- Совершенно верно. - Мистер Колдер заглянул в список. - Меня интересуют три человека, с которыми я хотел бы встретиться. Смедли…
- Церковный староста. Я деревенский староста, так что он, можно сказать, моя противоположность. Не нравится он мне.
- Мисс Мартин, ваша органистка. У нее, кажется, дом рядом с церковью. И мистер Смоллпис, ваш почтальон.
- А почему именно эти трое?
- Потому что, - пояснил Колдер, - кроме самого священника, они - единственные, кто поселился в деревне за последние два года. Так мне сказал Стоукс.
- Стоукс должен это знать, - сказал полковник. - У него тут полдеревни родственников.
Мистер Смедли жил в маленьком темном коттедже позади трактира "Виконт Таунзенд", перед которым висела табличка с портретом самого второго виконта. Великий сельскохозяйственный реформатор был чрезвычайно похож на репу, с которой ассоциируется его имя.
Мистер Смедли оказался сухим и недоверчивым стариком. Он лишь немного оттаял, когда узнал, что его посетитель - сын каноника Колдера из Солсбери.
- Крупнейший специалист по церковным мемориальным доскам, - сказал он. - С мировым именем. Вы должны гордиться им.
- Я об этом понятия не имел.
- Да-да. У меня где-то есть его эссе о верденских изображениях в Ганновере. Чрезвычайно ученая работа. В нашей церкви тоже есть несколько таких латунных досок. Они, конечно, не такие старые и большие, как в Сток Даберноне, но тоже красивые.
- Интересная у вас деревня. О вас в газетах пишут.
- Да? Я и не знал, что наши мемориальные доски настолько знамениты.
- Не доски. Ваш священник. Его выставляют прямо-таки чудотворцем.
- Меня это не удивляет.
- Почему?
Мистер Смедли недобро прищурился и сказал:
- Меня не удивляет способность прессы опошлять все, к чему она прикасается.
- Но чудеса действительно происходили?
- Что в вашем понимании чудо? Если вы принимаете определение Бернарда Шоу, который говорил, что чудо - это событие, которое рождает веру, тогда да. Мы были свидетелями чуда.
Мистеру Колдеру вдруг пришло в голову, что церковному старосте их беседа доставляет больше удовольствия, чем ему самому. Он сказал:
- Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. У этих событий есть какое-то рациональное объяснение?
- Все опять же зависит от того, что вы вкладываете в слово "рациональное".
- Я хочу знать, - прямо сказал мистер Колдер, - это чудеса или ловкие фокусы?
Мистер Смедли подумал немного, склонив голову набок, потом сказал:
- Этот вопрос вам стоит задать священнику. В конце концов, если нам показывают фокусы, то фокусником может быть только он.
- Я как раз собирался сделать это, - промолвил мистер Колдер и собрался уходить.
Когда он был уже у самой двери, хозяин задержал его, возложив руку, похожую на костистую лапу, ему на плечо.
- Позволите дать вам совет? - произнес он многозначительным тоном. - Это необычная деревня. Первое слово, которое приходит на ум, это "первобытная". Нет, я не хочу нагнетать страх, просто она настолько оторвана от внешнего мира, что развивалась намного медленнее, чем окружающие деревни и города. И еще одно… - Старик замолчал и вдруг напомнил мистеру Колдеру старого черного ворона, осторожно приближающегося к лакомому кусочку пищи. - Я должен предупредить вас, что люди здесь за своего священника стоят горой. Если то, что они считают проявлением Божественной силы, вы назовете ловкими фокусами… Вы меня понимаете?
- Понимаю, - ответил мистер Колдер.
Выйдя на деревенскую улицу, он пару раз глубоко вдохнул прохладный свежий воздух и направился к почтовому отделению.
В почтовом отделении было темно, пыльно и пусто. Он слышал, как почтальон в соседней комнате возится с ручным коммутатором. Прислушавшись, мистер Колдер понял, что мистер Смоллпис не был коренным норфолкцем. Судя по его голосу, он скорее был родом из тех мест, где слышен звон колоколов церкви Сент-Мэри-ле-Боу. Когда почтальон вышел в зал, это предположение подтвердилось. Если мистер Смедли был сельским вороном, то мистер Смоллпис был лондонским воробьем.
Мистер Смоллпис приветливо произнес:
- Приятно видеть новое лицо. Вы у полковника остановились. Надеюсь, его тетушка оправится.
- От чего оправится?
- Ее десять минут назад увезли. У старушки удар. Впрочем, не первый. Если хотите знать, это с ней происходит каждый раз, когда она чувствует себя одиноко.
- Все старые люди такие, - согласился мистер Колдер. - У вас, наверное, очень хлопотная работа.
- "О, я - и кок, и капитан, и боцман брига "Нэнси Белл"", - согласился мистер Смоллпис. - Я управляюсь с коммутатором (восемнадцать линий, между прочим), разношу почту, продаю марки, посылаю телеграммы и бегаю с поручениями. Хотя мне сверхурочные не засчитываются, а когда тебе за работу не платят, так и благодарить не за что. - Он посмотрел на часы над стойкой, которые показывали без пяти минут двенадцать, подвел стрелки на пять минут вперед, потом повернул табличку на входной двери словом "Закрыто" на улицу и сказал: - Поскольку полковник вряд ли вернется раньше двух, почем пиво в "Виконте"?
- Вы прямо читаете мои мысли, - сказал мистер Колдер. - А что будет, если всем вдруг понадобится куда-нибудь позвонить, а вас не окажется на месте?
- Ну, такого ведь не случится, верно?
Когда вернулся полковник (мистер Колдер был рад узнать, что его тетушке стало намного лучше), он сообщил о том, что его попытки что-либо выяснить не дали результатов.
- Если хочешь поговорить с мисс Мартин, ты можешь убить двух зайцев одним выстрелом. Почти каждую среду она ходит к священнику играть на фисгармонии. Его дом в конце улицы. Сначала дом, в котором жили приходские священники, стоял у церкви, но лет сто назад он сгорел. Боюсь, что нынешнее сооружение архитектурной жемчужиной не назовешь. Это здание построено в худших традициях викторианской краснокирпичной церковной архитектуры.
Мистер Колдер, поднимая тяжелый кованый дверной молоток, был склонен согласиться с этой оценкой. Дом не отличался красотой, зато он был величественным и массивным.
Священник сам открыл дверь. Мистер Колдер, направляясь к этому дому, не знал, с каким человеком ему придется встретиться. С воинствующим священнослужителем нормандской закалки? С фанатиком веры, готовым пойти на костер за свои убеждения? С коварным иезуитом, который живет по правилам Игнатия Лойолы, предаваясь одинокой молитве? Кого он не ожидал увидеть, так это худого мужчину неприметной наружности с извиняющейся улыбкой, который затараторил:
- Входите, входите. У нас можно без церемоний, мы тут двери никогда не запираем. Мы знакомы? Постойте. Вы мистер Колдер и остановились у полковника. Какая чудесная у вас собака! Настоящий персидский дирхаунд королевской крови. Как его зовут?
- Расселас.
- Расселас, - повторил священник. Он смотрел не на собаку, а себе через плечо, как будто в саду у него за спиной происходило что-то интересное. - Расселас.
Пес громко заурчал. Пастор снова произнес "Расселас", на этот раз очень тихо. Урчание сменилось рычанием. Священник замер на месте и замолчал. Рычание снова превратилось в урчание.
- Так-то лучше, - сказал пастор. - Вы видели? Он на меня злился. Интересно, отчего бы это?
- Обычно он себя очень хорошо ведет с незнакомцами.
- Не сомневаюсь. Он очень умный. Почему это он решил, что я враг? Вы ведь слышали, как он это мне показывал?
- Я слышал и то, как он передумал.
- Я сумел его переубедить. Интересно то, почему он начал с враждебных мыслей. Надеюсь, он их не от вас перенял? Впрочем, это всего лишь мои фантазии. С чего бы вам вообще думать о нас? Проходите, познакомьтесь с нашей органисткой мисс Мартин. Она прекрасная женщина, очень нам помогает. И к тому же превосходно играет почти на любых инструментах.
Словно в подтверждение его слов, из-за приоткрытой двери грянула увертюра из оперы Перселла "Дидона и Эней", исполняемая на фисгармонии со всеми открытыми клапанами.
- Мисс Мартин. Мисс Мартин!
- Простите, пастор, я не услышала вас.
- Это мистер Колдер, боевой друг полковника Фолкнера. Удивительно, что такая жестокая вещь, как война, родила такую замечательную дружбу.
- Добро иногда является следствием зла, вы не находите?
- Нет, - возразил пастор, - я так не считаю. Добро иногда появляется вопреки злу. Это совсем другое утверждение.
- Прекрасная роза, - подхватила мисс Мартин, - может вырасти из навозной кучи.
- То есть я - роза, а полковник Фолкнер - навозная куча? Или наоборот?
Мисс Мартин захихикала, а пастор сказал:
- Пусть это будет вам наукой: проводя аналогию, нужно знать меру. Извините, мне нужно бежать, но вы можете остаться. Мисс Мартин угостит вас чаем. Останетесь? Отлично.
За чашкой чая, пока мистер Колдер думал над тем, как подвести разговор к интересующей его теме, мисс Мартин сделала это за него. Она сказала:
- В нашей деревне полно сплетников, мистер Колдер. Вы хоть и пробыли здесь всего два дня, а кое-кто уже начинает задумываться, для чего вы приехали. Тем более что вы ходите везде и разговариваете с людьми.
- Я по природе общительный человек, - ответил мистер Колдер.
- Ну-ну, мне очки втереть вам не удастся. Уж я-то знаю. Вас сюда прислали.
Мистер Колдер, пытаясь сдержать удивление, произнес:
- Кто же меня послал?
- Я не буду называть имен. Мы все знаем, что в церкви есть различные секты и группировки, которые считают учение нашего пастора противным своим узким догмам. Они завидуют его растущей славе.
- Вот оно что, - произнес мистер Колдер.
- Я не прошу вас говорить, правильна ли моя догадка. Я хочу только, чтобы вы поняли, что в этих историях нет преувеличений. Я приведу один пример, за который могу сама поручиться. Это случилось, когда мы пригласили на чай семью Брауни. Я тогда допустила ужасный промах, который мог привести к страшной беде. У нас не хватило еды. Можете себе это представить?
- Легко, - сказал мистер Колдер, пожав плечами.
- Я отвела пастора в сторонку и призналась ему. Но он только улыбнулся и сказал: "Загляните в эту тумбочку, мисс Мартин". Я так и уставилась на него. Дело в том, что в этой тумбочке я храню ноты и псалмы, и единственный ключ от нее находится у меня. Я открыла тумбочку, и что вы думаете? Внутри стояло большое блюдо со свежими бутербродами и две тарелки печенья.
- Которыми можно было накормить пять тысяч.
- Странно, что вы так сказали. Тогда мне в голову пришло такое же сравнение.
- Вы об этом кому-нибудь рассказывали?
- Я не распускаю слухов. Но при этом присутствовала одна из моих помощниц. Она, наверное, и рассказала об этом людям. Вот и пастор. Не говорите ему об этом. Он, конечно же, все отрицает.
- Я рад, что мисс Мартин не оставила вас, - войдя в дом, сказал пастор. - Мне пришла одна мысль. Вы поете?
- Только под принуждением.
- Может быть, стихи читаете? Мы собираемся устроить деревенский концерт. Мисс Мартин в таких делах наша опора…
- Из сообщений вашего коллеги, - сказал мистер Фортескью, - следует, что он уже влился в жизнь этой деревни. В "Ист Англиа газетт" написали, что в прошлую субботу он принял участие в деревенском концерте в поддержку Королевского общества защиты животных от жестокого обращения. Он читал "Гибель "Вечерней звезды"" Лонгфелло.
- Господи боже мой! - изумился мистер Беренс. - Сколько же у него талантов!
- Однако в том деле, разобраться с которым я его послал, он, похоже, еще не сдвинулся с мертвой точки. Он считает пастора искренним и убежденным человеком и пока что наблюдает за тремя людьми, которые могли быть направлены в деревню специально для того, чтобы взять священника в оборот. Вам что-нибудь удалось выяснить?
- Не совсем, - ответил мистер Беренс. - Я проверил наши обычные контакты и пришел к выводу, что наиболее вероятный кандидат - Группа Международного Братства. В прошлом они уже занимались подобными вещами. Растормошить местные суеверия, а потом на их основании начать общенациональную кампанию - вполне в их духе. Помните тех школьников, которые зашли на территорию ракетной базы, и то, как грубо с ними там обошлись?
- Это так утверждалось, что с ними грубо обошлись.
- Да. Это была инсценировка. Но они тут извлекли для себя немало пользы. У меня есть выход на их руководителя. Мой контакт утверждает, что они сейчас действительно что-то затевают. А это, в свою очередь, означает, что они направили своего агента в Хеджборн.
- Или что пастор и есть их агент.
- Да. Но доказать что-либо будет сложно. С конспирацией у них все в порядке.
Мистер Фортескью задумался, водя большим пальцем по контуру выступающего подбородка, потом сказал:
- Вы смогли бы, воспользовавшись своим контактом, сделать так, чтобы определенная информация дошла до их агента в Хеджборне?
- Смог бы, но я не…
- Я слышал, что в медицине, - сказал мистер Фортескью, - если не удается распознать и вылечить болезнь обычными методами, иногда вызывают искусственный кризис, с которым можно бороться.
- Только нельзя забывать, что, если мы вызовем кризис, несчастный старина Колдер окажется в самом его центре.
- Совершенно верно, - сказал мистер Фортескью.
Мистер Колдер заметил перемену в пятницу второй недели своего пребывания в Хеджборне. Никто не относился к нему откровенно враждебно, никто на него не нападал и никто даже не был с ним груб. Просто в деревне его перестали принимать. Люди, которые охотно разговаривали с ним в "Виконте Таунзенде", теперь при его появлении находили темы для беседы между собой. Когда он наведывался к мистеру Смедли, тот не открывал ему дверь, хотя через окно он видел его с книжкой в руках. Мистер Смоллпис стал на улицах обходить его стороной.
Это было похоже на то, как в театре опускается железный противопожарный занавес, отделяя актеров и все, что находится на сцене, от зрителей. Неожиданно он оказался по одну сторону, а деревня по другую.
К субботе обстановка стала настолько гнетущей, что мистер Колдер решил: пора что-то предпринимать. Стоукс повез полковника по делам в Тетфорд, и он остался в доме один. Под влиянием минуты он решил поговорить с пастором.
Несмотря на то что погода была прекрасная, на деревенских улицах не было ни души. По дороге мистер Колдер, заметив шевеление занавесок в окнах, понял, что за ним наблюдают, однако вокруг царила тяжелая осенняя тишина. На этот раз странно притихшего Расселаса он оставил дома.
На стук в дверь никто не ответил. Вспомнив слова пастора о том, что двери здесь никогда не закрывают, он повернул ручку и вошел. В доме было тихо. Сделав несколько шагов по коридору, он остановился. Дверь по левую руку от него была открыта. Он заглянул и увидел пастора. Священник стоял на коленях на резной скамеечке для молитв так неподвижно, словно сам был ее частью. Если он и услышал шаги мистера Колдера, то не обратил на них ни малейшего внимания. Чувствуя себя глупейшим образом, мистер Колдер ретировался тем же путем, которым пришел.
На обратном пути ему неожиданно вспомнилось, как он во время войны работал в составе военной миссии в Албании. Когда миссия посетила одну из отдаленных деревень, там они встретили такое же молчаливое равнодушие. Это весьма их озадачило, поскольку обычно их хорошо принимали. Вернувшись в ту деревню через несколько месяцев, мистер Колдер узнал правду. В деревне поймали доносчика, и люди просто ждали, когда миссия уедет, чтобы разделаться с ним. Мистер Колдер не был от природы впечатлительным человеком, но, когда он узнал, что сделали с доносчиком, его чуть не вывернуло наизнанку…
В тот вечер Стоукс, накрывая на стол, был необычно молчалив. Когда он удалился, полковник сказал:
- То, что должно произойти, произойдет завтра.
- Откуда ты знаешь?
- Мне сказали, что пастор с четверга постится. К тому же завтрашняя служба отменена, а вечерняя перенесена на четыре часа. Тогда-то все и начнется.
- И слава богу, - обронил мистер Колдер.
- Стоукс считает, что тебе лучше сегодня уехать. Он думает, что со мной все будет в порядке, но тебе лучше поберечься.
- Спасибо ему за заботу, но я, пожалуй, останусь. Конечно, если ты не выгонишь меня.
- Да я буду только рад, - ответил полковник. - Кроме того, если они увидят, что ты уехал, они могут отложить свое дело, и тогда нам придется начинать все сначала.
- Ты позвонил по тому номеру, что я тебе дал?
- Да. Из телефонной будки в Тетфорде.
- И какой был ответ?
- Ответ был такой странный, - сказал полковник, - что я даже подумал, не напутал ли ты, поэтому…
Он передал мистеру Колдеру листок бумаги. Внимательно прочитав написанное, мистер Колдер сложил листок и спрятал его в карман.
- Ну что? Хорошие новости или плохие?
- Трудно сказать, - произнес мистер Колдер. - Но я могу пообещать одно: завтра вы услышите такую проповедь, которую не забудете до конца своих дней.
Когда пастор подошел к кафедре, он был бледен и собран, но лицо его уже не казалось мягким. Мистер Колдер удивился, как он мог раньше посчитать его наружность неприметной. От этого человека веяло решительностью и непреклонной верой, казалось, он своим теплом согревает всю церковь. Он уже не походил на доброго святого Франциска, теперь он был подобен Петру Пустыннику, "чьи очи горят, а язык подобен мечу".
Секунду он стоял неподвижно, широко расправив плечи, потом медленно повернул голову и стал всматриваться в лица собравшихся, точно ища поддержки и направления у своих прихожан. Заговорил он голосом спокойным и негромким, почти будничным:
- Антихрист снова поднял голову. Дьявол вновь принялся за дело. Мы убедили себя в том, что нанесли ему сокрушительный удар. Но мы ошиблись. Наше прошлое предупреждение не возымело должного действия, и теперь нам придется повторить его. На этот раз тверже.
Полковник взволнованно посмотрел на мистера Колдера. Тот беззвучно, одними губами, произнес: "Жди".
- Мне стало известно, что грязная работа в Снелшеме не только возобновилась, но и ведется с новой силой. Еще больше Божьих созданий держится в неволе и подвергается пыткам, которых не знали даже в гестапо. Во имя науки мыши, кролики, морские свинки и хомяки принимают позорную и болезненную смерть. Вчера груз африканских древесных бобров, безобидных и дружелюбных созданий, был доставлен на эту… научную бойню. Им будет привит вирус, от которого у них сначала отнимутся конечности, потом они будут испытывать жуткую, невыносимую боль и в конце концов умрут. Цель этого бесчеловечного эксперимента - найти способ оттянуть смерть…