- Он не захочет лишиться нашей поддержки. Мы ему щедро платим. К тому же у него есть отговорка. Ему позвонил незнакомец, представившийся отцом ребенка, и предложил работу. Он согласился, ничего не подозревая, и попросил Терезу помочь. Они ничего не знают. Полиция немедленно заподозрит тех похитителей. Тем не менее зря мы затеяли эту аферу с мальчиком.
- Мы хотели избавиться от родителей.
- Конечно. От отца. При иных обстоятельствах я не стал бы настаивать на удалении матери. Женщины! - чувственно произнес он.
- Женщины! - эхом откликнулся мистер Оберон, странно рассмеявшись, и тут же добавил: - Все равно я непозволительно тревожусь. Я не доверяю ему. Да еще неполадки с электричеством! А что, если его не починят к началу Ритуала? Как мы будем без света?
- Думаю, можно использовать аккумуляторы. Магомет смыслит в таких делах. Я переговорю с ним.
Баради подошел к окну и дернул за шнур шелковой занавески.
- Совсем темно. - Занавеска с шипящим свистом взвилась вверх, послышался щелчок. - Слишком быстро она поднимается, надо бы отрегулировать устройство, - заметил Баради.
- Прекратите! - громко произнес Оберон. - Вы действуете мне на нервы. Задерните ее. Закрепите. - И пока Баради возился с занавеской, добавил: - Я пошлю кого-нибудь. Я начинаю выходить из себя, а это опасно. Мне нельзя сердиться. Если машины нет, пошлю кого-нибудь вдогонку.
- Настоятельно советую не делать ничего подобного. Это было бы излишне и глупо. Она вернется. Уверен, чутье не изменило вам.
- Вы нравы, - сказал Оберон. - Она вернется. Должна.
- А что касается вашего дурного настроения, - заметил Баради, - не стоит давать волю эмоциям. Это опасно.
Глава одиннадцатая
П. Е. Гарбель
1
Над туннелем Рауль сбавил скорость.
- Где мы оставим машину, мсье?
- На другой стороне дороги, ближе к туннелю, в скале есть выемка. Заедем туда.
На фоне проясняющегося, но все еще грозового неба чернел силуэт замка Серебряной Козы. Подул ветер, разгоняя облака, и на небе проступили яркие звезды.
- Чистая готика, - пробормотал Аллейн, - если не по внешнему виду, то по духу.
Дорога свернула к замку. Рауль перешел на самый медленный ход и выключил фары. Аллейн достал карманный фонарик. Когда под ними замаячил вход в туннель, Аллейн вышел и направил машину в укромное углубление под скалой.
Рауль вытащил из багажника корзину: в послегрозовой свежести резко запахло капустой, чесноком и цветами.
- Вы спрятали робы под продуктами? - спросил Аллейн.
- Да, мсье. По-моему, отличная идея. Никому не покажется странным, если я появлюсь с такой ношей. Тетка Терезы торгует овощами на рынке.
- Замечательно. Мы с вами будем пахнуть, как две порции исключительно экзотического супа.
- Что вы сказали, мсье?
- Неважно. А теперь, Рауль, дабы удостовериться, что мы с вами поняли друг друга, повторите, пожалуйста, все с начала.
- Хорошо, мсье. Мы вместе идем к служебному входу. Если по пути мы натыкаемся на кого-нибудь, кто вас знает, вы немедленно заявляете, что пришли проведать больную мадемуазель. Я продолжу путь и буду ждать вас у служебного входа. Если мы вместе доберемся туда и мсье узнает кто-нибудь из слуг, задержавшихся в замке, вы скажете, что заждались меня и страшно сердиты и что вам непременно хотелось бы побеседовать с Терезой о похищении Рики. Если же все пройдет гладко и мы оба без приключений доберемся до служебных помещений, то мы сразу же направимся в комнату Терезы. Если вас увидят, но не узнают, Тереза представит вас как моего марсельского родственника, побывавшего в Англии, служившего в банке и сделавшего карьеру, и опять же мы тихонько проберемся в комнату Терезы, прежде чем египетский камердинер или дворецкий на вас наткнутся. В любом случае Тереза должна передать сообщение, якобы услышанное от крестьянина, приехавшего на велосипеде: мол, машина мистера Херрингтона сломалась, но они с мисс Тейлор прибудут вовремя. Наконец, если вы вообще не появитесь у служебного входа, я жду вас в течение часа, а потом отправляюсь на поиски.
- А если произойдет нечто непредвиденное?
Рауль негромко рассмеялся в темноте.
- Тогда придется пошевелить мозгами.
- Хорошо. Тогда начнем?
Они двинулись вверх по крутому подъему к автостоянке замка.
Внизу появился, пыхтя, товарняк, шедший из Дусвиля. Свет от кабины машиниста скользнул по нижним стенам и укреплениям замка. За шелковой занавеской тускло горел огонек, совсем слабый по сравнению с тем ярким освещением, которое Аллейн видел из окна поезда. Выше по широкому фасаду желто светились окна, мерцая, когда свечи переносили из одного помещения в другое.
Поезд прогудел и с лязгом вошел в туннель.
На площадке было довольно холодно, по ней гулял горный ветерок, оправдывая поднятый воротник плаща Аллейна и шарф, обмотанный вокруг нижней части лица. В проходе было темно, хоть глаз выколи, но они сочли за благо не зажигать фонарик. Аллейн и Рауль скользили и спотыкались на мокрых неровных ступенях. Мутноватое сияние, исходившее из двери лавки старой Мари, служило им маяком. Когда они проходили мимо лавки, Мари крикнула: "Эй, кто там? Дождь еще идет?"
- Уже звезды видны, - негромко ответил Рауль. - Спокойной ночи.
Они поспешили укрыться в тень и услышали игривое напутствие: "Согрей-ка ее, уж постарайся, а то на улице холодно".
- Она говорит о Терезе, - чопорно заметил Рауль. - Мари бывает иногда удивительно вульгарна.
Аллейн подавил смешок. На ощупь они преодолели поворот, пачкая руки о мокрые стены. Наконец они различили во тьме чугунный орнамент, повеяло теплом. Перед ними была кованая дверь замка Серебряной Козы.
- А теперь как можно быстрее, - прошептал Аллейн.
Каменный пол перед дверью влажно блестел. Подошвы Аллейна скользили по нему, как по катку. Стараясь сохранять равновесие, он легко двинулся вперед. Оказавшись в пятне света, Аллейн услышал шаркающий звук, ругательство, и вдруг Рауль с размаху налетел на него. Чтобы не упасть, Аллейн вцепился в решетчатую дверь, в то время как Рауль в отчаянной попытке удержаться на ногах ухватился за первое, что попалось под руку.
Это оказался язычок чугунного колокольчика.
Звук колокольчика резко нарушил тишину и рассыпался звонким эхом, отражаясь от стен. Три кочана капусты покатились вниз по ступеням. Оторопевший Рауль все еще цеплялся одной рукой за корзину, а другой за язык колокольчика.
- Мсье! Мсье! - пролепетал он.
- Уходите же, - сказал Аллейн. - Уходите!
Рауль отпустил колокольчик, звон внезапно оборвался на протяжной ноте, подхваченной шумливым эхом. Рауль рванулся вперед и исчез в темноте.
Аллейн повернулся к двери.
- Как, неужели это вы, мистер Аллейн?! - произнес мистер Оберон.
2
Оберон стоял по другую сторону двери спиной к зажженному канделябру, установленному на сундуке при входе. О том, что это был мистер Оберон, можно было догадаться только по голосу: просторное одеяние скрывало фигуру, под капюшоном лица почти не было видно. Мистер Оберон подошел к двери, и Аллейн увидел, как две руки вцепились в прутья решетки.
- Боюсь, мы устроили страшный переполох, - сказал Аллейн. - Мой шофер поскользнулся и схватился за колокольчик.
- Ваш шофер?
- Он сбежал. Кажется, он знаком с одной из ваших горничных и сказал, что идет к ней по делу.
- Я ожидал кое-кого, - сказал мистер Оберон, словно объясняя свое присутствие у двери. - Вы не видели… - Он умолк и перехватил руками прутья. Его голос звучал прерывисто. - Возможно, вы встретили по пути Джинни? Джинни Тейлор? И Робина Херрингтона? Мы немного беспокоимся о них.
- Нет, я их не видел, - ответил Аллейн. - Я пришел узнать о мисс Трубоди.
- У нас со вчерашнего вечера не работает телефон, - сердито произнес мистер Оберон. - Прошу меня простить. Я немного беспокоюсь.
- Как мисс Трубоди?
- Увы, она умерла, - сказал мистер Оберон.
Они смотрели друг на друга, словно актеры, разыгрывающие сцену в средневековой тюрьме. На лице и груди Аллейна лежала тень от фигурной решетки.
- Могу ли я зайти на минутку? - осведомился Аллейн.
- Ну конечно. Что же это я! Мы все так расстроены. Магомет!
Очевидно, слуга-египтянин ожидал в главном холле. Он отпер дверь и шагнул в сторону. Когда Аллейн вошел, он снова запер дверь.
С таким видом, словно он наконец принял решение, мистер Оберон повел гостя в холл. Магомет шел сзади с канделябром в руках, который затем поставил на столик в отдалении. В огромном помещении свет от свечей скорее подчеркивал тьму, нежели разгонял ее.
- Мсье, - сказал Магомет по-французски, - можно обратиться к вам?
- Да?
- Крестьянин принес сообщение от мистера Херрингтона. У него сломалась машина, и он пересаживается в такси. Они с мисс Тейлор прибудут на церемонию вовремя.
- А-ах! - раздался протяжный вздох. - Кто говорил с ним?
- Горничная Тереза. Она встретила его по дороге на автобусную остановку. Крестьянин не стал ждать, и ей пришлось вернуться, чтобы передать сообщение. Мисс Тейлор также просила передать, чтобы мсье не беспокоился. Она не подведет. Как только вернется, сразу пройдет в свою комнату.
- Все готово?
- Да, мсье.
Мистер Оберон поднял руку, отсылая слугу. Магомет исчез в темноте. Аллейн ждал, когда зазвенят колечки, на которых висела кожаная занавеска, но услышал лишь неровное дыхание мистера Оберона.
- Снова прошу прощения, - сказал Оберон, приближаясь к Аллейну. - Как вы слышали, это были известия о наших молодых друзьях.
- Боюсь, мой французский слишком беден, чтобы понимать что-либо, кроме самых элементарных фраз.
- Правда? У них сломалась машина, но все уладилось.
- Когда умерла мисс Трубоди? - спросил Аллейн.
- Ах да! Мы все скорбим! Вчера днем. Мы пытались дозвониться вам в гостиницу, но нам сказали, что вы уехали на несколько дней в Сен-Селесту.
- У нас изменились планы, - сказал Аллейн. - Могу я поговорить с доктором Баради?
- С Али? Не уверен… Сейчас узнаю. Магомет!
- Мсье! - произнес голос в темноте.
- Скажи своему хозяину, что пришел с визитом англичанин. Скажи, что ему известно о том, что его соотечественница покинула нас.
- Слушаюсь.
На занавеске звякнули колечки.
- Он узнает, дома ли наш друг.
- Я непременно должен сделать все, что от меня зависит. В некотором смысле мы отвечали за нее.
- Вы замечательный человек, мистер Аллейн, - произнес мистер Оберон, видимо, уже вернувшийся в свое обычное состояние. - Я сразу почувствовал в вас редкую и прекрасную душу. Однако не стоит утруждать себя. Мы сочтем за честь проводить покойную в новую жизнь. Погребение завтра в три. По англиканскому обряду. Но я проведу здесь небольшую прощальную церемонию.
Звякнули колечки. Аллейн увидел, как на него надвигается огромное белое существо.
- Мистер Аллейн? - В зыбком свете свечей возникла фигура Баради, казавшаяся бесформенной в белом одеянии. Лицо под капюшоном чернело сплошным пятном. - Рад, что вы пришли. Мы не знали, как поступить, когда услышали о вашем отъезде в Сен-Селесту.
- К счастью, нам не пришлось ехать так далеко. Рад вам сообщить, мы вновь обрели Рики.
Оберон и Баради разразились восторженными возгласами. Они ликовали и сочувствовали. Возмутительное происшествие. Где же его нашли?
- Представьте себе, на химической фабрике, - сказал Аллейн. - Полиция полагает, что похитители струхнули и подбросили его туда. - Предоставив своим собеседникам достаточно времени, чтобы поудивляться и повосторгаться, Аллейн добавил: - Вернемся к мисс Трубоди…
- Да, конечно, - деловито отозвался Баради. - Мне очень жаль, что так случилось. Но уверяю вас, ни больница, ни армия вышколенных медсестер и хирургов не спасли бы ее. А уж лучшего анестезиолога вообще нельзя было бы сыскать. Но, как вы знаете, перитониты развиваются быстро. Ее состояние постепенно ухудшалось. Сердце, между прочим, также оставляло желать лучшего. Проблемы с клапанами. Она умерла вчера, в 4.28 пополудни, не приходя в сознание. Мы нашли адрес в ее паспорте. Я написал письмо и отошлю его на Бермуды местным властям. Как я понял, у нее не было родственников. Все необходимые формальности соблюдены. В данных обстоятельствах я предпочел бы, чтобы коллега-медик подкрепил мое заключение, но все врачи уехали в Сен-Кристоф.
- Видимо, я должен написать… кому-нибудь.
- Разумеется. Отправим в одном конверте. Чиновники на Бермудах позаботятся о том, чтобы наши письма были переданы адвокату или тому, кто занимается ее делами.
- Думаю… из чувства ответственности… мне следует взглянуть на нее.
Последовала почти незаметная пауза.
- Конечно, - сказал Баради, - если хотите, но должен предупредить, климатические условия и тяжелая болезнь сильно ускорили обычные посмертные изменения.
- Мы сделали, что могли, - сказал мистер Оберон. - Туберозы и орхидеи.
- Как вы внимательны. Так если я вас не очень обеспокою…
Снова наступила короткая пауза.
- Конечно, - отозвался Баради и хлопнул в ладоши. - Нет электричества, - пояснил он. - Такая досада.
Появился слуга со свечой в руке. Баради заговорил с ним по-арабски и взял у него свечу.
- Я пойду с вами, - сказал он. - Мы переместили ее в комнату. Там, в дальней части замка. Помещение весьма подходящее и прохладное.
Сделав все возможное, дабы отвадить гостя от посещения мертвецкой, доктор повел Аллейна по знакомому коридору мимо операционной, а затем по более узкому боковому проходу, оканчивавшемуся ступеньками, ведущими вниз, и дверью. Дверь открывалась в коридор без крыши. После пропитанного благовониями дома ночной воздух поразил своей свежестью. Аллейн решил, что они находятся недалеко от служебного входа.
Баради остановился у двери, глубоко упрятанной в толстую стену, и попросил Аллейна подержать свечу. Аллейн вынул фонарик и зажег его. Луч осветил лицо Баради.
- Ага, - сказал он мигая, - так будет лучше. Спасибо.
Он поставил свечу на землю. Она мерцала и трепетала на сквозняке. Баради сунул руку под рясу и достал внушительную связку ключей, такая могла бы висеть на поясе у средневекового тюремщика. Аллейн перевел луч фонарика на связку, и Баради выбрал большой железный ключ с кованой головкой. Он наклонился, чтобы вставить ключ в замочную скважину. Широкие рукава мешали ему, капюшон упал на лицо, нелепая бесформенная тень легла на ступеньки.
- Не одолжите ли фонарик? - сказал он. - Замок довольно тугой.
Аллейн подал фонарик. Тень метнулась по двери и упала на противоположную стену. После некоторых усилий ключ вошел в скважину и с лязгом повернулся. Баради толкнул дверь, скрежеща петлями, она распахнулась удивительно легко, и Баради, не рассчитав усилия, слишком резко наклонился вперед, уронив фонарик стеклом на каменный порог. Раздался звон, и они остались при свете мерцающей свечи.
- Черт побери! - выругался Баради. - Что я наделал!
- Осторожней, не наступите на стекло, - предостерег Аллейн.
- А я в сандалиях. Какая оплошность! Извините.
- Ничего страшного. Не везет нам сегодня. Войдем?
Аллейн приставил трость к стене и поднял свечу и разбитый фонарик. Они вошли. Баради закрыл тяжелую дверь.
Комната была маленькой с белеными каменными стенами и занавешенным окном. Над ворохом цветов горела свеча. Гроб стоял посередине на козлах. Смешанный запах смерти и тубероз был невыносим.
- Надеюсь, вы не слишком чувствительны, - сказал Баради. - Мы сделали все, что могли. Мистер Оберон проявил особенную заботу, но… сами понимаете…
Аллейн не сомневался, что понимает. Крышка гроба была сдвинута настолько, чтобы можно было видеть голову его обитательницы, буквально утопавшую в орхидеях. Белая грубоватая вуаль покрывала лицо, но и сквозь нее проступали безжалостные приметы смерти.
- Вставные челюсти меняют внешность, - заметил Баради.
Глядя на рот покойной, Аллейн вспомнил высказывание Терезы о лошадиных зубах английских старых дев. Дантист этой одинокой старой девы, не раздумывая, подписался бы под словами Терезы. Аллейн обратил внимание и на другие приметы: маленькую родинку, морщины и припухлости, жалкие пучки седых волос, сквозь которые просвечивала кожа. Он отшатнулся.
- Я полагал, что должен взглянуть на нее, - произнес он сдавленным высоким голосом, - на тот случай, если возникнет вопрос об идентификации.