2
В четверг вечером на Лазурном Берегу, где и так всегда царит театрализованная атмосфера, разразилось поистине потрясающее действо: в оправдание прогноза погоды была срежиссирована гроза.
- Дождь собирается, - послышался хриплый голос с балюстрады замка Серебряной Козы. - Слышите? Гром!
Далеко на юге небеса откликнулись невнятным бурчанием.
Карбэри Гленд взглянул на разодетую фигуру, примостившуюся на балюстраде. Фигура сливалась с гирляндой бугенвиллей.
- Скорее видишь голос, а не человека, - сказал Гленд. - Вы похожи на сказочную птицу, дорогая Сати. Если бы я себя так погано не чувствовал, то непременно написал бы вас.
- Шорох, бормотанье, взрыв и дробь, - продолжала Сати в радостном предвкушении. - А потом дождь. Так оно всегда бывает. - Она вытянула губы и глубоко затянулась длинной сигаретой.
Баради подошел к ней и отнял сигарету.
- Это против правил, - сказал он. - Всему свое время. Вы чересчур возбуждены. - Он выбросил сигарету и вернулся на свое место.
Горизонт осветился белым сполохом, и после паузы послышался отдаленный грохот.
- В "Комеди Франсэз" это получалось гораздо лучше, - заметила Аннабелла Уэллс, презрительно поджав губы.
Баради так низко нагнулся к ней, что его нос и ее ухо образовали некое сюрреалистическое единство. Под носом Баради шевелились усы, словно жившие своей собственной жизнью, под усами пухлые губы кривились в почти беззвучной артикуляции. Выражение лица Аннабеллы Уэллс не изменилось. Она слегка кивнула головой. Лицо Баради еще ненадолго задержалось над ее шеей, а затем доктор вновь откинулся в кресле.
Над почерневшим морем вспыхнула молния и надвое расколола небо.
- Раз, два, три, четыре, - считал хриплый голос под аккомпанемент хлопков в ладоши. Возгласы других гостей покрыл раскат грома.
- Всегда надо считать, - пояснил голос, когда вновь стало тихо.
- Больше всего я ненавижу, - быстро заговорила Джинни Тейлор, - не гром и не молнию, а вот эти промежутки между раскатами. Как сейчас.
- Пойдем в дом, - предложил Робин Херрингтон. - Необязательно торчать здесь.
- Я хочу как бы испытать себя.
- Учитесь быть храброй? - со странной интонацией спросила Аннабелла Уэллс.
- Джинни явит нам отвагу львицы и пылкость феникса, - сказал Баради.
Аннабелла резко поднялась и эффектной походкой двинулась к балюстраде. Баради последовал за ней. Джинни отбросила волосы со лба, взглянула на Робина и тут же отвела глаза. Робин приблизился к ней. Джинни упорно смотрела в сторону. Робин неуверенно топтался на месте. Карбэри Гленд, полуприкрыв глаза, вглядывался в затянутое тучами небо и помутневшее море.
- Зловещее великолепие, - испуганно пробормотал он. - Которое, впрочем, совершенно невозможно нарисовать. Что радует.
Тишина на самом деле не была полной. Ее озвучивали привычные шумы, приобретавшие тем не менее странную значимость. Например, цокот канарейки мистера Оберона, прыгающей в клетке с пола на жердочку и обратно. Стрекот забывшей умолкнуть цикады на склонах, которые мистер Оберон величал своими "экзотическими садами". Смех женщины на служебной половине замка и где-то далеко, за много километров от Дусвиля, жалобный гудок поезда. Но в преддверии грозного взрыва все эти разрозненные звуки скорее сливались с тишиной, нежели нарушали ее.
- Черт возьми, - пробормотал Гленд, косясь на Джинни, - нам все-таки необходимо… В конце концов… - Он сглотнул слюну. - …после всего. Трудно дождаться. - Его голос взвился фальцетом. - Я никогда не прикидывался флегматиком. Я художник, черт побери!
- Не надо повышать голос, - сказал Баради. - Вы прямо-таки обожаете сильные выражения. - И он мягко рассмеялся.
Гленд прижал пальцы к губам и уставился на Баради.
- Как вы можете! - прошептал он.
- Ройте землю, Карбэри, дорогой, - произнесла Аннабелла, глядя на море, - раз уж начали. Не сдавайтесь, глядишь, что-нибудь обломится.
- Я на вашей стороне, - объявил голос с балюстрады. - Следовало бы учесть мои заслуги перед компанией.
Стоявшая в отдалении Джинни прошептала: "Это невыносимо".
- Тогда пойдем отсюда, - тихо сказал Робин. - Старушка Мари велела передать, что у нее осталась всего одна серебряная козочка. Почему бы нам не сбегать к ней, пока дождь не начался. В проходе не видно молний. Идем.
Джинни взглянула на Баради. Тот поймал ее взгляд и подошел к ней.
- Что случилось? - спросил он.
- Я подумала, не спуститься ли мне в лавку Мари, - сказала Джинни. - Там не слышно грома.
- Почему бы нет? - сказал Баради. - Хорошая идея.
- Наверное, можно, - неуверенно произнесла Джинни.
Молния в мгновение ока исчертила небо угрожающими письменами. Голос на балюстраде досчитал до двух, и черные тучи сшиблись с чудовищным грохотом. Джинни широко открыла рот и бросилась бежать к башне. Робин за ней.
За ударом последовал продолжительный грохот, а затем зловещая дробь. На фоне грозных переборов выделился голос Гленда.
- Что я хочу сказать: можем ли мы им доверять? В конце концов, они для нас практически чужаки, и, должен заметить, мне не нравится поведение парня.
- Не стоит расстраиваться по пустякам, - сказал Баради, не сводивший глаз с Аннабеллы Уэллс. - Робин достаточно замешан, а что до Джинни, предоставим ее заботам Ра. В любом случае она ничего не знает.
- Парень знает. Он может проболтаться этим двоим: Трой и ее чертову умнику-мужу.
- Если мистер Аллейн и Трой появятся здесь, нет нужды созывать всех, чтобы поприветствовать их.
- А вдруг они уже что-нибудь подозревают?
- Я же говорил, горничная Тереза утверждает, что, найдя мальчика, они от счастья забыли обо всем на свете и уехали в гостиницу.
- С ребенком уже вышла промашка, может случиться и другая. А что, если Аллейн опять начнет здесь ошиваться и задавать свои идиотские эзотерические вопросы?
- Вопросы были вовсе не так глупы, как вам показалось, дорогой Карбэри. Аллейн умный человек. Во время операций он показал себя с лучшей стороны. Из него вышел был неплохой анестезиолог.
- Вот, вы сами сказали: умный!
- Не впадайте в панику. Да, он умен и любопытен. Поэтому мы и решили отправить его подальше, например, в Сен-Селесту, пока не избавимся от нашей старой девы. - Под усами Баради сверкнул белый ряд зубов.
- Не вижу повода для веселья.
- Разве? Вам следует воспитывать в себе вкус к иронии. Аннабелла, - продолжал Баради, глядя на неподвижную фигуру на фоне стального неба, - Аннабелла говорит, что мистер Аллейн, насколько ей известно, тот человек, за которого себя выдает: дилетант со склонностью к мистицизму, литературе особого рода и охоте на крупную дичь. Последнее следует понимать в прямом смысле.
Хриплый голос на балюстраде разразился неудержимым хохотом.
- Заткнитесь! - крикнул Гленд. - Заткнитесь, Сати! Уж у вас нет причин для смеха. Чертово фиглярство. Помните, кто вы такая!
- Да, Гризел, дорогая, - вставила Аннабелла Уэллс, - пожалуйста, помните об этом.
Стало совсем темно, молния белым сполохом осветила их лица. На мгновение они увидели друг друга, словно при вспышке лампы. Все были напряжены. Следом немедленно раздался удар грома. Можно было подумать, что на небесах взорвался газовый баллон.
Башенная дверь отворилась, и на пороге возник мистер Оберон в белом одеянии с капюшоном. Он задумчиво смотрел на своих последователей.
- Дорогой учитель, - воскликнул Баради, вставая, - вы не могли выбрать более подходящего момента. Какая удивительная чуткость! Потрясающе!
В небесах прогремел залп, и все стихло. Мистер Оберон двинулся вперед, и тут как из ведра хлынул дождь, словно и впрямь вызванный основателем нового культа.
- Вы промокнете, Сати, - заметил мистер Оберон.
- Что случилось? - спросил Гленд.
Все собрались вокруг мистера Оберона. Дождь производил страшный шум, обстреливая тяжелыми каплями воду, землю, камни и тент над головами присутствующих. Четверо гостей с обеспокоенным видом людей, которым плохо слышно, придвинули головы к хозяину замка.
- Что случилось? - повторил Гленд, но уже в более почтительной и сдержанной манере.
- Все хорошо. Договорились на завтра, по англиканскому обряду, - сказал Оберон, слегка улыбаясь. - Я разговаривал с… так называемым священником. Мне пришлось навестить его. Телефон по-прежнему не работает. Скучный человек, но всегда рад услужить. Объявления о похоронах, разумеется, не будет.
- А та, другая проблема, разрешение и как там его?
- Я уже объяснял, - раздраженно вмешался Баради, - медицинского заключения, подписанного мною, совершенно достаточно. Ответственный чиновник будет счастлив принять меня завтра, дабы завершить все формальности.
- Бедная старушка Трубоди, - произнесла Аннабелла Уэллс.
- В документе, между прочим, будет стоять другое имя.
- Они захотят увидеть паспорт, - не унимался Гленд.
- Они его увидят. Над ним хорошо поработали.
- Сати, - мягко произнес мистер Оберон, - вы, кажется, курили.
- Дражайший Ра, я сделала только одну маленькую затяжечку.
- Однако существует правило: до вечера ничего.
- Я была расстроена. Так трудно совладать с собой. Пожалуйста, простите меня. Пожалуйста!
Мистер Оберон невозмутимо глядел на нее.
- Вы отправитесь к себе и сделаете упражнение. Упражнение на Имя. Зажжете свечу и, глядя не мигая на пламя, повторите тысячу раз: "Я Сати, иначе Гризел Локк!" Затем вы будете пребывать в неподвижности до начала ритуала. Исполняйте.
Сати судорожно коснулась пальцами лба, рта, груди и немедленно вышла.
- Где Джинни? - спросил мистер Оберон.
- Она разнервничалась, - сказал Баради. - Гроза виновата… Спустилась в лавку, где продаются эти вульгарные статуэтки.
- А Робин?
- Он пошел с ней, - громко сказала Аннабелла.
Губы мистера Оберона медленно раздвинулись.
- Ей нужно отдохнуть, - произнес он. - Всем соблюдать осторожность, дабы случайным словом не смутить ее. Джинни известно, что дама умерла в результате воспаления аппендикса. К сожалению, пришлось ей об этом сказать. Но больше никаких волнений быть не должно. Когда она вернется, пусть идет в свою комнату. Наступает время для медитации. Она должна оставаться у себя до начала Ритуала. И тогда на нее снизойдет просветление.
Он направился к башенной двери. Дождь барабанил по тенту, но гости услышали, как мистер Оберон, прежде чем исчезнуть в башне, повторил: "Она должна отдохнуть".
3
Лавка старой Мари находилась в пещере на склоне горы, защищенной, как козырьком, выступавшей стеной замка Серебряной Козы. Таким образом Джинни и Робин могли укрыться от молнии, и даже гром звучал здесь не так пугающе. В стенах пещеры были выдолблены полки, на которых стояли статуэтки. Сама Мари сидела за столом под масляной лампой и одышливым голосом расхваливала свой товар.
- У нее полно коз, - заметила Джинни по-английски.
- Хитрющая старая калоша, - сказал Робин. - Наверное, решила, что тебя нужно подстегнуть. Кстати, - добавил он, - мисс Трой, или миссис Аллейн - уж не знаю, как ее называть, - хотела купить изображение местных святых, кажется, рождественскую сценку. Для своего сынишки. Мари не было на месте, когда они вчера уезжали. Я обещал, что привезу им статуэтку сегодня. Какой ужас! Я совсем забыл.
- Робин! Как ты мог! А сейчас она им еще больше нужна после того, как мальчик потерялся.
- Она спрашивала, не выберешь ли ты что-нибудь подходящее.
- Конечно, выберу, - сказала Джинни и начала оглядывать простенькие статуэтки.
- Взгляните, мадемуазель, - воскликнула старая Мари. - Святой Младенец светится! А звери! Можно подумать, что вымя ослицы вот-вот лопнет от молока. И какой трогательный ягненочек! А цены просто смехотворные! Я не могу запрашивать больше. Лепить святых - богоугодное дело.
Робин купил большую серебряную козу, а Джинни - самую красивую рождественскую сценку.
- Давай отвезем ее прямо сейчас, - предложил Робин. - Гроза почти закончилась, а машина стоит на площадке. Тогда моя совесть будет спокойна. Пожалуйста, Джинни.
Она встревожено взглянула на него.
- Я не знаю… Наверное… Не знаю.
- Это у нас займет полчаса. Не больше. Идем, - настаивал Робин.
Он взял ее за руку и торопливо повел по проходу. Они выбежали под дождь, ливший стеной. Джинни протестующе вскрикнула, но Робин весело подбадривал ее. Палкой он умудрился выстукивать залихватский ритм.
- Будь осторожен! - крикнула Джинни. - Твоя нога-спотыкушка!
- Нога-побегушка, ты хочешь сказать. Идем.
По их лицам стекали прохладные капли, и они смеялись неизвестно чему.
- На улице лучше, - сказал Робин. - Правда, Джинни?
Машина стояла на площадке, как скала во время наводнения. Робин впихнул девушку на сиденье.
- Ты выглядишь как… как должна выглядеть, - сказал он. - На улице лучше. Скажи, Джинни?
- Не знаю, что на тебя нашло, - сказала она, вытирая руками лицо.
- Я вырвался. Мы оба вырвались. - Он уселся рядом с ней и заглянул под сиденье.
- Что ты делаешь? - истерически спросила Джинни. - Что случилось? Мы сошли с ума. Что ты ищешь?
- Ничего. Пакет для моего портного. Его нет. Ну и наплевать! Вперед!
Он завел мотор. Вода широкими опахалами вырвалась из-под колес и обрушилась на ветровое стекло. Они с ревом одолели крутой спуск, свернули налево и понеслись по каменистой дороге по направлению к Роквилю.
Высоко в горах на дороге, ведущей к фабрике, заняв выгодную позицию, ждали в машине Аллейн и Рауль.
- Через пять минут стемнеет, - сказал Аллейн.
- Я все равно узнаю машину, мсье.
- Я тоже. Дождь стихает.
- Он перестанет прежде, чем станет совсем темно.
- Какой у вас рост, Рауль?
- Метр семьдесят, мсье.
- Около пяти футов восьми дюймов, - пробормотал Аллейн. - Девушка высокая. Сгодится. Где стояла машина?
- На платформе, мсье. Пакет лежал под водительским сиденьем.
- Пока он держит слово. Где вы положили записку?
- На сиденье водителя, мсье. Он не может ее не заметить.
Но Робин, пребывавший в состоянии странного возбуждения, вел машину, сидя на незамеченной записке, и думал, случайно или намеренно Джинни слегка приникла к нему.
- С обратной стороны горы будет просто замечательно, - крикнул он. - Спорим?
- Не может быть.
- Увидишь. Увидишь. Обязательно увидишь.
- Робин, что на тебя нашло?
- Скажу, когда приедем в Роквиль. Ну вот, я же говорил!
Они обогнули гору и оказались в сумеречной тишине, воздух после дождя был свеж и прозрачен.
- Едут, - сказал Аллейн и направил бинокль на казавшуюся крошечной машину Робина. - Она с ним. Он действует по плану. Пока.
- Что теперь, мсье?
Аллейн наблюдал за удаляющейся машиной. Перед поворотом Робин включил фары. Аллейн опустил бинокль. - Сейчас начнут зажигать свет, Рауль. Подождем еще немного.
В молчаливом согласии они повернули головы на запад, где над прорезанной туннелем горой, на фоне темного неба вздымались черные башни замка Серебряной Козы.
Вскоре на мысе св. Жиля стали появляться желтые точки. Окно деревенского дома в долине окрасилось красным светом. Позади мрачной коробкой маячила фабрика, но выше, среди холмов, засиял огнями монастырь Богоматери Пэйиду.
- Что-то в замке не торопятся зажигать свет, - заметил Рауль.
- И не удивительно, - подхватил Аллейн, - если учесть, что господин комиссар позаботился отключить им электричество. Гроза послужит хорошим оправданием. Телефон также отключен. - Он направил бинокль на замок. - Ну вот, так и есть! Они зажигают свечи. Заводите мотор, Рауль. Пора.
4
- Вы волнуетесь без причины, - сказал Баради. - Она покупает себе серебряную козу. Почему бы и нет? Добрый знак.
- Ее нет уже полчаса.
- Значит, пошла прогуляться.
- С ним.
- Опять же, почему бы и нет? Увлечен только он, она равнодушна. Пусть их.
- Я сильно заинтересован и потому нервничаю, - сказал мистер Оберон. - На сей раз это значит для меня больше, чем когда-либо. К тому же обстоятельства сложились весьма необычно. Мистическая связь. Кровавое жертвоприношение, а затем, пока жертва еще в доме, иное, живительное жертвоприношение. Редкий случай.
Баради с любопытством взглянул на него.
- Скажите, что все это, - он очертил рукой окружность в воздухе, - для вас значит? Разумеется, я могу понять, скажем так, непосредственное наслаждение. Очень даже могу. Завидую вашему чутью. Но эзотерическая упаковка… Неужели вы?.. - Он умолк. Лицо мистера Оберона ничего не выражало. Кончиком языка он облизал губы.
- Где же, по-вашему, как не в моей вере, таится секрет моего чутья? - произнес он. - Я есть то, что я есть, и я возвращаюсь туда, где зарождается рассвет. Я был Царем лесов.
- Ах да, - отозвался Баради, разглядывая свои длинные пальцы. - Захватывающая теория.
- Вы считаете меня позером?
- О нет, напротив. Но, будучи практическим человеком, я беспокоюсь о том, как будет развиваться ситуация. Вы же, по-видимому, вовсе не переживаете, хотя имеете на то все основания. Я говорю о Трубоди.
- Я нахожу ситуацию невероятно стимулирующей.
- Конечно, - сухо отозвался Баради.
- Однако меня тревожит отсутствие девушки. Уже почти темно. Включите свет.
Баради потянулся к выключателю. Раздался щелчок.
- Похоже, света нет, - сказал он и открыл дверь. - Нигде нет. Наверное, что-то с проводкой.
- Как она может гулять в темноте? И к тому же с калекой Робином? Уму непостижимо.
- Что взять с англичан.
- Я тоже англичанин. У меня британский паспорт. Позвоните в бюро ремонта в Роквиле.
- Телефон все еще не работает.
- У нас должен быть свет.
- Возможно, проводка нарушена в доме. Слуги разберутся. Секундочку.
Он поднял трубку внутреннего телефона. Ему ответили.
- Что случилось с электричеством? - спросил Баради.
- Не можем понять, мсье. В доме все в порядке. Это что-то на подстанции. Наверное, гроза повредила провода.
- Сплошные неприятности. А телефон? Можно позвонить в Роквиль?
- Нет, мсье. С центральной станции присылали человека. С телефонами замка все в порядке. Они сейчас разбираются и позвонят, как только наладят линию.
- Со вчерашнего вечера мы сидим без телефона. Вопиющее безобразие! - воскликнул Баради. - Мистер Херрингтон и мисс Тейлор вернулись?
- Я выясню, мсье.
- Выясните и перезвоните в апартаменты мистера Оберона. - Он бросил трубку. - Что-то мне не по себе. Неполадки случились в самый напряженный момент. О том, что случилось на фабрике, мы знаем только от Терезы. Уверен, она говорит правду. Найдя мальчика, они успокоились. Хотя нет ничего хорошего в том, что на фабрику явилась полиция.
- Галлар знает, как с ними обходиться.
- Несомненно. Однако шофера, этого… Мартеля, допросят в полиции.
- Ему можно доверять?