- Стакан пива для леди Лидьяр, - с усилием выговорила мисс Пинк.
- Лучше кувшин! - крикнула ее милость вдогонку выходящей служанке. - Люблю, знаете ли, сама сдувать пену, - пояснила она, обернувшись к мисс Пинк. - Или, если Изабелла дома, то иногда пену мне сдувает она - правда, милая?
С той минуты, когда леди Лидьяр спокойно сообщила о намерении увезти Изабеллу с собой, мисс Пинк ждала лишь удобного момента, чтобы заявить собственные права на племянницу. Сейчас этот самый момент наступил.
- Ваша милость, надеюсь, извинит меня, если я замечу, что дом Изабеллы находится здесь, под этой скромной крышей, - сказала она. - Я, конечно, ценю ваше доброе отношение к моей племяннице, но, пока ее будут унижать всякого рода недостойными подозрениями, она никуда отсюда не уедет.
Леди Лидьяр сердито захлопнула веер.
- Вы глубоко заблуждаетесь, мисс Пинк. Допускаю, что вы не хотели меня обидеть, но как же можно говорить, что я или кто-то другой в моем доме подозревает в чем-то вашу племянницу?
В этом месте мистер Трой, до сих пор слушавший молча, решил вклиниться в спор, пока последний не вылился в перебранку. Благодаря своей наблюдательности и знанию некоторых особенностей характера леди Лидьяр он без труда догадался, что происходит в эти минуты в душе его клиентки. Она ехала сюда, испытывая ревность - возможно, неосознанную - к мисс Пинк как своей предшественнице в сердце Изабеллы и законной опекунше девушки в сложившихся обстоятельствах. Неприязнь хозяйки дома к ее драгоценному Тобби только подлила масла в огонь. Леди Лидьяр испытывала мстительное удовольствие, шокируя благовоспитанную бывшую наставницу своим поведением, и теперь готова была на любую крайность, лишь бы решить щекотливый вопрос отъезда Изабеллы в свою пользу. Поэтому в интересах Изабеллы - не говоря уж о прочих веских причинах - следовало немедленно помирить двух женщин. С таким похвальным намерением мистер Трой и позволил себе вступить в разговор.
- Простите, леди Лидьяр, - начал он, - но перед самым вашим приездом мы с мисс Пинк уже достаточно подробно обсудили этот вопрос. Думаю, теперь лучше не ворошить понапрасну былое, а устремить наши взоры к будущему. Ведь все мы равно уверены в абсолютной честности мисс Изабеллы и печемся о восстановлении ее доброго имени.
Весьма сомнительно, что адвокату удалось бы умиротворить почтенных дам одним словесным воздействием, но в тот момент, когда он кончил говорить, подоспело мощное подкрепление в виде холодного пива. Леди Лидьяр схватила кувшин и дрожащей от волнения рукой наполнила себе стакан. Мисс Пинк, с одной стороны, очень опасалась за свой ковер, с другой - никак не могла прийти в себя при виде вдовы пэра, распивающей пиво не хуже прачки, а потому позабыла резкие слова, готовые сорваться с языка перед тем, как в разговор вмешался мистер Трой.
- Слабовато! - объявила леди Лидьяр, ставя на стол пустой стакан (замечание относилось к крепости пива). - Зато очень освежает. Как зовут служанку? Сусанна? Сусанна, ты спасла мне жизнь: я умирала от жажды. Кувшин можешь пока оставить: думаю, до отъезда я его прикончу.
Мистер Трой, следивший за выражением лица мисс Пинк, счел нелишним еще раз переменить тему.
- Ваша милость, а заметили вы по дороге старинное селеньице неподалеку отсюда? - обратился он к леди Лидьяр. - Художники уверяют, что это одно из живописнейших местечек в Англии.
- Не знаю, я только заметила, что это чрезвычайно грязное местечко, - отвечала леди Лидьяр, все еще желая досадить мисс Пинк. - Художники могут говорить что угодно, а по мне - нечем тут восхищаться, когда невежественные крестьяне живут в прогнивших домишках в окружении нечистот. Впрочем, в местных пейзажах есть, кажется, своя неповторимость: они замечательно унылы.
До сих пор Изабелла довольствовалась тем, что удерживала на коленях Тобби. Она, как и мистер Трой, время от времени взглядывала на мисс Пинк и теперь почувствовала, что ее долг перед тетушкой - вступиться за местную округу.
- Ах, миледи, зачем вы так говорите? - возразила она. - Здесь у нас хорошо, настоящее приволье! А если подняться на холм и взглянуть вниз - кругом такая красота!
Ответ леди Лидьяр был маленьким шедевром благодушного презрения.
- Фу, Изабелла, фу! - сказала она, потрепав девушку по щеке.
- Ваша милость, видимо, не находит утешения в красоте природы, - с сочувственной улыбкой заметила мисс Пинк. - С годами наше зрение слабеет…
- …и мы перестаем разглагольствовать о природных красотах, - подхватила леди Лидьяр. - Терпеть не могу захолустья! Мне подавай Лондон и общество со всеми его развлечениями.
- Ну, полно, леди Лидьяр! Вы несправедливы к деревне! - примирительно сказал мистер Трой. - И в сельской местности общества предостаточно, да еще и не менее избранного, чем в Лондоне.
- Как, например, в нашей местности, - вставила мисс Пинк. - Ваша милость, конечно, может этого и не знать, но у нас тут кругом, куда ни обернись, живут люди сплошь знатные и порядочные. Взять хотя бы достопочтенного мистера Гардимана…
Леди Лидьяр, начавшая уже было наполнять второй стакан, вдруг отставила кувшин с пивом.
- О ком это вы только что говорили, мисс Пинк?
- Я говорила о нашем соседе, достопочтенном мистере Альфреде Гардимане.
- Это, часом, не тот Гардиман, который занимается разведением жеребцов?
- Мистер Гардиман - достойнейший человек и владелец знаменитой племенной фермы, - поправила мисс Пинк, недовольная грубой формой, в которую леди Лидьяр облекла свой вопрос.
- И что, вы знакомы? Он у вас бывает? - вдруг забеспокоилась вдова.
- Я имела удовольствие познакомиться с мистером Гардиманом на последней выставке цветов, - отвечала мисс Пинк, - но он пока еще не удостоил меня визитом.
Леди Лидьяр вздохнула с видимым облегчением.
- Я знала, что ферма Гардимана находится где-то в вашем графстве, - сказала она, - но понятия не имела, что это может оказаться так близко от Саут-Мордена. Сколько от вас до него? Миль десять - двенадцать?
- Не более трех, - отвечала мисс Пинк. - Мы почитаем мистера Гардимана одним из наших ближайших соседей.
Леди Лидьяр опять разволновалась и подозрительно оглянулась на Изабеллу. Девушка сидела, так низко склонив голову, что едва не зарывалась лицом в грубую собачью шерсть. С виду, во всяком случае, она была совершенно поглощена своим любимцем. Леди Лидьяр легонько подтолкнула ее ручкой зеленого веера.
- Изабелла, выведи-ка Тобби в сад, - сказала она. - Боюсь, он не выдержит и скоро опять начнет носиться по комнате. Мисс Пинк это вряд ли понравится. А вы, мистер Трой, будьте любезны, помогите Изабелле присмотреть за Тобби - он ведь у нас плохо выдрессирован.
Мистер Трой без особой охоты поднялся и последовал за Изабеллой. "Непременно разбранятся", - думал он, затворяя за собой дверь.
- Не знаете, в чем тут дело? - спросил он, поравнявшись с Изабеллой в прихожей. - Отчего такое повышенное внимание к мистеру Гардиману?
Его спутница смущенно зарделась. Она прекрасно поняла, чем вызвано неожиданное беспокойство леди Лидьяр: слишком уж открыто Гардиман восхищался приемной дочерью ее милости. Скажи она об этом мистеру Трою, он под благовидным предлогом или вовсе без такового, разумеется, тотчас вернулся бы в гостиную. Но Изабелла, как истинная представительница своего пола, ответила уклончиво:
- Ах, право, не знаю.
И адвокат смирился.
Между тем разговор двух дам в гостиной начался в манере, которая, вне всяких сомнений, удивила бы мистера Троя: обе молчали. На сей раз, в виде исключения, леди Лидьяр решила сперва обдумать свои слова, а потом уже говорить. Мисс Пинк же, со своей стороны, не понимая, что ее милости угодно, ждала объяснений; однако довольно скоро ее скудное терпение иссякло, и, не в силах противостоять любопытству, она заговорила первой.
- Вы хотели сообщить мне что-то наедине? - спросила она.
Леди Лидьяр еще не додумала свою мысль до конца, поэтому, сказав "да", снова замолчала.
- Что-нибудь насчет моей племянницы? - не унималась мисс Пинк.
Стряхнув размышления, леди Лидьяр обернулась к хозяйке и заговорила, как обычно, напрямик:
- Да, насчет племянницы, мадам. На днях мистер Гардиман был у меня в гостях и видел Изабеллу.
- Вот как! - сказала мисс Пинк, слушавшая с учтивым вниманием, но покамест без малейшего интереса.
- Постойте, это не все, мадам. Мистер Гардиман в полном восторге от Изабеллы - он сам об этом распространялся.
Мисс Пинк ждала, вежливо склонив набок голову. Лицо ее не выражало ничего, кроме разве сдержанного удовлетворения.
Леди Лидьяр продолжала.
- Вы и я, - сказала она, - ко многому относимся по-разному. Однако в одном мы с вами все же сходимся: мы обе искренне желаем Изабелле добра. Поэтому-то я позволю себе заметить, что, пока Изабелла находится здесь, вам, мисс Пинк, крайне нежелательно поддерживать дружеские связи с вашим ближайшим соседом мистером Гардиманом.
Сознавая лежащую на ней ответственность, леди Лидьяр незаметно для себя начала говорить и держаться сообразно со своим высоким званием. Мисс Пийк же, заметив перемену, тотчас приписала ее высокомерию гостьи, которая, как ей показалось, желает принизить Изабеллу и одновременно намекнуть на скромное общественное положение ее тетушки.
- Не могу взять в толк, что ваша милость имеет в виду, - холодно сказала она.
Леди Лидьяр в свою очередь взглянула на мисс Пинк с нескрываемым изумлением.
- Как, разве я не говорила вам, что мистеру Гардиману приглянулась ваша племянница? - спросила она.
- Что же в этом удивительного? - возразила мисс Пинк. - Изабелла унаследовала многие достоинства своей покойной матушки, и если мистер Гардиман проявляет к ней интерес - что ж, это только подтверждает его хороший вкус.
От удивления глаза леди Лидьяр раскрывались все шире и шире.
- Дорогуша вы моя! - воскликнула она. - Вам что же, неизвестно, что интерес мужчины - это, как говорится, только цветочки?! Ягодки пойдут, когда он в нее влюбится!
- Я слышала об этом, - сказала мисс Пинк.
- Ах, слышали! - передразнила леди Лидьяр. - Ну так я вам скажу, что вы скоро увидите - стоит только мистеру Гардиману добраться до вашей племянницы. Подкараульте их как-нибудь вдвоем, мадам, - полюбуетесь тогда, как он будет ее обхаживать!
- Не вижу ничего дурного в том, чтобы мистер Гардиман оказывал Изабелле знаки внимания - в известных пределах, разумеется, и испросив прежде на то моего позволения.
- Нет, эта женщина не в своем уме! - вскричала леди Лидьяр. - Мисс Пинк, неужто вы взаправду допускаете мысль, что Альфред Гардиман намерен жениться на Изабелле - что это вообще возможно?
Такого даже мисс Пинк, при всей ее благовоспитанности, стерпеть не могла. Она с негодованием поднялась.
- Леди Лидьяр, вы понимаете, что прозвучавший вопрос оскорбителен как для моей племянницы, так и лично для меня?
- А вы-то понимаете, кто такой мистер Гардиман?! - вопросом на вопрос отвечала ее милость. - Или вы судите о нем по роду деятельности, которому он из прихоти пожелал себя посвятить? В таком случае должна вам сообщить, что отец Альфреда Гардимана, согласно книге пэров, один из старейших английских баронов, а мать состоит в родстве, хотя и не кровном, с королевским семейством из дома Вюртембергов.
Мисс Пинк стойко приняла эти устрашающие сведения, ни на шаг не отступив от своих первоначальных позиций.
- Девушка из хорошей английской семьи составит достойную партию любому, кто пожелает на ней жениться, - сказала она. - Позвольте вам сообщить, что мать Изабеллы была дочерью священника…
- …а отец аптекарем в захолустном городишке, - закончила леди Лидьяр.
- Отец Изабеллы, - назидательно сказала мисс Пинк, - занимал почетную должность на благородном поприще врачевания. Изабелла благородная девица в самом полном смысле этого слова; и если вы, леди Лидьяр, намерены мне хоть словом противоречить, я буду вынуждена просить вас покинуть комнату.
Последние слова произвели на гостью действие, которого мисс Пинк явно не ожидала: они заставили ее милость вспомнить свой ранг. И, как всегда в таких случаях, леди Лидьяр тотчас поднялась над собственными чудачествами. Теперь она глядела на мисс Пинк со спокойной уверенностью и снисходительностью великосветской дамы.
- Для блага Изабеллы и для очистки совести я все же скажу еще два слова, прежде чем избавить вас, мисс Пинк, от своего присутствия, - ответила она. - Думаю, вы согласитесь, принимая во внимание мои лета и мои возможности, что мне должно быть известно не меньше вашего о нравах и обычаях нынешнего общества. Я не оспариваю врожденных добродетелей вашей племянницы и не имею ни малейшего желания обидеть вас, мадам, но повторяю: положение мистера Гардимана в обществе совершенно исключает для него саму мысль о браке с Изабеллой. Вы поступите разумно, если позаботитесь, чтобы у него не было возможности беседовать с нею наедине. А коль скоро он все-таки ваш ближайший сосед, то вы поступите еще разумнее, позволив Изабелле хотя бы временно вернуться под мой кров. Надеюсь, вы обдумаете это на досуге и сообщите мне о вашем решении. Прошу простить, если я чем-то обидела вас. Всего хорошего.
Кивнув на прощанье, она направилась к двери. Мисс Пинк и тут не ударила в грязь лицом и постаралась перещеголять гостью любезностью.
- Прежде чем вы уйдете, леди Лидьяр, я тоже хотела бы извиниться перед вами за излишнюю резкость тона, - сказала она. - Позвольте мне послать за вашей каретой.
- Благодарю, мисс Пинк. Моя карета совсем рядом, на постоялом дворе. С удовольствием пройдусь пешком. Мистер Трой, я уверена, не откажется меня проводить. - И, кивнув еще раз, она спокойно последовала к выходу.
Дверь в дальнем конце прихожей, ведущая в небольшой садик за домом, была отворена. Выйдя, леди Лидьяр обнаружила, что Тобби привольно катается по клумбам мисс Пинк, а мистер Трой с Изабеллой озабоченно совещаются о чем-то на садовой дорожке. Леди Лидьяр заговорила с адвокатом.
- Моих лошадей сейчас кормят на постоялом дворе, - сказала она. - Проводите меня до деревни, мистер Трой, а я за это отвезу вас в Лондон. Мне как раз нужно с вами кое о чем посоветоваться.
- С величайшим удовольствием, леди Лидьяр. Но полагаю, я должен прежде попрощаться с мисс Пинк?
- Только один совет, мистер Трой: смотрите не ущемите ненароком ее чувства собственной важности. И еще одно словечко, строго между нами: мисс Пинк дура.
Едва адвокат ушел, леди Лидьяр обняла Изабеллу.
- О чем это вы с мистером Троем так увлеченно беседовали? - спросила она.
- Мы говорили о том, как отыскать вора, миледи, - погрустнев, отвечала Изабелла. - Видимо, это гораздо труднее, чем я думала. Я стараюсь быть терпеливой и не терять надежду, но не так-то просто сознавать, что внешне все оборачивается против меня, и ждать день за днем, когда же наконец преступник будет найден и с меня спадут ложные подозрения.
- Милая ты моя деточка! - сказала леди Лидьяр. - Знаешь, после всего этого ты стала мне еще дороже. Не отчаивайся, Изабелла. С усердием мистера Троя да с моими-то возможностями вору недолго еще осталось гулять. Если в ближайшее время ты ко мне не вернешься, я сама опять приеду тебя навестить. Тетка твоя, правда, видеть меня не может - ну да плевала я на нее! - заметила леди Лидьяр, снова выказывая малоприятную сторону своей натуры. - Послушай-ка, Изабелла. Я вовсе не хочу настраивать тебя против мисс Пинк, но, право, я больше верю в твой здравый смысл, чем в ее. Сейчас мистер Гардиман уехал по своим делам во Францию, но скоро он вернется, и очень возможно, что вы с ним встретитесь. Тогда, прошу тебя, девочка, держи его на известном расстоянии - вежливо, разумеется. Ну, будет тебе, не красней! Я же ни в чем тебя не виню, просто даю добрый совет. В твоем положении следует вести себя как можно осторожнее. А-а, вот и мистер Трой! Изабелла, тебе придется проводить нас до ворот, иначе Тобби ни за что от тебя не отвяжется, я ведь у него на втором месте, а больше всех на свете он любит, конечно, тебя. Да благословит тебя Господь, доченька! Как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас вернулась со мною в Лондон! Ну, мистер Трой, как вы поладили с мисс Пинк? Не обидели случайно эту благородную даму? (Бррр! Какое мерзкое словечко!) Или, напротив, она вас расцеловала на прощание?
Мистер Трой загадочно улыбнулся и переменил тему, предпочитая умолчать о характере своей краткой беседы с хозяйкой дома. Между тем мисс Пинк не только уверила его, что ее милость - самая невоспитанная женщина из всех, с кем ей до сих пор приходилось иметь дело, но также обвинила леди Лидьяр в том, что та поколебала ее доверие к родной английской аристократии. "Впервые в жизни, - заявила мисс Пинк, - начинаю понимать, что в требованиях республиканцев что-то есть; я склонна даже признать, что конституция Соединенных Штатов не лишена определенных преимуществ!"
Глава 5
По дороге в Лондон мистер Трой и леди Лидьяр кое о чем договорились.
Узнав от своего советника, что расследование зашло в тупик, леди Лидьяр высказала довольно смелое и неожиданное предположение, какими она всегда умела озадачить ближних в неординарных случаях. Ее милости приходилось слышать благоприятные отзывы о необыкновенной находчивости французской полиции, и теперь она предлагала, посоветовавшись предварительно с ее племянником, мистером Суитсэром, послать за помощью в Париж.
- В Париже, равно как и в Лондоне, Феликс всех знает, - заметила она. - Свободного времени у него предостаточно, и весьма вероятно, что он сам возьмется для меня похлопотать. На худой конец подскажет, к кому с этим следует обратиться. Что вы скажете?
Мистер Трой усомнился, стоит ли привлекать иностранцев к расследованию такого деликатного дела, для которого потребуется совершенное понимание английских нравов и английского характера. Впрочем, невзирая на это незначительное возражение, он согласился, что посоветоваться с племянником ее милости было бы нелишне.
- Мистер Суитсэр человек широких взглядов, - сказал он, - и наверняка поможет нам взглянуть на дело по-новому.
И с одобрения адвоката леди Лидьяр написала к племяннику, с тем чтобы они все втроем встретились в ее доме на другой день после поездки к мисс Пинк.
Феликс, который и прежде никогда не приходил вовремя, явился на сей раз еще позднее обычного. Прижимая ладонь ко лбу, он извинялся за опоздание слабым, страдальческим голосом.
- От этой проклятой английской погоды нервы совсем расшатались, - жаловался он. - В Лондоне такая тяжелая атмосфера после опьяняющей парижской легкости, такая кругом грязь и тоска невыносимая! Ваше письмо, тетушка, подали мне прямо в постель. Видели бы вы, что со мною сталось, когда я узнал о пропаже денег! Я упал на подушки да так и лежал на них труп трупом. Вашей милости надо бы поосторожнее обрушивать такие новости на людей чувствительных. Но ничего - мой лакей просто золото: живо накапал эфиру на кусочек сахару и подсунул мне. Я сказал: "Альфред (это его так зовут), Альфред, одень меня!" Альфред стал меня одевать, и, верите ли, я чувствовал себя, как в былые дни, когда на меня натягивали первые в жизни штанишки. Скажите, Альфред ничего не забыл? На месте ли подтяжки? Фрак? Дорогая тетушка! Мистер Трой! Чем помочь вам? Что сказать? Что сделать?