже печали.
- Я хотел бы поговорить с вами в течение нескольких минут, - вежливо ответил я.
- У меня и так неприятности на работе… Разве вы хотите, чтобы меня из-за вас уволили?
- Нет, конечно, - возразил я. - Но так сложились дела, что я работаю здесь, в вашем городе, частным детективом. Ну и расследую здесь кое-что…
Нервный, беспокойный взгляд миссис Джонсон, метнулся в глубину узкого коридорчика, откуда она только что вышла, потом она задумчиво посмотрела по сторонам, и вся напряглась, будто собиралась ускользнуть от меня на улицу.
Я решительно встал между ней и выходом из здания, а потом спросил настойчиво и непоколебимо:
- Есть ли здесь какая-нибудь комната, где бы мы могли спокойно поговорить несколько минут?
- Пожалуй, есть… Но если я потеряю работу, это уж будет на вашей совести!
Миссис Джонсон провела меня в небольшую приемную, заставленную случайно подобранной мебелью. Здесь она включила небольшую лампу, слабо осветившую помещение.
- Что же теперь понадобилось вам от меня? - нервно и нетерпеливо спросила она.
- Во-первых, встретиться с вашим сыном Фредом.
- Я тоже этого хочу… - она тяжело вздохнула, передернув своими толстыми плечами. - Я начинаю волноваться за него… Уже больше недели я не имею вестей от Фреда…
- Если не считать того, что он был здесь сегодня вечером, - возразил я спокойно и твердо. - Что же он хотел от вас?
Миссис Джонсон нахмурилась, с минуту помолчала, чтобы придумать новую ложь, которая больше приближалась к истине.
- Ему нужны были деньги… Впрочем, в этом нет ничего нового. Каждый сын может просить деньги у своей матери, когда они ему нужны. Я помогаю ему не в первый раз, он хороший сын. К тому же он всегда потом отдает долг, как только зарабатывает.
Я жестом остановил поток ее слов, оправдывающих поступки сына.
- Успокойтесь, миссис Джонсон! Я все же должен подчеркнуть, что ваш Фред оказался в очень сложной ситуации. Кража картины, конечно, достаточный повод, чтобы за него опасаться. Но сейчас, к тому же, он увез девушку, чтобы скрыть свое предыдущее преступление. А это еще сложнее и гораздо хуже!
- Он ее не увозил! - нервно воскликнула миссис Джонсон. - Это ложь, гнусная ложь! Она поехала с ним добровольно, это уж точно! По правде говоря, это она первая стала с некоторого времени бегать за Фредом… Если эта проклятая негритянка сказала вам что-то другое, она врет! - резко добавила миссис Джонсон и даже потрясла сжатой в кулак рукой по направлению к дверям, за которыми недавно исчезла темнокожая медсестра.
- А что же с картиной, миссис Джонсон?
- С какой картиной?
- С той, которую Фред украл из дома Бемейеров! - твердо и спокойно ответил я, ожидая нового потока лжи с ее стороны.
- Фред вовсе ее не крал, а просто одолжил на некоторое время, чтобы подвергнуть каким-то исследованиям. Он принес ее в музей, но оттуда она была кем-то украдена!
- А вот Фред сам мне сказал, что картина исчезла не из музея, а из вашего дома! - резко возразил я.
Миссис Джонсон энергично потрясла головой:
- Нет, вы просто его плохо поняли! Эту картину кто-то унес из музейного подвала, поэтому они, музейная администрация, а не Фред, должны нести за нее ответственность, - решительно заявила она.
- Следовательно, вы решили с Фредом обыграть эту версию?
- Это не версия! Это правда! Мы, естественно, будем настаивать на ней: Фред чист, как хрусталь, во всей этой истории. Если вы сами этого не видите, то, очевидно, у вас испорченное воображение. Сказалось, наверное, то, что вы слишком часто встречаетесь с нечестными людьми…
- Да, действительно, это так, - спокойно подтвердил я, но потом добавил: - Вы тоже из их числа!
- Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать ваши оскорбления! - сердито бросила она, напустив на себя обиженный вид.
Она явно старалась разжечь в себе гнев на меня, чтобы поскорее закончить неприятный для нее разговор, но у нее ничего не получалось. Слишком многое навалилось на ее плечи в течение сегодняшнего дня… Она очень страшилась новых неприятностей: это видно было по всему ее поведению, несмотря на попытку взять себя в руки. Опустив мрачный взгляд на свои нервно переплетенные пальцы рук, она через минуту уткнулась в них лицом, но не плакала, даже не всхлипывала. Просто сидела молча вся поникшая, как горестная скульптура печальной матери, ищущей выхода из тупика.
Так прошли две-три минуты. Потом я нарушил ее молчание новым вопросом:
- Куда же поехал Фред, миссис Джонсон?
- Не знаю…
- Разве вы не поинтересовались, не спросили его об этом? Вы бы не дали ему денег, предварительно не узнав, куда они направляются.
- А кто говорит, что я дала ему денег? - легко уклонилась она от прямого ответа.
- Я!
Она вновь зло стиснула свои руки в кулаки и сердито ударила ими по ручке кресла:
- Я убью эту чертову девку!
- Не советую. Если сделаете такую попытку, то сразу же попадете в тюрьму, за решетку.
Лицо миссис Джонсон искривилось в нехорошей ухмылке, когда она стала оправдываться:
- Я же только пошутила… - сказала она, гладя на меня зло, с нескрываемой ненавистью.
- Но выбрали для своей шутки совсем не время. Добавлю еще одно: сегодня вечером убит человек по имени Поль Гримес! - подчеркнуто твердо проговорил я, изучая ее реакцию на это известие.
- Убит?! - выдохнула она, вся передернувшись.
- Да, кем-то смертельно избит!
Миссис Джонсон вновь задрожала все телом и стала медленно оседать на пол. Упав, она не двигалась и не подавала признаков жизни, пока спешно вызванная мной на помощь чернокожая медсестра не облила ее лицо холодной водой. Миссис Джонсон вздрогнула, открыла глаза, потом медленно приподнялась с пола на колени, и, тяжело хватая воздух широко открытым ртом, нервно коснулась дрожащей рукой своих волос.
- Зачем ты облила меня водой! - сердито повернулась она к молодой негритянке. - Ты ведь испортила всю мою прическу…
- Но ведь вы неожиданно потеряли сознание, миссис Джонсон, - напомнил я ей о случившемся.
Она потрясла головой, словно желая поскорее взять себя в руки. Затем попыталась подняться с колен на ноги. Коллега-негритянка поддержала ее, помогая обрести равновесие.
- Вам все же лучше сесть, - посоветовала чернокожая девушка. - Ведь слабость, потеря сознания…
Миссис Джонсон отрицательно покачала головой, давая понять, что хочет стоять, а не сидеть, хотя во всех ее движениях скользила неуверенность.
- Странно… что это со мной вдруг случилось? - тихо проговорила она. - Может, меня кто-то неожиданно оглушил? - и она зло посмотрела на меня.
- Вас оглушило услышанное от меня известие, - четко подсказал я, смотря ей прямо в лицо. - Я только что сообщил вам, что вчера вечером смертельно избили Поля Гримеса, которого я обнаружил на газоне, неподалеку от больницы.
Миссис Джонсон старалась всеми силами придать своему лицу выражение полного безразличия. Вскоре ей это почти удалось. Через пару минут оно отражало непонимание того, о чем идет речь.
- Кто это? - спросила она почти равнодушным тоном.
- Антиквар из Аризоны. Это он продал Бемейерам ту картину. Вы знаете Поля Гримеса?
- Не повторите ли вы яснее имя этого человека!
- Поль Гримес!
- Никогда о таком не слышала…
- Да?! Так почему же вы вдруг упали в обморок, едва я успел сказать о том, что он убит? - насмешливо спросил я.
- Вовсе не потому! - твердо возразила она. - Просто со мной случается иногда такое… Подобные обмороки совсем не опасны… Они видимо от переутомления…
- Может быть, будет лучше отвезти вас домой в моей машине? - вежливо предложил я.
- Нет, конечно! - запротестовала она. - Потеряла бы место, а этого я не могу себе позволить. Ведь это наш единственный источник существования.
Тяжело опустив голову, миссис Джонсон двинулась неуверенными, шатающимися шагами из комнаты по направлению к палатам, где находились пациенты санатория.
- Так куда же Фред намеревается завезти мисс Бемейер? - четко и ясно проговорил я еще до того, как она успела дойти до двери комнаты.
Миссис Джонсон не удостоила меня ответом. Она никак не прореагировала на неприятный для нее вопрос. Просто продолжала свой путь все той же шатающейся походкой.
Глава 13
Несмотря на позднее время я решил продолжать "свои беседы" с интересующими меня людьми. Теперь я вновь отправился на виллу Хантри и вскоре был уже там.
Миссис Хантри тихо вошла в комнату, где я ее поджидал. Она была опрятно причесана. На ней было открытое красивое, спадающее до пола вечернее платье. Казалось, она еще не переодевалась после своего званого приема. А может быть, он и закончился лишь недавно… Этого я не знал.
- Вы?! Ведь уже так поздно! - воскликнула она, не скрывая своего недовольства из-за моего появления в такое время. - О чем, собственно, идет речь?
Я вынул из кармана черно-белое фото, изображавшее пропавшую картину.
- Не хотели бы вы посмотреть на эту фотографию? - вежливо спросил я. - Это фотокопия украденной у Бемейеров картины.
- Но ведь я не могу ничего добавить вам к тому, что уже сказала раньше! Повторяю, я уверена в том, что эта картина, о которой идет речь, фальшивка. Это не работа моего мужа. Я ведь хорошо знаю все его картины, а этот женский портрет не из их числа, - уверенно заявила она.
- Вы узнаете натурщицу, позировавшую этому художнику? - неожиданно спросил я, глядя на нее.
Миссис Хантри внимательно посмотрела на меня. Этого было достаточно, чтобы я отлично понял, что она узнала женщину.
- Немного похожа на женщину, которую я знала очень давно, еще молодой девушкой… - медленно ответила миссис Хантри после некоторых колебаний.
- Когда вы ее узнали?
- Да я, собственно, и не знала ее в полном смысле этого слова. Когда-то встретила ее на каком-то приеме в Санта-Фе… еще до войны…
- Как ее зовут?
- Пожалуй, я не смогу ответить… Ее внешние данные частично изменились здесь на фото… К тому же она сама частенько меняла свое имя, когда жила с разными мужчинами, беря их фамилии… - задумчиво и явно нехотя говорила она. Потом вдруг она быстро подняла голову, внимательно посмотрела на меня, словно лишь теперь ей в голову пришла какая-то неприятная мысль. Она сердито добавила: - Нет, нет, мой муж вовсе не был в числе тех мужчин!
- Но он должен был достаточно хорошо знать ее, так как нарисовал этот портрет! - четко подчеркнул я.