- Мистер Хаверхилл, - сварливым тоном произнес Вульф, - после того как вы согласились остаться в лоне семьи, около пятидесяти двух процентов акций оказались вне досягаемости мистера Макларена. Что же в таком случае, по вашему мнению, заставило вашу тетушку наложить на себя руки?
- Я размышлял на эту тему, - нахмурившись ответил Скотт. - И решил, что борьба последних дней настолько истощила нервную систему тетки, что та просто сошла с рельсов.
- Чушь, - бросил Вульф. - Разрешите мне предложить иную версию. Если Бишоп или Дин согласились бы продать свою долю мистеру Макларену, то баланс сил снова качнулся бы в его сторону.
- Немыслимо! - выпалил Скотт. - Такое просто невозможно.
- А я вообще исключаю ситуацию, в которой Хэрриет Хаверхилл могла бы приставить пистолет к виску и нажать на спусковой крючок, - заявил Вульф. - Теперь же становится совершенно очевидным тот факт, что никаких мотивов для самоубийства у нее не было. Сэр, где вы находились с шести часов вечера и до того момента, когда узнали об ее смерти?
Вопрос застал Скотта врасплох.
- Какое это имеет значение? - спросил он, резко выпрямившись и расплескав виски.
- Скорее всего никакого, - миролюбиво сказал Вульф. - Но поскольку вы убеждены в том, что убийства не было, у вас нет причин воздерживаться от ответа.
- Все это время я провел за своим письменным столом. В пять пятнадцать у меня началась встреча с начальником отдела снабжения. Разговор занял полчаса, и после этого я оставался в кабинете вплоть до появления Дэвида с вестью о смерти Хэрриет.
- В котором часу это произошло?
- Примерно в семь сорок пять. Припоминаю: за несколько минут до этого, удивляясь, что встреча с Маклареном так затянулась, я подумал, не стоит ли позвонить самому, чтобы выяснить, что происходит, и узнать, когда она ждет нас в своем офисе.
- Вас кто-нибудь видел после окончания совещания и до появления в вашем кабинете Дэвида Хаверхилла?
- Нет.
- И ваш кабинет расположен на двенадцатом этаже?
- Да. Неподалеку от кабинета Дэвида. Но мне кажется, что Дэвид, Донна и Кэролайн находились не там, а в конференц-зале, когда узнали о… несчастье.
- Скажите, мистер Хаверхилл, полицейские с вами беседовали?
- Весьма кратко. Я сказал им, что пока не решил, продавать акции или нет. Но почему вас это интересует?
- Из чистого любопытства, - небрежно бросил Вульф.
- Сдается мне, что вы чертовски любопытны, - брюзгливо проворчал Скотт. - Однако, несмотря на то, что вы думаете или говорите, я продолжаю считать, что произошло самоубийство. И полиция, по-видимому, тоже так полагает. В противном случае, они продолжали бы задавать вопросы. Теперь, если позволите, я должен идти.
Вульф, не произнеся ни слова, наблюдал затем, как Скотт, встав с кресла, затопал к выходу. Я прошел вместе с ним и придержал дверь.
- Благодарю за виски, - рассеянно сказал он, но руки на сей раз не протянул. Я тоже не стал напрашиваться на рукопожатие.
- Может быть, нам больше не приглашать их сюда? - сказал я Вульфу, возвратившись в кабинет. - С каждым следующим визитом дело осложняется.
- Прекратите пустую болтовню, - проворчал он.
- Хорошо, будем серьезны. Что вы думаете о предложении Скотту кресла издателя?
- Этот тип - осел, - заявил Вульф, игнорируя мой вопрос. - Может быть, не такой, как его кузен, но все-таки осел.
- Не смею возражать. Что теперь?
Вульф взглянул на часы, размышляя, не настало ли время спуститься в кухню, чтобы перекусить. Решив, что еще рано, он заявил:
- К дьяволу! Знаю, вы не перестанете меня изводить, пока я что-то не предприму. Полагаю, они там в здании редакции фиксируют время прихода и ухода посетителей?
- Каждый, включая сотрудников, должен отметиться в фойе у охранника, - ответил я. - Там ведется журнал с учетом времени.
- Позвоните мистеру Коэну и узнайте, когда каждый из них покинул здание редакции. Я имею в виду Скотта, Дэвида с его Кэролайн, миссис Палмер, мистера Дина, мистера Бишопа и Макларена.
- Не считаете ли вы, что тогда мы окажемся в большом долгу перед "Газетт" - спросил я, вздергивая одну бровь, что его всегда раздражает, поскольку он на подобное не способен.
- Заткнитесь, - прошипел он и, выбравшись из кресла, вышел из кабинета и направился в сторону кухни.
Последнее слово осталось за ним, но победа все равно принадлежала мне. Если, ретируясь, гений в качестве оружия использует реплику "заткнитесь"" то это означает: я действительно доконал его.
Глава 15
В понедельник "Таймс" и "Дейли ньюс" откликнулись на утверждение Вульфа об убийстве Хэрриет Хаверхилл весьма короткими заметками. Такое невнимание могло означать одно из двух: либо редакторы посчитали эту идею абсурдной, либо, поскольку "Газетт" успела обштопать их, они решили проигнорировать моего босса. Не исключено, что присутствовали оба элемента. Одним словом, выбирайте вариант, который вам больше по вкусу.
Принадлежащие Макларену издания оказались не столь сдержанны. Фриц сразу после завтрака отправился пополнить наши продовольственные запасы, и я попросил его заскочить в киоск и прикупить все маклареновские листки. Вернувшись, он с мрачным видом вступил в кабинет и бросил на мой стол вчерашние номера лос-анджелесской и детройтской газет. Всем своим видом Фриц демонстрировал, что он избавляется не от печатного слова, а от вонючих отбросов. Воскресное издание из Лос-Анджелеса возвестило о Хэрриет на первой полосе. Огромный заголовок вопил: "ЛЕДИ - ГАЗЕТНЫЙ БОСС НЬЮ-ЙОРКА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ!", Статья же, состоявшая всего из нескольких абзацев, была опубликована на третьей странице. Там сообщались лишь основные факты, а о намерении Макларена наложить на "Газетт" лапу не упоминалось вовсе. В Детройте материал подавался примерно так же, если не считать того, что в автомобильной столице Хэрриет не заслужила чести быть упомянутой на первой полосе. Самое видное место в газете было отдано местному скандалу: "ГОРОДСКИХ КОПОВ ПРИХВАТИЛИ, КОГДА ОНИ ЗАПУСТИЛИ ЛАПЫ В БАНКУ С ВАРЕНЬЕМ!"
Если вернуться к событиям нью-йоркским, то освещение дела Хаверхилл телевидением вряд ли могло рассчитывать на получение приза. Но для рассказа об этом следует снова обратиться к воскресному вечеру. В одиннадцать часов вечера мы сидели в кабинете, настроив телевизор на канал, присылавший к нам днем свою команду. Примерно в середине новостей ведущий, курчавый тип, половину физиономии которого занимал жемчужно-белый оскал, придал своей роже мрачно-торжественное выражение и объявил: "В связи со смертью Хэрриет Хаверхилл, которая, как считают, совершила самоубийство, сделано сенсационное заявление. Подробности от нашего корреспондента Морин Мейсон".
На экране возникла прекрасно причесанная молодая женщина. Возвышаясь на ступенях нашего дома и покачивая перед губами микрофоном, она с наисерьезнейшим видом бодро замурлыкала: "Мы находимся на Западной Тридцать пятой улице в довольно непритязательном уголке Манхэттена. Однако именно этот квартал знаменит тем, что здесь находится дом Ниро Вульфа - всемирно известного частного детектива-отшельника". В тот же момент на экране появилась фотография Вульфа пятилетней давности. "А это его убежище, - продолжила Морин Мейсон, сделав ручкой в сторону дома. - Он весьма редко покидает его, решая сложные проблемы подобно светилу медицины в своем кабинете. Большую часть своего времени он проводит, ухаживая за легендарной коллекцией орхидей, оцениваемой во многие миллионы. Коллекция содержится в шикарной оранжерее, расположенной под крышей дома. Как следует из утреннего выпуска "Газетт", Вульф выступил со смутившим многих заявлением, что смерть Хэрриет Хаверхилл, найденной мертвой в своем кабинете в пятницу, является предумышленным убийством, а не результатом самоубийства, как полагает большинство наблюдателей, включая полицию. Однако Вульф отказался дать интервью для "Экши ньюс", поэтому мы можем только высказывать догадки, почему он выступил с подобным обвинением. Пока полиция и окружной прокурор отказываются комментировать высказывание мистера Вульфа. Морин Мейсон, с Западной Тридцать пятой улицы для "Экши ньюс"".
- Отвратительно, - буркнул Вульф и раздраженным движением руки дал мне понять, что следует выключить телевизор.
- Знаете, а мне понравилось словечко "шикарная" применительно к вашей оранжерее, - заметил я. - Никогда не думал, что ее так можно назвать, но теперь, услышав, понял, что звучит неплохо.
- Чушь!
- Вы сами во всем виноваты, - сказал я. - Если бы вы согласились увидеться с ней, репортаж был бы значительно лучше. Только представьте! Они являются сюда со своими осветительными и звукозаписывающими приборами, с многометровым электрокабелем - уже впечатляющая картина. Вы же восседаете с ученым видом, а премиленькая мисс Как-там-ее-зовут изящно ставит свои тонкие вопросы…
Пришлось умолкнуть, так как я остался без аудитории. В разгар моего монолога Вульф выбрался из кресла и затопал вон из комнаты. Обернувшись, я хотел было пожелать ему доброй ночи, но он уже находился вне зоны слышимости. Громкий стук двери лифта и шум мотора возвестили о том, что гений отправился на покой в свою комнату.
Однако вернемся к утру понедельника. Покончив с завтраком и газетами, я уселся за свой письменный стол, чтобы попытаться свести концы с концами в нашем банковском балансе. Зазвонил телефон. Это был Сол.
- Арчи, я сумел накопать там и сям кое-что об Одри Макларен. Но не Бог весть что. Хочешь услышать это сейчас или подождем, когда он появится в кабинете?
Когда Сол говорит, что он "накопал кое-что", то это означает, что парень насобирал материала достаточно, чтобы издать биографию субъекта в виде книги в твердом переплете.
- Предпочтительнее второе, - ответил я. - У него может возникнуть идея дать тебе еще парочку поручений. Можешь прибыть к нам в одиннадцать?
Он ответил, что может, и я вернулся к погашенным чекам и калькулятору. Я занимался подсчетами, пока стрелки моих часов не показали десять - это означало, что Карл Бишоп уже должен быть на работе. Я набрал номер, назвал свое имя, и секретарь без промедления соединила маня со своим боссом.
- Звоню по поводу Эллиота Дина, - сказал я, когда Бишоп поднял трубку.
- Да, я как раз собирался вам с утра позвонить, ответил он. - Мне наконец удалось вчера вечером поговорить с Эллиотом. Как и предполагалось, он ворчал ужасно, но я все же взял его измором. Говорит, что удобнее всего для него было бы встретиться с Вульфом во вторник во второй половине дня.
Поблагодарив Бишопа за его труды, я возобновил борьбу с ежемесячным отчетом банка и своими собственными расчетами. Между ними существовало расхождение в сто три доллара и пятьдесят центов. При этом мои цифры, само собой, были в нашу пользу. К одиннадцати часам мне все же удалось обнаружить свою ошибку при сложении и я был вынужден признать, что компьютеры "Метрополитен траст компани" ведут себя вполне пристойно.
Я как раз заканчивал финансовые дела, когда в кабинет вступил Вульф. Он пожелал мне доброго утра и уселся за свой стол. Я в очередной раз закинул удочку насчет персонального компьютера, и он в очередной раз проигнорировал мои намеки. Мне ничего другого не оставалось, кроме как сказать:
- В любой момент может появиться Сол с информацией о той леди, с которой у вас на сегодня назначена встреча.
Вульф поджал губы, что является одним из способов выражать раздражение по поводу необходимости приступить к работе в столь ранний час. Звонок прозвенел еще до того, как он успел придать своей физиономии законченное выражение неудовольствия. Я впустил Сола. Он прошел в кабинет и опустился в желтое кресло, отклонив предложение выпить кофе.
- У меня есть кое-что об Одри Макларен, - сказал он, положив свою кепочку на колено, - но боюсь, что очень немного.
- Сол, у вас было очень мало времени. Так что выкладывайте.
С точки зрения Вульфа, Сол Пензер лишен недостатков.
- Как я оказал вчера, она - англичанка. Сорок один год. Дочь какого-то графа, правда, у этого графа туго с бабками. Ее встреча с Маклареном состоялась семнадцать лет назад, сразу после покупки газеты, которой он до сих пор владеет. В то время она считалась одной из самых красивых женщин Англии. Королевские приемы, портреты в газетах и все такое прочее. Ходили сплетни о ее дружбе с парочкой иностранных плейбоев. С Маклареном ее познакомил один их общий приятель на этих знаменитых скачках… в Эскоте. Как мне сказали, их роман стал большой светской сенсацией.
Сол повернулся ко мне и, поднеся руку ко рту, дал понять, что передумал и не возражал бы против чашечки кофе. Когда я вернулся из кухни, он все еще продолжал свое повествование.
- …у них были апартаменты в Лондоне плюс нечто похожее на замок в Шотландии и еще один дом на Ямайке. У них парочка детей - сыновья. Сейчас одному тринадцать, второму - десять. Семейная жизнь пошла под откос, кажется, после того, как Макларен стал проводить много времени в Штатах. Именно тогда он начал скупать здесь газеты. Одри несколько раз приезжала вместе с ним, но все же, как правило, он путешествовал в одиночку.
Сол сделал паузу, чтобы отпить кофе, и продолжил:
- Так или иначе, купив газету в Лос-Анджелесе, он начал якшаться с тусовкой из шоу-бизнеса и регулярно по уик-эндам стал ездить в Палм-Спрингс. Там он и познакомился с девицей, на которой сейчас женат, - броской курочкой, в прошлом средней руки актриской по имени Пенни Уэллс. Шли разговоры о том, что они проводили вместе массу времени в Лос-Анджелесе и Палм-Спрингс, а иногда дама летала с ним в Денвер или Торонто на его личном реактивном самолете. В конечном итоге до Одри дошли слухи о том, что происходит. Как мне сказали, года два она все терпела, но, наконец, сорвалась с резьбы и потребовала развода.
На описание процесса в Англии извели много галлонов чернил, в США этим делом интересовались значительно меньше. В итоге она получила жирный кусок в виде ежегодного дохода в пятьсот тысяч баксов. Тем не менее, она не утешилась и готова рассказывать всем желающим слушать, какая, по ее мнению, паскуда этот самый Макларен. Несмотря на то, что Одри ненавидит парня, тот помог ей перебраться в Штаты и подсластил жизнь, добавив к ее доходам еще сотню тысяч в год.
- Он сделал это для того, чтобы быть ближе к сыновьям?
- Именно. Последние восемнадцать месяцев она живет в Гринвиче. Макларен, вернее, один из его людей даже помог ей подыскать подходящий дом. В обмен на дополнительные сто тысяч на карманные расходы он потребовал, чтобы Одри и мальчики жили в радиусе не более пятидесяти миль от Манхэттена. Говорят, что после развода они не перемолвились ни единым словом - она категорически отказывается с ним встречаться, хотя своих мальчиков отец видит регулярно. Он и его жена живут здесь в классных трехуровневых апартаментах на Ист-Сайд-авеню. Несмотря на то, что Макларен не владеет ни единой нью-йоркской газетой - во всяком случае пока, - его американская штаб-квартира несколько последних лет располагается именно в этих апартаментах. Что касается ее времяпрепровождения, то дама является трудолюбивой пчелкой в садах благотворительности штата Коннектикут. Приобрела громкое имя на ниве сбора пожертвований, что сделало ее весьма популярной личностью среди соседей. Она клиентка престижных портных и парикмахеров. С кем-либо она постоянно не встречается, хотя для светских мероприятий у нее имеются сопровождающие, как в Коннектикуте, так и здесь, в городе. Время от времени она ходит в оперу или в один из театров на Бродвее. Прошу прощения, но это все, - сказал он, беспомощно разведя руками. - Я знаю, что гордиться мне нечем и помочь я вам как следует не смог. Считайте, что это мой бесплатный вклад. Гонорара не надо.
- Чепуха, - отмахнулся от его слов Вульф. - Я не ожидал, что вам так много удастся узнать об этой женщине. Удовлетворительно.
Вульф не из тех, кто бездумно разбрасывается словами, и для него "удовлетворительно" служит примерным эквивалентом идиотских восторгов персонажей телевизионных роликов, рекламирующих новые марки автомобилей. Солу, знающему Вульфа не хуже меня это прекрасно известно, однако выражение его лица осталось печальным. Покачав головой, он поднялся и, поблагодарив меня за кофе, направился к выходу.
- Почему такая вытянутая физиономия? - спросил я, провожая его к дверям. - Ты же добыл кучу сведений, и всего за двадцать четыре часа.
- Арчи, раньше я работал лучше, значительно лучше, - ответил он, надевая одним быстрым, неуловимым движением свою кепочку. - Если он попытается мне заплатить, останови его.
Я улыбнулся, сказал ему гуд бай и закрыл дверь, сделав в памяти очередную зарубку. Сол получит свою плату, даже если бы мне пришлось спрятать чек в его квартире во время игры в покер. А если он откажется обналичить его, я скажу, что мой босс расценивает подобные действия, как бесчестье для него, Вульфа, лично. Сол Пензер горд, умен и крут, но я тоже, скажу без ложной скромности, не лыком шит.
- Итак, что вы думаете о нашем потенциальном клиенте? - спросил я у Вульфа, усаживаясь на свое место.
Гений недовольно сморщился, но ответил:
- Я обещал встретиться с ней и намерен выполнить свое обещание. Но это вовсе не превращает ее в "потенциального клиента", если употребить ваше выражение. Миссис Макларен главным образом представляет для меня интерес как источник информации о ее бывшем муже.
- Естественно, сэр, - ответил я с улыбкой в душе и с каменным - по крайней мере мне так кажется - выражением лица. Перед Вульфом вновь возникла кошмарная перспектива появления женщины в его доме, и самое ужасное - это женщина могла стать источником его доходов.
Сейчас самое время сказать кое-что об отношении Ниро Вульфа к женщинам. Не то чтобы он их не любил - совсем напротив. Я имел возможность неоднократно наблюдать, как он меняется при появлении в его кабинете привлекательной особи противоположного пола. Он становится более сдержанным, но и более, ёсли можно так выразиться, внимательным. Например, если я окончательно не утратил своей, как он говорит, "инстинктивной способности все замечать", рискну утверждать, что он поглядывает на ножки женщин, припарковавшихся в красное кожаное кресло. И почему-то получается так, что ножки, на которые он взирает наиболее внимательно, оказываются и наиболее стройными.
Однажды, когда он особенно разворчался по поводу одной дамы, проходившей по расследуемому нами делу о квартирной краже, я не выдержал и высказал вслух свое недовольство его отношением к прекрасному полу. Его ответ так поразил меня, что я позже занес его на бумагу: "Самые фундаментальные несчастья в моей жизни - и я с огорчением вынужден констатировать, что таковых было немало, - связаны с женщинами. Мне приходится мириться с тем, что они существуют на нашей планете, и даже с тем, что они появляются в данном помещении, когда это диктуется необходимостью. Однако я намерен минимизировать мои контакты с ними и не стыжусь признаться в своем против них предубеждении".
Конечно, это не "Геттисбергское обращение", но все же вы получили ясное представление о том, что Вульф не намерен превращать особняк из бурого известняка в общежитие университета с совместным обучением. В понедельник ровно в три часа дня, когда я в очередной раз размышлял над этой проблемой, у дверей раздался звонок.