Наконец, он встал и пошел к машине. Мурка неуверенно последовала за ним, однако возле калитки остановилась.
- Идем, дуреха! Сейчас устроим тебе лежанку. Гляди, что у меня есть!
С этими словами он открыл багажник и выудил оттуда старый плед с прорезиненным слоем, который возил с собой еще со времен ремонта. Им он покрывал сидения, когда возил строительные материалы и краски. Расстелив его на заднем сидении, он поманил собаку, застывшую возле забора и с некоторой долей недоверия наблюдавшей за ним.
- Садитесь, мадемуазель, ваше кресло готово! - возвестил Сергей.
Мурка переступала на тонких худых ногах, но не делала ни шагу. Покопавшись в карманах, Шатров нащупал завалившуюся за подкладку карамельку. Он развернул ее и протянул на ладони.
- Хочешь? Иди сюда! Но учти, это последнее, что у меня есть. Остальное получишь дома.
Мурка повела своим замечательным кожаным носом и сделала пару робких шагов. Шатров сел на сидение и похлопал рядом с собой. Наконец, собака подошла к нему и ткнулась в колени. И вдруг Сергей понял, что от голода и вечного страха у нее просто совершенно не осталось сил. Он осторожно поднял беднягу на руки и положил на сидение. Худые бока ходили ходуном.
Отъезжая, Сергей увидел в окне ненавистное опухшее лицо бывшей хозяйки Мурки.
Глава шестнадцатая
… - И что дальше? - Проскурин сидел в домике Ренаты и Артема.
В гостиной было тепло и уютно. Плотные шторы были задернуты, закрывая собой неприглядную картину унылого дождливого дня. Высокий торшер на судорожно изогнутой стальной ноге освещал комнату мягким приглушенным светом. Широкое кресло было настолько удобным, что Проскурин несколько раз ловил себя на мысли, что начинает проваливаться в дремоту. Наконец, он встряхнулся и заставил себя пересесть на стул. Рената устроилась напротив.
Смотреть на нее было приятно. Сегодня она была одета в джинсы и свободный белый пуловер крупной вязки, выгодно оттеняющий ее темные, слегка вьющиеся, волосы. Одно плечо было открыто, и капитану стоило больших усилий не пялиться постоянно на ее бронзовую бархатную кожу.
- А ничего, - равнодушно отозвалась девушка. - Я просто краем уха слышала, что Крутицкий о чем-то говорил с Егором Николаевичем. Правда, разговором я бы это не назвала, потому, что говорил в основном Антон Владимирович. Он вовсю старался быть убедительным, но, как мне показалось, это не принесло результата.
- То есть вам показалось, что Касаткин был настроен враждебно? - переспросил капитан.
Рената удивленно покачала головой:
- С чего вы взяли? Ничего подобного! Просто Крутицкому от Егора Николаевича было явно что-то нужно.
- Понятно что, - отозвался Артем, развалившийся в ленивой позе на диване.
Весь его вид говорил о том, что присутствие Проскурина его утомило. Он, нисколько не стесняясь, зевал во весь рот и цедил слова медленно, словно через силу. Глаза его были полуприкрыты.
- Денежки ему были нужны. Отчим пару лет назад втюхал в этот его фонд немного, так этому показалось мало. Вот и прибежал клянчить.
- А ведь вам, Артем Павлович, Крутицкий совсем не нравился, - с плохо скрываемой ехидцей проговорил Проскурин. - За что ж вы так его не любили?
- А за что можно любить таких попрошаек? - Артем отчетливо хмыкнул.
- Но ведь он не для себя просил, - возразил капитан, больше из упрямства, - Насколько мне известно, его фонд занимался помощью детям.
Артем перевел свой равнодушный взгляд на Проскурина:
- Всем помочь все равно нельзя. И вообще, мне кажется, что Крутицкий занимался этим делом не из альтруизма. Не такой это был человек. Такой, как он, никогда не упустит свою выгоду. А значит, какой вывод?
- Какой? - глупо переспросил капитан.
- Значит, этот бизнес был очень и очень прибыльным. Иначе он никогда не стал бы в него влезать. Я думаю, что половина того бабла, что вкладывает отчим, идет прямиком в карман Крутицкому. Вернее, шла, - поправился он.
Капитан издал неприличный звук, напоминающий довольное хрюканье.
- А ваш отчим мог узнать об этом?
Артем пожал плечами:
- Понятия не имею. Но если бы узнал, то точно ни копейки бы больше не дал. Он сам воспитывался по интернатам, поэтому для него дети - это святое, - Новицкий криво улыбнулся.
- Значит, он мог убить человека, который его обманывал? - осторожно поинтересовался капитан.
Рената коротко хохотнула:
- Неужели вы считаете, что человек уровня Касаткина будет марать руки?
- Ну, не сам, конечно. Он вполне мог кого-нибудь нанять для этой цели.
- Не, у отчима другие методы, - Артем потянулся и устроился поудобнее. - Он бы обчистил его, обобрал до нитки, опозорил в глазах всего света, да еще и под суд отдал. Убить - это слишком примитивно. Неинтересно. К тому же попахивает дешевой мелодрамой.
- Забавно, - пробормотал себе под нос Проскурин, делая очередную пометку в блокноте, - Значит, примитивно. А как вы считаете, что за отношения были у Крутицкого с супругой?
- Довольно странные, - нараспев произнесла Рената и плеснула в высокий стакан минеральной воды.
- Будете? - она пододвинула стакан Проскурину, а себе взяла другой.
- И почему же странные? - капитан с наслаждением проглотил холодную минералку, которая хоть немного помогла ему взбодриться.
- Даже не знаю, стоит ли об этом говорить, - замялась девушка, в нерешительности водя длинными изящными пальчиками по стакану. - Короче, вы заметили, что наш коттедж находится на той же аллее, что и коттедж Крутицких? Так вот, мне в ночь с субботы на воскресенье не спалось. Для меня лучшее успокаивающее - это прогулка на свежем воздухе.
Проскурин согласно кивнул, всем своим видом демонстрируя заинтересованность.
- Я вышла из дома и пошла по тропинке по направлению к главной аллее.
- Как же вы не испугались? Ночь все-таки! - по-бабьи всплеснул руками капитан.
- До последнего времени я была уверена, что "Сосновый" одно из самых безопасных мест на земле. Егор Николаевич - человек, которому можно доверять, если вы понимаете, о чем я говорю. Он никогда не приехал бы в сомнительное место. Так вот. На балконе коттеджа Крутицких я заметила одинокую фигуру. Это был Антон Владимирович, он курил. В этот момент открылась дверь и на пороге появилась Элла, его жена. Было очень тихо, поэтому я слышала все почти дословно. Судя по голосу, у нее была самая натуральная истерика. Она выкрикивала что-то вроде того, что "если бы не мой отец, то ты никогда бы не поднял свой бизнес". И что-то еще по поводу того, что для него не существует понятия верности и чести. Ну и все в таком роде.
- Какому еще отцу? - напрягся капитан.
- Наверное, своему, - подал голос Артем. - Эллин папочка - Эдуард Ремизов - был большим человеком. Точно не знаю, но говорили, что он занимал не последний пост в правительстве Москвы. Именно поэтому Антошка и подсуетился - вовремя женился на Элле. Если бы не он, то не видать бы Крутицкому фонда, как своих ушей.
- И где теперь этот всесильный отец?
- Помер, - лениво процедил Артем. - Кажется около полугода назад, может меньше.
Проскурин еле заметно выдохнул: слава Богу, пронесло! Еще чиновников в этой истории не хватало! Хорошо еще, что этот Ремизов вовремя перекинулся, иначе уже сегодня можно было бы писать заявление по собственному.
- И что дальше? - с видимым облегчением вновь обратился он к Ренате, которая с легкой улыбкой на красиво очерченных губах слушала их диалог.
- Крутицкий ничего не ответил. Он просто встал и молча выставил Эллу с балкона. Что было дальше я не знаю. Надеюсь, вы понимаете, если бы не крайние обстоятельства, я никогда бы ничего не рассказала. Все получилось совершенно случайно, - добавила она.
- Конечно-конечно, - поспешно согласился Проскурин, - И все-таки, о чем конкретно шла речь, как вы думаете?
- Понятия не имею. Хотя допускаю, что Антон Владимирович был не слишком примерным семьянином, - словно нехотя, добавила она, выдержав короткую паузу.
- То есть, он изменял своей жене? - уточнил Проскурин.
- Я бы не хотела говорить о том, в чем не уверена, - уклонилась от прямого ответа Рената.
- Ну, допустим. А все остальные гости? У них могли быть с погибшим какие-нибудь счеты?
Артем и Рената переглянулись.
- Не знаю, - опять заговорила Рената. - И вообще, я почти всех присутствующих здесь вижу в первый раз. Кто-то мне симпатичен, кто-то нет, но это мои личные впечатления, и они не имеют к вашему расследованию абсолютно никакого отношения. Вам этот вопрос лучше задать Егору Николаевичу.
- Согласен, мы вам вряд ли сможем помочь, - поддакнул Новицкий, подавив очередной зевок.
- Да-а! - протянул Проскурин. - И последнее. Взгляните, вы узнаете эту девушку?
Он достал из портфеля посмертный снимок найденной вчера в лесу незнакомки.
- Какая некрасивая, - довольно равнодушно откликнулась Рената, разглядывая лицо на фотографии, - Это та самая несчастная, о которой вы вчера нам рассказывали?
- Именно, Рената Олеговна. Вы уверены, что никогда не встречали ее?
- Уверена. Хотя у нее такая невыразительная внешность, что на нее вряд ли обратишь внимание. Я вполне могла видеть ее где-нибудь на улице, но даже если и так, то сейчас вряд ли бы вспомнила.
- А что скажете вы? - обратился Проскурин к Артему.
Тот протянул руку и взял фотографию. Некоторое время он рассматривал снимок. На секунду капитану вдруг показалось, что маска безразличия сменилась смятением и даже испугом, но в тот же момент это прошло.
- Нет, я ее не знаю, - наконец проговорил он. - Ты права, иметь такое лицо - просто оскорбление природе!
- Скажите, а в субботу, в районе десяти часов вечера кто из гостей покидал банкет?
Молодые люди недоуменно пожали плечами.
- Я, честно говоря, на часы не смотрела, - ответила Рената, - Да и вообще, после официальной части все разбрелись кто куда. Сама я ушла часов в одиннадцать. Терпеть не могу поздно ложиться.
- Я тоже не могу сказать ничего определенного. Все разговаривали, входили-выходили. Кстати, в десять часов началась живая музыка. Этакая тягомотина из Страдивари и Рахманинова, - добавил Артем.
- В смысле? - не понял Проскурин.
- Артем имеет в виду, что были скрипка и фортепиано, - пояснила Регина и бросила укоризненный взгляд на жениха.
- А, понятно, и что?
- Ну, народ начал подтягиваться. Не понимаю, как такое может нравиться!
- А, может быть, вы помните, кого в тот момент точно не было?
- Не, не помню, потому, что сам вышел. Терпеть не могу все эти классические слюни-сопли! - усмехнулся тот.
- А вы, Рената?
- Боюсь вас огорчить, но я точно не помню. Кажется, я разговаривала с Кристиной, а, может быть, это было позже. Помню Егора Николаевича, он беседовал о чем-то с Ильей Борисовичем Пахомовым и Добрыниной. Кажется, еще Кравчуки сидели за столом. Он все пытался себе подлить коньяка, а его жена протестовала, - Рената улыбнулась, - Вот, пожалуй, и все. Но я повторю - я не могу ручаться! Никто же не знал, что эта информация может когда-нибудь понадобиться!
- Ну, хорошо, а во сколько вы проснулись в воскресенье?
- Я - около восьми. Решила до завтрака сходить в спортзал и поплавать в бассейне.
- Вы никого не заметили, когда вышли на улицу?
- Нет, только садовник копался на клумбе. А в зале я встретила Диму Кострова.
- Он уже был там? - насторожился Проскурин.
- Да, я пришла позже него.
- Ясно, - Проскурин сделал еще одну пометку в своем блокноте, - Скажите, вы в то утро проходили мимо коттеджа Крутицких?
- Да, конечно, я же уже говорила, что это по пути от нас в главный корпус.
- И? Ничего не заметили?
- Абсолютно! - покачала она головой. - Тихо было, только птицы пели.
- А вы, Артем Павлович? Тоже по утру занимались спортом?
- Я спал, капитан! - развязно улыбнулся Новицкий, - Ненавижу ранние подъемы.
- Что ж, спасибо. Я, пожалуй, пойду, - Проскурин взглянул на часы и, подхватив свой портфель, встал.
- Я вас провожу, - вызвалась Рената.
Проскурин накинул куртку, подхватил свою папку и они вышли в коридор.
- Кстати говоря, мне показалось, что Кристина Кострова вас недолюбливает.
- С чего вы взяли? - Рената удивленно приподняла брови.
- Она почему-то настаивает, что убийства совершили именно вы. До свидания!
Проскурин шагнул в серую морось и, поплотней запахнувшись, медленно двинулся по тропинке. После теплого помещения, на улице его моментально пробрал озноб. Поспать сегодня удалось всего часов пять, а под утро еще и давление подскочило.
Ботинки уже промокли насквозь и противно хлюпали, в животе подозрительно бурчало. Жена Ленка приготовила ему с собой бутерброды, но он забыл их взять. Надо хотя бы выпить горячего чаю, на большее при здешних-то ценах рассчитывать не приходилось.
Настроение было ниже уровня моря. Черт бы побрал этот "Сосновый"!.. Он направился в сторону кафе. А сразу после надо бы снова наведаться к Крутицкой. Проскурин уже дважды за утро звонил в дверь ее коттеджа, но ему никто не открыл. Да, набралась вчера тетка не слабо! Хорошо бы к обеду очухалась. Может, зря он вчера не забрал ее в отделение? Хотя начальство, в лице майора Коптева, одобрило его решение отложить допрос. Да и чего опасаться? Никуда она из "Соснового" не денется. Петрович вчера сказал, что в ее крови на момент обнаружения трупа было, как минимум, три промилле. Для того чтобы хоть как-то начать соображать, Элле Эдуардовне необходимо почивать часов, эдак, двенадцать, а то и больше.
Сегодня капитан уже успел поговорить с Костровыми, Кравчуками, Пахомовым, Шепсом, а теперь к ними присоединились и Рената с Артемом. Полдня - коту под хвост. По существу, ничего, что могло бы хоть как-то пролить свет на случившееся. Погибшую девчонку так пока никто не и опознал, а мотив для убийства Крутицкого был только у его жены. Судя по всему, погуливал любезный Антон Владимирович на сторону, еще как погуливал! Иначе о чем еще могла идти речь в разговоре, случайно подслушанном Скворцовой в ночь с субботы на воскресенье?
Итак, что мы имеем на данный момент?
Первые, с кем пришлось пообщаться в это утро, были Кристина и Дмитрий Костровы. Он - целеустремленный, молодой карьерист, она - довольно неглупая, но излишне нервная и стервозная девица. Вскоре стало понятно, что между супругами не все гладко, а кроме всего прочего бросалось в глаза то, что Кристина слишком уж нелестно отзывалась о Ренате. Проскурин усмехнулся. Оно и понятно! Кристина на ее фоне кажется унылой бесцветной амебой. Банальная женская зависть, а может и ревность. Рената, бесспорно, шикарная женщина. Таких, как она - одна на миллион. От воспоминаний о ее смуглой шелковистой коже, по телу пробежались мурашки. Капитан силой воли отогнал неуместные мысли.
Все это интересно, и даже пикантно, но к совершенным преступлениям не имеет никакого отношения.
По существу Проскурин от Костровых так ничего и не добился. Когда он прямо спросил, кто, по их мнению, из присутствующих здесь людей мог совершить убийство, Кристина сразу же назвала имя Ренаты. По ее словам, эта девушка готова пойти по головам ради собственного благополучия. Однако, вопрос о том, какая связь могла быть между "благополучием" невесты Артема и погибшими, поставил ее в тупик.
Хотя, после разговора со Скворцовой, надо бы получше приглядеться к Кострову. Ведь именно он утром в воскресенье встал ни свет ни заря и побежал в тренажерный зал. Неужто так сильно спорт любит? Или он специально хотел остаться наедине с Ренатой? А может, перед тем, как появиться там, он взял, да и зарезал Крутицкого? Все бы хорошо, но мотива здесь пока нащупать не удалось.
Кравчуки оказались вполне заурядными, но общительными людьми. Он - большой любитель выпить, хотя, наверное, позволяет себе это не часто. Однако сегодня, судя по опухшему лицу и глазам с красноватыми прожилками, у него явно было похмелье. Пару раз он даже порывался предложить капитану помянуть "безвременно усопших". Его жена, Анна Витальевна, смотрела на мужа с укоризной, как на маленького ребенка, и беспрестанно извинялась перед Проскуриным: "Юра, вообще-то, не пьет, просто сейчас очень переживает!" Несмотря на словоохотливость четы Кравчуков, Проскурин не узнал от них ничего важного.
Следующий - Пахомов. Мужик непростой, грамотный и себе на уме. Как глава юридической службы, он вполне мог откопать какую-нибудь информацию о Крутицком. Но в разговоре ни словом, ни жестом этого не обнаружил. Был сдержан, сух и прекрасно владел собой. Говорил спокойно, без лишних эмоций. Вопрос, каковы были отношения погибшего и его супруги, Илья Борисович оставил без ответа, но взгляд, которым он смерил капитана, был красноречивее любых слов. Даже привычный ко всему Проскурин внутренне содрогнулся - глаза его собеседника стали холодными, почти ледяными.
Опять эта проклятая корпоративная этика, мать ее так!..
Шепс Эрнест Фридрихович. "Дал же Бог имечко!", в который раз чертыхнулся про себя Проскурин. Этот - вообще из категории людей "ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу". Весь разговор сморкался, чихал, кашлял и сетовал на нежданную простуду. Крутицких видел второй раз в жизни, а с убитым Антоном Владимировичем разговаривал лишь мимоходом, да и то только по поводу бильярда. Задушенную девушку он, как и ожидалось, не опознал. Впрочем, Шепса капитан в качестве подозреваемого никогда и не рассматривал, а зашел к нему больше для проформы.
Теперь - Скворцова и Новицкий. В предложенную Кристиной версию о виновности Ренаты Проскурин не верил ни грамма. Банальная женская месть - утопить соперницу, не более. В целом, и Рената, и Артем показания давали уверенно и без лишних эмоций. Немного царапал тот момент, когда на мгновение показалось, что Новицкий узнал девушку с фотографии, но вполне возможно, что ему просто привиделось. Рената же вела себя спокойно. Создавалось впечатление, что она даже наслаждается происходящим, как наслаждается зритель хорошо поставленной пьесой в театре.
Капитан смачно сплюнул.
Итак. Собранные сведения были скудными и неудовлетворительными. Алиби нет ни у кого. Ни в первом, ни во втором случае. В принципе, возможность совершить убийства была у любого.
А значит, единственный вариант - искать мотив. И вот здесь-то полный швах, как говорит майор Коптев.
Но то, что оба убийства связаны - факт. Не бывает таких совпадений. НЕ БЫВАЕТ и точка! Должна между ними быть связь. Должна - и все тут. Проскурин был готов съесть свои промокшие до нитки ботинки, если бы это оказалось не так. Но какие отношения могли быть между Крутицким и найденной в лесу девушкой? Кому они так синхронно могли помешать?
Пока единственная реальная кандидатура на место убийцы - Элла Крутицкая. Если предположить, что задушенная девица была его любовницей, то Элла, узнав об этом, могла сначала расправиться с соперницей, а потом поквитаться с неверным мужем.