- Она вошла через парадную дверь как ни в чем не бывало, а увидев ребят и свет, изобразила удивление и спросила: "Что тут творится?" - "Вам лучше войти, Фанни, - ответил я. - Окружной прокурор вас ищет".
- Она пыталась улизнуть?
- Опомнитесь, Хьюм, - резко сказала Фанни Кайзер. - Чего ради мне убегать? И я все еще жду объяснений.
- Ладно. - Хьюм кивнул детективу, и тот вышел. - Полагаю, Фанни, вы расскажете мне, почему явились сюда?
- А вам что до этого?
- Вы пришли повидать сенатора, не так ли?
Она стряхнула пепел с кончика сигары.
- А вы думали, президента? Разве закон запрещает ходить в гости?
- Нет, - улыбнулся Хьюм. - Так вы не знаете, что случилось с вашим другом сенатором?
Сердито сверкнув глазами, она вытащила сигару изо рта.
- Конечно нет! Я бы не спрашивала, если бы знала. Что с ним стряслось?
- Все дело в том, Фанни, - дружелюбно ответил Хьюм, - что сенатор сегодня вечером покинул этот мир.
- Слушайте, Хьюм, чего вы к ней прицепились? - запротестовал Кеньон. - Фанни не…
- Так он мертв… - медленно произнесла Фанни Кайзер. - Ну-ну. Сегодня здесь, а завтра там. Просто так взял и откинул копыта.
Она не старалась выглядеть удивленной. Но я заметила, как напряглись мышцы ее рта, а глаза настороженно прищурились.
- Нет, Фанни. Он не откинул копыта просто так.
- Самоубийство?
- Нет. Убийство.
- О! - воскликнула женщина.
Я знала, что, несмотря на ее спокойствие, она ожидала и боялась этого.
- Итак, Фанни, - любезно продолжал окружной прокурор, - вы понимаете, почему нам приходится задавать вопросы. У вас сегодня вечером было назначено свидание с Фосеттом?
- Свидание? - рассеянно переспросила Фанни Кайзер. - Нет, я просто заглянула. Он не знал, что я приду…
Она с внезапной решимостью пожала широкими плечами и бросила сигару в камин - через плечо и не глядя, отметила я. Следовательно, леди была хорошо знакома с кабинетом сенатора Фосетта. Отец тоже явно это заметил.
- Вот что, - обратилась женщина к Хьюму. - Я знаю, что вертится у вас в башке. Вы славный парень, но не шейте ничего малютке Фанни Кайзер. Стала бы я вот так приходить сюда, если бы имела отношение к убийству? Так что отвяжитесь. Я ухожу.
Она демонстративно шагнула к двери.
- Одну минутку, Фанни, - сказал Хьюм, не двигаясь с места.
Женщина остановилась.
- Зачем делать поспешные выводы? Я ни в чем вас не обвиняю. Но мне хочется знать, что за дело намечалось у вас с Фосеттом этим вечером.
- Я сказала, отвяжитесь.
- Вы ведете себя очень глупо, Фанни.
Она усмехнулась как горгулья и бросила странно насмешливый взгляд на Руфуса Коттона, который держался на заднем плане с жуткой улыбкой на лице.
- Я леди, у которой много деловых связей, понятно? Вы бы удивились, узнав, сколько у меня друзей среди важных шишек этого города. Если хотите пришить мне что-то, мистер Хьюм, то запомните: моим клиентам может не понравиться реклама такого сорта, и они наступят на вас вот так… - Она злобно топнула по ковру правой ногой.
Хьюм покраснел и внезапно сунул женщине под нос письмо, которое сенатор Фосетт написал ей - пятое из стопки на столе.
Фанни Кайзер прочитала краткую записку не моргнув глазом, но под маской хладнокровия я ощущала панику. От послания, выдержанного в загадочных терминах, но явно предполагающего весьма близкие отношения, было не так легко отмахнуться.
- Как насчет этого? - холодно осведомился Хьюм. - Кто такая Мейзи? Что за таинственные телефонные разговоры, по мнению сенатора, могли прослушиваться? Кого он подразумевал под "другом X."?
- Вы сами умеете читать, мистер. - Ее взгляд был ледяным.
Когда Кеньон с комичным беспокойством на лице отвел Хьюма в сторону и что-то настойчиво ему зашептал, я сразу поняла, что окружной прокурор сделал тактическую ошибку, показав Фанни Кайзер письмо сенатора. Теперь она была вооружена знанием и готова к отпору. Покуда Хьюм слушал протесты Кеньона, женщина вскинула голову, холодно посмотрела на Руфуса Коттона и, сдвинув брови, вышла из кабинета.
Хьюм не стал ей препятствовать. Он выглядел сердитым и беспомощным. Кратко кивнув Кеньону, он повернулся к отцу:
- Я не могу ее задерживать. Но за ней будут наблюдать.
- Славная малышка, - протянул отец. - Чем она занимается?
Окружной прокурор понизил голос, и косматые брови отца взлетели кверху.
- Вот оно что! Мне следовало догадаться. Я и раньше встречал таких бабенок. С ними нелегко иметь дело.
- Предположим, - сердито сказала я Хьюму, - вы посвятите меня в тайну. Она отнюдь не Юнона, верно?
Хьюм покачал головой, а отец мрачно улыбнулся:
- Такие вещи не для тебя, Пэтти. Не лучше ли тебе вернуться в дом Клеев? Джереми тебя проводит…
- Нет, - заявила я. - Мне уже больше двадцати одного года, дорогой инспектор. В чем тайна могущества этой женщины? Едва ли в ее сексапильности…
- Право, Пэтти!..
Я подошла к Джереми, который, как мне казалось, был более податливой глиной. В том, что он был хорошо осведомлен о роде занятий этой женщины и ее необъятной власти в Лидсе, я не сомневалась - бедняга переминался с ноги на ногу, делая жалкие попытки сменить тему.
- Ну, - сказал он наконец, избегая моего взгляда, - таких, как она, таблоиды именуют "царицами порока".
- Что за старомодная чепуха! - фыркнула я. - Отец обращается со мной как с юной девицей, только что покинувшей монастырь. Значит, "мадам" Кайзер? Почему все эти люди так ее боятся?
Джереми пожал плечами:
- Кеньон просто винтик в машине. Полагаю, он получает от нее жалованье за то, что охраняет ее заведения.
- Но у нее власть и над Руфусом Коттоном, не так ли?
Джереми густо покраснел.
- Ну, Пэт, откуда мне знать?
- Ты просто невозможен! - Я сердито закусила губу. - Теперь я все понимаю. Эта женщина и драгоценный сенатор Фосетт… Очевидно, она работала рука об руку с ним?
- Все это сплетни, - отнекивался Джереми. - Пойдем отсюда, Пэт. Тут не место для тебя.
- Тут не место для твоей бабушки! - крикнула я. - И ты еще называешь себя мужчиной! Нет, Джереми, я останусь, и помоги Бог этой старой карге, когда я до нее доберусь!
* * *
И тут вдруг произошло нечто важное. До этого момента, после нескольких часов расследования, не возникало ни малейшего подозрения в отношении бедного создания, ставшего теперь едва ли не главным в деле об убийстве Фосетта. Оглядываясь назад, я думаю, что случилось бы, если бы это письмо не обнаружили. Полагаю, в финальный анализ это не внесло бы особой разницы. Связь этого человека с сенатором Фосеттом все равно неизбежно всплыла бы, а все последующее, вероятно, происходило бы лишь в замедленном режиме. И тем не менее, если бы он успел ускользнуть…
В комнату ворвался детектив, размахивая мятым листом бумаги.
- Мистер Хьюм! - крикнул он. - Я нашел письмо, которое прибыло вместе с фрагментом деревянного сундучка, в сейфе спальни сенатора!
Хьюм вцепился в бумагу, как утопающий - в спасательный круг. Мы столпились вокруг. Даже Кеньон с его вяло текущей кровью - этот человек был живым доказательством теории эволюции; я представляла себе его кембрийских предков, копошащихся в слизи океанского дна, - казался возбужденным находкой; его красные щеки трепетали, когда он втягивал в себя воздух.
В комнате стало тихо, и Хьюм медленно начал читать:
"Дорогой сенатор Фосетт! Не напоминает ли вам что-нибудь моя маленькая распиленная игрушка? Вы не узнали меня в тот день в тюремной столярной мастерской, зато я вас узнал, черт бы побрал вашу душу! Какая удача для малыша Аарона!
Скоро я ожидаю освобождения. Как только я выйду отсюда, я позвоню вам. И той же ночью вы отвалите мне пятьдесят штук в вашем логове, сенатор. Иначе я расскажу легавым, что…
Ну вы знаете. Никаких трюков, иначе малыш Аарон заговорит.
Аарон Доу".
Когда я смотрела на написанное карандашом корявое послание отчаявшегося человека, я почувствовала, как на комнату наползает холодная черная тень, и поняла, что это тень тюрьмы.
Рот Хьюма плотно сжался, и холодная улыбка приподняла его ноздри.
- Это уже что-то, - сказал он, пряча письмо в бумажник. - А все остальное… - Он не находил слов.
- Спокойнее, Хьюм, - предостерег отец.
- Можете на меня положиться, инспектор.
Окружной прокурор подошел к телефону.
- Оператор, соедините меня с начальником тюрьмы Алгонкин Магнусом… Начальник? Это окружной прокурор Хьюм. Простите, что поднял вас с постели среди ночи. Полагаю, вы слышали новости?.. Сенатор Фосетт был убит этим вечером… Да-да… Слушайте, Магнус, говорит ли вам что-нибудь имя Аарон Доу?
Мы молча ожидали, а Хьюм прижал микрофон к груди, устремив невидящий взгляд в камин.
Никто из нас не шевелился целых пять минут.
Внезапно взгляд окружного прокурора заострился. Он кивнул и сказал:
- Мы сейчас прибудем, - после чего положил трубку на рычаг.
- Ну? - хрипло произнес Кеньон.
Хьюм улыбнулся:
- Заключенный по имени Аарон Доу, работавший в тюремной мастерской, был освобожден сегодня во второй половине дня!
Глава 6
ААРОН ДОУ ВЫХОДИТ НА СЦЕНУ
До этого момента я лишь смутно ощущала тень над нашими головами, далекую, как мечта. Факты тарахтели у меня в голове, мешая видеть надвигающуюся катастрофу. Но теперь зрение сразу прояснилось. Аарон Доу… Имя значило для меня так же мало, как Джон Смит или Кнут Соренсен. Я никогда его не слышала и никогда не видела этого человека. И все же - можете называть это шестым чувством - я знала так же твердо, как если бы была ясновидящей, что этот бывший заключенный, возможно невинная жертва общества, станет куда более ужасной жертвой вполне реальной тени, живущей среди нас.
Я плохо помню мелкие события. Мою голову распирали не вполне оформившиеся мысли, а сердце до боли стучало в груди. Я чувствовала себя беспомощной и, хотя рядом находилась надежная опора в лице отца, смутно жалела об отсутствии старого джентльмена, которого мы оставили в "Гамлете" с тоской смотрящим нам вслед.
Припоминаю, как окружной прокурор Хьюм и Руфус Коттон снова о чем-то перешептывались, как Кеньон внезапно ожил и начал отдавать приказы своим неприятным голосом, словно перспектива схватки с беззащитным беднягой придавала ему энергию. Помню бесконечные сообщения и распоряжения, благодаря которым я осознала, что ищейки в переносном смысле (а может, и в буквальном) уже идут по следу этого аморфного Аарона Доу, которого освободили из тюрьмы Алгонкин всего несколько часов назад…
Я помню сильную руку Джереми Клея, помогающего мне сесть в его машину, и наслаждение, с которым я вдыхала свежий ночной воздух. Окружной прокурор сидел рядом с Джереми, а отец и я - сзади. Автомобиль мчался по шоссе, у меня кружилась голова, отец молчал, Хьюм выжидающе смотрел на темную дорогу впереди, а Джереми сидел за рулем, плотно сжав губы. Подъем на крутой холм проходил как во сне…
Наконец перед нами возник хищный монстр из ночного кошмара - тюрьма Алгонкин.
Я не представляла себе, что от неодушевленного предмета из камня и стали может исходить столь ощутимая аура зла. Правда, ребенком я дрожала над страшными историями о мрачных особняках с привидениями, заброшенных замках и монастырях, в которых появляются духи. Но за все годы моих странствий, посещая европейские руины, я ни разу не сталкивалась с сооружением, созданным человеческими руками, которое внушало бы такой ужас… Теперь же, когда Джереми нажимал на клаксон перед гигантскими стальными воротами, я ощутила, что означает, когда здание вызывает страх. Луна давно скрылась, а ветер протяжно завывал. Ни единого звука не доносилось из-за высоких стен, нигде не было видно ни огонька. Съежившись на сиденье, я нащупала руку отца, и он пробормотал:
- В чем дело, Пэтти?
Ворчанье лишенного воображения старика вернуло меня к реальности - демоны улетучились, и я с усилием отогнала гнетущие мысли.
Ворота неожиданно распахнулись, и Джереми двинул машину вперед. В слепящем свете фар виднелось несколько человек с ружьями, в темной униформе и фуражках с квадратными козырьками.
- Окружной прокурор Хьюм! - крикнул Джереми.
- Выключите фары! - отозвался грубый голос.
Джереми повиновался, и луч света начал шарить по нашим лицам. Охранники разглядывали нас равнодушными глазами.
- Все в порядке, - быстро сказал окружной прокурор. - Я Хьюм, а это мои друзья.
- Начальник тюрьмы Магнус ожидает вас, мистер Хьюм, - произнес тот же голос значительно мягче. - Но остальным придется подождать снаружи.
- Я ручаюсь за них. - Хьюм, помедлив, шепнул Джереми: - Вам и мисс Тамм лучше припарковаться снаружи и подождать нас, Клей.
Он вышел из машины. Джереми выглядел нерешительно, но лицезрение людей с каменными лицами и ружьями, очевидно, обескуражило его, так как он кивнул и откинулся на спинку сиденья. Отец выбрался из автомобиля, и я следом за ним. Уверена, что ни он, ни окружной прокурор не заметили меня, когда шли по тюремному двору, а что касается охранников, то они молчали, очевидно восприняв мое присутствие как нечто само собой разумеющееся. Правда, вскоре Хьюм обернулся и увидел меня, но пожал плечами и двинулся дальше.
Мы шли через открытое пространство - в темноте я не видела, насколько обширное, - наши ноги стучали по каменным плиткам. Пройдя в массивную стальную дверь, которую открыл нам изнутри надзиратель в синей униформе, мы очутились в административном здании. Оно казалось пустым и безжизненным. Мне чудилось, что стены безмолвно шепчут страшные истории, хотя за ними находились не камеры, а всего лишь канцелярские комнаты. Какие же ужасы обитали в жутких строениях вокруг нас?
Я последовала за отцом и Хьюмом вверх по каменным ступенькам к непрезентабельной двери с табличкой: "Начальник тюрьмы Магнус".
Хьюм постучал, и дверь открыл клерк или секретарь в кое-как надетом штатском, - очевидно, он поднялся с постели. Что-то буркнув, он проводил нас через большую приемную и внешний офис к еще одной двери, распахнул ее и отошел, взглянув на меня с холодным неодобрением, когда я проходила мимо.
В голове у меня запечатлелось, что все окна, которые мы видели по дороге к этой комнате, были снабжены стальными решетками.
* * *
Мужчина, который поднялся приветствовать нас в тихой аккуратной комнате, мог бы быть банкиром. Он был облачен в серое и, хотя его галстук казался завязанным наспех, а одежда - слегка мешковатой, выглядел безукоризненно. У него были редкие седеющие волосы, суровое, серьезное и усталое лицо человека, долгие годы находившегося лицом к лицу с людскими пороками, и наблюдательный взгляд того, кто живет в постоянной опасности.
- Привет, господин начальник, - поздоровался окружной прокурор. - Простите, что подняли вас с кровати среди ночи. Но боюсь, убийство не считается с удобствами… Входите, инспектор, и вы тоже, мисс Тамм.
Магнус улыбнулся и указал на стулья.
- Не ожидал такой делегации, - заметил он.
- Ну, мисс Тамм - что-то вроде детектива, а инспектор Тамм - заслуженный ветеран в этой игре.
- Понятно, - кивнул начальник. - Вреда от этого не будет. - Его лицо стало задумчивым. - Итак, сенатор Фосетт получил свое. Странно, как смерть порой настигает человека, а, Хьюм?
- Такой конец для него подходит, - согласился Хьюм.
Мы сели, и отец внезапно воскликнул:
- Вспомнил! Не участвовали ли вы в полицейской работе лет пятнадцать тому назад, начальник? Где-то на севере штата?
Магнус уставился на него, потом улыбнулся:
- Теперь и я припоминаю… Да, в Буффало. Значит, вы великий Тамм? Очень рад видеть вас здесь, инспектор. Я думал, вы ушли в отставку…
Они продолжали говорить. Я прислонилась ноющим затылком к высокой спинке стула и закрыла глаза. Тюрьма Алгонкин… Где-то рядом около двух тысяч человек спят или пытаются заснуть в узких камерах, где едва хватает места для их измученных тел. Другие люди, в униформе, меряют шагами коридоры. Над крышами темнеет ночное небо, а неподалеку шелестят деревья. В "Гамлете" спит больной старик. За стальными воротами хмурится Джереми Клей. В морге Лидса лежит на плите израненное тело человека, в чьих руках еще недавно была власть… Почему они тянут время? Почему не разговаривают об Аароне Доу?
Я открыла глаза при звуке скрипа петель. В дверях стоял клерк.
- Пришел отец Мьюр, господин начальник.
- Пришлите его сюда.
Спустя минуту дверь закрылась за румяным маленьким человечком в очках с толстыми линзами, с серебристыми волосами, мириадами морщин и самым добрым и мягким лицом, какое я когда-либо видела. Выражение тревоги и боли не могло скрыть благородства, изначально присущего людям вроде этого старого священника. Я понимала, что такой человек способен пробуждать доброе начало даже в самых зачерствелых душах.
Он разглаживал старую черную сутану, мигая близорукими глазами при ярком свете и сжимая в правой руке маленький, сверкающий новизной католический требник, очевидно смущенный присутствием посторонних в кабинете начальника в столь неурочный час.
- Входите, падре, - мягко произнес Магнус. - Я хочу познакомить вас кое с кем.
Он представил нас.
- Да-да, - рассеянно кивнул отец Мьюр и посмотрел на меня. - Здравствуйте, дорогая моя.
Потом он подошел к столу начальника и воскликнул:
- Это ужасно, Магнус! Я не могу в это поверить - Бог мне судья!
- Не волнуйтесь так, падре, - утешил его начальник. - Рано или поздно они все соскальзывают с прямой дорожки. Садитесь. Мы как раз собирались это обсудить.
- Но Аарон! - дрожащим голосом сказал отец Мьюр. - Он казался таким хорошим человеком, таким искренним…
- Ну-ну, падре. Полагаю, Хьюм, вам не терпится получить информацию. Подождите минуту, и я вручу вам полное досье на этого человека. - Начальник тюрьмы нажал кнопку на столе, и клерк снова возник в дверях. - Принесите мне досье Аарона Доу, которого освободили днем.
Клерк исчез и вскоре появился с голубой папкой.
- Вот. Аарон Доу, заключенный номер 83532. Возраст при поступлении - сорок семь лет.
- Сколько он здесь пробыл? - спросил отец.
- Двенадцать лет и несколько месяцев… Рост - пять футов шесть дюймов, вес - сто двадцать два фунта, голубые глаза, седые волосы, полукруглый шрам на груди слева… - Магнус задумчиво посмотрел на нас. - За двенадцать лет он сильно изменился. Потерял много волос, похудел… Сейчас ему почти шестьдесят.
- За что его осудили? - осведомился окружной прокурор.
- За непредумышленное убийство. Судья Проктор из Нью-Йорка приговорил его к пятнадцати годам. Доу убил человека в нью-йоркском прибрежном салуне. Перебрал скверного джина и впал в неистовство. Насколько прокурор смог установить, он раньше никогда не видел жертву.
- А другие правонарушения за ним числились? - спросил отец.