- Насколько я помню, нет. Ну, отсюда далеко до Лондона, хотя поезда, перевозившие военных и раненых, останавливались там. Мой парень дважды приезжал в Лондон, а у нас не было возможности поехать и повидать его. Моя жена очень из-за этого огорчалась.
Соседка миссис Грили вспомнила, что Теллер принес ей коробку вишен с дерева, что росло за их амбаром, и она сделала варенье с остатками своего сахара.
- Я же не знала, что будет война и сахар исчезнет. Я послала банку миссис Теллер - иногда я стирала для нее, когда мистер Теллер был дома, - и она сказала, что это лучшее вишневое варенье, какое она когда-либо пробовала. Помню, словно это было вчера, как она стояла в дверях, похваливая мое варенье, а сын Джордана подъехал на велосипеде и сообщил, что началась война. Мистер Теллер подошел к двери и сказал, что все закончится к Рождеству. Но прошло целых четыре Рождества. Я спросила мистера Теллера, должен ли он сразу присоединиться к своему полку. А миссис Теллер, бедняжка, выглядела так, будто я ударила ее. Лицо у нее побледнело, затем покраснело, словно она вот-вот заплачет. Это был последний раз, когда я видела его. Через два дня он ушел на рассвете, чтобы успеть на поезд.
Мистер Керр, священник маленькой церкви, сказал Ратлиджу:
- Он никогда не посещал службы, что я находил очень печальным. Даже после смерти Тимми. Но Флоренс бывала здесь каждое воскресенье почти до конца войны. Думаю, у нее было предчувствие, что муж не вернется. - Священник задумчиво потер лысину. - Конечно, я говорил с мистером Теллером, когда видел его в Хобсоне. Меня интересовало, не утратил ли он свою веру. С военными иногда такое бывает.
Ратлидж понимал все это слишком хорошо.
Священник добавил с улыбкой:
- Конечно, посещение служб в церкви Святого Варфоломея никогда не было обязательным.
Ратлидж обнаружил, что узнал о Питере Теллере столько же, сколько о его вдове. Ее все любили - люди знали ее едва ли не с детства и принимали как свою. Но ее муж, по-видимому, держался сам по себе, когда бывал в Хобсоне, делая мало усилий присоединиться к кругу общения жены. Конечно, любопытство местных жителей усиливало то, что он не посещал церковные службы и не ходил в паб. Это казалось эгоистичным.
"Эгоистичным? Или загадочным?" - спросил Хэмиш.
Возможно, Питер Теллер, подобно старшему суперинтенденту Боулсу, считал себя выше местных жителей и не желал опускаться до их уровня.
Тогда почему он решил жить здесь? Ведь он мог уехать. Или это был выбор его жены, поскольку он и так часто уезжал, а она предпочитала знакомое окружение Дорсету или Лондону?
Наступило долгое молчание.
- Меня интересует прошлое Теллеров. Вы их обвенчали? Кто-нибудь из его семьи приезжал в Хобсон на церемонию?
- Их венчал мой предшественник. Не знаю, кто был среди гостей и кто был его шафером.
- Что привлекло Питера Теллера к Флоренс Маршалл? Думаете, это деньги?
- Вы ведь не знали Флоренс. В ней было что-то привлекающее людей. Что касается денег, она унаследовала их от тети, и, насколько я понимаю, покойный отец Питера оставил его достаточно состоятельным. Так что едва ли причина была в этом.
- Можно найти дату их свадьбы в церковных книгах?
- Мне незачем в них заглядывать. Они поженились ранней весной 1903 года. Моя сестра вышла замуж в мае того же года. В 1913 году, когда я случайно упомянул миссис Теллер, что отлучусь на несколько дней поздравить Кейти и Ралфа с десятой годовщиной свадьбы, она сказала мне, что это и ее десятая годовщина. По возвращении я привез ей маленький подарок от Кейти. Она была очень довольна. По-моему, ее муж не приезжал сюда, чтобы отметить юбилей. Жаль.
Шагая назад по Хай-стрит, Ратлидж задержался у мемориала Великой войны у поворота на Черч-Лейн. Он всегда отдавал дань памяти погибшим. Жители Хобсона, ушедшие сражаться, служили вместе. Это было общей практикой для людей, которые никогда не бывали в Карлайле или Честере, не говоря уже о Лондоне. Они чувствовали себя удобнее в компании друг друга. И следовательно, часто умирали вместе.
Ратлидж видел, что это происходило и здесь. Под каждой фамилией было несколько имен. Под фамилией Саттертуэйт - три, под фамилией Грили - пять. Присутствовали один Тейлор, один Блейн и двое Джорданов. Он представлял их шагающих вместе на поиски ближайшего призывного пункта, а затем возвращающихся в новой униформе и щеголевато сдвинутых набок фуражках. Они уезжали убивать немцев и погибли сами.
Ратлидж повернулся, когда пожилой мужчина, проходивший мимо, остановился поговорить с ним. У него были седеющие волосы, усы, плечи, сутулые от возраста, и четкий голос образованного человека без тяжелого местного акцента.
- Это с полей, - сказал мужчина, указывая тростью на неправильной формы камень высотой в три фута, служивший центром мемориала. - Мы думали, он подойдет. Они пришли из этой земли, и многие никогда не вернулись сюда. Но они все еще остаются ее частью.
- Да, это трогательно, - отозвался Ратлидж.
Мужчина опустил трость к мраморным табличкам, окружавшим камень.
- Оба моих сына здесь и мои племянники тоже. - Трость передвинулась к фамилии Кобб и длинному списку под ней. - Мой старший сын Браунинг и его брат Теннисон. Учительская глупость эти имена. Я прихожу сюда каждое утро приветствовать их и каждый вечер сказать им доброй ночи.
- Тихое место, подходящее для воспоминаний.
- Вы служили на войне?
- Во Франции. На Сомме.
- Значит, вы видели самые страшные битвы. Хотя, по-моему, все они друг друга стоят.
Ратлидж мог только кивнуть.
- Думаю, вы здесь из-за миссис Теллер. Печальная история. В Хобсоне нет никого, кто мог бы причинить ей вред. Не могу понять, почему посторонний это сделал.
- Никто не смог предложить полиции никакой полезной информации. Но мне приходилось сталкиваться с затаенной злобой и в местах поменьше Хобсона. И она часто всплывает на поверхность.
Кобб покачал головой:
- Только не здесь.
- Очевидно, ее муж бывал в своем полку чаще, чем в Хобсоне, - сменил тему Ратлидж. - Вероятно, ей было одиноко. Она ждала его возвращения. И всю войну не знала, вернется ли он.
- Она была сиротой, которую воспитывала пожилая тетя, с добрыми намерениями, но, конечно, не понимавшая детей и их нужды. Думаю, Флоренс стала учительницей, чтобы окружить себя детьми. Но это были не ее дети. Каждый день они возвращались домой к своим семьям. В первые же каникулы она познакомилась с Теллером и влюбилась в него. Вряд ли она рассчитывала, что это перейдет в нечто большее, тем более зная, что он служит в армии.
- Вы встречали Теллера, говорили с ним?
- Видел его на Хай-стрит. Он редко заходил в паб и не был общительным. Но мне кажется, его что-то мучило. Не знаю почему - он был веселым собеседником в кратких разговорах о погоде, о том, где он будет служить в следующий раз или каковы его планы образования сына. Увы, Тимми умер в детстве. Это был страшный удар для обоих родителей. Неудивительно - редко кто может вынести такую трагедию.
"Он говорит о себе", - сказал Хэмиш.
- Теллер хотел, чтобы его сын последовал за ним в армию?
- Нет. Однажды он сказал мне, что единственное светлое пятно в грядущей войне - то, что Тимми не придется идти на нее и сражаться. Говорили, что эта война - последняя. Но через поколение это будет забыто и начнется следующая. - Кобб поколебался. - Возможно, лучше рассказать вам. Мой племянник, Лоренс Кобб, работал на ферме миссис Теллер, когда она нуждалась в помощи. Он с радостью это делал. Думаю, он женился бы на ней, если бы пришло сообщение, что Теллер погиб. Но он пропал без вести, а это другое дело.
- Она была влюблена в вашего племянника?
- Нет. Однако одиночество, в конце концов, могло свести их, но этого не произошло. Лоренс в прошлом году женился на дочери миссис Блейн.
- Я бы хотел поговорить с Лоренсом, - сказал Ратлидж. - Если вы дадите мне его адрес.
Кобб сделал это после секундного колебания.
"Он недоволен, - промолвил Хэмиш. - Жалеет, что рассказал тебе о племяннике".
Ратлидж поблагодарил Кобба, тот кивнул и отошел, не оглядываясь и тяжело опираясь на трость.
Из Хобсона Ратлидж поехал на северо-запад и после двух ошибок нашел ферму, где жил Лоренс Кобб.
Человек в амбаре возился с паровым трактором. Ратлидж слышал лязг молотка по металлу. Он прошел через дверь, и человек выругался, посасывая палец, который задел молотком.
- Лоренс Кобб? - спросил Ратлидж и назвал себя, когда мужчина кивнул. - Я приехал из Хобсона. Ваш дядя сказал, что я могу поговорить с вами о Флоренс Теллер.
Внезапно насторожившийся Кобб отложил молоток, бросил взгляд на ушибленный палец и сказал:
- Вы здесь по поводу ее смерти? Ну, я не имею к этому никакого отношения, но если когда-нибудь поймаю ублюдка, который это сделал, то прикончу его, прежде чем полиция до него доберется.
- Вы все еще любите Флоренс Теллер?
Кобб быстро взглянул на дом:
- Что, если так? Она была замужем, и я не мог ей открыться. Это ни к чему бы не привело. Она догадывалась о моих чувствах, и мы решили, что мне лучше всего уехать. Я так и сделал. Мы с женой счастливы.
Но Ратлидж этому не верил. Довольны - возможно, но не счастливы, по крайней мере, что касается Кобба.
- Вы знаете, кто мог хотеть убить ее?
- Если говорить о Хобсоне - никто. Я порвал бы любого, кто притронулся бы к ней. Думаю, если бы не Тимми, она могла бы полюбить меня, когда Теллер исчез. Но она любила сына, а он любил отца. Не важно, как он обращался с ней.
- Что вы имеете в виду?
- Будь у меня такая жена, я бы не отсутствовал по нескольку лет. И писал бы ей более часто. Он присылал подарки, но это не то же самое, что его присутствие. После смерти Тимми она нуждалась в нем более чем когда-либо. Но я думаю, что визиты сюда причиняли ее мужу слишком много боли. Он приезжал все реже и реже - во всяком случае, мне так казалось.
- А письма от него были?
- Она хранила их в маленьком сундучке красного дерева на столе возле ее любимого кресла. Когда я работал там и заходил в дом выпить чашку чаю или кружку воды, то иногда видел, как она откладывала письмо, как если бы перечитывала его. Она называла этот сундучок свидетелем своей линии жизни.
Но не было никакого сундучка ни у кресла, ни где-либо в доме, как напомнил Хэмиш.
- Вы работали на нее, можно сказать, не покладая рук, хотя могли бы обратить это время в свою пользу, - заметил Ратлидж.
- Моя мать оставила мне неплохие деньги. И я больше хотел помогать Флоренс, чем работать в Карлайле или Честере, где я не мог бы видеть ее каждый день. Я не стыжусь того, что любил ее. Но буду благодарен, если вы не передадите это моей жене. Бетси ревнива. Я узнал это слишком поздно. - Он подобрал молоток и ударил заевшую гайку. - Как можно так ошибаться насчет женской улыбки? Но я был одинок и хотел сына. А теперь у меня нет даже его.
"Он скорее мог бы убить жену, чем женщину в коттедже", - вставил Хэмиш.
Ратлидж чувствовал то же самое. Он поблагодарил Лоренса Кобба и удалился. Но перед этим Кобб промолвил:
- Я скажу вам это, но потом буду отрицать, что говорил. Но после того, как я услышал о смерти Флоренс, мне один-два раза приходило в голову, что муж разлюбил ее, встретил женщину, на которой хотел жениться, не мог найти достойный выход из положения и убил Флоренс. Спросите Джейка. Он может знать.
Но как спрашивать попугая об убийстве?
Ратлидж передал этот разговор констеблю Саттертуэйту, который сказал:
- Это совпадает с тем, что говорили мне. Жаль, что Лоренс Кобб не мог на ней жениться. Он бы постарался сделать ее счастливой.
- А вам не кажется, что он мог прийти к ней, быть отвергнут и, выйдя из себя, ударить ее? Он сильный мужчина. Я видел, как он работал молотком.
Но Саттертуэйт покачал головой:
- Я знаю Лоренса с его детства. Если бы он убил ее, то не оставил лежать в дверях, чтобы кто-нибудь ее нашел. Ну, мы предупредили людей, чтобы они присматривали за чужаком. Теперь это наша единственная надежда. Если только он со страху не покинул эту часть страны.
- А зачем постороннему убивать ее? - спросил Ратлидж во второй раз.
- Это озадачивает и меня, но я привык к загадкам и ответам, в которых не больше смысла, чем в загадке. Если, конечно, он не пришел сюда специально, чтобы забрать сундучок с письмами. А она поймала его за кражей. В этом есть какой-то смысл.
- Зачем ему красть старые письма? Важнее запись об их бракосочетании в церкви.
Саттертуэйт рассмеялся:
- Когда доходит до денег, люди меняются. Удивительно, как быстро появляются дальние родственники, когда кто-нибудь умирает, желая получить свою долю. Никто не уделял бедняге времени, пока он был жив, но теперь, когда он мертв, он их любимый кузен, пусть даже самый отдаленный. Они прибывают, чтобы заявить свои права, и в каком-нибудь темном углу Ланкашира натыкаются на жену, с которой приходится разделаться. Насколько мы знаем, завещание Питера Теллера было среди этих писем, и кто-то хотел его уничтожить. Это как поместить кошку среди голубей, не так ли?
Интересное объяснение убийства и исчезновения писем.
- Ферма представляет собой ценность?
- Она принадлежала ей, а не ему. Но откуда мы знаем, что еще ценного он мог где-нибудь приобрести? Флоренс могла не знать об этом. Или она не хотела мириться с фактом, что он мертв и завещание нужно передать поверенному.
Это было возможно при некоторой доле воображения. Все же Ратлидж снова обдумывал это за обедом, отключаясь от сплетен миссис Грили.
Он остался у нее еще на одну ночь и рано утром уехал в Лондон.
Говоря с Саттертуэйтом накануне отъезда, Ратлидж сказал:
- Я хочу попытаться найти родственников Теллера. Они могут пролить больше света на того, кто наследует. У Флоренс Теллер был поверенный?
- Она никогда в нем не нуждалась, - ответил констебль. - Насколько я знаю.
- Тогда, возможно, он был у Питера Теллера. А пока что, если вы найдете какую-нибудь информацию о чужаке, позвоните мне в Ярд. Если меня там нет, спросите сержанта Гибсона.
Во время поездки на юг Джейк вел себя почти спокойно, сидя в клетке на пассажирском сиденье, как если бы понимал, что больше не вернется в коттедж "Восход солнца". Он качался на жердочке, щипля перышки, что-то бормоча себе под нос и не проявляя интереса к окружающему.
Время от времени Ратлидж говорил с ним, как если бы говорил с собакой, едущей в машине. Но за исключением одного момента в кухне миссис Блейн и того, когда коврик накинули на клетку вчера вечером, он не произнес ничего даже отдаленно напоминающего человеческую речь.
"Он вспоминает, что слышал, снова и снова", - сказал Хэмиш.
И это было весьма печально.
Прибыв в Лондон, Ратлидж заехал в Ярд и передал клетку с попугаем удивленному сержанту Гибсону.
- Узнайте, чем его кормить, и проследите, чтобы он вел себя спокойно, пока я не вернусь за ним.
- Чем кормить? - переспросил сержант. - Я не знаю ни одного владельца попугая.
- Справьтесь в зоопарке, - предложил Ратлидж. - И посмотрите, есть ли у нас какая-нибудь информация о Питере Теллере - не родственнике Уолтера Теллера.
После этого он удалился.
Ехать через Дорсет в поисках семьи Питера Теллера - это отняло бы слишком много времени. Но, возможно, существовал более короткий путь. Эдвин Теллер мог знать отдаленного кузена или не родственную семью с такой же фамилией.
Был поздний вечер, когда Ратлидж оказался на Марлборо-стрит, остановившись перед домом Теллеров.
Трехэтажный белый дом стоял среди похожих - улица вызывала мысли о семейных деньгах и древних родах. Она была тихой - почти никого не было видно, - и Ратлидж готовился узнать, что ему слишком поздно говорить с кем-то.
Он поднял дверной молоток и постучал.
Горничная, открывшая дверь, сообщила ему, что мистер Теллер уехал в деревню.
- А миссис Теллер?
- Она сопровождает его.
- Когда он вернется, скажите ему, что заходил инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда и хотел бы поговорить с ним как можно раньше.
- Вы можете зайти к миссис Теллер утром, - неуверенно сказала горничная. - Если это важно.
- Я думал, она тоже в деревне.
- Эта миссис Теллер - бабушка мистера Эдвина Теллера.
- Тогда, если можно, я хотел бы с ней поговорить.
- Я спрошу, сэр.
Горничная быстро вернулась и проводила его в гостиную с окнами, выходящими на улицу.
Женщина, сидевшая в обитом парчой кресле, подняла взгляд, когда он вошел в комнату. Ее волосы были абсолютно седыми, но в голубых глазах светилась улыбка.
- Вы тот красивый молодой человек, который только что прошел мимо моего окна.
- Прошу извинения за поздний визит, миссис Теллер. Я только что вернулся в Лондон, а дело срочное.
- Мне сказали, вы из Скотленд-Ярда.
- Да, это правда. - Он узнал в женщине даму на портрете в доме капитана Теллера.
- Надеюсь, вы не пришли сказать мне, что Уолтер снова исчез? Право, это слишком. Я находилась в деревне и прибыла сюда, когда Эдвин и Эйми уезжали в Эссекс.
- Насколько мне известно, сейчас мистер Теллер с женой и сыном, он поправляется.
- Поправляется от чего, хотела бы я знать? Приличные люди не исчезают без единого слова, всполошив всю семью. Я едва знала, что сказать Джорджу, когда меня попросили остаться с ним еще на неделю. Со стороны Уолтера это было неразумно. Садитесь, молодой человек. Вы очень высокий, и у меня болит шея смотреть на вас.
Ратлидж сел напротив нее.
- Теперь скажите, почему вы здесь, если вы не ищете Уолтера.
- Я здесь, чтобы спросить о другом члене семьи. Мне известно, что у вас есть внук по имени Питер, но, возможно, у вас есть племянник, которого зовут так же.
- Насколько я знаю, нет. А почему он должен у меня быть?
- Мы пытаемся найти лейтенанта Питера Теллера, который служил во Франции и был объявлен пропавшим без вести в конце войны.
- Наш Питер вернулся домой. И он был капитаном.
- Питер Теллер, которого я ищу, вероятно, родом из Дорсета, хотя жил в Ланкашире после брака. Его жену звали Флоренс.
- Какой смысл в этих вопросах? - раздраженно осведомилась она.
- Мы пытаемся разыскать членов семьи лейтенанта Теллера.
- Жену Питера до свадьбы звали Сюзанна Дарли. Она моя внучатая племянница.
- Да, понимаю. Сколько времени они женаты?
Она нахмурилась.
- Я не вполне уверена. Лет двенадцать. Я ответила на ваши вопросы, молодой человек. Теперь вы должны ответить на мои.
- Охотно.
- Вы знаете, что мой внук Уолтер исчезал?
Они уже говорили об этом, но он ответил:
- Да. Я был в клинике вскоре после его возвращения.