Я открыла букву "Т" и увидела имя "Тельма". Одно имя, без фамилии. Только мне это не помогло, потому что под именем к странице был приклеен черный бумажный прямоугольник. Я попыталась его оторвать, но он был приклеен намертво. Не повезло. Шаги уже были у самой двери, поэтому я сделала то, что должна была сделать: вырвала страничку, записную книжку вместе с остальным мусором сгребла в сумку, повесила сумку на стул и бросилась к двери.
Там я столкнулась с ней.
- Ручку у вас забыла, - сказала я. - Когда-нибудь голову забуду.
Гнев сошел с ее лица, и, устало вздохнув, она закрыла за мной дверь.
В рабочем кафе через дорогу, с чашкой мутной воды, выдававшейся там за чай, я заняла один из столиков и стала изучать украденную страницу. Отодрать черную бумажку не получилось. Я попыталась, но только оторвала от нее уголок.
Я перевернула страницу. На обратной стороне едва заметно проступали слова, но расшифровать написанное было невозможно. Я поднесла листок к свету, и это не помогло. "Черт возьми, нужно что-то придумать", - подумала я.
Оставив чай на столе, я пошла в туалет. Там поднесла бумажку к висевшему над раковиной зеркалу. Надпись снова показалась, но по-прежнему оставалась неразборчивой. Тогда я достала из сумки ручку и, держа листок у голой лампочки, стала наводить видимые линии.
Времени это отняло немало, но, когда я закончила, на листке бумаги был четко написан адрес.
Чай все еще дожидался меня на столе. Положив рядом с чашкой несколько монет, я вышла на улицу.
Тельма жила в небольшом доме почти напротив футбольного стадиона. Все дома на этой улице были на одно лицо: невзрачные строения из тускло-серого кирпича с кружевными занавесочками на маленьких квадратных окнах, с садиками, невысокие ограждения которых не могли сдержать поток мусора от футбольных фанатов, и с грязными темно-красными крыльцами, которые когда-то, в другую эпоху, мылись каждый день.
Поднявшись по ступенькам к двери, я нажала кнопку звонка. Ответа не последовало. Из дома не доносилось ни звука. Я позвонила еще раз и опять безрезультатно. Я развернулась, чтобы уйти, и в эту секунду краем глаза заметила, как пошевелился уголок тусклой занавески. Я подождала, но ничего не происходило. Тогда я поняла, что делать. Я вернулась в машину, газанула погромче, чтобы было слышно в доме, и уехала оттуда. Обогнув квартал, я вернулась на ту же улицу и припарковала машину в стороне от ее дома, заглушила двигатель и приготовилась ждать.
Прошло два часа. Все это время я думала о своей работе. Вернее, о ее отсутствии. Я пыталась понять смысл того, чем я занимаюсь. Зачем варюсь в своей машине жарким летним днем, наблюдая, как утекают минуты и деньги, в ожидании появления недружелюбной Тельмы. Тони был прав. И Сэм тоже. Настало время идти вперед, время снова окунуться в настоящий мир.
Моя рука уже лежала на ключе зажигания, чтобы завести машину и уехать, когда я услышала шаги. Я тут же пригнулась и тяжело опустилась на пол. Приподняв голову, я посмотрела в боковое зеркало. Это была она, женщина с бывшей работы Тельмы. Она быстро прошла мимо моей машины, так близко, что я почти ощутила исходящее от нее волнение, и пересекла улицу, направляясь к двери Тельмы.
Дверь сразу открылась. Я смогла рассмотреть только край какой-то одежды голубого цвета, потому что женщина из социальной службы почти полностью заслонила от меня свою противницу. О том, что они были противниками, я догадалась сразу. Не надо было слышать их разговора, чтобы понять: он был бурным. Это было видно по жестам этой женщины, по ее напряженной спине, по тому, как она достала что-то из сумки и швырнула к двери, по тому, с каким видом она ушла, и по тому грохоту, с которым захлопнулась дверь.
Когда она проходила мимо меня, я снова пригнулась, но в этом не было необходимости, потому что, охваченная гневом, она шагала, не замечая ничего вокруг, и что-то бормотала себе поднос. В какой-то миг она остановилась и ударила себя по голове, ударила в прямом смысле - хлопнула себя изо всей силы ладонью по лбу. Я и за двадцать ярдов от нее услышала хлопок.
Потом она двинулась дальше. Когда она завернула за угол, я вышла из машины, но направилась не прямо к двери Тельмы, а, обойдя дома сзади, нашла ее калитку. Толкнула ее, та подалась. Замок на ней был совсем слабый и открылся от одного нажима.
Я прошла по узкой дорожке мимо полного мусорного ведра и небольшого домика, который, очевидно, раньше был туалетом. Подойдя к кухне, я, недолго думая, открыла дверь и вошла.
В нос ударил отвратительный запах. По бокам от раковины высились горы немытых тарелок. На полу стояли две миски, одна с остатками молока, другая - с кошачьим кормом, а на подоконнике были горшки с засохшей геранью. Солнце, вместо того чтобы питать цветы, выпило из них все соки.
Однако я бы не назвала эту кухню бедной. Она была нашпигована всевозможными микроволновками, кофеварками, автоматическими соковыжималками, наборами блестящих ножей из нержавеющей стали и прочей кухонной утварью последних моделей. "Взбесившийся идеальный дом", - подумала я, проходя через комнату в прихожую.
Оказавшись в узком коридоре, я обнаружила две закрытые двери. Я выбрала ту, что вела в комнату, в которой я видела шевеление занавески. Комната оказалась небольшой и грязной, хотя было видно, что мебель здесь подобрана со вкусом. Здесь находилась женщина лет тридцати пяти, облаченная в джинсы и голубую блузку с низкой талией. Тонкие светлые волосы безжизненно свисали по сторонам вытянутого лица. Она стояла рядом с маленьким старинным кленовым столиком и что-то на нем рассматривала.
Она повернулась и увидела меня, как только я вошла, но после этого замерла. Вернее, замерло ее тело, но не лицо. На этом бледном лице в считанные секунды сменилось несколько эмоций: сначала шок, потом страх и, наконец, покорность судьбе.
- Что вы здесь делаете? - вяло спросила она.
- Дверь была открыта, - сказала я. - Дверь в кухню.
- У вас ордер есть?
Я покачала головой:
- Я не из полиции.
Покорность начала медленно сменяться гневом.
- В таком случае я сама их вызову. - Она сняла трубку со стоявшего на столике телефона. Однако это движение как будто лишило ее сил. Так и не поднеся трубку к уху, она посмотрела на меня. - Что вам нужно? - На этот раз в ее голосе послышалось отчаяние.
Я подошла и заглянула ей за спину. На столике я увидела исписанные листы бумаги. На одном из них наискосок лежала копирка. Увидев, на что я смотрю, она одним движением руки смахнула бумаги на пол и впилась в меня взглядом.
- Меня зовут Кейт Байер, - сказала я. - Я частный детектив. Человек по имени Мартин Маллой нанял меня, чтобы найти вас.
- Мартин? - непонимающе повторила она.
- Вы навещали его в тюрьме.
Она явно вспомнила, о ком идет речь, лицо ее прояснилось, но тут же снова исказилось, однако на этот раз не от страха, а от веселья. Сначала она хихикнула, потом негромко засмеялась, а затем смех перерос почти в истерический хохот. Я стояла и слушала, как она смеялась мне в лицо, пока у нее слезы не потекли по щекам.
Мало-помалу смех утих. Она шмыгнула носом и вытерла глаза. Посмотрев на меня, она снова прыснула и отвернулась.
- Частный детектив, - пробормотала она. - Поверить не могу.
Я пожала плечами.
- Вас ищет Мартин.
- Пусть ищет. Я не хочу его видеть, - произнесла она так, словно поставила точку.
- Он просто хочет поблагодарить вас, - объяснила я.
Взгляд, который она бросила на меня, был полон презрения, но, как мне показалось, не в мой адрес, а в адрес Мартина.
- За то, что вы открыли ему мир литературы.
Она посмотрела на меня так, будто снова готова была засмеяться, но я не винила ее. Все это действительно звучало смешно. Если бы я не встречалась с Мартином Маллоем, я бы, услышав такое, тоже рассмеялась.
А Тельма встречалась с Мартином. Она не засмеялась. Она улыбнулась, но отнюдь не весело.
- Он тоже меня кое-чему научил, - зло произнесла она. - Тупая сволочь.
До сих пор я не осознавала своего отношения к этому делу или того, насколько важно мне было выполнить заказ Мартина Маллоя. Я просто действовала, не задумываясь. Сначала я увидела лежащую на полу копирку. Потом посмотрела на оставшиеся на столе бумаги, и для меня все встало на свои места. Быстрым движением я подошла к столу и выдернула ящик. Тельма была слишком удивлена, чтобы остановить меня, и мы обе посмотрели на пол, на рассыпавшееся содержимое ящика. В следующую секунду она бросилась на пол, закрывая его, но поздно. Я успела увидеть то, что ожидала.
- Это называется подделка.
Лежа на полу в окружении маленьких прямоугольных кусочков пластика, она посмотрела на меня горящими от злости глазами. Я вспомнила сотрудницу социальной службы и ее недавний визит в этот дом, вспомнила дорогую кухонную утварь. Все сходилось.
- Подделка кредитных карт, - сказала я, размышляя вслух. - А копирка вам нужна для того, чтобы снимать подписи.
Женщина лежала на полу, но не выглядела беспомощной. Она продолжала жечь меня взглядом.
- И что дальше? - выпалила она.
Я не ответила, но ей мой ответ был не нужен.
- А ничего, - продолжила она. - Вы же из добрых, верно? Помогаете людям. Я вижу это, потому что и сама когда-то играла в эту игру. Только все это ничего не дает.
- Кроме благодарности, - заметила я.
- Да кому она нужна, эта благодарность? - воскликнула она. - Спасибо в карман не положишь. Я за свою жизнь достаточно повидала таких Мартинов Маллоев, и больше с ними встречаться у меня нет никакого желания. Жертва системы - вот он кто такой. Идиот с добрым сердцем. Он даже сам рассказывал мне, как можно подписи подделывать, пока не понял, для чего я этим интересуюсь. А потом он еще имел наглость читать мне лекции, как будто это я в тюрьме сидела, а не он. Но я свой срок отбыла, отработала. Теперь я свободна. Я больше ничего никому не должна, и Мартину Маллою тоже…
Я понимала, что она права. Она выглядела так, будто могла и собиралась говорить часами, но мне не нужно было ее слушать. Я вышла из комнаты, прошла через коридор к парадной двери и ступила на залитый ярким солнцем двор. Дверь я оставила открытой, чтобы в дом попал свежий воздух. На душе у меня было тоскливо.
Мартин Маллой появился через два дня. Я ждала его в своем кабинете. Ничего другого мне не оставалось. За это время я так и не смогла избавиться от ощущения собственной бесполезности, которое охватило меня после встречи с Тельмой.
Дверь я не запирала, и на этот раз он не стал звонить. Он просто вошел и остановился передо мной.
- Вы нашли ее? - спросил этот великан с бесшумной походкой.
Я кивнула.
Когда он улыбнулся, лицо его расцвело, как яркий тропический цветок, который даже шрам не смог испортить.
- Когда мы сможем встретиться? - спросил он.
Я встала.
- Она не хочет вас видеть.
Не знаю, чего я ждала, - злости, сожаления или даже агрессии, но увидела лишь слегка разочарованный взгляд. Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но потом передумал.
- Как у нее дела? - поинтересовался он.
Я не знала, что ответить. Посмотрев в его теплые коричневые глаза, я вздрогнула. Вспомнив его улыбку, я поняла, что не хочу его расстраивать.
- У нее все хорошо, - солгала я. - Просто занята очень.
Зря я это сказала, Маллой не был доверчивым простачком.
- Не делайте из меня дурака, - произнес он голосом таким же твердым, как его могучее тело. - Я вам не ребенок.
Я снова опустилась на кресло.
- Простите, - сказала я, - мне не нужно было притворяться. У Тельмы далеко не все хорошо. Она занимается какими-то махинациями с кредитными карточками… И дела у нее совсем плохи, - добавила я быстро, почему-то чувствуя себя так, словно предала кого-то. Я отвернулась и посмотрела в окно на чистое голубое небо.
- Я чем-то мог бы ей помочь? - спросил он. - Она ведь мне помогала. - Голос его звучал грустно.
Я покачала головой и снова повернулась к нему.
- Я не думаю, что… - начала я.
Но его уже охватили мысли, и он не стал держать их в себе.
- Я понимал, что это глупо, - сказал он. - Я пытался объяснить ей, что такие люди, как мы, не имеют шансов в этой жизни. Я думал, если я бы с ней поговорил как свободный человек, она послушала бы меня.
Я вспомнила, какими словами Тельма отзывалась о нем, и не сдержалась:
- Эта дрянь не стоит того, чтобы ее спасали.
- Не говорите так, - ответил он. - Она просто запуталась. Не бывает таких людей, которые недостойны спасения.
Я кивнула, больше в знак того, что понимаю его чувства, чем соглашаясь. Выдвинув ящик стола, я достала его деньги, к которым еще не притрагивалась.
- Времени я почти не потратила, - сказала я, - так что хочу вам вернуть…
Он посмотрел на меня с улыбкой, но улыбка уже не была открытой.
- Оставьте, - беззаботно произнес он. - Там, откуда эти деньги пришли, их еще много. Это плата за молчание. За срок, который я отсидел. - Лицо его смягчилось. - Я видел, что Тельма была в отчаянии, - сказал он. - Поэтому и хотел поблагодарить ее. Я подумал, если хоть кто-нибудь скажет ей, как много она сделала для людей, это поможет ей, даст надежду. Наверное, я опоздал.
Я ничего не сказала. Что тут можно было сказать?
Но он еще не закончил.
- Вы посылали кого-то найти меня?
Я кивнула.
- Хозяин моей квартиры выставил меня на улицу, - сказал он. - Вам бы следовало знать, что никто не хочет иметь дело с заключенными. Особенно с такими, которые выглядят, как я. Зачем вы это сделали?
Я почувствовала, что должна сказать ему правду.
- Потому что я не была уверена, что вы на самом деле существуете.
Он кивнул, скорее себе, чем мне.
- Мне жалко таких людей, как вы, - сказал он снова, и снова так, будто разговаривал сам с собой. - Я пришел к литературе поздно. Но я могу то, чего не можете вы. Я различаю, где настоящая жизнь, а где вымысел.
Пожав плечами, я посмотрела на него, на огромного человека, одетого на этот раз в костюм, прошитый золотыми нитками, которые поблескивали, когда он двигался.
- Это не всегда просто, - улыбнулась я.
Заметив мой взгляд, он тоже улыбнулся, подошел ко мне, взял мою руку в свою огромную ладонь и легонько пожал.
- Я рад, что познакомился с вами, Кейт Байер, - сказал он. - Впустите солнце. Дышите полной грудью.
- Спасибо, - сказала я.
- Знаете, у вас положительный баланс на счету, - пожав плечами, произнес он. - Можете мне поверить - я ведь разбираюсь в цифрах. С работой у вас все наладится. Вы хороший специалист, вы ведь нашли Тельму, верно?
Из кабинета он вышел также неслышно, как вошел в него. Я взобралась ногами на кресло, чтобы посмотреть, как он будет идти по улице, но так и не увидела его.
Я была в нужном положении, поэтому выполнила его совет.
Я открыла окна.
Это было трудно, но я смогла.
НИКОЛАС БЛЕЙК
Этюд в белых тонах
Николас Блейк (его настоящее имя Сесил Дэй-Льюис) родился 27 апреля 1904 года в Ирландии. Образование он получил в Англии, где в Оксфордском университете вместе с Уистеном Хью Оденом и Стивеном Спендером стал зачинателем так называемой "новой" поэзии тридцатых годов. Окончив университет, он стал работать школьным учителем, пока в 1935 году не переключился на литературу. В 1968 году он был избран придворным поэтом Великобритании, так называемым поэтом-лауреатом.
В семнадцати из двадцати детективных романов, которые он написал под псевдонимом Николас Блейк, главным героем является сыщик-любитель Найджел Стрейнджуэйз. Много лет он рецензировал для журнала "Спектейтор" детективные произведения, которые называл "народным мифом двадцатого века". Николас Блейк умер в 1972 году.
~ ~ ~
- А погодка подходящая для этого времени года, - заметил Делец голосом сочным, как грудка жареного гуся.
Его сосед по купе, сидевший рядом с ним Парень из Глубинки, посмотрел на метавшийся за окном снег и ответил:
- Вам такое действительно нравится? Эта снежная буря никому ничего хорошего не принесет. Хотя смотря что вы имеете в виду, говоря "подходящая". Если взять статистику за последние пятьдесят лет…
- Ваша фамилия случайно не Джоуд, сэр? - поинтересовался Делец, подмигнув остальным сидевшим в купе.
- Нет. Стайнзфилд, Генри Стайнзфилд.
Парень из Глубинки, рыжий мужчина, который сидел, плотно прижав руки к коленям своих коричневых твидовых брюк, мог бы сойти за какого-нибудь зажиточного фермера, если бы не долгий, спокойный и задумчивый взгляд, которым он обвел по очереди каждого из своих попутчиков.
То, что он увидел, не особенно его вдохновило. На противоположном сиденье слева направо размещались: Интересная Штучка, посчитавшая, что подмигивание Дельца было адресовано исключительно ей, и незаметно подтянувшая край юбки еще выше от колена; сухонький маленький человечек с волосами песочного цвета, который сопел и раздраженно ерзал, как кипящий чайник, и каждые пять минут смотрел на свои золотые часы, после чего встряхивал "Таймс" с таким хрустом, будто держал в руках пергамент; и Козырь, одетый как щеголеватый прощелыга, с дерзким, но неспокойным взглядом молодого преступника.
- А я Перси Дьюкс, - сказал Делец. - Для друзей просто Пи Ди. Оптовый торговец. К вашим услугам. Ну что, еще часа полтора, и мы будем за границей, а там привет, колокольчики - красавицы Шотландии!
- Колокольчики в январе? А вы мечтатель, - вставила Интересная Штучка.
- А вы шотландец? - спросила сидевшая слева от Стайнзфилда Умиротворенная Дама.
- Я англичанин снаружи. - Перси Дьюкс похлопал себя по отвороту серого пиджака, потом из-за пазухи вытащил фляжку с шотландским виски и сделал глоток. - И шотландец внутри.
Его хохот сотряс стенки вагона. Интересная Штучка захихикала.
- Вам это пригодится, если рельсы завалит снегом и мы тут застрянем на ночь, - сказал Генри Стайнзфилд.
- Вас часом не Вещим Вороном кличут, сэр? - Купе снова содрогнулось.
- Подобное никак не возможно, - сказал Непоседа, - Начальник станции в Ланкастере заверил меня, что поезд проедет. Хотя мы уже чертовски опаздываем. - Он в очередной раз взглянул на часы.
- Вот ведь какая забавная штука, - задумчиво проговорил Парень из Глубинки. - То, как мы думаем, будто можем замедлять или ускорять время, наблюдая за стрелками часов. Вы часто ездите этим поездом, мистер…?