Я сунула бутылку в карман пиджака, отчего тот некрасиво оттопырился. "Но ничего, - подумала я, - настроение это мне не испортит, потому что дальше его портить некуда". Я покачала головой и сказала:
- Прекрасный день. Были проблемы с декларацией, но спасибо Лосю - помог.
Они переглянулись, и у меня возникли первые подозрения. Они очень правдоподобно изображали удивление, отметила про себя я, но потом подумала, что Анна и Дэниел наверняка чему-то научились у своих актеров, а Сэм… За много лет преподавания будущим светилам науки Сэм научился быть холодным, как рыба.
Я решила сменить тактику, вытащила из сумочки пачку денег и швырнула им. Пачка приземлилась именно там, где я хотела, - на колени Сэма. Анна и Дэниел наклонились, чтобы получше их рассмотреть.
- Прекрасные новенькие банкноты, - заметил Дэниел. - Этот Лось ограбил банк?
- Может быть, Сэм ограбил? - сказала я. - Давайте его спросим.
Сэм посмотрел на деньги своим характерным отстраненным взглядом.
- Лось, - задумчиво произнес он. - Это из "Глубокого сна"?
- "Прощай, любимая", - быстро поправил его Дэниел. - Я думал, современные математики - люди образованные.
Сэм открыл рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, но я поняла, что пора прекращать эту игру.
- Я знаю, вы считаете, что мне нужно бросить свое дело, - сказала я. - Вообще-то я и сама пришла к такому заключению. Но подсылать ко мне девятифутового Лося - я бы не сказала, что это тонкий намек. К тому же это не смешно.
На этот раз удивление в их глазах выглядело неподдельным. Я хорошо знала эту троицу, и они прекрасно знали меня. "Они бы не стали, - подумала я, - прикидываться так долго".
- Он заявил, что его зовут Мартин, - произнесла я уже не таким уверенным голосом. - Мартин Маллой. Он искал Тельму.
Они снова быстро обменялись взглядами, но ничего не сказали. Я заметила, что Анна смотрит на мой оттопыренный карман. Беспокойство, появившееся у нее на лице, доказывало ее невиновность, доказывало, что они все не имели отношения к тому, в чем я их подозревала. Я сглотнула, вынув из кармана бутылку, подошла к ним и поставила ее на стол. Придвинула стул и тяжело опустилась на него.
- Лучше начну все сначала.
И я рассказала им все, что произошло у меня в кабинете, каждое слово скупого диалога, и, закончив, я уже не сомневалась, что это была не их затея. Но это означало, что у меня стало одной заботой больше. Причем немалой.
- Так кто его послал? - спросила я.
На этот вопрос не было ответа ни у них, ни у меня. Как и все обычные люди, я знала людей, которым я не нравилась, и я знала людей, которые не нравились мне. Но никого из них нельзя было назвать врагом, таким, который стал бы столь изощренным способом разыгрывать меня, да еще не пожалел бы на это две с половиной сотни.
- Может, какие-то недовольные клиенты?
У меня не было недовольных клиентов. Если уж на то пошло, у меня вообще не было клиентов в последнее время.
- И что ты собираешься делать? - Голос Анны вывел меня из задумчивости.
Я подобралась и расправила плечи, как будто уже знала решение, которое только-только начало формироваться у меня в голове.
- Найти ее, - твердо заявила я. - Найти Тельму. Что еще мне остается?
- А если выяснится, что эти деньги украдены?
Я пожала плечами.
- Когда это выяснится, вот тогда я об этом и подумаю, - сказала я, взяла бутылку и аккуратно уронила ее в ведро. - А теперь, раз уж я решила пока не разводиться с вами, давайте отметим это настоящим виски.
Когда я добралась до офиса Тони в Голдерс-Грин, меня уже порядком развезло.
В "Стрит таймс" работали такие же, как Тони, люди, которых в один прекрасный день постигло озарение, что их язвы уже не излечатся. Они собрались вместе и решили, что раз уж у них пошли болячки, которыми страдают начальники, они вполне могут стать начальниками самим себе. Они организовали в Лондоне редакцию и стали выпускать газету, которая с тех пор (а сейчас она достигла, можно сказать, среднего возраста) уже перестала пытаться завоевать прибыльный молодежный рынок. Я думаю, что они были одними из немногих сохранившихся до наших дней порождений шестидесятых годов, хотя давно уже переросли ностальгию или страх и, как могли, обосновались в современном враждебном мире.
Однако здание, в которое недавно переехала "Стрит таймс", выглядело не особенно приветливо. Оно находилось между магазином женской одежды "Дороти Перкинз" и неухоженным домом, в котором располагалась адвокатская контора. Правда, тут постоянно стоял приятный запах свежего хлеба, исходивший из пекарни некоего Градзински на первом этаже. Разыскивая стеклянный кабинет Тони, я про себя отметила, что надо будет не забыть купить ржаного хлеба и голландского сыра. Увидев наконец Тони, я заметила, что манжеты рукавов его рубашки стянуты резинками.
- Все не выйдешь из образа? - спросила я.
Тони оторвал глаза от компьютера и изобразил то, что, по его мнению, было похоже на улыбку.
- Этот чертов ребенок отгрыз пуговицы, - сказал он.
- А как она?
Улыбка сделалась живее.
- Прекрасно, - довольно произнес он, но спохватился, провел рукой по мышиного цвета волосам и добавил: - А что ей станется… Хочешь кофе?
- Если с пирожным - давай.
Тони нахмурился.
- Сейчас их делают машины, - сказал он, - на каком-то складе в Бромли. Они пахнут так, что мы тут начинаем подозревать: старые добрые времена еще не закончились.
- Тогда не буду. - Я присела на край его стола и заглянула в монитор. - Ничего себе цифры. "Стрит таймс" ударилась в постмодернизм?
Тони отвернул монитор.
- Бухгалтерия, - резко произнес он. Больше ничего объяснять ему было не нужно. Я прекрасно понимала, что такое бухгалтерия, почему и выбрала себе соответствующую профессию.
- Имя Мартин Маллой тебе о чем-нибудь говорит? - спросила я.
Тони зевнул.
- А где прелюдия? Предварительные ласки? - произнес он усталым голосом. - Раньше ты, по крайней мере, делала вид, что собираешься дать мне что-то за мою бесценную информацию. - Он снова зевнул. - Ты, надо полагать, решила, что со мной можно не церемониться, раз нас сослали в Годдерс-Грин?
Я пожала плечами.
- Мне нечего предложить. Дела еле идут.
- В каком направлении? В гору или вниз?
- Последнее.
- В таком случае… - Тони нажал на клавиатуре кнопку, и компьютер загудел. - До чего шумные эти новые технологии, - пожаловался он. - Проверим, не потерялась ли наша база данных во время переезда. - Он двумя пальцами быстро пробежался по клавиатуре. - Маллой, - громко произнес он. - Мистер Мартин Маллой.
Я смотрела, как Тони, прищурившись, смотрит на экран, пока нажатием какой-то кнопки он не остановил поток информации.
- Кажется, я вспомнил его, - сказал он. - Это был интересный случай.
"Выходит, это его настоящее имя, - подумала я. - Действительно, интересный случай".
- Мартин, он же Мышка Маллой, сообщил Тони.
- Мышка?
- Это намек на его рост. Никогда с ним не встречался, и, судя по всему, рост у него немалый.
- Это точно.
- Еще это намек на то, что он никогда не разговаривал с полицейскими. - Глаза Тони снова забегали по экрану. - Этот Маллой - гений в цифрах, - сказал он. - Когда он первый раз попал на передовицы, бульварная пресса попыталась сделать из него безумного ученого. Но он в эту игру играть не стал, и они в конце концов оставили его в покое.
- А с чего это вдруг о нем вообще заговорили? - спросила я.
- Маллой был связан с ист-эндскими бандитами, - пояснил Тони. - Их банда грабила банки. Ну, ты знаешь, как это - у нас в последнее время не Лондон, а настоящий Нью-Йорк. Ходили разговоры, будто полиция вышла на Маллоя, чтобы он навел их на больших людей. Он этого не сделал, и кто-то решил во что бы то ни стало затащить его в суд. Полиция в конце концов отстранилась от этого дела, убедив налоговое управление прижать его за уклонение от налогов.
- Уклонение от налогов.
Тони усмехнулся.
- В ногу со временем идут, да? Дело гроша ломаного не стоило, но присяжные видели только то, что перед ними здоровенный парень, к тому же черный, который отказывается отвечать на вопросы. Короче, впаяли ему по полной. Грустно, но, судя по тому, что здесь написано о его физических данных, в тюрьме у него проблем не должно было возникнуть.
Я вспомнила его шрам и задумалась.
- Женщины в деле участвовали? - спросила я.
Тони щелкнул подругой кнопке.
- Тут не упоминается. - Он еще раз прокрутил текст на мониторе и, ничего не обнаружив, удалил его. - Если хочешь, я могу это проверить.
- Если будет время.
Тони снова зевнул.
- Хорошо. Я свяжусь с тобой…
Не закончив предложение, он уткнулся в компьютер. На этом разговор со мной был закончен. Тони не хотел меня обидеть, просто он всегда был таким: правила вежливости для него не существовали. Но я знала, что, если ему что-нибудь удастся раскопать, он про меня не забудет. Да и, кроме того, кто я такая, чтобы отрывать человека от дел? И я ушла, оставив его заниматься бухгалтерией.
Или попыталась это сделать. Я забыла, как Тони любил делать длинные паузы в разговоре.
- Кейт, - произнес он, когда я подошла к двери.
Я обернулась.
- Нашла бы ты себе другую работу, - сказал он.
Пожав плечами, я ушла.
Вечер я провела в одиночестве, если не считать моего саксофона. Хотя я в его компании не чувствовала себя одиноко. Я только недавно поменяла в нем пружины и провела несколько часов, заново узнавая его диапазон и проверяя свои силы.
Обычно музыка помогала забыть о работе, но не в этот раз. Пока я играла блюз, меня не покидал образ человека по прозвищу Мышка. Я видела его таким, каким он предстал передо мной в кабинете: яркая одежда, грустные глаза - человек, которого лишили дома и упрятали в тюрьму за уклонение от уплаты налогов. Я почувствовала сострадание к нему, мне стало жалко, что я не поверила ему, что не расспросила подробнее. "Вот за это я и любила эту работу, - подумала я. - Поэтому я буду больше всего скучать, когда мне придется закрыть дело". Не так часто приходится встречаться с великанами, которые разыскивают своих социальных работников, чтобы поблагодарить за приобщение к литературе. "Наверное, эта Тельма - необычная женщина, - подумалось мне. - И наверняка подоверчивее меня. Нужно было мне вести себя приветливее. Нужно было постараться".
Я тряхнула головой, переключилась на быстрый южноафриканский тауншип-джаз и выбросила из головы жалость. В конце концов, это Тельма, если она существует, социальный работник, а не я. Я попытаюсь ее разыскать, и это все, что я могу сделать. У меня и своих проблем хватало, мне нужно было думать о том, как не потерять свое дело.
Я не заметила, как заиграла блюз.
Едва проснувшись, я почувствовала жару. Это была та жара, которая приходит в Лондон каждые тринадцать лет. Я раскрыла стоящий в прихожей шкаф, в котором хранилась одежда, купленная на всякий случай, и осмотрела небогатые запасы. В конце концов, решив наплевать на все, я надела обтягивающую черную хлопковую юбку, тоненькую розовую футболку и сандалии на ремешках. Зная капризы английской погоды, я прихватила жакет.
Розовая футболка уже начала терять свой первозданный непорочный вид, когда я прибыла по адресу, который мне дал Мартин Маллой.
Здание выделялось на фоне соседних домов, как одуванчик среди травы: небольшое приземистое полушарие с красно-желтыми стенами - отрада для глаз между серыми кирпичными громадинами. Чем-то оно напоминало палатки-шатры шестидесятых годов, только в современном исполнении, и являло собой продукт программы городского совета по децентрализации своих служб для удобства населения.
Население (в основном это были женщины и дети), которое толпилось в большом зале с узкими наклоненными окнами, смелость архитектурных решений, похоже, совершенно не впечатляла. Оно и понятно: здесь было ужасно душно, и, несмотря на то что само здание выглядело весело, внутри оно было крайне неудобным. Когда я спросила, где мне найти дежурного социального работника, мне было предложено присесть и подождать. Я осторожно опустилась на красный пластиковый предмет, который был привинчен к полу и сильно смахивал на мусорное ведро с большими отверстиями.
- Это не кресло, а наказание господне, - сказала женщина, сидевшая слева от меня. - Посидишь час и задницы не чувствуешь.
- Наш Джонни однажды застрял в таком, - подхватила женщина справа. - Пришлось вызывать пожарных, чтобы вырезали его оттуда. Естественно, потом меня сделали виноватой. - Она протянула руку и шлепнула Джонни, который, похоже, был не против повторить приключение с пожарными.
- Мисс Байер, - позвал голос.
Меня провели в маленькую комнату, где было ужасно душно, горела лампа дневного света, стояли стол и два стула. За столом сидела женщина немного за тридцать. Она улыбнулась и показала мне на стул. Когда я села, женщина почти скрылась из виду за горами лежащих на столе бумаг.
Она сдвинулась вправо, вытащила из одной кипы картонную папку и раскрыла ее перед собой. Я увидела, что внутри лежат чистые листы бумаги. Женщина нахмурилась, повернулась и из большой, размером с рюкзак, сумки достала толстую ручку. Ручка ей понадобилась для того, чтобы перенести мое имя, которое я вписала в бланк, на первый листок в папке.
- Я слушаю вас, - деловым тоном произнесла она.
- Я ищу человека, - сказала я.
Женщина пристально посмотрела на меня, увидела, что я не шучу, и захлопнула папку.
- Послушайте, мисс Байер, - четко произнесла она. - У нас есть определенный набор функций, которые мы и выполняем. Я вам скажу сразу, мы не занимаемся поиском пропавших людей. Почему бы вам не обратиться в полицию? Нам с ними не очень везет, но вы можете попытаться.
Складки, появившиеся на ее лице, выдали ее агрессивное настроение. Она выглядела уставшей, несмотря на то что рабочий день только начался.
Я улыбнулась:
- Тяжелое утро выдалось?
Она поморщилась.
- Если б только утро…
- Тогда я не стану отнимать у вас время, - сказала я. - Я ищу Тельму Парсонс.
На лице женщины промелькнула тревога, вспышка чувства, которое она поспешила скрыть, спрятав голову за одной из кип. Когда лицо ее опять появилось, оно снова было вежливо-холодным. Я даже подумала, не причудился ли мне панический страх, который какую-то секунду назад появился в этих усталых глазах. Она вопросительно приподняла бровь.
- Тельма была социальным работником, - продолжила я, - и числилась в вашей организации. Работу свою она не любила, как и все вы, и нашла способ оставить ее. Она моя подруга, и я надеялась, что вы поможете мне ее найти.
Звучало это не очень убедительно, и я сама понимала это. Филипп Марлоу справился бы лучше. Но я же не Филипп Марлоу, верно? Я всего лишь частный детектив, живу в стране, где детективов не любят, и я женщина, а не мужчина.
"Но и эта женщина не испуганный свидетель, которому есть что скрывать, - успокоила я себя, видя, как просветлело ее лицо при упоминании о моей дружбе с Тельмой. - Она просто перегружена работой и пытается не поддаться разочарованию в жизни, которое несет с собой ее профессия. А вдруг это поможет?"
Не помогло.
- Мы никогда не разглашаем адресов наших бывших сотрудников, - сказала она. - И нынешних, кстати, тоже. - Она была хорошим работником, но недостаточно хорошим. Ее глаза сузились и, несмотря на показное равнодушие, неприязненно заблестели.
Я открыла рот, чтобы попробовать еще раз, но она кивнула головой в сторону двери, красноречиво давая понять, что мое время истекло. Папку она убрала в сторону и открыла следующую.
Когда я вышла за дверь, дорогу мне преградила женщина с двумя детьми: маленьким мальчиком и младенцем на руках. Старшего ребенка она ткнула мне.
- Вы не могли бы присмотреть за ним минутку? - сказала она. - Мне нужно малыша перепеленать, а на этих стульях сидеть невозможно.
И она с орущим младенцем торопливо ушла по коридору. Я посмотрела на оставленного ребенка.
Мальчишка был симпатичный, если не обращать внимания на текущие из носа сопли. Но я на это не могла не обращать внимания, поэтому достала из сумочки салфетку и потянулась к нему.
Мальчик отскочил прежде, чем я успела к нему прикоснуться. Я узнала его.
- Джонни?
Он вытер нос рукой и угрюмо кивнул. Я улыбнулась. Для меня это был подарок судьбы.
- Хочешь заработать пятьдесят пенсов? - спросила я.
Он окинул меня взглядом, явно решая, можно ли с меня взять побольше, и сказал:
- Фунт.
- Семьдесят пенсов?
- Фунт, - твердо повторил он, сложил на груди маленькие руки и, упрямо расставив ноги, стал ждать.
Пришлось мне принять поражение. Я присела рядом с ним и объяснила, что мне от него нужно. Джонни кивнул и, когда я закончила, протянул руку ладонью вверх. Я положила на нее железный фунт, который тут же перекочевал в его карман. Он снова кивнул.
Как и было договорено, я оставила его, зашла за угол и стала ждать.
Ничего не происходило. Я подождала еще - по-прежнему ничего. "Он меня обманул, - подумала я. - Наверное, Тони прав. Никудышный из меня детектив". Но вдруг из-за угла раздался крик, душераздирающий вопль. Ничего подобного я никогда не слышала. Крик прекратился, но через секунду возобновился с новой силой.
План сработал идеально. Я услышала, как с грохотом распахнулась дверь и женский голос произнес:
- Что случилось? - Это был голос женщины, из кабинета которой я только что вышла.
В ответ ей раздался еще один крик, но на этот раз со словами:
- Мой братик, - верещал Джонни, - братик! Он застрял!
- О боже! - пробормотала женщина.
Джонни снова заорал.
- Хорошо, хорошо, - сказала она, - я вытащу его, только ты можешь не кричать?
Они быстрым шагом вышли из-за угла, сначала Джонни, потом женщина. Проходя мимо меня, он издал еще один крик, и женщина, подтолкнув его, ускорила шаг.
Я двинулась в противоположном направлении и, зайдя за угол, побежала. Влетев в ее кабинет, я плюхнулась на ее место, схватила ее сумку и принялась рыться в ней, не забывая прислушиваться к тому, что происходило снаружи.
Это была не сумка, а какая-то бездонная пропасть, к тому же забитая самыми разными вещами. Я стала подряд доставать все, что попадалось под руку. Услышав, что крик прекратился и раздался громкий шлепок, я поняла, что времени у меня совсем не много.
Из сумки появлялись старые бумажные платочки, ключи, целая россыпь кредиток ("социальным работникам могли бы и лучше платить", - мелькнуло у меня в голове) и недоеденная булочка. Все не то. Я снова запустила руку в сумку.
Я уже готова была сдаться, когда нашла то, что искала, - записную книжку, маленькую, в черной обложке. Но времени у меня уже почти не осталось - снаружи уже доносились шаги.
Открыла книжечку на букве "П". Фамилия "Парсонс" там не значилась. Шаги были уже совсем рядом.