– Кстати, недавно вернулись из Парижа: госпожа Антипова с дочерью, таинственная пани Беата и… Михайлов… Разумеется, никто из них не наследник имения барона, но… этим людям могли вполне поручить избавиться от злодея… особенно привлекательны в этой роли панночка-ведьмочка и мрачный Михайлов…
– А так ли наивна юная Антипова? – задумался я.
Доктор кивнул. Он давно привык к светским маскам.
* * *
Я осмотрел комнату, где умер Зелимхан. Его брат Анзор поклялся, что не прикоснулся ни к одной вещи.
– Он лежал в кресле, – сказал мне Анзор.
Нетрудно было догадаться, что пылкий юноша не оплакивает кончину своего родственника. Я также не мог не заметить, что Анзор сразу же сменил ненавистную европейскую одежду на национальную.
Мой взгляд упал на красивый кубок, стоявший на столе.
– Он любил вино, – с нескрываемым презрением произнёс Анзор. – Один аксакал, когда я рассказал ему о делах Зелимхана, сказал, что он – шайтан!
– Значит, ваш брат…
– У меня не было брата! – спешно прервал Анзор мои слова.
По правде сказать, мне хотелось согласиться с мнением аксакала о сущности покойного, настолько неприятен был мне умерший злодей.
В кубке оставались остатки вина, и я решил обратиться за помощью к доктору Майеру, который знал, как определить некоторые яды. Если химические искания не приносили результата, он давал остатки подозрительной еды или питья крысе, пойманной своим помощником.
– Я нашёл его мёртвым рано утром, – сказал Анзор, – вечером я не заходил в эту комнату. – Его многие ненавидели и желали смерти… Даже красивая молочноликая девушка говорила, что смерть Зелимхана поможет мне…
Не стоило труда догадаться, что речь шла о барышне Антиповой.
– Она сказала, что если мой брат умрёт, я стану самым завидным женихом, – продолжал Анзор. – Девушка говорила, что у них с матерью нет денег, бесчестный человек ограбил их, и она ищет богатого мужа… Теперь я могу жениться на ней, – задумчиво произнёс юноша…
Меня всегда поражала прямолинейность детей гор, казавшаяся столь наивной нашему уму, воспитанному в духе европейской неискренности.
Не думаю, что Анзор решился бы на убийство ради корысти, скорее, из-за ненависти, но юная Антипова… не захотелось ли ей поскорее заполучить состоятельного жениха?… Возможно, она не знает исламских законов и не подумала о последствиях подобного замужества, столь тяжких для особы европейского воспитания…
– Я хочу поговорить с супругой Зелимхана, – попросил я.
Анзор нехотя согласился.
Я проследовал за ним в комнату Заиры.
– Сестра устала, – заметил он мне.
– Не беспокойся, – заверил я горца.
Заира сидела в кресле, положив руки на колени. Когда я вошёл, она медленно подняла на меня свой взор. Её лицо оставалось спокойно и задумчиво. Заира обладала особой привлекательностью неброской красоты. Некоторые, возможно, сочли бы её бесцветной. Родным языком Заиры был не черкесский, а другой – редкий, сложный язык, который я знал плохо. Однако решил попытаться говорить на нём, чтобы снискать симпатию женщины. Анзор встал за спиной Заиры. Мои попытки коверкать родной язык собеседницы были восприняты весьма благосклонно.
– Я была в своей комнате, – ответила Заира спокойно. – Мой муж не звал меня к себе вчера вечером… А сегодня днём Анзор сказал мне, что он умер…
Заира говорила тихо и спокойно.
– Что делал ты этой ночью? – спросил я Анзора по-черкесски.
– Бродил по округе до утра, тосковал о доме, – ответил он. – Я всегда хотел вернуться в родной аул, где прошло моё детство! Мне надоели эти шумные люди и разряженные женщины!
– А ты хочешь вернуться домой? – спросил я Заиру.
– Да! – на её лице мелькнула улыбка.
– Зелимхан зарезал мужа Заиры, – сказал Анзор по-русски, – чтобы взять её в жёны… Потом он захотел продать её в Петербурге мерзкому богатому нечестивцу, но я пригрозил, что расскажу всем новым европейским друзьям обо всех его злых делах, и он испугался…
Я взглянул на спокойное лицо Заиры. Какие чувства сокрыты под этой маской спокойствия?
* * *
Мнимая вдова Глухова испуганно смотрела на меня. Она с трудом пыталась собраться с мыслями, чтобы продолжить играть роль благородной молодой вдовы, что в нынешней ситуации давалось с большим трудом.
– Зелимхан оказывал вам знаки внимания, не так ли? – спросил я прямо.
Мои слова прозвучали дерзко. Не будь Глухова мошенницей, я не осмелился бы на подобную наглость в отношении дамы. Однако не стоит недооценивать мошенников, они очень умны и способны обвести вокруг пальца даже опытного сыщика.
– Как вы смеете задавать мне подобные вопросы? – красавица снова вошла в роль. – Мне было совершенно неинтересно внимание этого дикаря! Замечу, оно было ужасно неприятно!
– Прошу вас, долой маску! – перебил я. – У меня достаточно опыта, чтобы догадаться, кто вы на самом деле и чем промышляете! Хотите, чтобы я подробнее изучил вашу истинную биографию?
"Вдова" молча опустила глаза. Я ждал, пока она примет решение.
– Хорошо, я вам всё расскажу, если вы меня не обидите, – произнесла она, одарив трогательным взором.
– Я не занимаюсь мелкими мошенниками, – ответил я, – меня интересует убийство…
При слове "мелкий" дамочка обижено надула губки, казалось, что она сейчас с гордостью перечислит имена всех аристократов, которых удалось ей облапошить.
– Мне довелось услышать, что князь Долгоруков собрался вечером в гости к Зелимхану. Моё чутьё подсказало мне, что эта встреча очень важна… Я подгадала по времени, чтобы придти к Зелимхану на несколько минут раньше. Он неравнодушен к женской красоте, поэтому не смог сразу же выставить меня за дверь… К счастью, он считает всех женщин глупыми, и когда пришёл князь, велел мне спрятаться за ширму, не опасаясь последствий… Князь отдал Зелимхану деньги в обмен на какой-то конверт… Это всё, что я видела…
Она запнулась.
– Продолжайте, очень интересно, – попросил я. – Что произошло потом, когда князь ушёл?
Мошенница после некоторой паузы взволновано произнесла.
– Затем, я предложила Зелимхану выпить по бокалу вина… Как вы знаете, он не следует традициям своих предков… Я добавила в вино снотворного… Потом забрала деньги и ушла…
Я не спешил с ответом. Стоит отдать должное, "вдова" прекрасно сдерживала волнение, и при этом вполне разумно не показывала никакой неприязни ко мне.
– Могу предложить вам два пути вашего будущего: первый – вы сами немедленно возвращаете деньги князю…
Когда речь зашла о деньгах, благоразумие изменило даме.
– Простите, но вам не удастся привести разумные доказательства! – дерзко перебила она.
– Но я смогу легко доказать, что вы добавили яд в вино Зелимхана – таков второй путь вашей судьбы… Если вам угодно, могу дать вам некоторое время на раздумье… Но если вы попытаетесь улизнуть, это будет расценено как доказательство вины…
– Нет… не надо, – натянуто произнесла она, – я выбираю первый путь… Сегодня же верну князю деньги!
Глухова сделала гримаску задумчивости.
– Обратите внимание на Михайлова, – сказала она, – как мне сказал один сговорчивый жандарм, у мрачного офицера есть весьма любопытный документ, согласно которому он может совершить убийство одного неугодного лица… Такую награду он получил за службу…
Не дожидаясь моего ответа, "вдова" продолжала:
– И весьма забавна юная Антипова, не так ли? Они накануне столь мило ворковали с Анзором в парке о богатстве ныне покойного Зелимхана… Вы, наверняка, оцените мою наблюдательность…
Лицо Глуховой на миг утратило маску благородной безмятежной вдовы, её черты обрели мудрость коварства, дама давала понять, что она далеко не простушка, и может оказаться опасным врагом.
– А про эксцентричную пани, думаю, можно промолчать, – заметила она, вновь войдя в благородный образ. – Весьма подозрительная ведьмочка, жаль, что сейчас таких не сжигают…
Меня поразила внезапная ненависть, с которой были брошены эти слова.
* * *
В комнате князя Долгорукова я увидел недавно опалённые свечи, воск которых ещё не остыл, – весьма странно для середины дня – и крупицы сметённого пепла на столе. Долгоруков оказался взволнован и рассеян, давненько я не видел его таким.
– Вы наверняка знаете, что Зелимхан умер, – я сразу же перешёл к делу.
– Хвала Аллаху! – с напряжением усмехнулся князь.
– Мне кажется, что Зелимхана убили, – продолжал я.
– Вы хотите найти этого доброго человека, чтобы добиться его награды? – иронизировал собеседник. – Вам наверняка известно, что Зелимхана хотели убить, но не могли найти подходящего случая… Именно убить, поскольку арест такого человека наделал бы слишком много шума и повлёк бы за собой множество неприятных фактов… Ведь ко всему прочему Зелимхан был мерзким шантажистом…
Князь говорил правду. Шантаж? Вряд ли Долгоруков так просто обмолвился… Я снова взглянул на крупицы пепла на столе возле опалённой свечи…
– Мне известно, что вы приходили к Зелимхану вчера вечером, – произнёс я. – Мне бы очень хотелось бы узнать цель вашего визита…
Князь явно смутился.
– Прошу вас, не усложняйте мне жизнь, – продолжал я. – Вы явно что-то сожгли, когда узнали о моём приходе, – я провёл пальцем по столу, где остались крупицы пепла.
– Вы правы, скрывать не имеет смысла… Зелимхан заполучил письмо, компрометирующее моего приятеля, позвольте мне не называть его имени. Приятель попросил меня выкупить это письмо. Я встретился вчера с Зелимханом, чтобы передать ему деньги и забрать письмо… Поначалу я решил отвезти конверт приятелю, но, узнав днём о смерти Зелимхана, сжёг его, опасаясь обыска…
Я выслушал князя.
– Надеюсь, вы понимаете, что у меня не было мотива убивать князя, – закончил свою речь Долгоруков.
Его глубокий внимательный взгляд будто проникал в мою душу.
– Возможно, – я понимал, бесполезно скрывать свои мысли, – но, зная ваши таланты, невозможно поверить, что дело столь просто… Разумеется, я понимаю, что вы не вправе открыть мне многие тайны, поэтому надеюсь на ответное понимание…
– Иногда простое может оказаться сложным, не так ли? – верно подметил мой друг.
Из журнала Александры Каховской
Весть о смерти Зелимхана вызвала у меня беспокойство за пани Беату. Встретив Нину Реброву у колодца, я сразу же поинтересовалась здоровьем их постоялицы.
Моя подруга ответила на мой вопрос односложно, поскольку в этот момент её мысли были заняты встречей с Юрьевым, который на сей раз, не уделив ей должного внимания, принялся разыскивать графа Апраксина, совершавшего свою обычную предобеденную прогулку в парке.
– Удивительно, но служба для мужчин превыше всего! – возмущалась Нина, от волнения столь спешно расхаживая по галерее, что я едва успевала за нею. – Ах, пани Беата? Я совершенно не знаю, чем она занята сейчас… наверняка, читает свои жуткие книги или жжёт чёрные свечи… Нет, вот же она!
Действительно, у Нарзана появилась пани Беата. Кажется, я увидела её впервые на прогулке. Она шла медленно, потирая плечи, будто от озноба, весьма странно для столь жаркого дня… Водяное общество, прекратив болтовню, пристально наблюдало за молодой дамой.
Извинившись перед Ниной, я поспешила к пани Беате, поражаясь своей внезапной жалости. Увидев меня, чернокнижница остановилась, будто ожидая, когда я подойду ближе. Затем вдруг, пошатнулась. Подбежав, я попыталась поддержать её, но пани, обессилив, опустилась на дорожку у колодца. Её пальцы судорожно вцепились в рукав моего платья, острые ногти разорвали тонкую материю.
– Она умирает, – раздался шёпот. – Её убил призрак Зелимхана…
– Пульс есть, – вдруг прозвучал спокойный голос доктора Майера, который вывел меня из забытья, – всего лишь обморок… О! У бедняжки сильный жар, и при этом она бледна как покойница…
– Надеюсь, ведьма не умрёт, – забеспокоилась подошедшая Нина, – вряд ли это обрадует папеньку, какая паника начнётся среди постояльцев… Люди склонные верить всякому вздору об оживших мертвецах!
Доктор промолчал.
Впрочем, я не буду осуждать подругу за столь безразличное отношение к жизни неприятной особы.
Наконец, даму, которая так и не пришла в сознание, перенесли на носилках в нумер.
– Что вы на это скажете? – сурово спросила Нина доктора.
– Осмелюсь заметить, что медицина по латыни называет этот недуг…
– Прошу вас ответить на мой вопрос не как доктор, а как мистик, – перебила Реброва. – Вы же прекрасно понимаете, что у пани ведьмы вовсе не приступ редкой болезни… Неужто светские болтуны правы, и её душит злобная душа шайтана Зелимхана…
Майер тяжко вздохнул.
– Не думаю, что всё столь примитивно, – поморщился он, – на ваш вопрос, полагаю, верный ответ знает господин Михайлов… В моих силах лишь предполагать… Её душа сейчас может заблудиться и не вернуться…
Пожалуй, склонность Майера к мистицизму помогла ему снискать доверие многих пациентов. Нет, он никогда не отступает от общепринятых врачебных правил и не продает больным "волшебных амулетов", но при этом старается искать философские объяснения причин болезни.
Мне часто вспоминается старинное русское поверье, что болезни живут в Аду и происходят от нечистой силы, которая способна извести человека самым таинственным недугом, который не исцелит ни один доктор.
В некоторых губерниях, напротив, полагают, что болезни заперты между небом и землёй в железном доме с медными дверями, закрытыми на двенадцать замков, с наложенными на них Богом печатями, и с ключами у дьявола. Когда человек совершит зло, господь посылает Ангела снять печати. Затем приходит дьявол с ключами и открывает двери, так болезнь оказывается на свободе, поражая человека, который ради выздоровления должен искупить своё злодеяние. Лишь тогда Ангел отведёт от него болезнь и снова запрёт её в железном доме. Часто жертвами болезней становятся близкие люди грешника.
Майер, конечно, считает народные суеверия далёкими от истинных мистических исканий, но никогда не насмехается над ними.
Доктор снова пощупал пульс Беаты.
– Жизненные силы покидают бедняжку, – печально заметил он.
Нина спешно перекрестила пани, от чего лицо ведьмы на миг исказилось болью.
– Я поступила не подумавши, – пожала плечами Реброва, – оставим её, Аликс, мы ничем не можем помочь… Прошу тебя, даже не думай об этом…
Подруга уверенно увлекла меня за собою. Понимаю, она опасалась, что таинственные силы вновь заманят и меня в свои капканы.
Мы вышли на воздух в парк. Нина молчала, погрузившись в размышления об офицере Юрьеве, что дало мне возможность собраться со своими мыслями. Что мне сегодня снилось? Я не могу вспомнить… Помню, что проснулась совершенно уставшей и подавленной, будто после бессонной ночи… Напрасно я пыталась вспомнить хотя бы обрывок забытого сна… Даже жуткий человек из кошмаров не вспомнился мне…
Память рисовала лишь густой серый туман, который обычно окутывает по утрам горные ущелья, и силуэт крупной человеческой фигуры со спины… Обернувшись, я увидела Михайлова, он набирал воду из колодца, оказавшись спиною ко мне. Удивительное сходство с силуэтом из сна: те же широкие плечи и высокий статный рост… Будто почувствовав мой тяжёлый взгляд, он обернулся и ответил на моё внимание галантным поклоном. В его улыбке и взоре я уловила фразу "совершенно верно".
Нина заметила, что я пристально смотрю на Михайлова.
– Эх, жаль, что он нам ничего не скажет, – вздохнула она. – Ладно, барышням не стоит забивать голову мрачными мыслями. Кстати, подходит время обеда, надо бы поспешить… Аликс, ты же сегодня обедаешь у нас?
Оставалось лишь согласиться.
Глава 6
Душа рвала свои оковы
Из журнала Константина Вербина
Михайлов выглядел раздосадованным, чего даже не пытался скрыть.
– Я знаю, что вы хотите узнать, – он первым начал разговор. – Вы верно догадались, что Зелимхан связан с моими заключениями… Да, это он предал меня и продал туркам… Дальнейшая моя жизнь вам известна. Не скрою, мне нравится хвастать тем, как я сумел выбраться из этой беды, но я не люблю вспоминать о том, как я туда попал…
– Ваша честность похвальна, – ответил я, – могу предположить, вы добились разрешения на убийство Зелимхана…
– Добился? – Михайлов усмехнулся. – Его смерть давно стала вопросом времени… Моё желание собственноручно убить Зелимхана было встречено с радостью… Нет… я не торопился его убивать, наслаждаясь его страхом… Даже его слабая попытка убить меня весьма позабавила…
Михайлов протянул мне бумагу, текст которой гласил, что её предъявитель совершил убийство для дела государственной важности. Подпись и печать были в порядке. Мне уже приходилось встречать подобные "разрешения".
– К сожалению, его убил не я, – сокрушался Михайлов. – Мне даже не удалось насладиться его страхом. Похоже, этот негодяй многим испоганил жизнь…
У меня мелькнула мысль, что бумага может оказаться поддельной. Михайлов не рискует, не пойду же я проверять её подлинность – опасность разглашения государственной тайны.
– Кого вы подозреваете? – спросил я.
– Я теряюсь в догадках. Если бы убийство совершила Седа – она бы просто перерубила его пополам… Его брат Анзор… возможно, он сумел научиться разбираться в ядах… Мнимая вдова Глухова, ищущая, чьи бы карманы обчистить – вот она могла бы отравить кого угодно… Все видели, как она строила глазки Зелимхану… Подмешала ему что-то в питьё, так ведь эти воровки промышляют… Кто ещё? Не знаю, вам виднее…
– Возможно, барышня Антипова, – предположил я. – Учитывая бедственное положение их семейства…
Михайлов пожал плечами.