Дверь бесшумно открылась. В комнату вошли начальник тюрьмы Магнус с посеревшим лицом, отец Мьюр, бормотавший в полуобморочном состоянии молитву, доносившуюся из коридора, и четверо надзирателей, двое из которых держали под мышки высокого костлявого человека со смуглым, хищным, изрытым оспой лицом и тлеющей сигаретой во рту. На его ногах были мягкие шлепанцы, правая штанина была срезана до колена, волосы острижены, лицо небрито, стеклянные невидящие глаза смотрели сквозь людей на скамейках. Надзиратели манипулировали им, как марионеткой, с помощью подталкиваний и негромких приказов…
Приговоренного усадили на электрический стул, его голова опустилась на грудь, сигарета все еще дымилась между серыми губами. Четверо из семи надзирателей подскочили к нему, как роботы. Один из них опустился на колени перед заключенным и быстро прикрепил ремни к его ногам; второй прикрепил к подлокотникам стула его руки, третий обмотал тяжелый пояс вокруг его торса; четвертый достал темную повязку и крепко завязал ему глаза. Потом они поднялись и с деревянными лицами отошли назад.
Палач бесшумно выскользнул из своей ниши. Никто не произнес ни слова. Сев на корточки, он начал прикреплять что-то длинными пальцами к правой ноге приговоренного. Когда палач выпрямился, Друри Лейн увидел, что он присоединил к голой икре электрод. Быстро встав за спинкой стула, палач легко опустил металлический шлем на стриженую голову заключенного. Скальци сидел неподвижно, как статуя на краю бездны…
Палач так же бесшумно вернулся в свою нишу.
Начальник тюрьмы Магнус стоял молча, с часами в руке.
Отец Мьюр прислонился к надзирателю и перекрестился, едва шевеля губами.
Внезапно Скальци вздрогнул, и сигарета выпала у него изо рта, когда он издал сдавленный стон в звуконепроницаемой комнате, словно предсмертный зов потерянной души.
Рука начальника взметнулась вверх и тяжело опустилась, описав дугу.
Друри Лейн, обуреваемый эмоциями, которые он не мог анализировать, едва дышащий и с бешено колотящимся сердцем, увидел, как палач включил рубильник на стене ниши.
На миг Лейн подумал, что вибрация, вызвавшая покалывание в груди, словно весть из четвертого измерения, является следствием усиленного сердцебиения, но потом понял, что это ответ на волну освобожденного электричества, устремившегося по проводам.
Яркий свет в комнате смерти потускнел.
Человек на стуле рванулся кверху, словно стараясь разорвать стягивающие его ремни. Сероватая струйка дыма лениво выползла из-под металлического шлема. Руки, вцепившиеся в подлокотники, медленно покраснели и так же медленно побелели. Вены на шее напряглись, как канаты.
Скальци застыл, как будто в ожидании.
Свет снова стал ярким.
Двое врачей шагнули вперед и по очереди приложили стетоскопы к голой груди человека на стуле. Потом они отошли, посмотрели друг на друга, и старший из них - седой человек с бесстрастными глазами - молча подал знак.
Рука палача снова нажала на рубильник. Свет опять потускнел…
Когда врачи отошли после вторичного осмотра, старший тихо произнес:
- Я объявляю этого человека мертвым.
Тело обмякло на стуле.
Никто не шевелился. Затем открылась дверь в морг и прозекторскую, и двое мужчин вкатили белый стол на колесиках.
Друри Лейн машинально посмотрел на часы. Десять минут двенадцатого.
Скальци был мертв…
Глава 14
ВТОРОЙ ФРАГМЕНТ
Джереми встал и начал ходить по комнате. Отец Мьюр сидел неподвижно, как в ступоре, - его взгляд был устремлен на что-то за пределами нашего поля зрения.
- Откуда вы знаете, Пейшнс, что доктор Фосетт получил еще один фрагмент сундучка? - медленно заговорил Друри Лейн.
Я рассказала о своих вечерних приключениях.
- Насколько четко вы видели его на столе доктора Фосетта?
- Он находился прямо передо мной - менее чем в пятнадцати футах от меня.
- Фрагмент выглядел так же, как тот, который обнаружили на столе сенатора Фосетта?
- Нет. Сундучок был обпилен с обеих сторон.
- Ха! Значит, это средняя секция, - пробормотал актер. - Вы не видели, дорогая, были ли спереди буквы вроде "НЕ" на фрагменте сенатора?
- Кажется, я заметила какие-то буквы, мистер Лейн, но я находилась слишком далеко, чтобы их разобрать.
- Плохо. - Он задумался, потом склонился вперед и похлопал меня по плечу. - Отличная работа, дорогая моя. А теперь пусть мистер Клей отвезет вас домой. У вас был скверный опыт…
Наши взгляды встретились. Отец Мьюр тихо простонал, и его губы дрогнули. Джереми уставился в окно.
- Вы думаете… - начала я.
Лейн улыбнулся:
- Я всегда думаю, дорогая. Доброй ночи, и не беспокойтесь.
Глава 15
ПОБЕГ
Следующим днем был четверг, - судя по солнечному утру, он обещал быть очень теплым. Отец облачился в новый парусиновый костюм, который я заставила его купить в Лидсе, и выглядел в нем щеголевато, хотя ворчал, что он не "лилия" (что бы это значило?), и целых полчаса отказывался выходить из дому, боясь, что его увидит кто-то из знакомых.
Все детали этого дня - возможно, самого насыщенного событиями из всех, за исключением одного, что нам было суждено провести в Лидсе, - запечатлелись с фотографической четкостью. Я помню, как купила отцу чудесный оранжевый галстук, идеально подходивший к костюму, который мне пришлось повязывать ему самой под аккомпанемент брюзжания. Можно было подумать, что он совершил убийство и его заставили надеть тюремную униформу. Бедный отец был безнадежно консервативен, и мне доставляло огромное удовольствие придавать ему благообразный облик, хотя боюсь, он не оценил мой труд.
Был почти полдень, когда мы решили прогуляться. Вернее, решила я.
- Давай поднимемся на холм.
- В этом чертовом тряпье?
- Конечно!
- Ну нет. Я не пойду.
- Пошли, - уговаривала я. - Не будь старым занудой. Смотри, какой чудесный день.
- Не для меня, - буркнул отец. - Я неважно себя чувствую. Ревматизм в левой ноге.
- В этом горном воздухе? Чепуха! Мы навестим мистера Лейна. А ты сможешь продемонстрировать новый костюм.
По дороге я нарвала букет полевых цветов, а отец почти повеселел.
Мы застали старого джентльмена читающим книгу на террасе дома отца Мьюра, и - чудо из чудес! - на нем были парусиновый костюм и оранжевый галстук.
Они уставились друг на друга, как два постаревших Красавчика Браммелла, причем отец выглядел глуповато, а мистер Лейн улыбался.
- Вы настоящий франт, инспектор. Полагаю, это влияние Пейшнс.
- Начинаю к этому привыкать, - проворчал отец. Потом его лицо прояснилось. - Ну, по крайней мере, я не одинок.
Отец Мьюр вышел из дома и тепло приветствовал нас - он все еще был бледен после испытания, перенесенного прошлой ночью. Мы сели на террасе, и миссис Кроссетт принесла поднос с прохладительными напитками, в которых явно отсутствовал алкоголь. Покуда мужчины разговаривали, я наблюдала за облачками на небе, избегая смотреть на высокие серые стены тюрьмы Алгонкин. Было жаркое лето, но за этими стенами, вероятно, царила вечная зима. Я подумала о том, что поделывает Аарон Доу.
Время текло медленно. Я сидела в качалке, и постепенно мои мысли перенеслись к событиям вчерашнего вечера. Что предвещал второй фрагмент сундучка? То, что он означал что-то для доктора Айры Фосетта, было совершенно очевидно - свирепое выражение его лица являлось результатом знания, а не страха перед неведомым. Как фрагмент попал к нему? Кто прислал его?.. Я с тревогой выпрямилась. Неужели это сделал Аарон Доу?
Первую секцию сундучка прислал он, изготовив ее в тюремной мастерской. Не смастерил ли Доу и вторую и не отправил ли ее по какому-то подпольному тюремному каналу второй жертве? Мое сердце стучало, как молот по наковальне. Но это было нелепо. Ведь я знала, что Аарон Доу не убивал сенатора Фосетта…
Чуть позже половины первого наше внимание внезапно привлекли ворота тюрьмы. За секунду до того все выглядело обычно - вооруженные охранники медленно расхаживали по верху широких стен; в будках часовых тускло поблескивали ружейные дула. Но вдруг бездействие сменилось активностью.
Мужчины умолкли, и мы стали наблюдать.
Массивные стальные ворота открылись внутрь, и появился надзиратель в синей униформе, вооруженный винтовкой и пистолетом в кобуре. Потом он шагнул назад и что-то крикнул. Из ворот в два ряда начали выходить заключенные, шаркая ногами в дорожной пыли. Они несли тяжелые лопаты и жадно вдыхали мягкий летний воздух. Все были одеты одинаково - в тяжелые башмаки, мятые серые брюки и куртки, грубые хлопчатобумажные рубашки. В группе было двадцать человек, - очевидно, их вели к другой стороне холма строить или ремонтировать лесную дорогу. По окрику надзирателя заключенные свернули налево, постепенно исчезая из нашего поля зрения. Позади маршировал второй, вооруженный надзиратель, а первый отошел в сторону, наблюдая за двойным рядом. Вскоре двадцать два человека совсем скрылись из вида.
- Для них это благо, - промолвил отец Мьюр. - Труд заключенных тяжел, но, как говорит святой Иероним, "всегда делай какую-нибудь работу, дабы дьявол мог застать тебя занятым". Кроме того, это означает быть на воздухе, за тюремными стенами. Так что им нравятся дорожные работы. - Он вздохнул.
Ровно через час десять минут это случилось.
* * *
Миссис Кроссетт подала аппетитный ленч, и мы только расслабились на террасе, когда что-то на стенах вновь привлекло наше внимание, и разговоры опять прекратились.
Один из охранников, шагавших по стене, остановился и стал глядеть на двор внизу, словно к чему-то прислушиваясь. Мы напряглись и конвульсивно вздрогнули, когда раздался пронзительный вой, отозвавшийся эхом в холмах и постепенно замерший, как стон умирающего дьявола. За ним раздался другой, третий, четвертый, пока я не зажала уши.
Отец Мьюр, вцепившись в подлокотники стула, стал белее своего воротника.
- Биг-Бен, - прошептал он.
Мы прислушались к сатанинской симфонии.
- Пожар? - резко осведомился мистер Лейн.
- Конец смены в тюрьме, - проворчал отец, облизнув губы. - Пэтти, иди в дом…
Отец Мьюр уставился на стены.
- Нет, - сказал он. - Это побег… Боже милостивый!
Мы вскочили со своих стульев и сбежали через сад к увитой розами ограде. Надзиратели на тюремных стенах дико озирались, подняв ружья, готовые ко всему. Потом стальные ворота распахнулись снова, и автомобиль, набитый вооруженными людьми в синей униформе, выехал на дорогу, повернул налево и скрылся. За ним последовали еще четыре. В первом я заметила рядом с шофером Магнуса - его лицо было бледным и сосредоточенным.
- Прошу прощения! - пробормотал отец Мьюр и, подобрав полы сутаны, поспешил по дороге к воротам, поднимая пыль.
Мы видели, как он обратился к группе вооруженных охранников. Они указывали налево, где находились покрытые лесом склоны холма.
Священник вернулся, волоча ноги, понурив голову и являя собой картину отчаяния.
- Ну, отец? - нетерпеливо спросила я, когда он подошел к нам, теребя выцветшую ткань сутаны.
Отец Мьюр поднял голову. На его лице застыли боль, изумление и нечто не поддающееся анализу. Казалось, его внезапно лишили веры.
- Один из заключенных, отправленных на дорожные работы, - произнес он дрожащим голосом, - совершил побег.
Мистер Друри Лейн посмотрел в сторону холмов:
- И это был…
Маленький падре вздохнул:
- Это был Аарон Доу.
Думаю, мы все были потрясены. По крайней мере, мне и отцу понадобилось время, чтобы это осознать. Аарон Доу бежал! Из всех возможных событий это было наименее ожидаемым - во всяком случае, для меня. Я посмотрела на старого джентльмена, интересуясь, предвидел ли он такое. Но его чеканные черты были бесстрастными, он все еще изучал гряду холмов, как художник - необычный пейзаж.
Оставалось только ждать, и мы всю вторую половину дня ожидали в доме отца Мьюра. Не было ни разговоров, ни смеха. Казалось, тень смерти вновь упала на маленькую террасу, и я представляла себя в зловещей комнате смерти, наблюдающей, как Скальци покидает последняя искра жизни.
В тюрьме и вокруг нее развернулась бурная деятельность. Старый священник неоднократно бегал за информацией, но каждый раз возвращался без новостей. Доу все еще был на свободе, окрестности обшаривали. Предупредили местных жителей. Сирены не прекращали выть.
Нам объяснили, что при первом же сигнале тревоги всех заключенных заперли в камерах, где они должны были оставаться, пока беглеца не поймают. Мы видели, как возвращалась группа, отправленная на дорожные работы. Люди маршировали под охраной дюжины вооруженных надзирателей. В двойном ряду было только девятнадцать заключенных. Все быстро исчезли в тюремном дворе.
Незадолго до наступления вечера поисковые автомобили начали возвращаться. В переднем сидел начальник тюрьмы Магнус. Мы видели, как он властно отдал распоряжения старшему надзирателю у ворот, а потом устало направился к дому священника и поднялся на террасу. Его лицо было покрыто пылью и потом.
- Ну, - заговорил Магнус, опускаясь в кресло, - что вы теперь думаете о вашем драгоценном Доу, мистер Лейн?
- Даже дворняжка кусается, когда ее загоняют в угол, - ответил старый джентльмен. - Не слишком приятно быть приговоренным к пожизненному заключению за преступление, которое не совершал.
- Никаких новостей, Магнус? - прошептал отец Мьюр.
- Никаких. Он как сквозь землю провалился. Уверен, что у него были сообщники, иначе мы бы уже давно его нашли.
Мы сидели молча - говорить было не о чем. Потом, когда маленькая группа надзирателей вышла из тюремных ворот и зашагала в нашу сторону, начальник тюрьмы быстро сказал:
- Я взял на себя смелость, падре, провести небольшое расследование здесь - на вашей террасе. Не хочу волновать заключенных, делая это в тюрьме. Вы не возражаете?
- Конечно нет.
- В чем дело, Магнус? - спросил отец.
Начальник тюрьмы выглядел мрачным.
- Подозреваю, что во многом. В большинстве случаев попытка бегства, так сказать, "внутренняя" работа - беглецу помогают другие заключенные, а тех, кто на хорошем счету у начальства, заставляют помалкивать. Почти всегда такие попытки оканчиваются неудачей и вообще происходят крайне редко - у нас за девятнадцать лет было только двадцать три попытки, и лишь в четырех случаях беглецов не поймали. Это заставляет заключенного позаботиться об успехе до попытки. Ему есть что терять в случае неудачи - прежде всего привилегии. Думаю, что на этот раз… - Он оборвал фразу, и его подбородок напрягся. Группа надзирателей подошла к ступенькам дома отца Мьюра и остановилась в ожидании. Я заметила, что двое из них не вооружены, и то, как их окружали остальные, заставило меня поежиться. - Парк! Каллахан! Поднимитесь сюда! - скомандовал Магнус.
Двое мужчин нехотя поднялись на террасу. Их лица были бледными и покрытыми пылью, оба явно нервничали, а один из них - Парк - был так испуган, что его нижняя губа дрожала, как у нашкодившего мальчишки.
- Что произошло?
- Он застиг нас врасплох, господин начальник. Знаете, как это бывает. За восемь лет службы у нас не было ни одного случая побега. Мы сидели на камнях и наблюдали, как они работают. Доу подносил воду. Вдруг он бросил ведро и побежал в лес. Мы с Парком крикнули остальным, чтобы они легли на дорогу, и помчались за ним. Я трижды выстрелил, но, очевидно…
Начальник тюрьмы поднял руку, и Каллахан умолк.
- Дейли, - обратился Магнус к одному из надзирателей внизу, - вы обследовали дорогу, как я вам велел?
- Да, господин начальник.
- Обнаружили что-нибудь?
- Я нашел две расплющенные пули в дереве в двадцати футах от того места, где Доу скрылся в лесу.
- На той же стороне дороги?
- На другой, господин начальник.
- Так, - спокойно произнес Магнус. - Парк, Каллахан, сколько вы получили за то, что позволили Доу бежать?
- Господин начальник, мы никогда… - забормотал Каллахан.
Но у Парка задрожали колени, и он крикнул:
- Я говорил тебе, Каллахан! Ты втянул меня в это, черт бы тебя побрал! Я говорил тебе, что ничего не выйдет…
- Значит, вы получили взятку? - осведомился Магнус.
Парк закрыл лицо руками.
- Да, господин начальник.
Мне показалось, что это обеспокоило мистера Лейна, - его глаза блеснули, и он задумчиво откинулся на спинку кресла.
- Кто вам заплатил?
- Какой-то тип в Лидсе, - пробормотал Парк. - Не знаю его имени. Он чей-то посредник.
Мистер Лейн склонился вперед и что-то шепнул на ухо начальнику тюрьмы.
Магнус кивнул.
- Каким образом Доу уведомили о возможности побега?
- Не знаю, господин начальник, клянусь Богом! Все было устроено заранее. Мы даже не подходили к нему. Нам сказали, что о нем позаботятся.
- Сколько вам заплатили?
- По пять сотен каждому. Я… я этого не хотел, господин начальник! Но моей жене предстоит операция, а дети…
- Это все, - резко прервал Магнус и кивнул.
Двух надзирателей повели назад к тюрьме.
- Магнус, - нервно заговорил отец Мьюр, - не предъявляйте им обвинение - просто увольте со службы. Я знаю жену Парка - она действительно больна. И Каллахан неплохой человек. Но у обоих семьи, а вы ведь знаете, как мало платят…
- Знаю, падре, - вздохнул Магнус. - Но я не могу допускать подобный прецедент - у меня связаны руки. Это подорвало бы моральные устои других надзирателей, а о заключенных и говорить нечего… - Он махнул рукой. - Странно, каким образом Доу предупредили о том, когда нужно бежать. Если только Парк не лжет… Я давно подозревал, что из тюрьмы происходит утечка. Но метод был настолько ловким…
Старый джентльмен печально разглядывал красный шар солнца.
- Думаю, в этом я могу вам помочь, господин начальник, - сказал он. - Метод действительно был ловким, но в то же время очень простым.
Магнус недоуменно заморгал:
- О чем вы?
Мистер Лейн пожал плечами:
- Я уже некоторое время подозревал нечто подобное, наблюдая за странным феноменом, но молчал, так как это происходило не без участия моего старого друга, отца Мьюра.
Священник разинул рот, а Магнус вскочил на ноги.
- Чепуха! - крикнул он. - Я этому не верю. Падре - самый…
- Знаю, знаю, - улыбнулся мистер Лейн. - Сядьте и успокойтесь, господин начальник. И вы не тревожьтесь, отец. Я не собираюсь обвинять вас в чем-то злонамеренном. Позвольте мне объясниться. С тех пор как я остановился у нашего друга, господин начальник, мне неоднократно приходилось видеть странное явление - достаточно невинное само по себе, но настолько соответствующее утечке информации из тюрьмы, что я поневоле сделал выводы… Отец, вы помните какие-нибудь необычные инциденты, которые недавно происходили с вами во время ваших визитов в город?
Глаза священника под толстыми стеклами очков стали задумчивыми, потом он покачал головой.