- Дэвид, почему вы так долго молчали?! - вскричала Джесс, не скрывая волнения. - Ваши показания очень важны! Вы видели его, Дэвид! Вы - единственный человек, кто видел приятеля Евы!
- Его самого я не видел, только машину, да и то мельком. Машина была серебристого цвета. Номера я тоже не запомнил, ни одной цифры, - виновато добавил Джонс.
- Серебристого?! - Джесс едва не упала со стула. - Машина была большая? Вы хоть марку запомнили?
- По-моему, "ситроен-саксо". У одного моего друга такая, во всяком случае, очень похожа. Такого же размера.
- Случайно, это не мог оказаться "мерседес"?
Джонс уверенно покачал головой:
- Не "мерс", точно. Машинка поменьше и очень смахивает на "ситроен-саксо". И очертания не такие, как у "мерседеса".
Черт! Шаг вперед, два шага назад.
- Послушайте, Дэвид, - серьезно заговорила Джесс, - я вполне понимаю опасения вашей матери, но я не собираюсь ни в чем вас подозревать. Зато мне очень нужно, чтобы вы официально подтвердили, что видели ту машину. Возможно, ваши показания сыграют решающую роль. Еще раз подчеркиваю: вы - единственный, кто хоть мельком видел таинственного приятеля Евы, даже если вы не разглядели его лица. Не переживайте из-за того, что вы прятались за живой изгородью, и из-за всего остального. Поверьте, нам приходится выслушивать гораздо более странные истории! Вы только повторите свой рассказ и подпишете протокол, хорошо? Потому что ваши показания нам очень пригодятся.
- Хорошо, - кивнул Джонс. - Я не возражаю. Действительно, что с того, что я прятался за живой изгородью? Возможно, вы сочтете меня эгоцентриком. Или решите, что у меня нездоровое влечение к Еве. Но Ева умерла, и, как вы сказали, я действительно видел машину. Наверное, надо было сразу вам рассказать, еще когда вы приходили к нам в паб. Но тогда мне было очень стыдно. Да, я дам показания. - Помолчав, он добавил: - Извините, что не сказал вам раньше. И я рад, что все рассказал сейчас.
- Я тоже, - ответила Джесс.
Джонсу как будто сразу полегчало. Он продолжал вертеть в руках пустую кофейную кружку.
- Как там ваш брат? - неожиданно спросил он. - Тот, что работает в лагерях беженцев… Наверное, он нечасто вам пишет?
Она совершила ошибку. Надо трижды подумать, прежде чем сообщать свидетелю какие-то сведения о себе! Особенно свидетелю, которого она никогда не видела раньше, и который работал вместе с жертвой. Теперь между ними протянулась ниточка, связь. Это опасно, о таких вещах ее, как профессионала, предупреждали. Защита должна срабатывать автоматически! Бывает, рассказ о себе помогает наладить отношения со свидетелем. Но сотрудник полиции не имеет права выдавать свои слабые места, а она, рассказав Джонсу о брате, дала ему зацепку.
Правда, Джонс как будто не собирается манипулировать ею с помощью полученных сведений. Но кто знает, что будет дальше?
- Нечасто, - ответила она, допивая остатки холодного кофе и стараясь говорить ровно, без выражения.
Джонс нахмурился:
- А как относятся к его работе ваши родители? Ведь ваши родители еще живы?
Подбирается ближе…
- Они относятся нормально.
Неправда! Отец переносит страдания стоически, но это не значит, что он равнодушен или его не волнует судьба сына. Мама же сама не своя от волнения. Да и сама Джесс тоже - ведь они с Саймоном близнецы!
- Почему вы спрашиваете? - Собравшись с духом, Джесс решительно перехватила инициативу. Здесь вопросы задает она. Она следователь, она, если угодно, ведет допрос. Молодой человек - свидетель и возможный подозреваемый. В голову лезла непрошеная мысль: "Ему лет двадцать пять-двадцать восемь, а ведет он себя как мальчишка-подросток".
Джонс перенес психическую болезнь, такие болезни часто накладывают отпечаток на внешность. Речь идет не только о потере веса или, например, облысении. Иногда после болезни человек буквально стареет или, наоборот, как Джонс, словно перестает взрослеть. Он всего на несколько лет моложе ее, но ей все время приходится напоминать себе, что они почти ровесники. Джонс не мальчик. Он взрослый мужчина.
Правда, Джулия Джонс не считает сына взрослым. Иначе она не обратилась бы за помощью к семейному адвокату.
Джонс пристально наблюдал за ней, и Джесс стало не по себе: показалось, что он читает ее мысли.
"Я не должна его недооценивать!" - напомнила она себе. Он ведь учился на врача, его учили распознавать симптомы, понимать, что пациент скрывает или о чем не догадывается. Его учили распознавать язык жестов: подергивание лицевых мускулов, состояние кожи, тремор рук - выдать способно все. Подготовка врачей немного похожа на ее подготовку. Наблюдение за свидетелем и наблюдение за пациентом чем-то сродни друг другу. Она наблюдает за Дэвидом Джонсом с тех пор, как они встретились на стоянке. Но ведь он тоже наблюдает за ней, изучает ее! Джесс стало еще больше не по себе.
- Я единственный ребенок, - пояснил Джонс. Он вдруг совершенно расслабился, обмяк.
Джесс невольно удивилась, как будто в комнате внезапно потеплело градусов на десять.
- По-вашему, именно из-за этого ваша мать так беспокоится за вас?
- Ну да, - согласился Джонс. Теперь он словно не о себе говорил, а о каком-то другом человеке. Они будто обсуждали чужую историю болезни, внезапно превратясь в коллег, в напарников, которые вместе обдумывают трудный случай. - По-моему, если у родителей всего один птенчик, они надеются, что он высоко взлетит, когда они его выкормят. Все их надежды и устремления связаны с одним человеком. Их ребенок должен жить хорошо - иначе они, его родители, будут считать себя неудачниками.
- Я ни о чем таком не знала! - сухо ответила Джесс. Кто сейчас сидит напротив нее - перепуганный свидетель или сам доктор Фрейд?
- Так узнайте от меня. - Джонс криво улыбнулся. Потом нагнулся и поднял с пола шлем. - Мне пора возвращаться в паб. Дел много - как и у вас, наверное.
- Тем не менее вы обещали дать показания насчет серебристой машины, - напомнила Джесс. - Я отведу вас к констеблю Стаббсу. Можете повторить ваш рассказ ему? Дело не займет много времени.
- Ладно, - послушно согласился он. От его напряжения не осталось и следа. Сеанс психотерапии оказался успешным.
Джесс покачала головой. Может, она не своим делом занимается?
- Мы не можем исключить этого молодого человека из списка подозреваемых, - сказал Картер, выслушав рассказ Джесс о беседе с Дэвидом Джонсом. - В прошлом он перенес нервный срыв, и, что бы он ни говорил, он был влюблен в девушку. Он утверждает, что прятался за живой изгородью, желая подсмотреть, кто за ней заезжает, потому что волновался за нее. Типичная отговорка упорного преследователя! "Я не хотел ни ей, ни кому-то другому ничего дурного, я поступал так ради нее же самой". Вам, как и мне, наверняка часто приходилось слышать подобные отговорки.
- Д-да, - нехотя согласилась Джесс. - И все же мне как-то не верится, что он мог причинить вред Еве.
- Возможно, он не собирался причинять ей вред. В общем, будем держать его в поле зрения. Как ваши успехи в Лондоне?
Джесс вкратце описала свои приключения.
- Не знаю, только ли в недвижимость вкладывался Бертон. В конце концов, сейчас на рынке недвижимости все не так радужно, как раньше, верно? Во всяком случае, если верить газетам, которые я читаю.
- Если он вкладывал средства в правильное время, а он и его компаньоны, скорее всего, знали, когда и во что их вкладывать, значит, им особенно не о чем волноваться, - заметил Картер. - Но у него, несомненно, имелись и другие интересы. Он вкладывал капитал в различные отрасли. Очевидно, он был очень богатым человеком. Мы отследим другие его сделки, хотя на это может понадобиться значительное время. Возможно, он перешел кому-то дорогу.
- Армстронг считает, что Бертон - выходец из низов, которому удалось добиться успеха. Возможно, его прикончил какой-то персонаж из прошлого, - заметила Джесс. - В общем, как ни крути, придется разыскивать его ближайших родственников. Возможно, они больше расскажут нам о нем. Откуда он родом, как сколотил состояние и прочее. Пока ни один родственник не объявился, но ведь должны у него быть родные.
- У некоторых их нет. - Картер вдруг ссутулился. - Ближайшие родственники умерли, а с дальними они никогда тесно не общались. Есть такие люди - одиночки. Однако у Бертона имеется местный адвокат. Вчера, пока вы были в Лондоне, он мне позвонил. Он пытался связаться со своим клиентом и наконец приехал к нему домой. Никого не застав и там, он разыскал домработницу. Та сказала, что Бертон умер и что полиция начала следствие. Адвокату не терпится поговорить с нами, то есть с вами. Кстати, по его словам, вы с ним уже знакомы.
- Вот как? - удивилась Джесс.
- Кажется, вы приезжали к его жене. Его фамилия Фоскотт. Реджиналд Фоскотт. Вот здесь у меня его визитная карточка - он просит заехать к нему на работу, если, конечно, вы не предпочитаете визит домой. - Картер протянул Джесс крошечный белый прямоугольник - визитную карточку.
- Ну кто бы мог подумать? - вслух изумилась Джесс, беря карточку. - Реджи Фоскотт!
- Так и думал, что вы удивитесь, - произнес Картер, и на лице у него снова появилось непонятное выражение.
- А, инспектор Кемпбелл! Помнится, мы с вами уже встречались, - сказал Фоскотт, вставая из-за стола и протягивая ей длинную тонкую руку.
Джесс пожала ее. Ей показалось, что у Фоскотта нет костей, - впрочем, такое же впечатление производил и сам Фоскотт при ближайшем рассмотрении. В прошлый раз они виделись лишь мельком, и у нее сложилось впечатление о высокой, тощей, бледной фигуре. Теперь же, глядя на Реджиналда, Джесс отчего-то вспомнила картину Мунка "Крик".
Фоскотт вежливо предложил ей:
- Садитесь, пожалуйста.
Джесс села в кресло, которое совершенно напрасно называют "анатомическим" - изгиб сзади приходился как раз на поясницу и больно давил на нее. Она осторожно отодвинулась на самый краешек. Викторианская учительница хороших манер одобрила бы ее позу. И почему, подумала она, эти Фоскотты ни дома, ни на работе не могут обеспечить гостей нормальным, удобным местом для сидения?
- Спасибо, что согласились приехать ко мне, - певучим голосом продолжал Фоскотт. - Очень жаль, что в ваш прошлый визит, когда вы приезжали к моей супруге, мы еще не осознавали, что ваши вопросы имеют отношение к моему клиенту - сейчас уже, к сожалению, покойному - Лукасу Бертону. Хотя… - На его костлявом лице появилось странное выражение. Джесс едва не передернуло, когда она поняла, что адвокат улыбается. - Клиент адвоката остается его клиентом и после смерти, верно? Бывших клиентов не бывает!
Реджи Фоскотт, очевидно, пошутил. Ничего себе! Веселый Реджи показался Джесс едва ли не противнее Реджи серьезного. Впрочем, она быстро поняла: его кладбищенский юмор - дело вполне мимолетное. Возможно, он отпускает такие шуточки всякий раз, когда приходится раскрывать завещание и встречаться с судебными исполнителями.
Как бы в подтверждение адвокат снова нацепил скорбную мину и сухо сказал:
- Ну, к делу!
Джесс решила, что пора брать инициативу в свои руки:
- И вам спасибо, мистер Фоскотт, что нашли время принять меня, но главное - за то, что вы позвонили в полицию. У нас возникли некоторые трудности. Мы никак не можем разыскать близких родственников мистера Бертона. Надеемся, вы нам поможете.
Фоскотт сцепил длинные пальцы:
- А… вот оно что. Увы, нет, здесь я не могу вам помочь, по крайней мере сейчас. Более того, я надеялся получить подобные сведения от вас!
Заметив, что изумленно таращится на адвоката, Джесс поспешно взяла себя в руки:
- Мистер Бертон был бизнесменом с… весьма разносторонними интересами. Насколько мы полагаем, он оставил завещание?
- Завещание у него было, - уточнил Фоскотт. - Что, как вы понимаете, представляет трудность. Вот почему мне так нужно было найти хоть каких-нибудь его родственников. Или человека, который мог бы предъявить свои права на его имущество. В противном случае все отойдет короне. Имущество, как принято говорить, весьма значительное. Два ценных объекта недвижимости, коллекционный антиквариат, мебель, личная собственность - точный размер необходимо подсчитать еще до оценки капиталов на банковских счетах, акций и так далее. На то, чтобы все найти, определить, где что находится, и решить вопрос с налогами, уйдет немалое время. Вероятно, часть средств вложена в офшоры.
- Нет завещания? - нахмурилась Джесс. - Но вы говорите, что раньше оно было. Что с ним случилось?
- Я уничтожил его по распоряжению клиента. На то имелось веское основание. Позвольте объясниться. Мистер Бертон был очень богатым человеком, однако ему некому было оставить деньги. Он не был женат, то есть одно время был, но развелся. Детей у него не было. С родственниками отношений не поддерживал. Он сказал, что у него их нет, хотя, по моему опыту, почти всегда какие-то родные находятся. Возможно, наследодатель ни разу в жизни не видел этого родственника и даже не подозревал о его существовании. И тем не менее родственники находятся почти у всех - неожиданно всплывает, скажем, какой-нибудь четвероюродный брат из Австралии.
Да, Картер ошибается. Многие считают, что никаких родных у них нет, но исследование родословного древа может вскрыть целый выводок ничего не подозревающих родственников. Возможно, именно этого боится Фоскотт.
Адвокат как будто снова надел привычную маску - на его лице появилось унылое выражение. Джесс подумала: "Ох, Реджи, веселье тебе не к лицу!"
- Мистер Бертон объяснил, что его брак был ошибкой молодости, к тому же его семейная жизнь продолжалась всего полтора года. Он и его молодая жена расстались друзьями, а после время от времени встречались. С тех пор она успела еще раз выйти замуж и развестись. Ее звали Дженис Грей. Грей - фамилия ее второго мужа, она ее сохранила. По-моему, иногда, приезжая в Лондон, он приглашал ее поужинать. Любопытно, но трогательно: кажется, он считал, что в какой-то степени в ответе за нее. Поэтому он назначил ее своей единственной наследницей, так сказать, выгодоприобритательницей, бенефициарием. Насколько я помню, он выразился так: "Почему бы и не Дженис?" - Фоскотт, видимо, не одобрял рыцарского порыва своего состоятельного клиента. - Я предложил ему назначить еще одного наследника - на всякий случай. То есть, например, распорядиться на тот случай, если миссис Грей вдруг скончается первой. Например, передать имущество какому-нибудь благотворительному фонду или учреждению. Мистер Бертон выразился по поводу благотворительных учреждений весьма… нелестно! Короче говоря, он не пожелал делать такую оговорку. Он заявил, что миссис Грей на три года моложе его. Насколько я понял, в то время, когда они поженились, ей было всего шестнадцать, а ему, следовательно, девятнадцать лет. Не приходится удивляться, что их брак оказался столь недолог! Мой клиент выразился так: "Дженис здоровая и сильная. Она еще сто лет проскрипит!" Может быть, он выразился не очень галантно, но вполне определенно, раз уж назначил ее выгодоприобритательницей… К сожалению, какого бы она ни была крепкого здоровья, полгода назад миссис Грей погибла в автокатастрофе на трассе М-25. Тогда мистер Бертон снова пришел ко мне. Гибель бывшей супруги очень расстроила его… То был, позвольте заметить, единственный раз, когда я видел его расстроенным. Он распорядился, чтобы я уничтожил завещание, и передал мне свою копию, чтобы я уничтожил и ее.
- Значит, в конце концов ему пришлось подумать о новом бенефициарии, - задумчиво сказала Джесс.
- Вот именно. Я напомнил ему, что не следует мешкать с составлением нового завещания. В то же время мне не хотелось, чтобы у моего клиента создалось впечатление, будто я ему докучаю. Но, насколько я понял, мистер Бертон, уничтожив одно завещание, действительно собирался составить другое, о чем он и намеревался в надлежащий срок известить меня. Как можно деликатнее я привлек его внимание к… хм… изменчивому характеру судьбы. Во время нашей последней встречи мистеру Бертону было сорок шесть лет. В качестве примера я привел гибель миссис Грей в автокатастрофе. Он ответил: "Фоскотт, не торопите меня! Дайте хорошенько подумать. Я еще к вам вернусь". Но он не вернулся.
Фоскотт прервал рассказ и откинулся на спинку кресла, выжидательно глядя на Джесс.
- Вы пытались связаться с ним, но тут домработница сообщила о том, что он умер, - сказала Джесс. - Кажется, именно так вы говорили суперинтенденту Картеру.
Фоскотт грациозно склонил голову:
- Да. Я забеспокоился. Когда клиенты начинают откладывать дела в долгий ящик, они напрасно тратят время. В данном случае полгода уже прошло. Где полгода, там и год, а потом два. Клиент, скончавшийся без завещания, - кошмар любого адвоката! К сожалению, именно так и произошло. Мы консультировали мистера Бертона и по другим делам. Один из отделов нашей юридической конторы занимается вопросами передачи собственности от одного лица другому. Там зарегистрирована покупка челтнемского дома - все бумаги, связанные с той сделкой, а также некоторые другие документы частного характера мы храним здесь из соображений безопасности. Бертон не хотел держать дома бумаги щекотливого свойства. Нам придется распутывать сложившуюся непростую ситуацию.
Некоторое время оба сидели молча. Джесс думала: так вот почему они не нашли в доме Бертона стенного сейфа! Бертон просто запечатал все самые важные документы в конверт и оставил у своего поверенного. Возможно, на конверте имеется надпись: "Вскрыть после моей смерти".
Фоскотт с непроницаемым выражением барабанил пальцами по столешнице. Наконец к Джесс вернулся дар речи.
- Лукасу Бертону, - сказала она, - было сорок шесть лет. Он сколотил состояние не за одну ночь. Может статься, раньше он написал другое завещание, заверенное не вами… Возможно, другое завещание хранится в Лондоне и написано двадцать, а то и больше, лет назад. Возможно, он даже сам заполнил его на готовой форме вроде тех, что присылают из банка…
- Мы подобных вещей не одобряем, - заявил Фоскотт, видимо выражаясь от лица всех представителей своей профессии.
- И все же такое завещание, возможно, существует, где-то тихо лежит, - не сдавалась Джесс. - Поскольку более позднее завещание вы уничтожили по распоряжению клиента, означает ли это, что в силу вступает более раннее завещание?
Фоскотт пожал плечами:
- Вполне возможно - если оно выплывет на поверхность. Заметьте, инспектор, я не отрицаю такую возможность. Я даже спросил мистера Бертона, когда составлял завещание в пользу миссис Грей, нет ли другого, более раннего завещания, о котором мне следует знать. Я подчеркнул, что, если такое завещание существует, его необходимо изъять и уничтожить. Известны случаи, когда прежние бенефициарии, основываясь на составленном ранее завещании, требуют свою долю имущества. Как правило, такие выгодоприобретатели совсем не радуются, узнав, что наследодатель составил еще одно, более позднее завещание, по которому им не достается ничего. Помню, тогда я еще пошутил, напомнив мистеру Бертону, что путаница с завещаниями составляет сюжет для многочисленных детективных историй в духе Агаты Кристи. Он заверил меня, что никакого более раннего завещания нет.
"Ах, Реджи, твои шуточки! - подумала Джесс. - Сколько раз, интересно, ты упоминал при клиентах Агату Кристи?"
- Кто был назначен душеприказчиком по завещанию, которое вы уничтожили? - спросила она.
- Его банк.