* * *
Общество, собравшееся через несколько часов на Брекли-сквер, было погружено в печаль. К вящему неудовольствию Полтаво Франк также присутствовал при вскрытии завещания. Он сидел рядом с молодой девушкой, и ему удалось вовлечь ее в беседу. Граф Полтаво счел нецелесообразным именно в это мгновение попытаться отвлечь ее внимание от молодого журналиста. Он мог и подождать.
Присутствовал и мистер Смит. Он непосредственно обратился к нотариусу с просьбой разрешить ему присутствовать при вскрытии завещания. Одновременно он заявил, что предполагает присутствовать в порядке исполнения своего служебного долга, а не в качестве лица, поддерживавшего знакомство с покойным. Это заявление предопределило исход его просьбы.
Шеф адвокатской конторы Дебенхем сидел в обществе своего секретаря за письменным столом, на котором лежало множество документов. В их числе находился и запечатанный сургучом конверт, с которого секретарь не спускал глаз.
Для большинства собравшихся момент вскрытия завещания был очень важен. У Фаррингтона не было долгов, и личное его состояние не было отягчено никакими обязательствами.
Справки, наведенные Смитом, к его удивлению, подтвердили, что состояние молодой девушки было помещено сравнительно удачно, и Смит, уловив минуту, когда Дорис направилась к адвокату, воспользовался этим, чтобы подойти к Франку.
- Вы были дружны с мистером Фаррингтоном? - спросил он юношу.
Франк кивнул головой.
- Вы его хорошо знали?
- Я не смею утверждать, что находился с ним в тесных дружеских отношениях, но он был всегда очень внимателен ко мне.
- В чем выражалось его отношение к вам? Простите, что затрудняю вас подобными вопросами, но вы знаете, что у меня имеются для этого основания и что я осведомляюсь об этом не из праздного любопытства.
Франк улыбнулся.
- Мне кажется, вы не особенно благоволили к покойному мистеру Фаррингтону. Я очень удивлен, что после всего случившегося в театре вы пришли сюда.
- Вы намекаете на то, что я собирался арестовать его? - спросил Смит. - Это не должно удивлять вас. Даже миллионерам случается иногда оказываться в несколько запутанном положении и вступать в конфликт с велениями закона. Но мне бы хотелось знать, почему мистер Фаррингтон был особенно внимателен к вам?
Франк колебался. Если мистер Фаррингтон и совершил на своем веку кое-какие оплошности и не был свободен от недостатков, то все же и после его смерти ему не хотелось сказать ничего такого, что в глазах властей говорило бы не в пользу покойного.
- Он сделал мне очень лестное и выгодное предложение, которое могло принести много денег.
Сыщик с нарастающим интересом прислушивался к словам юноши.
- Какое же поручение дал он вам?
Франк вкратце рассказал о поисках наследника миллионов Толлингтона.
- Но я оказался неподходящим лицом для подобного поручения, - признался он, смущенно улыбаясь. - Гораздо лучше было бы, если бы он обратился к вам. Боюсь, что у меня нет способностей, необходимых для сыщика. Но он все же настоял, чтобы я взялся за это дело.
Смит задумался.
- Я также кое-что слышал о миллионном наследстве Толлингтона. Речь идет о наследстве американского лесопромышленного короля, который умер, не оставив завещания. Предполагают, что его наследники живут в Англии. У нас также были кое-какие сообщения об этом.
И, нахмурившись, Смит попытался вникнуть в детали этого случая.
- Разумеется! Мистер Фаррингтон был одним из душеприказчиков. Он был дружен с покойным Толлингтоном, но не имел возможности распорядиться деньгами покойного, потому что остальные душеприказчики, люди безукоризненной репутации, занимают в Америке видное положение. Я очень благодарен вам за сообщение. Я займусь этим делом и, если смогу быть вам полезным в выполнении поручения мистера Фаррингтона, то несомненно сделаю все, что будет в моих силах.
Адвокат поднялся со своего места и легким покашливаньем призвал окружающих к молчанию. Затем взял в руки запечатанный конверт.
- Милостивые государыни и милостивые государи, - торжественно заговорил он. - На меня возложена обязанность вскрыть завещание покойного мистера Фаррингтона. Так как здесь присутствует большое количество лиц, заинтересованных в его содержании, я попрошу вас не нарушать тишины и выслушать завещание в полном спокойствии.
И он приступил к оглашению завещания. Сперва, как это бывает обычно, шло перечисление мелких сумм, ассигнованных на различные благотворительные нужды.
Адвокат продолжал:
- Вряд ли мне нужно сообщать вам о том, что выполнение этих пунктов находится в зависимости от того, оставил ли покойный достаточное состояние, чтобы можно было выполнить его волю, но я опасаюсь, что при существующем положении вещей мы будем лишены возможности выполнить это пожелание. Далее завещание гласит следующее: "Так как мне известно, что моя приемная дочь и племянница в достаточной степени обеспечена своим личным состоянием, то я позволю себе здесь выразить свою последнюю волю и просьбу к ней о том, чтобы она при первой возможности вышла замуж за человека, которого я желал бы видеть в роли ее супруга и хранителя".
Двое мужчин из присутствующих в комнате страстно выжидали, что будет сказано далее в завещании и оправдаются ли их надежды.
- "И этот человек, - торжественно продолжал адвокат, - мой друг Франк Доутон".
Франк с трудом перевел дыхание, Дорис едва удержалась от восклицания. Полтаво же переменился в лице, и глаза его загорелись ненавистью.
Смиту ранее был известен этот пункт завещания, поэтому он смог целиком сосредоточить свое внимание на наблюдении за заинтересованными лицами. Он уловил смущение молодой девушки, гнев Полтаво, изумление Франка. Адвокат продолжал:
- "Так как мне известна неустойчивость современной конъюнктуры и связанный с этим риск утраты капиталов, то я предпочел положить все состояние Дорис Грей, в размере восьмисот тысяч фунтов стерлингов, в сейф Депозитного банка. На основании данных мне ее покойным отцом полномочий я поручаю моим душеприказчикам передать ей ключ от сейфа и ввести ее во владение этой суммой в тот день, когда она выйдет замуж за Франка Доутона. Если она почему-либо сочтет невозможным выполнить мою просьбу, то передача ей наследства откладывается на пять лет со дня моей смерти.
Наступило глубокое молчание. Смит заметил, как исказилось лицо Полтаво. Вначале оно выражало ненависть, затем изумление, сменившееся недоверием. Смит дал бы многое, чтобы проникнуть в сокровенные мысли и намерения этого авантюриста.
И снова зазвучал голос адвоката:
- "Франку Доутону я завещаю тысячу фунтов, дабы помочь ему в его поисках наследника миллионов Толлингтона. Мистеру Смиту, известному деятелю Скотленд-Ярда, я завещаю в знак моего глубокого к нему уважения тысячу фунтов с тем, чтобы в день поимки им Монтегю ему была выплачена вторая тысяча фунтов".
Адвокат прервал чтение.
- И выполнение этого пункта также находится в зависимости от вышеприведенных условий, - заметил он.
Сыщик улыбнулся.
- Это мне ясно, - сказал он спокойно, - хоть вас это, быть может, и изумит, - добавил он вполголоса.
Далее следовало еще несколько менее важных пунктов: мистер Фаррингтон завещал на память о себе графу Полтаво несколько ценных безделушек, и на этом чтение завещания было исчерпано.
- Я должен добавить, - сказал адвокат, - что в банке на счету мистера Фаррингтона имеется кое-какая сумма денег, но будет ли она предоставлена в распоряжение его наследников целиком, зависит от усмотрения суда. Суд, быть может, сочтет нужным предоставить ее в распоряжение кредиторов акционерного общества, которым руководил покойный.
Присутствующие оживленно обсуждали содержание завещания. Полтаво быстрыми шагами направился к адвокату и о чем-то заговорил с ним вполголоса. Затем он резко повернулся и столь же стремительно удалился. Сыщик наблюдал за его действиями и поспешил последовать за ним.
- Разрешите мне переговорить с вами, любезный граф, - сказал он, обращаясь к Полтаво. Они вместе спустились по лестнице и вышли на улицу. - Вас удивило содержание завещания?
Граф Полтаво снова овладел своими чувствами.
Глядя на его спокойное лицо и внимая его любезной манере говорить, нельзя было себе представить, что содержание завещания глубоко задело этого человека.
- Действительно, я несколько изумлен содержанием завещания, - признался граф. - Мне не совсем ясно, почему наш покойный друг Фаррингтон обусловил вступление в права наследства Дорис некоторыми требованиями относительно… - и он запнулся.
Смит за него закончил фразу:
- Вы имеете в виду брачное условие? - любезно осведомился он.
Полтаво снова утратил самообладание, и хоть его гнев был направлен не против детектива, но, обернувшись к нему, он с искаженным лицом прошептал:
- Этот негодный пес - как смел он это сделать! Это немыслимо… немыслимо!.. Я говорю вам - эта женщина означает для меня гораздо больше, чем вы предполагаете. Разрешите мне переговорить с вами частным образом.
- Я предполагал, что у вас явится подобное желание.
Смит поднял руку и подал едва заметный знак. Тотчас подкатил автомобиль, все время медленно следовавший за ними. Смит попросил Полтаво занять место в машине. Детектив не счел нужным дать какие-либо указания шоферу, и машина поехала в Скотленд-Ярд.
В кабинете Смита Полтаво снова собрался с силами и к нему вернулось его обычное самообладание.
- Итак, что вы хотели мне сказать? - осведомился у него Смит.
- У меня имеется очень многое, что я мог бы сказать вам, - спокойно ответил Полтаво. - И я сейчас размышляю над тем, насколько в моих интересах рассказать вам обо всем или же продолжать хранить молчание.
- Очевидно, ваше молчание распространилось бы и на то, что вам известно о мистере Фаррингтоне? - невозмутимо осведомился Смит. - Возможно, я мог бы вам чем-либо помочь?
- Навряд ли. Я не думаю, чтобы вы знали об этом человеке столько же, сколько знаю о нем я. Но я предпочту выждать еще пару дней и предоставить возможность заинтересованным в моем молчании людям исправить причиненное мне зло. Я должен немедленно выехать в Париж.
Смит ничего не возразил графу. Не было никакого смысла настаивать на том, чтобы тот заговорил. Он был убежден в том, что Полтаво, снова обретя равновесие и успокоившись, не нарушит молчания.
- Так вот, значит, каков Скотленд-Ярд, - заметил Полтаво, оглядывая кабинет. - Полицейское управление, которого боятся все преступники и слава о котором проникла даже в преступный мир Польши.
- Да, вы действительно находитесь в очень своеобразном месте. Не хотите ли, чтобы я вам продемонстрировал кое-какие наши достопримечательности?
- Я был бы вам очень благодарен.
Смит повел его по коридору, нажал на кнопку лифта и поднялся со своим гостем на третий этаж. Там в конце длинного коридора помещалась просторная комната, в которой стояло множество шкафов.
- Это наша регистратура, - пояснил Смит. - Самое интересное, что имеется у нас. Вас она несомненно заинтересует.
- Почему же она должна заинтересовать меня? - осведомился мнимый граф.
- Потому что я полагаю, что вы интересуетесь раскрытием преступлений, - равнодушно ответил Смит.
И словно без определенной цели он прошелся мимо шкафов, потом внезапно остановился около одного из отделений.
- Здесь, например, вы найдете регистрационную карточку и документы одного примечательного во всех отношениях человека, - сказал он и вынул ящик с карточками. Отобрал одну, и, поманив графа к столу, стоящему у окна, предложил ему присесть. - Прошу вас, сядьте, я познакомлю вас сейчас с одним преступником.
И он предъявил Полтаво регистрационный листок с наклеенной на него фотографией преступника.
- Это - убийца, но, к сожалению, следует заметить, что этим сообщением не исчерпывается список тяготеющих на нем преступлений. Если бы вы ознакомились с содержанием этого листка, то вам стало бы ясно, что этого молодого человека от виселицы отделяет очень немногое.
- Здесь так душно, - прошептал, задыхаясь, Полтаво, с ужасом глядя на сыщика и лежащую перед ним фотографию.
Смит продолжал демонстрировать документы, относящиеся к деятельности молодого человека, изображенного на карточке.
- А вот портрет княгини Лидии Боянской - она также была его жертвой. Вот подробности ограбления банка, совершенного в Варшаве пять лет тому назад. Преступник не был пойман. Но я вижу, что вас все это не интересует.
И Смит захлопнул ящик, не удостоив взглядом мертвенно бледного графа.
- Это очень интересно, - пролепетал дрожащим голосом Полтаво и нетвердыми шагами вышел в коридор.
- Осторожней, граф, - любезно заметил ему Смит, - не споткнитесь на лестнице. Моя обязанность сообщить полиции вашей страны, что вы в настоящее время находитесь в Лондоне. Предпримет ли ваша полиция незамедлительные меры для того, чтобы добиться вашей выдачи, или нет, мне, разумеется, неизвестно. Но я предупреждаю вас, - и он предостерегающе поднял палец, - что если вы вздумаете встать мне поперек пути, то вам придется посчитаться со мной, а тогда вам предстоит пережить нечто очень неприятное. Я не люблю шуток.
Полтаво вышел из Скотленд-Ярда шатаясь, словно пьяный. С трудом сел в такси и прямо поехал домой. Дома он пробыл не более десяти минут и покинул квартиру, захватив с собой ручной чемодан.
Инспектор Эла, следовавший за ним из Скотленд-Ярда, не выпускал его из виду и видел, как он приехал в отель. В нескольких шагах от отеля он вылез из машины и прошел в отель следом за Полтаво. Не увидев здесь последнего, Эла прошелся по холлу и по коридорам. Не обнаружив присутствия Полтаво, он обратился за справкой к швейцару. Швейцар подтвердил, что видел разыскиваемого им человека, но прибавил, что этот господин через несколько минут после своего прибытия снова покинул отель.
Эла мысленно выругал себя и поспешил по телефону оповестить Смита о своей неудаче.
Смит был очень недоволен оплошностью своего подчиненного.
- Все же я полагаю, что мне известно, где следует нам искать его, - сдержанно заметил он. - Ждите меня на станции Ватерлоо, мы поедем с шестичасовым поездом в Грет-Бредли.
Глава 10
ГРАФ ПОЛТАВО В ЛОВУШКЕ
- Вы хотите говорить с мистером Моллом? - осведомился доктор Фолл.
- Да, - ответил Полтаво, стоявший перед входом в Таинственный Дом.
Бросив на пришельца быстрый испытывающий взгляд, доктор впустил его и захлопнул за ним дверь.
- Скажите мне, что вам угодно? - спросил врач. Он заметил мимолетное движение руки Полтаво, условный знак, дававший ему доступ к многим своеобразным людям.
- Я хочу повидать Фаррингтона, - сказал он.
- Фаррингтона? - удивился врач.
- Да. Не разыгрывайте напрасно комедий. Мне необходимо переговорить с ним. Я - Полтаво.
- Это мне известно, - спокойно заметил доктор Фолл. - Но чего ради вы явились сюда и какие у вас имеются основания утверждать, что покойный мистер Фаррингтон обитает в этом доме? Вы находитесь в психиатрической лечебнице, а не в мертвецкой, - мрачно сострил врач.
Но все же он попросил Полтаво следовать за ним.
- В чем дело? - осведомился он у Полтаво, проведя его к себе в кабинет и заперев за собой дверь.
Полтаво счел целесообразным рассказать о своей встрече со Смитом, умолчав о подлинной причине, приведшей его сюда.
Фолл молча выслушал его.
- Я сомневаюсь в том, что он пожелает вас принять. Он в очень скверном настроении, но я все же осведомлюсь у него.
Десять минут спустя он возвратился и кивком головы подозвал Полтаво, предложив ему пройти в комнату, в которой лежал больной мистер Молл.
Здесь Полтаво ожидал Фаррингтон. То был действительно он - тот самый Фаррингтон, который исчез при столь таинственных обстоятельствах из Джолли-театра.
- Почему вы пришли сюда и навлекли на меня внимание всех сыщиков Лондона? - резко осведомился он у Полтаво.
- Я не думаю, что у вас есть основания беспокоиться по поводу лондонских сыщиков, - возразил Полтаво, искоса поглядывая на врача. - Я желал бы переговорить с вами с глазу на глаз.
Фаррингтон внял его просьбе и попросил Фолла удалиться.
Оставшись наедине с исчезнувшим миллионером, Полтаво стремительно приблизился к нему и спросил:
- Я бы желал знать… что собственно означает ваше гнусное завещание. Вы - предатель!
- Если хотите, можете присесть, - спокойно ответил Фаррингтон. - Вам пора понять, что я не из числа тех людей, у которых можно требовать отчета в их поступках. Я никому никогда не разрешал разговаривать со мной в таком тоне.
- Вам известно, что вы находитесь у меня в руках, - самодовольно заявил Полтаво. - Стоит мне пошевельнуть мизинцем - и все возведенное вами великолепие рухнет.
- Если бы вы были умнее, то держали бы язык за зубами. Что вам собственно угодно? Сядьте…
- Чего ради вы вставили в ваше завещание условие относительно этого негодного Доутона?
- У меня имелись для этого достаточно веские основания.
- В таком случае потрудитесь мне сообщить, в чем дело.
- Даже и не подумаю, - Фаррингтон злобно расхохотался. - Достаточно будет, если я скажу, что при этом думал о счастье девушки. Неужели вы не поняли, - со злорадством продолжал он, - что единственное, что есть у меня в жизни святого, это моя любовь к племяннице? Я хочу, чтобы она была счастлива в жизни, и твердо знаю - Доутон сможет дать ей счастье.
- Вы с ума сошли! - воскликнул Полтаво. - Она, если бы не ваше сумасбродное желание, влюбилась бы в меня.
- В вас? - переспросил Фаррингтон. - Это совершенно немыслимо.
- Почему это немыслимо? - вскричал Полтаво и раздраженно стукнул по столу.
- По многим причинам. Вы недостойны быть даже ее слугой, а не только мужем. Вы… - простите мне мою откровенность - всего лишь мелкий вымогатель, вор, убийца, вы… - и он презрительно улыбнулся. - Я достаточно осведомлен о вашем прошлом и скажу вам, что скорее согласился бы пожертвовать жизнью, нежели выдать за вас Дорис. Впрочем, это не мешает мне позволять вам зарабатывать большие деньги в качестве моего соучастника, пока вы храните мне верность.
Судорожная улыбка исказила лицо Полтаво.
- Это ваше последнее слово?
- Да. И если вы хотите получить добрый совет, то удовлетворитесь этим. Не впутывайтесь в дела, которые вас не касаются, Полтаво. Вы воображаете, что вам удастся заполучить в свои руки большое состояние, но помните, все, что вы собираетесь предпринять, может целиком спутать ваши карты.
- Вы не хотите мне разрешить жениться на Дорис?
- Разумеется, не хочу.
- Но предположите на мгновение… - и Полтаво самодовольно погладил свои черные усики, - что я мог бы вас заставить согласиться на это.
Фаррингтон нахмурился.
- Каким образом, предполагаете вы, вам удалось бы достичь этого? - спросил он.
- Допустите на мгновение, что Дорис на самом деле испытывает ко мне симпатию и что я при наличии подобных чувств с ее стороны реализовал бы свои намерения.
- Вам пришлось бы за это жестоко поплатиться, - злобно ответил Фаррингтон. - Более того, вам придется пожалеть, что вы осмелились угрожать мне.