Он вскочил с блеском ярости в глазах. Стоя перед столом, он сделал рукой вполне профессиональное движение правой рукой и выхватил небольшой автоматический пистолет с каштановой рукояткой. Калибр так примерно 25-й. И был он как родной брат того, что я видел в столе мисс Мерл Дэвис. Направленное на меня дуло выглядело, в общем, неприятно. Я не шевелился.
- Если кто-то попробует свалить Линду, сначала ему придется свалить меня, - жестко сказал он.
- Это будет нетрудно. Лучше достаньте пушку помощнее, если только вы не имеете в виду мух.
Он сунул пистолетик на место во внутренний карман, тяжело посмотрел мне в глаза, забрал перчатки и пошел к двери.
- Разговор с вами - пустая трата времени, - сказал он. - Просто корчите из себя мудреца.
- Подождите минутку, - сказал я. Поднялся и обошел стол. - Наверное, не стоит упоминать об этом разговоре при вашей матери, хотя бы ради девочки.
Он кивнул:
- Имея в виду количество информации, которую я получил, его вообще не стоит упоминать.
- Неужели так тяжело с этими двенадцатью тысячами, которые вы должны Морни?
Он опустил глаза, поднял, опять опустил.
- Всякий, кто одалживает двенадцать тысяч у Морни, должен быть крепче, чем я.
- Кстати, я даже не думаю, что вас беспокоит ваша жена. Я думаю, вы знаете, где она сейчас. Она от вас и не убегала. Она просто сбежала от вашей матери.
Он поднял глаза и молча натянул перчатку.
- Может быть, она пошла работать, чтобы поддержать вас, - сказал я.
Он посмотрел вниз, развернулся немного вправо, и кулак в перчатке описал напряженную дугу в направлении моей челюсти. Я отодвинулся, поймал его запястье и тихонько оттолкнул, налегая всем телом. Он отступил на шаг и стал тяжело дышать. Кисть у него была тонкая, мои пальцы обхватили ее целиком.
Мы стояли, глядя друг на друга. Он дышал, как пьяный, с открытым ртом и растянутыми губами, на щеках его горели ярко-красные пятна. Он попытался освободить руку, но я опять нажал, и ему пришлось сделать еще шаг назад. Его лицо было в нескольких дюймах от моего.
- Как это старик не оставил вам денег? - выдохнул я. - Или уже спустили?
Он ответил сквозь зубы, стараясь выдернуть руки:
- Если вам охота совать нос в эти помои, то Джаспер Мердок не был моим отцом. Он не любил меня и не оставил ни цента. Моего отца звали Хорэс Брайт, он разорился во время биржевой паники и выбросился из окна.
- Слабовато у вас с нервами, - сказал я. - Прошу прощения за мои слова о вашей жене. Просто хотел вас подначить.
Я выпустил его руку и отступил назад. Он все еще тяжело дышал. Глаза у него были злые, но голосом он владел.
- Вы получили, что хотели. Если вы довольны, то я пойду.
- Я сделал вам одолжение, - сказал я. - Когда ходишь с пушкой в кармане, нельзя быть таким обидчивым. Выбросили бы вы ее…
- Это мое дело, - сказал он. - Простите, что хотел вас ударить. Даже если бы вышло, больно бы не было, я думаю.
- Ничего.
Он открыл дверь и вышел, шаги его затихли в коридоре. Еще один тронутый. Я вернулся к столу, посмотрел на свой блокнот и снял трубку.
4
После трех гудков на том конце линии по-детски тонкий девичий голос прорвался через шум и треск и сказал:
- Доброе утро. Контора мистера Моргенштерна.
- Скажите, он на месте?
- Кто его спрашивает?
- Марлоу.
- Он знает вас, мистер Марлоу?
- Спросите его, не хочет ли он купить раннеамериканскую золотую монету.
- Подождите, пожалуйста.
Последовала пауза, достаточная, чтобы привлечь внимание старого щуплика к человеку, который хочет поговорить с ним по телефону. Потом в трубке щелкнуло, и появился сухой мужской голос. Даже, пожалуй, иссохший.
- Мистер Моргенштерн слушает.
- Я слышал, вы звонили миссис Мердок в Пасадену, мистер Моргенштерн, по поводу монеты.
- По поводу монеты, - повторил он. - В самом деле. Ну-с?
- Я так понял, что вы хотите купить эту монету из коллекции Мердока.
- В самом деле? А кто вы, сэр?
- Филип Марлоу. Частный детектив. Я работаю для миссис Мердок.
- В самом деле, - сказал он третий раз. Он тщательно прочистил горло. - И о чем вы хотели поговорить со мной, мистер Марлоу?
- О монете.
- Но мне сообщили, что она не продается.
- Я все же хочу поговорить с вами. Лично.
- Вы хотите сказать, что она передумала?
- Нет.
- Тогда, боюсь, я не понимаю, чего вы хотите, мистер Марлоу. О чем нам говорить? - Теперь голос был лукавый.
Я вытащил из кармана туза и пошел с него.
- Суть в том, мистер Моргенштерн, что, когда вы звонили, вы уже знали, что монета не продается.
- Интересно, - медленно ответил он. - Откуда?
- Вы профессионал и не могли не знать. Общеизвестно, что коллекция Мердока не может быть продана при жизни миссис Мердок.
- Ага, - сказал он. - Ага. - Молчание. Потом: - В три часа, - сказал он не резко, но быстро, - я буду рад видеть вас у себя в конторе. Вы, вероятно, знаете, где это. Это вас устраивает?
- Я буду.
Я положил трубку, закурил и сел, уставившись в стену. Мое лицо застыло от напряженной работы мысли или от чего-то еще, что заставляет мое лицо застывать. Я достал из кармана фотографию Линды Мердок, поглядел на нее, решил, что лицо довольно банальное, и запер карточку в стол. Потом достал из пепельницы вторую спичку Мердока и осмотрел. На этой было написано: "Ток-Роу У.Д. Райт, 36". Я бросил ее в пепельницу и задумался, почему это так важно. Может быть, в этом суть.
Я достал из бумажника чек миссис Мердок, оформил его, достал из стола свою банковскую книжку, скрепил все эти бумаги резинкой и положил в карман.
Лойс Мэджик в телефонной книге не значилась.
Я положил перед собой специальный справочник, выписал полдюжины театральных агентств покрупнее и обзвонил их. Всюду отвечали бодрые голоса и собирались задать мне массу вопросов, но либо ничего не знали о мисс Лойс Мэджик, занятой в развлекательном бизнесе, либо плевать на меня хотели.
Я бросил список в корзину и позвонил Кенни Хейсту, полицейскому репортеру из "Кроникл".
- Что ты знаешь об Алексе Морни? - спросил я его, когда мы обменялись обычными ругательствами.
- Держит роскошный ночной клуб с игорным домом в Айдл-Велли, милях в двух от шоссе, ближе к холмам. Когда-то снимался в кино. Дрянной актер. Но, похоже, за ним стоят сильные люди. Я не слышал, чтобы он застрелил кого-нибудь посреди людной площади, средь бела дня, но поручиться за это не решусь.
- Опасен?
- Я бы сказал, что может быть опасен, если надо. Так многие подрабатывали в кино и знают, как могут вести себя хозяева ночных клубов. У него есть телохранитель, тот еще тип. Зовут его Эдди Прю, два метра роста и изящен, как честное алиби. У него стеклянный глаз - был ранен на войне.
- Для женщин Морни опасен?
- Не будь ханжой. Женщины называют его иначе.
- Ты не знаешь девицу по имени Лойс Мэджик? Затейница из варьете. Высокая, красивая блондинка, как я слышал.
- Нет. Но я, кажется, не прочь познакомиться.
- Не будь ослом. Ты не знаешь, кто такой Вэнниэр? Их никого нет в телефонной книге.
- Нет. Но могу спросить Джерти Арбогаста, если ты перезвонишь. Он знает всех аристократов по ночным клубам. И их подноготную.
- Спасибо, Кенни. Я перезвоню. Через полчаса, идет?
Он сказал "ладно" и отключился. Я запер контору и вышел.
В конце коридора в углу, опершись спиной о стену, читал вечернюю газету моложавый блондин в коричневом костюме и плоской соломенной шляпе с пестрой ленточкой. Когда я проходил мимо, он зевнул, сунул газеты под мышку и выпрямился.
В лифт он вошел вместе со мной. Он был так утомлен, что прямо глаза слипались. Я прошел квартал до банка, чтобы внести чек и немного наличными на карманные расходы. Оттуда я свернул у Тайгертейл-Лодж, выпил мартини в баре и съел бутерброд. Человек в коричневом костюме устроился у другого конца стойки, пил кока-колу, скучал и складывал столбиком монеты, аккуратно выравнивая края. Темные очки он не снимал. Это делало это невидимым.
Я жевал сандвич долго, как только мог, а затем отправился к телефонной будке у самого конца бара. Этот в коричневом костюме быстро повернул голову, а потом спрятался за стакан. Я набрал номер телефона "Кроникл".
- Порядок, - сказал Кенни Хейст. - Джерти Арбогаст говорит, Морни не так давно женился на твоей блондинке, Лойс Мэджик. Вэнниэра он не знает. Говорит, Морни купил гнездышко У Бел-Эр, белый дом на Стилвуд-Крессент-Драйв - кварталах в пяти к северу от бульваров. Джерти сказал, Морни перекупил его у разорившегося Артура Блейка Пофэма, которого притянули за мошенничество. На воротах остались вензеля этого Пофэма. Джерти говорит, на туалетной бумаге, наверное, тоже. Такой был фрукт. Это, кажется, все, что мы знаем.
- Большего и просить нельзя. Огромное спасибо, Кенни.
Я повесил трубку, вышел из кабины, отыскал темные очки под соломенной шляпой и заметил, что они быстро отвернулись.
Я прошел через бар на кухню, оттуда по проходу в переулок, а там два шага до стоянки, где я оставил машину.
Ни один "купе" песочного цвета не успел увязаться за мной, пока я выворачивал со стоянки в общем направлении на Бел-Эр.
5
Стилвуд-Крессент-Драйв лениво поворачивает к северу от бульваров за газоны загородного клуба "Бел-Эр". Вдоль дороги стены и ограды особняков. У одних высокие заборы, у других низкие, у третьих декоративные чугунные решетки, кое-где старомодная высокая живая изгородь. Тротуаров нет. По этой улице даже почтальон не ходит пешком.
Было жарко, хотя и не так, как в Пасадене. Стоял сонный запах цветов и солнца, за заборами тихо стрекотали газонные опрыскиватели, на веселых и уютных газонах журчали машинки для стрижки травы.
Я медленно ехал по холму, разглядывая вензеля на воротах. Артур Блейк Пофэм - "А. Б. П.". Этот вензель я нашел почти на вершине холма, золотые буквы по черному полю. Черные плиты подъездной дорожки вели к воротам в нише ограды.
Дом казался только что построенным, хотя участок весь был засажен зеленью. Для этих краев домик скромный, комнат на четырнадцать, не больше, и всего один бассейн, наверное. Низкий кирпичный забор выкрашен был белым, поверху черная чугунная решетка. Имя "А. П. Морни" было выбито на большом никелированном почтовом ящике у калитки.
Я оставил машину на улице, прошел по черным плитам к калитке и позвонил. Рядом с воротами шофер мыл "кадиллак".
Дверь открылась, и на меня, скривив губы, взглянул суровый филиппинец в белом смокинге. Я дал ему визитную карточку.
- К миссис Морни, - сказал я.
Дверь захлопнулась. Потянулось время - оно всегда тянется, когда я звоню у ворот. Струя воды разбивалась на "кадиллаке" с прохладным звоном. Шофер, худощавый коротышка в шортах и пропотевшей рубашке, был похож на жокея-переростка, и, обливая водой машину, он причмокивал губами, как конюх, чистящий коня.
Красногрудая колибри влетела в куст рядом с калиткой, покачалась немного на длинных бутонах и вдруг молниеносно исчезла, словно растаяла в воздухе.
Дверь открылась, и филиппинец сунул мне мою карточку. Я ее не взял.
- Что надо? - Голос был скрипучий, словно кто-то шел по скорлупе.
- Я хочу поговорить с миссис Морни.
- Она нет дома.
- А когда я вам карточку дал, вы этого не знали?
Он раскрыл пальцы и уронил карточку на землю. Ухмыльнулся, показав мне массу зубоврачебной работы.
- Я знать, когда она мне сказал. - И без церемонии хлопнул дверью перед моим носом.
Я поднял карточку и пошел вдоль ограды к шоферу, который лил воду на "кадиллак" и смывал грязь большой губкой. Из-за машины виднелись только покрасневшие глаза и шапка выгоревших волос. В углу рта висела погасшая сигарета.
Он бросил на меня быстрый взгляд человека, который с трудом удерживается, чтобы не сунуть нос в чужие дела. Я спросил:
- Где хозяин?
Сигарета в углу рта прыгнула. Вода по-прежнему мягко лилась на капот.
- Спроси в доме, Джек.
- Уже. Захлопнули дверь перед носом.
- Ты разбиваешь мое сердце, Джек.
- Как насчет миссис Морни?
Я держал карточку так, чтобы он мог прочесть. На этот раз это была профессиональная карточка. Он положил губку и шланг на асфальт, прошлепал по воде к воротам гаража, где висело полотенце, вытер руки. Достал из кармана спички, зажег и откинул голову, чтобы прикурить окурок, приклеенный к губам. Потом стрельнул глазами по сторонам и кивком пригласил меня пройти за машину. Я пошел за ним.
- Как насчет текущих расходов? - вежливо спросил он.
- Жидко.
- За пять я мог бы подумать.
- Не хочу, чтобы ты так напрягался.
- За десятку я буду петь, как четыре канарейки и гавайская гитара.
- Не люблю я слезливой музыки.
Он мотнул головой:
- Говори толком, Джек.
- Не хочу, чтобы ты потерял работу, сынок. Просто мне надо знать, дома ли миссис Морни. Больше доллара это не стоит.
- Не беспокойся о моей работе. Я сижу крепко.
- При Морни - или еще при ком?
- И все это за тот же доллар?
- Два.
Он оглядел меня:
- Ты не на него работаешь, верно?
- Точно.
- Врешь.
- Точно.
- Давай два доллара, - живо сказал он.
Я дал ему два доллара.
- Она в саду с приятелем, - сказал он. - Милым приятелем. Находишь себе приятеля, который не работает, и мужа, который работает, и ты устроилась.
- Ты скоро устроишься в выгребной канаве.
- Я нет. Я хитер. Знаю, как ими крутить. Всю жизнь с ними верчусь.
Он потер деньги между ладонями, сложил вдвое, потом вчетверо и сунул в кармашек для часов.
- Это было только на первое, а еще за пять…
Довольно крупный кокер-спаниель вылетел из-за "кадиллака", попрыгал по луже, мягко подскочил, ткнул меня всеми четырьмя лапами в живот, лизнул в щеку, свалился, обежал вокруг меня, уселся у моих ног и высунул язык. Я переступил через него, облокотился на машину и достал платок.
Мужской голос позвал:
- Хитклифф, ко мне. Ко мне! - На дорожке послышались шаги.
- Это Хитклифф, - сказал шофер.
- Хитклифф?
- Надо же было так собаку назвать! Осторожно - идут.
Он поднял губку и шланг и опять принялся за мойку. Я отошел в сторону. Кокер-спаниель тут же поднялся за мной, путаясь под ногами.
- Ко мне, Хитклифф! - Мужской голос прозвучал громче, и из калитки вышел мужчина.
Брюнет, высокий, черная загорелая кожа, блестящие черные глаза, сверкающие белые зубы. Узкие черные усики. И слишком длинные баки, просто слишком длинные. Белая рубашка с вышитыми на кармане инициалами, белые брюки, белые туфли, золотые часы на загорелой руке. Желтый шрам вокруг стройной загорелой шеи.
Он увидел, что собака скачет у моих ног, и ему это не понравилось.
- Ко мне, Хитклифф. Сейчас же ко мне!
Собака не двинулась, только чуть крепче прижалась к моей ноге.
- Кто вы? - спросил он.
Я достал карточку. Бронзовые пальцы взяли ее. Собака, пятясь, откатилась от машины, проскользнула мимо колес и тихо исчезла.
- Марлоу, - сказал он. - Марлоу, а? Что такое? Детектив? Что вам нужно?
- Мне нужно встретиться с миссис Морни.
Он медленно осмотрел меня с ног до головы.
- Разве вам не сказали, что ее нет дома?
- Сказали, но я не поверил. Вы мистер Морни?
- Нет.
- Это мистер Вэнниэр, - сказал за моей спиной шофер сухим, вежливым, откровенно-оскорбительным голосом. - Мистер Вэнниэр - друг семьи. Он здесь часто бывает.
Вэнниэр посмотрел мне через плечо бешеными глазами. Шофер обошел машину и вынул изо рта окурок с выражением спокойного презрения.
- Я ему сказал, что хозяина нет, мистер Вэнниэр.
- Понятно.
- Я сказал, что миссис Морни и вы в доме. Я поступил неправильно?
- Больше думай о собственных делах.
Шофер сказал:
- Черт его знает, как я сам об этом не догадался?
- Убирайся, пока я не сломал тебе шею.
Шофер спокойно посмотрел на него, потом ушел в полумрак гаража и принялся свистеть. Вэнниэр повернулся ко мне и сказал:
- Вам объяснили, что миссис Морни нет дома, но это не сработало. Так? Иными словами, эта информация не смогла вас удовлетворить.
- Если нужно искать иные слова, - ответил я, - то это так.
- Понимаю. Не могли бы вы сообщить, что заставило вас искать встречи с миссис Морни?
- Я предпочел бы объяснить это самой миссис Морни.
- Видимо, она не желает вас видеть.
Шофер сказал из-за машины:
- Присматривай за его правой, Джек. У него может быть нож.
Загорелое лицо приняло цвет сушеных водорослей. Он повернулся на каблуках и бросил мне:
- Идемте.
Он вошел в калитку и зашагал по дорожке в туннель из шиповника. За кустами был огороженный дворик с клумбами ярких цветов, с кортом, массой чудесной зелени и с маленьким бассейном, яростно сверкающим на солнце. Рядом с бассейном уголок, обставленный садовой мебелью; низкие мозаичные столики, шезлонги с длинной бахромой и с подставками для ног - и все это прикрыто огромным, как палатка, зонтом.
В одном из шезлонгов разнеженно и свободно лежала длинноногая блондинка типа барышень из варьете - ноги на скамейке, у локтя высокий запотевший стакан, рядом серебряное ведерко со льдом и бутылка виски. Она лениво смотрела, как мы идем к ней по газону. С расстояния десяти метров это был высокий класс. В трех метрах стало ясно, что смотреть на нее надо с десяти. Рот слишком велик, слишком синие глаза, слишком яркая помада, тонкие дуги бровей фантастически изогнуты и длинны, и грима на глазах много.
Она была в белых шортах, белых босоножках, белой шелковой блузке, на шее нитка зеленых камней, но не изумрудов. Волосы были искусственны, как освещение ночного клуба.
На стуле рядом с ней лежала соломенная шляпа размером с запасное колесо, на шляпе - очки с большими зелеными стеклами.
Вэнниэр подошел к ней и выпалил:
- Ты должна унять этого твоего красноглазого шофера. Иначе, я как-нибудь ему шею сломаю. Я просто не могу пройти мимо него, чтобы не услышать оскорблений.
Блондинка тихонько кашлянула, помахала платком - просто так - и сказала:
- Сядь и успокойся, пожалуйста. Кто этот твой друг?
Вэнниэр взглянул на мою карточку, которую все еще держал в руке, и бросил ей на колени. Она лениво подняла ее, пробежала глазами, перевела взгляд на меня, вздохнула и постучала ногтем по зубам.
- Какой большой, правда? Тебе с ним не справиться, слишком велик, я думаю.
Вэнниэр взглянул на меня с неприязнью.
- Ладно, рассказывайте, что там у вас.
- Можно обращаться к ней? - спросил я. - Или я буду говорить вам, а вы ей переведете?
Блондинка засмеялась. Серебристый колокольчик смеха. Маленький язычок пробежал по губам.