– Но по крайней мере теперь все похоронено, Мэри будет счастлива, и никто ни в чем не будет виноват.
Больше мне ничего и не требовалось узнавать, я повернулся и пошел по направлению к городу, в то время как оттуда к месту пожара бежали люди. Вернувшись в дом, я прошел к себе в комнату и внимательно осмотрел ящичек: он был заперт и так легок, что едва ли мог заключать в себе что-нибудь, кроме тех документов, о которых говорила миссис Бельден. После этого я спрятал свою находку под подушку и отправился в гостиную. Не успел я усесться и взять в руки книгу, как в комнату вошла хозяйка.
– Вот так ночь, - воскликнула она, снимая шляпу и шаль; лицо ее, хотя и раскрасневшееся от ходьбы, было довольно спокойным. - Молнии так и сверкают, - продолжала она, - вероятно, от нее где-нибудь загорелось. Надеюсь, вы здесь не соскучились в одиночестве. Мне необходимо было выйти по делу, но я и не предполагала, что так задержусь.
Она опять вышла из комнаты, чтобы запереть все двери. Я долго ждал ее возвращения, но хозяйка, по-видимому, удалилась на покой и предоставила меня самому себе. Что касается меня, я вовсе не жаждал новых впечатлений в этот день. Как только гроза утихла, я лег в постель и в скором времени забылся тяжелым сном.
Глава XXIX
Пропавшая свидетельница
– Мистер Рэймонд!
Голос, произнесший эти слова, прозвучал тихо, но так настойчиво, что я проснулся и огляделся.
Уже рассветало, и в дверях, ведущих в столовую, я увидел нищенку, которую из сострадания накануне пустили переночевать. Удивленный и рассерженный этим неожиданным появлением, я собрался было прогнать ее, как вдруг она вынула красный платок, и я догадался, что передо мной "Тонкое Чутье".
– Прочитайте вот это, - сказал сыщик, приблизившись ко мне и сунув в руку листок бумаги, затем он быстро повернулся и исчез из комнаты.
Я вскочил и подбежал к окну; при свете занимавшегося утра я прочитал следующие строки: "Она здесь, я видел ее; она находится в комнате, отмеченной красным крестом на прилагаемом плане. Подождите до восьми часов, а затем поднимитесь наверх. Я постараюсь с помощью какой-нибудь хитрости удалить на это время из дома миссис Бельден".
Джен, значит, находилась, судя по набросанному наскоро плану, в комнате наверху, как раз над столовой, и я не ошибся, когда мне вчера почудились над головой легкие шаги.
С легким сердцем и в то же время взволнованный тем, что скоро наконец увижу эту девушку, посвященную, вероятно, в тайну убийства, я снова лег в постель, чтобы вздремнуть еще часок. Но заснуть я не мог - пришлось довольствоваться тем, что лежа вслушиваться в звуки пробуждавшейся в доме и в округе жизни.
В скором времени, после того как у меня побывал сыщик, я услышал, как миссис Бельден осторожно спустилась по лестнице. Невольный возглас удивления, вырвавшийся у нее, когда она вошла в кухню и увидела, что нищенка исчезла, оставив кухонную дверь незапертой, заставил меня задуматься над тем, умно ли сделал сыщик, что удалился, не простившись с хозяйкой дома.
Но он, по-видимому, успел уже в совершенстве изучить характер миссис Бельден; я слышал, как она, накрывая в столовой стол к завтраку, шептала про себя: "Бедняжка, она так привыкла спать под открытым небом, что не могла провести даже одну ночь под кровлей".
За завтраком я был едва в состоянии проглотить хоть что-нибудь, поскольку был сильно взволнован. Но наконец это испытание кончилось, и я снова вернулся в свою комнату. Время тянулось убийственно медленно. Как раз в то время, когда часы пробили восемь, дверь в кухню вдруг распахнулась и вбежал какой-то мальчик с криком:
– С папой удар, скорее приходите к нам, миссис Бельден!
Я тотчас же встал и поспешил в кухню. Хозяйка уже собиралась уходить из дому.
– Бедный дровосек, который живет в конце этой улицы, внезапно заболел, - сказала она, - я должна идти туда. Будьте так добры, постерегите без меня дом.
Не ожидая ответа и не сказав больше ни слова, она накинула на голову платок, закуталась в него и поспешила за мальчиком, уже выбежавшим на улицу.
В комнате воцарилась мертвая тишина, мне даже стало жутко. Прошло несколько секунд, пока я овладел собой и смог подняться по лестнице. Я открыл ближайшую дверь и очутился в спальне, в которой, очевидно, спала прошедшей ночью миссис Бельден. Беглый взгляд, брошенный на обстановку, убедил меня в том, что она провела бессонную ночь. Затем я направился в комнату, обозначенную на плане крестом. Комнатка эта была маленькая и, очевидно, пристроенная к дому позже.
Я постоял и прислушался: все было тихо. Нажав на ручку, я попытался открыть дверь, но она оказалась запертой. Я припал ухом к замочной скважине, но в комнате было тихо, как в могиле. Я стоял в замешательстве, не зная, что предпринять. Вдруг я вспомнил, что на плане была нарисована еще одна дверь, которая вела в эту же комнату из коридора.
Я быстро направился туда, но и она оказалась запертой. Приходилось прибегнуть к силе: я возвысил голос и приказал девушке впустить меня. Когда никто не отозвался на мое приказание, я решительно заявил:
– Джен, ваше местопребывание обнаружено. Если вы не откроете, мы выломаем дверь. Избавьте нас от этой печальной необходимости и откройте ее сами.
Никакого ответа! Я отступил на шаг и изо всей силы навалился на дверь; она затрещала, но не подалась. Я подождал немного, не отзовется ли кто-нибудь изнутри на поднятый мной шум, потом еще сильнее налег на дверь, и на этот раз с бо`льшим успехом: дверь распахнулась, и я почти влетел в каморку, в которой было так холодно и темно, что мне пришлось немного выждать и собраться с духом, прежде чем оглядеться кругом.
Минуту спустя я увидел на постели около противоположной стены девушку с красивым, но странно неподвижным лицом. При виде этой застывшей фигуры, лежавшей под одеялом и казавшейся скорее мраморным изваянием, чем живым существом, я невольно спросил себя, неужели сон может настолько походить на смерть. В том, что она спала, не было ни малейших сомнений; кругом в беспорядке лежали ее платье и белье, как она скинула их с себя накануне вечером, на стуле около дверей стоял поднос с чаем - словом, все напоминало в комнате о жизни.
Тем не менее лицо ее было так бледно и неподвижно, обнаженная рука так тяжело покоилась поверх одеяла, что я не мог заставить себя прикоснуться к этой девушке, лежавшей на постели, словно труп. Однако я должен был дотронуться до нее, поскольку она не отзывалась на мой голос. Собравшись с духом, я взял ее руку, но тотчас с ужасом выпустил: она была не только холодна как лед, но и совершенно окоченела, как у мертвой.
Я отступил назад и еще раз осмотрел застывшую фигуру. Неужели она только спала?! Я нагнулся к ее губам - из них не вылетало даже легкого дыхания. Почти обезумев от страха, я приложил руку к ее сердцу - оно не билось.
Глава XXX
Сожженные бумаги
Насколько помню, в первую минуту я не думал о помощи - я мог только стоять и смотреть на это спокойное улыбающееся лицо, которое, казалось, говорило, что смерть совсем не так страшна, как ее обыкновенно рисуют. Я думал о том, что судьба, вместо того чтобы помочь, посылает новое осложнение, вместо ожидаемого удовлетворения она послала нам новое разочарование.
Чем дольше я вглядывался в это лицо, тем больше меня поражало в нем выражение некой радости. Я склонился над ней и стал раздумывать о том, нельзя ли еще ей как-нибудь помочь и вернуть к жизни. Но, присмотревшись внимательнее, убедился, что она умерла, должно быть, несколько часов тому назад. Тогда только я, наконец, решился действовать. Подойдя к окну в соседней комнате, я вывесил там красный платок, который предусмотрительно захватил с собой. В ту же минуту какой-то молодой человек, которого, как мне показалось, я вовсе не знал, но который не мог быть никем другим, как только "Тонким Чутьем", приблизился к дому и подошел к дверям, где я уже ожидал его.
– Ну, как дела? - спросил он шепотом, входя в дом. - Вы видели ее?
– Да, - ответил я с горечью, - конечно, я ее видел.
– И она во всем созналась? - спросил он поспешно.
– Я не говорил с ней, - ответил я и позвал его в комнату миссис Бельден. - Вы говорили, что видели девушку: были ли вы в ее комнате?
– Нет, я видел ее только в окне: когда я заметил в нем свет, то влез на крышу террасы и оттуда заглянул в ее каморку. Она ходила по ней взад- вперед. Но в чем дело? - продолжал он. - У вас какой-то странный вид. Что случилось?
Дольше я молчать уже не мог.
– Следуйте за мной, - сказал я, - и посмотрите сами. - Я провел его в каморку, откуда только что вышел, и указал на кровать. - Вы писали, что я найду Джен здесь, - сказал я, - но вы не предупредили, какой я ее найду.
– Боже мой! - воскликнул сыщик, вздрогнув. - Но не умерла же она!
– Она умерла, - ответил я беззвучно.
Он, кажется, не мог понять того, что я говорил.
– Ведь это невозможно! - воскликнул мой помощник. - Она, вероятно, приняла какое-нибудь наркотическое средство и спит глубоким сном.
– От этого сна никто не просыпается. Посмотрите.
С этими словами я поднял ее руку и продемонстрировал, как та безжизненно упала на одеяло.
Это, по-видимому, совершенно убедило сыщика; молча повернувшись, он нагнулся и поднял лежавшее на полу платье.
– Что вы делаете? - спросил я. - Что вы в нем ищете?
– Я ищу небольшой бумажный пакетик, который, я видел, вчера она вынула из кармана. Я полагал, что это какое-нибудь лекарство. Вот он. - И он поднял с пола что-то и подал мне.
Я осмотрел пакетик и увидел, что на внутренней его стороне сохранились следы какого-то порошка.
– Однако это чрезвычайно важная улика, - воскликнул я. - Если при исследовании это вещество окажется ядом, мы будем знать, чем именно отравилась эта несчастная. Что это самоубийство, не может быть никаких сомнений.
– Пока в этом нельзя быть уверенным, - возразил сыщик. - Если проанализировать хорошенько все обстоятельства, то можно прийти к заключению, что эта несчастная была так же далека от мысли о самоубийстве, как и я. Она была очень весела и жизнерадостна, и когда разворачивала эту роковую бумажку, то на лице ее появилась даже торжествующая улыбка. А если миссис Бельден, например, дала ей этот порошок и сказала, что это лекарство?..
– Это надо еще исследовать, тем более что мы даже не уверены, что это был яд. Может быть, Джен умерла от остановки сердца.
Он молча пожал плечами и показал сначала на поднос с чаем, потом на взломанную мной дверь.
– Да, - сказал я в ответ на его взгляд, - сегодня утром миссис Бельден была здесь и заперла за собой дверь, но это только доказывает, что она считала девушку совершенно здоровой.
– Даже когда увидела это безжизненное бледное лицо на подушке?
– Весьма вероятно, что она и не посмотрела в сторону Джен, а только поставила поднос на стул.
– Я, конечно, не хочу возводить ни на кого подозрений, но, право же, это весьма странный случай.
– Мы вообще должны теперь отбросить всякие предположения, - заметил я, - прежде всего надо действовать. Идемте. - С этими словами я быстро направился к двери.
– Что вы хотите делать? - спросил мой помощник. - Разве вы забыли, что это лишь эпизод в той страшной тайне, расследовать которую мы приехали? Если девушка умерла не по доброй воле, мы должны во что бы то ни стало найти преступника.
– Это дело следователя, нам здесь больше делать нечего.
– Конечно, но мы можем по крайней мере осмотреть эту каморку раньше, чем передадим дело в чужие руки. Я уверен, что мистер Грайс хотел бы, чтобы мы это сделали.
– Я осмотрел все очень внимательно, и вся картина запечатлелась в моем мозгу. Я боюсь, что никогда ее не забуду.
– А тело? Вы заметили положение, в котором оно лежит? Состояние постельного белья, полное отсутствие признаков страха или борьбы? Спокойное выражение лица и непринужденное положение рук?
– Да, да! Я положительно не в состоянии больше смотреть на это.
– А также платья, которые висят там, на стене? - продолжал он быстро, указывая пальцем на перечисляемые им предметы.
– Ситцевое платье, шаль - не та, в которой она бежала и которая, вероятно, принадлежит миссис Бельден, - старая и потертая, затем этот сундук, - проговорил он, наклоняясь к сундуку и открывая его. - Здесь только немного белья с метками хозяйки дома. Едва ли оно впору ей самой, оно приготовлено, как вы сами видите, для Джен, но во избежание каких-либо недоразумений помечено инициалами миссис Бельден. А затем вот эти платья на полу - они все новые и с теми же метками. Но это что? - воскликнул он вдруг.
Я подошел сыщику и вместе с ним склонился над миской для умывания, в которой виднелись фрагменты сожженной бумаги.
– Когда вчера вечером я следил за ней, - продолжал сыщик, - то видел, что она делала что-то здесь в углу, но не мог рассмотреть, что именно. Очевидно, она хотела уничтожить бумаги, которые не должны были попасться никому на глаза. К сожалению, от них не сохранилось ни единого клочка.
– Миссис Бельден должна будет разъяснить нам эту загадку.
– Да, она должна сказать нам всю правду, - заметил сыщик, - ведь раскрытие тайны убийства Левенворта зависит от этого. Кто знает, может быть, эта сожженная бумага как раз содержала полное признание несчастной.
– Что бы это ни было, во всяком случае теперь, кроме золы, ничего не осталось, - сказал я, - мы можем засвидетельствовать только этот факт, и ничего больше.
– Да, - подтвердил он с глубоким вздохом, - но мистер Грайс, наверно, не простит мне этого. Он скажет, что я должен был следить за ней лучше и остановить ее хотя бы в последнюю минуту перед роковым шагом.
– Кто знает, что нам еще даст разговор с миссис Бельден, - постарался я утешить его, - она ведь должна скоро вернуться, и все зависит от того, удастся ли выпытать, что она знает относительно убийства Левенворта.
С этими словами мы вышли из комнаты, которую я запер за собой на ключ.
– Мы должны тотчас послать телеграмму мистеру Грайсу, - сказал я, - надо сообщить ему об этом непредвиденном происшествии.
– Я позабочусь об этом, - ответил сыщик, направляясь к выходу из дома.
– Подождите еще минуту, - остановил его я, - пока я не забыл: миссис Бельден принесла вчера с почты два письма, одно побольше, другое поменьше. Может быть, вы узнаете на почте, откуда они были присланы.
– Для этого мне не надо далеко ходить. - С этими словами сыщик опустил руку в карман. - Боже мой, я потерял его! - воскликнул он и побежал вверх по лестнице.
В эту минуту внизу скрипнула калитка.
Глава XXXI
Затруднительное положение миссис Бельден
– Все оказалось обманом, никто не заболел, надо мной просто подшутили, - проговорила миссис Бельден, входя, запыхавшись, в переднюю и снимая шаль.
Увидев меня, она взглянула мне в лицо и воскликнула:
– Что случилось? Что вы так смотрите на меня? Не произошло ли какой беды?
– Случилось нечто имеющее чрезвычайно важное значение, - ответил я. - Вас не было дома лишь непродолжительное время, но за время вашего отсутствия сделано важное открытие… - Я нарочно замолчал, чтобы заставить ее проговориться от страха, но она выказала замешательства менее, чем ожидалось, и я продолжил: - Сделано открытие, которое будет иметь чрезвычайно серьезные последствия.
К моему удивлению, женщина вдруг разразилась горькими слезами.
– Я знала это, - запричитала она сквозь слезы, - я это знала. Я говорила, что если кого-нибудь спрячу у себя в доме, то совершенно невозможно будет сохранить это в тайне, тем более что она такая беспокойная. Впрочем, - прибавила она с испугом, - вы ведь даже не сказали, какого рода открытие сделали; быть может, это нечто другое, чем я предполагаю, может быть…
– Миссис Бельден, - сказал я, - я не буду стараться смягчить ожидающий вас удар. Женщина, которая, несмотря на строжайшие требования закона, решилась укрыть у себя такую важную свидетельницу, как Джен, не вправе рассчитывать на то, чтобы ее особенно щадили. Так пусть же она услышит, что старания ее увенчались успехом, что главная живая улика больше не существует, и таким образом, бедная невинная девушка, которую показания погибшей свидетельницы могли бы спасти, теперь обречена на позор и погибель.
– Что вы хотите этим сказать? - воскликнула она растерянно. - Ведь я вовсе не хотела причинить кому-либо зла, напротив, я хотела спасти человека. Я… я… Но кто вы такой?.. Что вам за дело до всего этого?.. Чего вы от меня хотите?.. Вы говорите, что вы адвокат, - может быть, вы присланы сюда Мэри Левенворт, чтобы убедиться, исполняю ли я ее приказания?
– Миссис Бельден, теперь уже безразлично, кто я и зачем сюда явился, но, чтобы вы лучше себе уяснили, какое значение могут иметь для вас мои слова, я скажу, что я вас не обманул ни насчет моего имени, ни насчет профессии. К этому я могу еще прибавить, что я близкий друг обеих барышень Левенворт и потому интересуюсь всем, что их касается. И если я теперь объявляю, что Элеонора Левенворт, благодаря смерти этой девушки…
– Смерти? Что это значит? - Удивление ее было настолько велико, испуг настолько неподделен, что не оставалось никакого сомнения: она даже не подозревала о событиях, происшедших в ее доме.
– Да, - повторил я, - девушка, которую вы так долго и успешно прятали, теперь ушла от вас, и только ее бренные останки еще находятся в вашем доме.
У меня до сих пор стоит в ушах крик несчастной в ответ на эти слова.
– Я не верю этому, - восклицала она, - не верю!
Потом она вдруг стремглав бросилась вверх по лестнице. Никогда не забуду я также сцены, разыгравшейся вслед за тем в комнате покойной. Несчастная вдова ломала себе руки и клялась, что она ни в чем не виновата и ничего не знает о происшедшем.
Еще накануне вечером она видела девушку здоровой и веселой, перед тем как заперла ее на ночь, что она делала всегда, если в доме находился кто-либо посторонний. Если Джен умерла от удара, то, по всей вероятности, совершенно тихо, поскольку она не спала всю ночь и сторожила, чтобы девушка не разбудила меня каким-нибудь образом.
– Но ведь вы сегодня уже побывали в ее комнате? - спросил я.
– Да, но не заметила ничего особенного, я очень торопилась и думала, что она спит. Я поставила поднос на стул и ушла, заперев за собой дверь, как всегда.
– Это странно, - заметил я, - значит, она не была больна?
– Нет, напротив, она была веселее и оживленнее, чем обыкновенно. Я даже не предполагала, чтобы она вообще могла заболеть.
– Если вы не думали, что она может быть больна, - послышался вдруг голос за нами, - зачем в таком случае вы дали ей лекарство?
Это был сыщик, вышедший из соседней комнаты.
– Я вовсе и не давала, - отвечала почтенная вдова, очевидно, воображая, что это я говорю с ней. - Ведь правда, Джен, милая? - сказала она с неподдельным горем, дотрагиваясь до руки покойной.
– Но каким же образом это средство очутилось у нее? Кто ей дал его, если не вы? - Теперь только, по-видимому, она заметила, что говорю не я, а кто-то другой.
Женщина быстро обернулась к сыщику и, с удивлением глядя на него, сказала:
– Я не знаю, кто вы, но могу наверно сказать, что девушка не принимала лекарства. Она не была больна, насколько мне известно.