В эту минуту ко мне подошел Монель и отвлек мое внимание от этой женщины. А потом я забыл и о незнакомке, и об ее письмах. Как только мы опять тронулись в путь, я не дал ему времени опомниться и спросил:
– Не знаете ли вы одну особу по имени Бельден?
– Здесь живет вдова Бельден, а других лиц с этой фамилией я не знаю.
– А имя ее Эми?
– Да, Эми Бельден.
– Расскажите, кто она такая, что она собой представляет и вообще все, что вам о ней известно.
– Это очень почтенная дама, живет она вон там, дальше по улице. Если вы хотите найти убежище для какого-нибудь бедняка или поместить в приют каких-нибудь детишек, лучше всего обратиться к ней. Что касается моего с ней знакомства, то могу сказать, что знаю ее не больше, чем остальных прихожан нашей церкви. Когда встречаюсь с ней, мы обмениваемся несколькими словами, вот и все.
– Почтенная вдова, говорите вы? А есть ли у нее семья?
– Нет, она живет совсем одна и получает, кажется, небольшую пенсию. Кроме того, занимается рукоделием и шитьем. Но почему вы спрашиваете об этом?
– Из-за одного дела, - ответил я, пожимая плечами. - Она замешана в процессе, который мы ведем, и мне необходимо узнать о ней как можно больше. То, что вы рассказали, меня не совсем удовлетворяет - я хотел бы познакомиться с ней лично, но так, чтобы у нее не возникло никаких подозрений на мой счет. Не могли бы вы помочь мне в этом? Наша фирма была бы вам очень признательна.
– Полагаю, это легко устроить. Летом, когда отель переполнен, она обычно сдает комнаты внаем. Весьма вероятно, что она согласится сдать вам комнату на время. Я представлю вас как своего приятеля, который желал бы жить вблизи от почтамта, поскольку с минуты на минуту ждет ответа на отправленную им деловую телеграмму.
Мистер Монель лукаво подмигнул, не подозревая, что попал прямо в цель.
– Этого говорить не надо, скажите только, что я не выношу гостиниц и потому вы рекомендовали мне ее, как хозяйку, у которой я могу найти на время удобную комнату.
– Но что будут говорить обо мне в городе, когда узнают, что я не приютил вас у себя?
– Не знаю, но надеюсь, что вы позволите перемыть вам косточки ради того, чтобы оказать мне услугу.
– Хорошо, если вы настаиваете, я постараюсь выполнить вашу просьбу.
С этими словами Монель направился к аккуратному маленькому домику, стоявшему немного в стороне, и сказал:
– Вот ее дом. Войдемте…
Когда я взглянул на окна, то подумал: "Если она здесь действительно кого-нибудь укрывает, то и думать нечего, что она согласится взять меня к себе на постой".
– Поскольку у миссис Бельден нет прислуги, она, вероятно, сама откроет нам дверь, - сказал мой спутник.
Я не успел ответить; за одним из окон опустили штору, тотчас после этого дверь открылась, и я увидел перед собой ту самую женщину, которая так подозрительно прятала письма. Я сразу узнал ее, хотя она уже успела переодеться. По-видимому, миссис Бельден была чем-то взволнована.
Когда Монель представил меня как своего товарища, юриста из Нью-Йорка, она сделала старомодный книксен.
– Мы пришли просить вас об одном одолжении, миссис Бельден… Но не позволите ли вы нам войти? - начал мой знакомый. - Я много раз уже слышал о том, как у вас уютно и хорошо: дайте нам возможность удостовериться в этом лично.
И, не дав хозяйке дома времени опомниться, он прошел в небольшую комнату, оклеенную светлыми обоями и застеленную красным ковром.
Когда миссис Бельден увидела, что враг уже вторгся в крепость, она, видимо, овладела собой и пригласила войти также и меня, что я, конечно, сделал без промедления. Что касается Монеля, то он старался быть как можно любезнее; даже я невольно смеялся над его остротами, хотя в то же время не без страха думал, что вряд ли мне удастся здесь обосноваться.
Со своей стороны, хозяйка дома совершенно оправилась и так непринужденно поддерживала разговор, что я только удивлялся, наблюдая за ней. Судя по ее манере говорить, это была довольно образованная и очень милая женщина; она мне настолько понравилась, что представлялось совершенно немыслимым подозревать ее в чем-то предосудительном, если бы на ее лице вновь не отразилась тревога, когда мистер Монель озвучил цель нашего посещения.
– Право, не знаю, - проговорила она, - мне, конечно, очень приятно было бы услужить вам, но в последнее время я не беру жильцов… Поэтому, господа, уж попрошу вас извинить меня.
– Сначала вы нас так любезно приняли в этом маленьком раю, - сказал мой друг, - а потом вдруг отказываетесь приютить у себя моего товарища хотя бы на одну ночь. Я уверен, что это всего лишь шутка с вашей стороны, миссис Бельден. Я знаю, вы не смогли бы прогнать даже самого Лазаря, а тем более такого скромного, воспитанного молодого человека, как мой друг.
– Вы очень добры, - ответила она, явно польщенная, - но по некоторым причинам я не в состоянии исполнить вашу просьбу. Я устроила большую уборку, и все в доме перевернуто вверх дном. Вот у миссис Райт, напротив…
– Мой друг желает жить непременно у вас, - ответил Монель. - Я, к сожалению, не могу приютить его сегодня у себя, но по крайней мере буду спокоен, что он остановился у лучшей домовладелицы на всем курорте.
– Да, мне было бы очень жаль, если бы пришлось искать приют где-нибудь в другом месте, - заметил я как бы мимоходом.
Миссис Бельден опять с беспокойством взглянула на дверь и сказала нерешительно:
– Меня еще никто не называл негостеприимной, но ведь все здесь в таком беспорядке. Когда вы желали бы переехать ко мне? - спросила она меня.
– Я надеялся, что прямо сейчас смогу здесь остаться, - сказал я, - мне необходимо написать несколько писем, и я хотел бы только одного: чтобы мне отвели местечко на столе, за которым я мог бы сделать свое дело.
При слове "письмо" женщина инстинктивно запустила руку в карман и тотчас ответила:
– Хорошо, оставайтесь, если вы без претензий. Мне очень хочется услужить мистеру Монелю.
Она любезно протянула мне руку и пошла проводить моего знакомого, а затем вернулась с моей дорожной сумкой.
– Постараюсь как можно скорее привести в порядок комнату для вас, - сказала она, - а пока располагайтесь как дома: все необходимое для письма вы найдете вон в том ящике.
С этими словами она пододвинула столик поближе ко мне, так что мне стало немного совестно перед ней за свою роль шпиона.
– Благодарю вас, - проговорил я, вынимая письменные принадлежности.
– Не буду вам мешать.
И хозяйка неслышно вышла из комнаты.
Глава XXVIII
Необыкновенное происшествие
Прежде всего я внимательно осмотрел комнату, в которой находился. Это была, как уже упоминалось выше, уютная, хорошо меблированная комната, какие часто встречаются в дачных местностях в семьях среднего достатка. Я начал изучать предметы, находившиеся в ней: фотографию на камине, книги на столе, ноты на этажерке и маленькую рабочую корзиночку с рукоделием, которая стояла рядом со мной. Среди всевозможных предметов, находившихся в ней, я заметил также пару чулок, которые показались мне настолько маленькими и поношенными, что едва ли могли принадлежать вдове Бельден. Я рассмотрел чулки и нашел на них метку "Д.". После этого вновь сложил их и убрал на место, а затем в раздумье стал смотреть в окно на дом напротив; внимание мое вдруг привлекли буквы, нацарапанные на оконном стекле. Долгое время я никак не мог понять написанного, но, вглядевшись хорошенько, прочел: "Мэри Клеверинг".
Обрадованный этим открытием, я принялся, наконец, за письма; не успел я еще их закончить, как в комнату вошла миссис Бельден и известила меня, что ужин готов.
– Что касается помещения, - продолжила она, - то я приготовила для вас свою собственную комнату: мне кажется, что вам будет приятнее спать на первом этаже.
С этими словами она открыла передо мной дверь в соседнюю комнату, которая оказалась маленькой, но очень уютной спальней.
– Конечно, моя комната по меблировке немного старомодна для вас, - заметила она, проходя первой в столовую, - но, надеюсь, вам в ней будет уютно.
Ужин состоял из простых, но очень вкусно приготовленных блюд, а миссис Бельден оказалась чрезвычайно любезной хозяйкой. Я не мог избавиться от чувства неловкости при мысли, что пробрался в ее дом как шпион.
Мы находились в длинной узкой комнате, с одной стороны соседствующей с гостиной, а с другой - с той комнатой, которая предназначалась для меня.
– Неужели вы не боитесь жить в этом доме одна? - спросил я ее. - Ведь здесь, вероятно, немало бродяг…
– Меня никто не обидит, - ответила она, - мало того, если кто нуждается в крове или пище, то он найдет в моем доме и то и другое.
Как странно, что эта добрая женщина, покровительница убогих и сирот, оказалась замешана в темное дело. Между тем ее слова навели меня на мысль, что если Джен скрывается в этом доме, то хозяйка, конечно, должна отнести ей что-нибудь на ужин. Я внимательно посмотрел на стоявшие передо мной блюда, чтобы потом проверить, насколько уменьшится их содержимое.
– Пойду покурю на террасе с вашего позволения, - проговорил я, - надеюсь, что у вас найдется время немного поболтать со мной.
– С большим удовольствием, - ответила моя хозяйка, - но ради того, чтобы покурить, вам незачем выходить на террасу, вы можете курить и в комнате, мне табачный дым не мешает.
– Я все же предпочту террасу, - ответил я, - мне хочется немного подышать свежим воздухом.
На самом деле я надеялся повидать "Тонкое Чутье"; я чувствовал, что если буду знать, что он где-то неподалеку, то это подбодрит меня. Но желанию моему не суждено было исполниться: напрасно я ходил по террасе взад-вперед - нигде не было заметно ни малейшего следа присутствия моего помощника.
Некоторое время спустя миссис Бельден вернулась с верхнего этажа с пустой тарелкой - я это хорошо заметил, - отнесла ее в кухню и затем вышла ко мне.
– Как я слышала, вы адвокат? - спросила она, вынимая чулок из своей корзиночки и принимаясь за штопку.
– Да, - ответил я, - это моя специальность.
Она немного помолчала, потом продолжила с запинкой:
– Быть может, вы будете так добры и дадите мне совет? Дело в том, что я нахожусь в очень странном положении, из которого не могу сама выпутаться, а между тем мне немедленно следует принять какое-нибудь решение. Не будете ли вы так добры выслушать меня и посоветовать, как мне поступить в данном случае?
– Охотно. Я буду рад оказать вам услугу, если это в моих силах.
Женщина тяжело вздохнула и начала свой рассказ:
– Дело состоит вот в чем: мне был передан на хранение пакет с бумагами. Вручили мне его две дамы с условием, что я не могу вернуть бумаги обратно или уничтожить их без согласия обеих. Я должна была хранить эти документы и ни при каких условиях не расставаться с ними.
– Пожалуйста, продолжайте, - подбодрил я свою хозяйку, когда она остановилась.
– И вдруг я получаю от одной из этих дам письмо, в котором она пишет, чтобы я немедленно вернула ей эти бумаги, что от этого зависит ее душевный покой и даже чуть ли не спасение. Следует пояснить, что эти документы, главным образом, касаются именно ее.
– И вы хотите узнать мое мнение относительно того, как вам следует поступить?
– Да, - ответила миссис Бельден нерешительно.
– Вы должны хранить эти бумаги у себя до тех пор, пока обе дамы не освободят вас от данного слова.
– Это ваше мнение как юриста?
– Да, и просто как человека. Выбора у вас в этой ситуации нет. Вы не имеете права исполнить просьбу одной стороны без позволения другой. Возможность какого-нибудь несчастья в случае сохранения вами у себя бумаг не освобождает вас от данного слова. Кроме того, вы ведь не можете быть уверены в том, действительно ли права в данном случае сторона, главным образом заинтересованная в этом деле; может быть, отдав эти документы, вы навлечете на другую сторону неприятности и даже несчастье.
– Но ведь иногда могут возникнуть обстоятельства, меняющие положение вещей. И мне кажется, что в данном случае я должна исполнить просьбу заинтересованного лица, поскольку между обеими особами, о которых я вам говорила, теперь весьма натянутые отношения и другая сторона, быть может, никогда не даст своего согласия на выдачу бумаг.
– По-моему, несмотря на это, вы все же должны сохранить эти документы у себя, миссис Бельден, - заметил я.
Она печально опустила голову - по-видимому, ей очень хотелось помочь обратившейся с просьбой даме.
– Законы так жестоки, так жестоки, - сказала, вздыхая, добрая женщина.
– Дело не в законе, - возразил я, - а во взятом на себя обязательстве. Представьте только, что, быть может, счастье и честь другой стороны зависят от того, что эти бумаги останутся у вас на хранении!
– Но…
– Обещание остается обещанием. Изменить ничего нельзя. Вы взяли на себя известное обязательство и должны исполнить его, чего бы вам это ни стоило.
– Пожалуй, вы правы, - сказала она и погрузилась в раздумья.
Я смотрел на нее и думал: будь я Грайс или какой-нибудь другой сыщик, я не успокоился бы до тех пор, пока не узнал, кто эти дамы и какие документы они поручили сохранить Эми Бельден, но поскольку это не казалось мне особенно важным, то я поддерживал разговор на эту тему только для того, чтобы выяснить еще какие-нибудь подробности касательно занимавшего меня дела.
Только я собрался задать ей какой-то вопрос, как вдруг обратил внимание на нищенку, выходившую из двора дома напротив: ветер немилосердно трепал лохмотья, в которых с трудом можно было узнать юбку, а стоптанная обувь едва держалась на ногах. Она жевала корку хлеба, но потом бросила ее и направилась к нашему дому.
– Вот идет одна из ваших клиенток, - заметил я, - вероятно, вы не откажете ей в подаянии?
Миссис Бельден будто очнулась от тяжелого сна; она медленно поднялась, огляделась кругом и взглянула на нищенку.
– Бедное создание! Конечно, она достойна жалости, но сегодня вечером я не много могу сделать для нее. Только накормлю…
Добрая женщина повела нищую на кухню, и я слышал, как та сказала: "Да благословит вас господь!" - очевидно, миссис Бельден дала ей поесть.
Но этим дело не кончилось: спустя некоторое время, когда нищая поела, она принялась умолять пустить ее переночевать хотя бы в сарай или в кладовую. Она говорила таким умоляющим тоном, что моя сердобольная хозяйка не выдержала и позволила ей переночевать в кухне, у очага.
Появление незваной гостьи прервало наш разговор; миссис Бельден поднялась затем наверх, а я остался один. В то самое время, как я пришел к заключению, что Эми Бельден, вероятно, все же послушается веления своего сердца, а не моих советов, я вдруг увидел, что она украдкой вышла из дома через парадный ход. Поскольку у меня имелись основания держаться относительно ее настороже, то я поспешил надеть шляпу и пойти следом за ней.
Поначалу она шла по главной улице, и я подумал, что моя хозяйка собирается навестить кого-либо из соседей или пойти в отель, но она замедлила шаг, словно впереди ее ждало долгое путешествие, и, миновав последний дом, вышла в открытое поле. Куда она могла направляться?
Я шел за ней по пятам, не спуская глаз с ее темной фигуры, закутанной в платок. Я нарочно шел по траве на обочине дороги, чтобы она не услышала шагов и не обернулась. Наконец, она миновала мост, затем шаги затихли: очевидно, женщина остановилась и прислушивалась. Поскольку я не хотел возбуждать подозрений, то решился в темноте пройти мимо нее и только спустя некоторое время повернул назад и опять приблизился к мосту, но миссис Бельден уже исчезла.
Теперь я был почти убежден, что она догадалась о намерениях, с которыми я явился в ее дом, и потому увлекла меня нарочно подальше, чтобы дать Джен время бежать. Я уже собирался вернуться назад, как вдруг до меня долетел странный звук, как будто где-то открывали старую дверь на ржавых петлях. Наугад я пошел в направлении, откуда донесся этот звук, и при вспышке зарницы увидел перед собой небольшой сарайчик, стоявший на берегу ручья.
Я не знал, идти ли мне дальше, как вдруг услышал вблизи чье-то тяжелое дыхание и следом звуки шагов, будто кто-то перебирался через плохо сложенные доски. Сейчас же вслед за тем в сарае показался огонек; я заглянул внутрь и увидел миссис Бельден, стоявшую посередине с зажженной спичкой в руке. Она внимательно оглядывалась, посматривая то на разрушенную крышу над своей головой, то на пол. Затем вынула из-под платка небольшой оловянный ящичек и положила его на пол. Только теперь я понял причину ее ночной прогулки и уже собирался подойти к ней, как вдруг спичка погасла. Пока она зажигала другую, мне пришло в голову, что будет гораздо разумнее подождать, пока она уйдет, и затем забрать ящичек. Я спрятался за угол и стал дожидаться ее ухода.
Минута проходила за минутой, уже начинало светать, а она все еще не выходила из сарая; наконец, дверь скрипнула, и я увидел миссис Бельден, которая снова направилась к мосту. Как только она оказалась на некотором удалении, я тотчас же бросился в сарай. Там было совершенно темно, но у меня, как у человека курящего, всегда имелись при себе спички. Я зажег одну, но только собрался кинуть взгляд на то, что меня окружало, как она погасла; вторая погасла так же быстро, и я не успел ничего толком рассмотреть.
Теперь только я понял всю сложность предстоявшей мне задачи. Наверняка миссис Бельден выбрала какой-нибудь укромный уголок, куда и спрятала свое сокровище, и отыскать его было совсем не просто. Мне оставалось только жечь спичку за спичкой. Но все мои старания оказались напрасны - я ничего не мог найти. У меня осталась, наконец, последняя спичка; поскольку я раньше заметил, что одна из досок пола слегка сдвинута с места, то решил прежде хорошенько ощупать ее в темноте. Доска, к моей радости, легко подалась под рукой; под ней оказалось довольно большое углубление. Я зажег спичку, чтобы его осмотреть, но порыв ветра ее погасил, и я оказался снова в темноте. Это, однако, не помешало мне приподнять доску, и в результате в моих руках скоро очутился заветный ящичек.
Довольный полученным результатом, я быстро вышел из сарая, движимый только мыслью - очутиться дома раньше, чем миссис Бельден. Но было ли это возможно? Она ушла уже далеко. Кроме того, мне пришлось бы обогнать ее на дороге, и она могла меня узнать. Но делать было нечего - надо было рискнуть. Оказавшись на дороге, я ускорил шаг. Пройдя уже довольно большое расстояние, на повороте дороги я чуть не наткнулся на свою хозяйку. Она стояла и смотрела в сторону сарая; по-видимому, меня она даже не заметила.
Я тоже обернулся, чтобы узнать, что могло привлечь ее внимание, и остановился как вкопанный: сарай полыхал! Я тотчас понял, что это моих рук дело: очевидно, каким-то образом тлевшая спичка угодила в щель между досками пола. Пламя поднималось все выше и выше, яркое зарево осветило весь небосклон. Я так увлекся этим зрелищем, что совершенно забыл про миссис Бельден, пока, наконец, громкий вздох неподалеку не напомнил мне снова о ее существовании. Я подошел ближе и услышал, как она промолвила, словно сквозь сон:
– Боже мой, этого я не хотела!
Потом прибавила со вздохом облегчения: