Леди Изабелла чуть слышно, затаив дыхание, подошла к полуотворенной двери и остановилась. Она видела сидевшую за фортепьяно Барбару и Карлайля, опиравшегося на спинку ее стула. Барбара пропела первые слова этого чудесного, разрывающего душу романса; голос ее не был так звучен и силен, как голос леди Изабеллы, но все равно это был прекрасный голос. Гувернантка слушала ее со слезами на глазах.
"Когда другие уста и другое сердце будут говорить тебе о любви с увлечением и восторгом, тогда, быть может, эти самые звуки пробудят в душе твоей воспоминание о прошлых, радостных днях. О, вспомни тогда обо мне! Вспомни обо мне!"
Изабелла невольно прикрыла глаза и предалась воспоминаниям о молодости. Наконец голос замолк, последние ноты мало-помалу затихли, и в доме снова воцарилась тишина. Изабелла, словно пробудившись ото сна, огляделась вокруг.
Барбара подняла на Карлайля свои прекрасные голубые глаза, исполненные любви, и Карлайль протянул руки, чтобы обнять ее. Изабелла поспешно скрылась.
В воскресенье она должна была сопровождать семейство Карлайлей в церковь Святого Иуды. Во время службы она оставалась безмолвной, не смела поднять глаз, боясь, что кто-нибудь узнает ее. Никогда служба не казалась ей до такой степени длинной.
На обратном пути они прошли через кладбище. Вот перед ней могила ее отца: она не смеет даже остановиться, не смеет взглянуть на нее - так сильно душат ее слезы, и, стараясь сдержать их, она шепчет: "О! Почему я сама не лежу в этой могиле? И зачем я сюда вернулась?"
Глава V
Депутат в члены парламента
Наступала весна. Сирень была уже в цвету, деревья и кустарники покрылись зеленью. Карлайль был счастлив - он получил предложение представлять Вест-Линн в парламенте. Это очень его обрадовало, так как он желал быть полезным обществу.
Был прекрасный вечер; Барбара сидела в гостиной Ист-Линна, с нетерпением дожидаясь возвращения мужа. Услышав шаги Арчибальда, она побежала к нему навстречу.
- Что вам от меня нужно? - спросил он шутливым тоном.
- Я хочу, чтобы вы меня поцеловали, - кокетливо произнесла молодая женщина, - но если вы строите из себя такого чопорного джентльмена, сэр, то я лишаю вас этого удовольствия на целую неделю.
- В самом деле? - продолжал Карлайль, смеясь. - Вот уж не знаю, кто больше от этого пострадает!
- Что вы хотите сказать, сэр? Разве для вас это не наказание? Разве вы меня больше не любите?
- Вот мой ответ, - произнес Карлайль, прижимая Барбару к своей груди и осыпая ее личико поцелуями.
Леди Изабелла, немая свидетельница этой нежной сцены, вся дрожала от ревности. Боясь выдать себя, она поспешила выйти из комнаты.
- Барбара, - воскликнул Карлайль, - хотела ли бы ты проводить несколько месяцев в году в Лондоне?
- Я не понимаю тебя, мой друг. Надеюсь, ты не собираешься поселиться в Лондоне?
- Напротив, собираюсь. Сегодня утром мне сделали одно предложение.
- Какое же?
- Быть членом парламента в качестве представителя от Вест-Линна.
- Ах, мой друг, как я рада! Как я горжусь тобой! Да, ты заслуживаешь этой чести, Арчибальд.
С этими словами Барбара кинулась ему на шею, как ребенок, и крепко целовала его. Тут в передней раздались громкие шаги. Кто мог появиться в этой час? Не кто иной, как мисс Корни, со сжатыми губами и высокомерным взором.
Корнелия видела своего брата, бегущего по улице в сопровождении местных судей; но она совершенно напрасно стучала и барабанила в окно, стараясь обратить на себя его внимание. Наконец Дилл, последним покинувший контору, заметил мисс Карлайль и, догадавшись, что она знаками просит его зайти, поспешил к ней. Между ними произошел следующий разговор.
- Что это за толпа народа, мистер Дилл?
- Это депутация, мисс.
- Какая депутация?
- Депутация от города. Мистеру Арчибальду Карлайлю предложили стать членом парламента, дорогая мисс.
- Надеюсь, Арчибальд выпроводил их, как они того заслуживали.
- Он обещал дать им ответ завтра утром.
- Что? - воскликнула разгневанная мисс Корни. - Уж не намекаете ли вы, что он примет это предложение?
- А почему бы и нет, мисс Карлайль? Это очень большая честь, которой мой хозяин достоин во всех отношениях; это, так сказать, возвысит его надо всеми нами.
- Если ему так нужно повышение, то пусть сделается флюгером на крыше своего дома и вертится в разные стороны.
С этими словами мисс Корни быстро вышла из комнаты, сбежала по лестнице, ведущей в ее уборную, надела шляпку, схватила первую попавшуюся под руку шаль и устремилась в Ист-Линн.
- Где Арчибальд? - грозно спросила она, заметив Барбару.
- Он здесь. Что случилось?
Карлайль, услышав голос сестры, вышел к ней навстречу.
- Мне сказали, будто ты подумываешь стать членом нижней палаты в качестве представителя от Вест-Линна! - заявила Корнелия.
- Да, мне сделали такое предложение.
- Я желаю знать, отказался ли ты?
- Напротив, я намерен согласиться.
- А подумал ли ты о расходах, которые тебе предстоят?
- Да, я обо всем подумал. Расходы предстоят самые незначительные, всего лишь несколько сотен фунтов, - заметил он добродушно.
- В таком случае ты откажешься от своей профессии? - продолжала она с негодованием.
- Вовсе нет, Корнелия; Дилл станет во главе конторы.
Мисс Карлайль, вне себя от гнева, быстро повернулась к Барбаре:
- Это вы надоумили его, сударыня?
- Нет, - ответила Барбара, - он решил принять это предложение еще прежде, чем посоветовался со мной. Во всяком случае, я одобряю его решение, - прибавила она.
- В самом деле? Так позвольте же мне вас поздравить и позавидовать печальной жизни, которую вы будете вести в одиночестве.
- Но я не имею ни малейшего намерения оставаться здесь, - возразила Барбара, подходя ближе к Карлайлю. - Он берет меня с собой.
Возмущенная донельзя Корнелия окинула своего брата и Барбару негодующим взором.
- Так это дело уже решенное?
Арчибальд ответил утвердительно, и мисс Карлайль, не произнося больше ни слова, собралась уйти, но прежде перевязала ленты на своей шляпе, скомкав их дрожащими пальцами, отчего получился самый безобразный бант в мире.
- Ты не должна уходить от нас вот так, Корнелия, - заметил ей брат, - останься и пообедай с нами.
- Благодарю вас, кушайте себе на здоровье, а я сыта, - проговорила Корнелия с разгневанным видом. - Дожить до того, чтобы увидеть, как сын моего отца пренебрегает своей профессией! И ради чего?..
С этими словами она торопливо вышла из замка и направилась к себе.
Через три дня во всех местных газетах напечатали объявление о том, что Карлайль выбран представителем Вест-Линна, и на всех стенах городка было написано крупными буквами: "Да здравствует Карлайль! Мы все за Карлайля!"
Глава VI
Сэр Фрэнсис Левисон у себя дома
Сэр Фрэнсис Левисон был самым ярым последователем тори и вдруг перешел в ряды оппозиции, став ревностным радикалом. Узнав об этом превращении, друзья его крайне изумились; со всех сторон слышался вопрос: что могло побудить его так быстро изменить убеждениям своих предков? Между тем причина была самая простая. Денежные обстоятельства сэра Фрэнсиса Левисона крайне расстроились, и, чтобы поправить их, он прибегнул к единственному средству, то есть отрекся от своих политических убеждений - если только он когда-нибудь их имел - и польстил радикалам в надежде занять у них какое-нибудь выгодное местечко.
Едва получив наследство от сэра Питера, он начал вести самую беспорядочную жизнь. Он взял в жены сестру той самой Бланш Чаллонер, с которой поступил бессердечно, подавая ей напрасные надежды. Женитьба эта только ускорила его крах, потому как с тех пор он стал жить на широкую ногу, предаваясь всевозможным развлечениям, играм и попойкам. У него ничего не осталось, кроме долгов, и так как он не пользовался уважением соседей, то никто не изъявлял желания выручить его из беды. Такое безвыходное положение и внушило ему мысль устроиться в качестве секретаря при одном богатом лорде. Благодаря родственным связям с семейством этого последнего и участию в делах парламента ему удалось получить желаемое место.
В одно прекрасное солнечное утро в одном из аристократических кварталов Лондона, в великолепной гостиной, сидела молодая белокурая женщина с голубыми глазами и нежным цветом лица. Она сидела с опущенной головой, пребывая в глубокой печали. Это была леди Левисон. Уже три года ее судьба была связана с судьбой Фрэнсиса Левисона, и любовь, которую она некогда чувствовала к этому человеку, сменилась ужасом и презрением.
Двухлетний мальчуган, их единственный ребенок, весело резвился в этой же самой комнате. Но мать, казалось, не обращала на него ни малейшего внимания. Вдруг дверь с шумом распахнулась, и молодая женщина, увидев перед собой сэра Фрэнсиса Левисона, гордо выпрямилась.
- Мне нужны деньги, - обратилась она к мужу, бросив на него яростный взгляд.
- В самом деле? - отозвался Левисон. - И что же? Мне они также нужны.
- Я вчера говорила вам и сегодня повторяю: мне нужны деньги!..
- Вечно одна и та же песня! - холодно произнес муж. - Разве я могу сделать невозможное? Ты точно с таким же успехом можешь требовать у меня денег, как у этого мальчугана.
- У этого мальчугана! - в бешенстве воскликнула женщина. - Зачем только Бог дал ему такого отца?!
Левисон, до сих пор отвечавший довольно сдержанно на замечания своей супруги, готов был в свою очередь разразиться гневом, но, к счастью, в эту минуту в комнату вошел слуга.
- Извините, сударь, - сказал он, - но пришел этот Броун…
- Слышать о нем не хочу! - в ужасе перебил слугу сэр Фрэнсис. - Не впускай его.
- Мы с трудом отделались от него, - продолжал слуга, - но во время нашего пререкания с ним в комнату ворвался мистер Мередит; он прошел в вашу библиотеку и поклялся, что не выйдет оттуда, не повидавшись с вами.
Черты Левисона исказились. Он выбежал из гостиной.
Вот уже целых три дня сэр Фрэнсис Левисон приказывал своим слугам не пускать никого в дом. Слуги уверяли посетителей, что их хозяин опасно болен; это обстоятельство вскоре сделалось известным всем, кто имел с Левисоном какие-нибудь дела. Бесчисленные кредиторы отлично поняли, что за этим предлогом скрывалось желание спастись от их назойливого преследования.
- Клянусь честью! - воскликнул мистер Мередит, увидев Фрэнсиса в библиотеке. - Я уже думал, что вы чуть ли не при смерти. А у вас цветущий вид!..
- Мне несколько лучше, - пробормотал Фрэнсис, стараясь кашлянуть.
- Вы выбрали самое неудобное время болеть, - продолжал мистер Мередит, важный чиновник при министерстве, - в парламенте есть вакантное место.
- И что же?
- Что же? Мы рассчитываем на вас; предлагайте себя в кандидаты.
- Невозможно. Я должен выступить представителем Вест-Линна?
- Именно. И так как ваши владения соприкасаются с землей Вест-Линна, то вы имеете некоторые шансы.
- Я все-таки не могу принять это предложение, вы должны понять меня, Мередит.
- Подумайте хорошенько, Левисон. Речь идет о вашем будущем.
- Повторяю вам: это немыслимо.
- В таком случае я не отвечаю за последствия. Вы потеряете важнейший пост, и Торнтон станет нашим кандидатом.
Сэр Фрэнсис ничего не ответил; им овладело какое-то смутное чувство.
- Я понимаю, что вам не слишком приятно показываться в Вест-Линне, - продолжал мистер Меридит, - после того происшествия, в котором вы играли главную роль; но в настоящее время никто об этом не вспоминает. Ну, что вы на это скажете? Да или нет?
- Разве я один могу заявить притязание на вакантное место? - спросил Левисон.
- Нет, у вас есть противник.
- Кто именно?
- Карлайль.
- Карлайль? - удивился сэр Фрэнсис. - Но я не могу пойти против него.
- В таком случае мы пригласим Торнтона, - заявил Мередит.
- Право же, ваше предложение кажется мне смешным! Вест-Линн не захочет меня выбрать, если Карлайль в числе депутатов.
- Не бойтесь, мы имеем некоторые основания рассчитывать на успех. Ну, каково ваше решение?
- Хорошо, я согласен, - сказал Фрэнсис Левисон.
Через несколько минут он вышел из дома и направился в полицейское отделение, откуда послал начальнику полиции Вест-Линна депешу следующего содержания: "Известно ли вам, где Отуэй Бетель? Если в настоящую минуту его нет в Вест-Линне, то скоро ли он там появится?" Он дождался ответа, который заключал в себе следующие слова: "Отуэй Бетель уехал из Вест-Линна; думают, что он в Норвегии".
Вернувшись домой, Левисон зашел к жене и сообщил ей, что уезжает из Лондона на несколько дней.
- Если в вашем сердце осталась хоть капля чести, - воскликнула она, - то вы откажетесь от дерзкого замысла, который уже успел созреть в вашей голове! Я знаю, каковы ваши намерения, я знаю, что вы желаете оспаривать у мистера Карлайля место, на которое он имеет полное право и которого вы недостойны. Нужно быть слишком дерзким, слишком наглым, чтобы поступать таким образом!
- Замолчите! - гневно прикрикнул на нее сэр Фрэнсис.
- Нет, я не замолчу! Вы и так слишком долго заставляли меня молчать. Теперь я буду говорить и прежде всего скажу вам, что вы мне ненавистны. И день и ночь я молю Бога, чтобы он помог мне расторгнуть существующую между нами связь.
- В таком случае почему вы не уступили меня вашей сестре, Бланш? - заметил Левисон с усмешкой.
- Одумайтесь, пока еще не поздно! - воскликнула она. - Вы наносите мистеру Карлайлю сильное оскорбление.
- Какое вам дело до мистера Карлайля? Ведь вы его даже не знаете.
- Нет, я знаю его, по крайней мере по той репутации, которую он себе приобрел. Я знаю, что он обладает благородным сердцем, знаю, что он имеет множество горячо преданных ему друзей, и знаю, как велика разница между ним и вами.
- Потому-то мне и хочется помешать ему на выборах. Карлайль - мой противник, и это подстрекает меня. Я употреблю все зависящие от меня средства, чтобы только подставить ему ногу.
- Берегитесь, чтобы вам также не подставили ногу! Счастье не всегда благоприятствует злым.
Глава VII
Приключение с очками
Карлайль и Барбара сидели за завтраком, когда в столовую неожиданно вошел старый Дилл в сопровождении судьи Гэра, мистера Риппера и полковника Бетеля. Задыхаясь, все четверо заговорили разом, так что Карлайль с трудом мог ухватить смысл их бессвязных речей.
- Успокойтесь, друзья мои, - начал он весело. - Вы сообщаете мне, что объявился другой претендент на вакантное место. Так что же? Тем лучше! В этом нет ничего печального!
- Но, мистер Арчибальд, - произнес бедный Дилл чуть не со слезами на глазах, - вам еще неизвестно, кто этот претендент.
- Кто же он? - спросил Карлайль.
Наступила минута тягостного молчания. Гости посматривали друг на друга с некоторым колебанием: ни один из них не решался произнести имя соперника Карлайля. Наконец Дилл, поборов свою застенчивость, наклонился над его ухом и произнес:
- Это тот человек… Левисон!
Краска залила щеки Карлайля; Барбара склонила голову, но ее прелестные глаза метали молнии.
- Да, - подтвердил судья Гэр, - на стенах наклеены афиши гигантских размеров с надписью: "Да здравствует Левисон! Мы все за Левисона".
- Он, должно быть, сошел с ума, если осмелился заявлять здесь свои права, - добавил полковник Бетель.
- Он хотел оскорбить вас, - произнес мистер Риннер.
- Скажите лучше, оскорбить всех нас, - поправил его полковник.
- Мы больше чем когда-либо готовы поддерживать вас, Карлайль, - провозгласил судья Гэр.
Карлайль продолжал хранить молчание.
- В десять часов мы назначили заседание в гостинице "Оленья голова", - произнес он наконец, - тогда и потолкуем об этом вопросе.
- Разве он остановился не в этой гостинице? - спросил мистер Риннер.
- О, его оттуда выпроводили, - поспешил ответить старый Дилл.
Обменявшись еще несколькими фразами, друзья вышли, а Карлайль снова сел за стол, чтобы окончить завтрак. Барбара тихо подошла к нему и с нежностью произнесла:
- То, что ты сейчас услышал, Арчибальд, не заставит тебя поменять своих планов? Ты не уступишь место этому человеку?
- Не думаю, Барбара. Все, что я могу сделать, - это обращать на него столько же внимания, сколько обращаю на грязь, приставшую к моим сапогам.
- Да, - согласилась она, - ты тысячу раз прав.
При этих словах яркая краска залила щеки молодой женщины - чувство благородной гордости было удовлетворено.
Выйдя из дома, Карлайль встретил свою сестру, которая быстро шла ему навстречу.
- Ну что? - воскликнула она. - Знаешь новость?
- Да, Корнелия, знаю.
- Ага! Но, разумеется, ты не отступишься от своего? Видишь ли, сначала мне не понравилось твое решение, но теперь другое дело.
- Будь спокойна, Корнелия, я не имею ни малейшего намерения уступать ему свое место.
- В таком случае иди прямо своей дорогой, не обращая никакого внимания на этого человека. А теперь нужно приступить к делу: заручиться голосами, не скупиться на обещания…
- Ничего подобного я делать не буду, - покачал головой Карлайль.
- В таком случае я все возьму на себя и обещаю поставить в залу заседания на двадцать пять тысяч франков самого лучшего эля.
- Сделай одолжение, не компрометируй меня, Корнелия. Наши законы строго преследуют всякое взяточничество и развращение.
В этот день Барбара проводила своего мужа до самой решетки парка. На обратном пути она встретила миссис Вин, гулявшую с двумя старшими детьми.
- Какая вы красная, мама! - воскликнула маленькая Люси. - Что это с вами?
- Я очень взволнована и сердита! - ответила Барбара.
- Почему же?
- Потому что явился один человек, который оспаривает у твоего папы место в парламенте.
- Но ведь он имеет право, - вмешался Уильям. - Ведь это место открыто для всех?
- Это правда, но человек, о котором я говорю, не должен был заявлять своих притязаний, потому что это презренный, низкий и лживый человек.
- Как его зовут? - спросил Уильям.
- Сэр Фрэнсис Левисон.
Услышав это имя, гувернантка невольно вздрогнула; он закрыла лицо обеими руками, и из груди ее вырвался глухой крик.
- Что? Что с вами? - спросила Барбара.
- Ничего… ничего… - пробормотала несчастная женщина. - Легкая боль, и только!
Миссис Карлайль устремила проницательный взгляд на гувернантку. "Как это странно! - думала она про себя. - Быть может, она знает этого Фрэнсиса Левисона".
Но она не стала расспрашивать миссис Вин, и та продолжила свою прогулку. Дети резвились на лугу, а леди Изабелла следила за ними, как вдруг ее внимание привлекли две фигуры, быстро идущие ей навстречу. Изабелла вся затряслась, колени ее подогнулись, и она с трудом удержалась на ногах. Недалеко от нее стоял лорд Моунт-Сиверн со своим сыном, лордом Вэном.
Граф подошел к детям, поцеловал их, затем, остановившись перед леди Изабеллой, снял шляпу.
- Это миссис Вин, наша гувернантка, - произнесла Люси.
Миссис Вин ответила на поклон графа и быстро отвернулась.
- Ваш папа дома? - спросил лорд Моунт-Сиверн.
- Да, я думаю, он завтракает.