– Но ведь Беата боялась его… – недоумевала я.
– И совершенно напрасно… этот человек мог на кого угодно нагнать страху… удивительно, что опытная ведьма поверила ему, никак наш "приятель" продал Шайтану душу…
Спешно простившись со мною, офицер, под шёпот водяного общества, отправился к дому Реброва. Не стоило труда догадаться, что Михайлов поведал мне о своих снах не случайно. Тем самым он пытается получить мою помощь, но, увы, у меня не оказалось никаких идей… Однако еще оставалось время подумать! Возможно, князь Долгоруков мне поможет.
Князь оказался лёгок на помине. Заметив моё волнение, он предложил мне прогуляться по аллее парка. Как только компании сплетников скрылись за зеленью, я задала волнующий меня вопрос.
– Осмелюсь предположить, что вам известно, что происходит с Михайловым? – сбивчиво пробормотала я, боясь взглянуть в глаза Долгорукову.
Он осторожно взял меня за руку, и обычным извиняющимся тоном произнёс.
– Вы можете затаить на меня обиду, но Михайлову предстоит самому разобраться в своей душе.
– Но от этого зависит судьба пани Беаты, она не должна умереть сейчас! – в моём голосе звучало отчаяние. – Её час еще не пришёл!
– Увы, многое мне тоже кажется несправедливым, но, чувствую, эта боль стала притупляться, – произнёс он задумчиво, – впрочем, вы понимаете…
Намёк о моих талантах и безразличии к людской гибели оказался прост, и князь поспешил извиниться. Впрочем, я не обижалась на его слова. Долгоруков оказался прав.
Поддавшись порыву чувств, он привлёк меня к себе, будто бы пытаясь защитить от жестоких мистических сил, игрушкой в руках которых я стала. К счастью, от любопытных глаз нас скрывали деревья. Мои губы почувствовали осторожный поцелуй…
– Я подумаю, как помочь нашему другу, – произнёс князь.
Мне не хотелось покидать его объятия.
– А кто тот таинственный друг, которого едва не скомпрометировал Зелимхан? – вдруг поинтересовалась я.
Долгоруков вновь промолчал в ответ.
В эти мгновения меня волновало не то, что Долгоруков мог убить Зелимхана, а то, что этим "другом" могла оказаться женщина.
Второй поцелуй, жаркий и уверенный, заставил меня позабыть обо всех волнениях.
Глава 8
С душой, открытой для добра
Из журнала Константина Вербина
– Дабы строить умозаключения нужно узнать, что стало причиной смерти пани Беаты, – рассуждал я.
Михайлов растеряно пожал плечами. Его лицо выражало удивление и… робость, да, таким я не видел своего приятеля со времен его юных лет, когда он слыл добрым малым.
– Игры с мистическими силами? – робко предположила Аликс.
Я покачал головой. Столько простая и очевидная версия, как обычно, оказалась ошибочной.
– Только вы можете дать ответ на этот вопрос, – обратился я к офицеру, – вам надобно получить этот ответ, даже если он окажется неприятным для вас… Иначе нам не понять, как спасти бедняжку…
Мой друг поморщился, будто, действительно, вспоминая нечто неприятное.
– Это невозможно! – вдруг воскликнул он. – Это противоречит моим нынешним стремлениям!
– Возможно, поначалу события покажутся вам нелогичными, – попытался я подбодрить Михайлова, но он только с раздражением махнул рукою.
Александра с испугом смотрела на него. Офицер почувствовал этот взгляд и сурово произнёс:
– Неужто и вы всё видели? – он сдерживался с трудом.
– Не могу понять, – пролепетала Аликс.
– Пожалуй, вам пока нечего мне сказать, – спешно произнёс я, опасаясь, что Михайлов начнёт донимать барышню ненужными вопросами.
– Да, вы правы, мне стоит многое обдумать, – ответил офицер, – прошу меня простить, мадемуазель, – извинился он перед Александрой.
Когда Михайлов покинул нас, я обратился к Аликс:
– Надеюсь, у тебя есть некоторые соображения?
– Мне вдруг вспомнился мой сон, о котором я позабыла с момента пробуждения, – ответила она, – возможно, мне рассказала её душа… Но, действительно, всё так противоречиво… Я не знаю, что сказать… Не знаю…
Барышня вздохнула, будто извиняясь за собственное бессилие.
– Ты хочешь сказать, что Михайлов убил Беату? – спросил я.
Александра с изумлением взглянула на меня.
– Вернее сказать, он убил её во сне, – уточнил я своё предположение.
– Да… ты прав, – удивлённо произнесла Аликс. – Но как ты догадался?
– Самое простое предположение, учитывая нежелание Михайлова даже думать об этом, и твои с ним разговоры о "противоречии намерениям", – пояснил я, не чувствуя особой мудрости в своей догадке.
Хотя ситуация, действительно, оказалась весьма противоречивой.
Михайлов поразил во сне душу панночки, но теперь желает её спасти… Зачем? И что послужило причиной убийства? Любому убийству нужен мотив. Офицер совершенно напрасно пытается не думать о своём мистическом преступлении, тем самым отдаляясь от ответа, как спасти Беату. Надеюсь, у Михайлова достаточно благоразумия, дабы понять столь очевидный факт.
Из журнала Александры Каховской
Вернувшись в свою комнату, я вновь почувствовала непреодолимую сонливость, с которой безуспешно попыталась бороться. Непреодолимое волнение давало понять, что меня вновь затянет в мир ночных кошмаров, которым невозможно сопротивляться.
Вновь я, подобно дантовскому герою, очутилась в сумрачном лесу, где меня встретил старый знакомый Анпу, одарив хитрой улыбкой, ставшей для меня столь привычной.
– А вот и наш друг Михайлов, – произнёс он с лёгкой иронией, – который жаждет узнать правду, не так ли…
Значит, Проводник-Загробного-Мира желает побеседовать с Михайловым, но зачем моё присутствие для столь личной встречи?
– Дабы наш друг не счёл наш разговор пустым сновидениям, – ответил на мои мысли Анпу, – не так, ли? – он обернулся к Михайлову, – я давно пытаюсь помочь вам, а вы упорно не хотите ничего ни видеть, ни слышать, ни понимать!
Голос Проводника мертвецов зазвучал зловеще, но Михайлов лишь равнодушно пожал плечами.
– Сейчас вы ещё не погрузились в глубокий сон, где становитесь самим собой, – продолжал Анпу, – и вы сумеете чётко вспомнить наяву, всё, что узнаете сейчас… Но учтите, ваше время ограничено… Решайтесь, готовы ли вы узнать правду…
Михайлов опустился на камень, обхватив голову руками. Проводник молча ждал ответа своего собеседника.
– Зачем вы помогаете мне? – наконец, поинтересовался офицер, – вы не из тех, кто печется о благе людей…
– Я обеспокоен тем, что одна душа покинет этот мир раньше срока. Подобная мелочь способна пошатнуть хрупкое равновесие, – ответил Анпу, – мне не дозволено напрямую вмешиваться в людские дела, но я могу подсказать.
Офицер бесстрастно слушал слова мистического собеседника.
– Думаю, вам известно, что путь к спасению возможен только благодаря истине, – продолжал Анпу, – Можно закрыть глаза, дабы не видеть правды, и свалиться в пропасть, ведь с закрытыми глазами невозможно найти верный путь…
Он взмахнул рукою, преобразившись в человекоподобное существо с шакальей головою. Рядом с ним появилась бледная тень Беаты, готовая покорно следовать за своим пугающим провожатым. Я заметила узкую тропинку, проходящую сквозь чащу сумрачного леса.
– Скоро мы продолжим свой путь, – ласково обратился Анпу к своей спутнице.
Офицер спешно поднялся на ноги. Видение исчезло.
– Да, я готов! – решительно произнёс он.
Анпу благосклонно кивнул. Его лицо вновь обрело человеческие черты.
– Думаю, вы запомнили, что куда-то спешили во сне, но потом рассвет не позволил вам продолжить ваш путь, – произнёс он.
– Да, верно, – оживился Михайлов.
– Вам осталось две ночи, чтобы успеть… и всякий раз вам придётся начинать заново… На утро третьего дня, в момент отпевания, её душа совершит переход…
– Ни один священник в округе не решится отпевать ведьму, – усмехнулся офицер.
– Решится, – перебил Анпу, – и тогда ваша панночка уже никогда не сможет вернуться к живым…
– Что мне нужно сделать? – спросил офицер по-военному кратко.
– Осознать, кто вы… – прозвучал казалось бы простой ответ, – вспомнить сны своей юности, которые манили вас в пугающую неизвестность… вспомните, как однажды вы проспали весь день, чем напугали всю свою родню… Почему вас манили тропы? Вспоминайте, кто вы…
Умиротворяющий голос Проводника мёртвых будто настойчиво уводил вдаль.
– Изгнанник, ставший человеком, – вдруг ответил Михайлов, не задумываясь, – я решил стать свободным, за что и поплатился… мой дух был заключен в человеческое тело…
– Назовите вещи своими именами! – велел Анпу.
– Я был тем, кого в простонародье зовут чёртом, – устало произнёс Михайлов.
Признаюсь, что ответ был предполагаем, однако, не знаю почему, вызвал удивление, вернее нежелание верить. Пред моим взором вновь промелькнуло улыбающееся лицо молчаливого человека из ночных кошмаров. Я невольно отступила в сторону.
"Печальный демон, дух изгнанья" – затем в мыслях вдруг чётко промелькнули строки любимой поэмы.
– Тогда ваш дух, покидая ненавистное бренное тело, тянулся к былым знаниям, но человеческая плоть навязывает мятежному духу свои чувства… Во времена юности вы были милы и добродушны наяву, временами даже наивны, но постепенно ваша сущность начала проявляться, а вы даже не смогли верно понять причину внезапной жесткости…
Михайлов кивнул.
– Я объяснял всё жизненными тяготами…
– Да, столь простая причина! – иронично заметил Анпу. – Впрочем, вас, как человека, не стоит винить. Как я уже говорил, людское тело подвержено сильным чувствам, способным заглушить голос духа, несмотря на всю его мистическую силу… Да… ваш дух затеял опасную игру…
– Я обрёл свободу! – воскликнул Михайлов.
– Не стану спорить, – с прежней иронией ответил Проводник мёртвых. – Но замечу, что даже я не могу счесть себя свободным…
– Но как тут замешена Беата? – спросил офицер, почему я так привязан к ней.
– Вспоминайте! – ответил Анпу. – Вспоминайте, как вы смогли обрести свободу…
Не могу объяснить, но я сама поняла всё без слов. Как отринуть Тьму, не погрузившись во свет? Равновесие света и тьмы в душе… Для этого нужна чистая светла душа, которая отдаст часть своей сущности, а в обмен получит тьму… Значит, Беата раньше не была ведьмой… Но почему она погрузилась в абсолютный мрак?
– Вам понадобилось слишком много для равновесия, – прозвучал голос Анпу, – и с тех пор тёмная сущность панночки намного сильнее светлой… Царство мрака теперь пристанище её души…
– Мы с ней связаны… – прошептал Михайлов, – так вот почему я столь неудержимо желаю спасти жизнь особы, к которой равнодушен… И именно в этом заключается причина её страха ко мне, она чувствует, что зависима от моей души…
– Вы похитили часть её сущности? – спросила я.
– Нет, – Михайлов усмехнулся, – она сама желала меня так спасти, наивная душа была…
Я не смогла подобрать слов.
– Да, я злодей! – произнёс он устало.
Видение растворилось…
* * *
Я проснулась, за окном уже приближались сумерки.
Он злодей? Возможно… Он причинил зло душе… но она, наверняка, понимала все последствия своего шага…
Меня охватило множество беспорядочных мыслей. Во сне Беата помнила всё, но наяву оставались лишь ощущения, необъяснимый страх… Впервые встретившись наяву, они не узнали друг друга… В юности, когда Михайлов был еще слаб, она презирала его. Но каждую ночь во сне его душа улетала вновь странствовать по запретным тропам, и он становился сильнее.
Он рисковал и мог не проснуться, и навсегда сгинуть в мрачных тропах Дуата, но вновь отправлялся в путь… Он изгнанник света и тьмы… Изгнанник или свободный?
Но если они связаны неведомой нитью, зачем Михайлов хотел убить Беату?
Размышления прервала горничная, предав просьбу Ольги, чтобы я вышла к ужину. Сегодня сестра, не желая слушать глупые разговоры о грядущей судьбе Михайлова, решила поужинать дома.
Однако переживания мистические начали казаться бессмысленными перед переживаниями романтическими. Говорят, князь сегодня уехал из Кислых Вод. Но куда? Он не рассказывал о своих намерениях…
Из журнала Константина Вербина
Рассказ Аликс, скорее, внёс вопросов, чем ответов. Радовало, пожалуй, лишь одно, что Михайлов решился познать себя.
– Значит, он из этих? – перекрестилась Ольга.
Она не осмелилась произнести просторечное имя врагов рода людского вовсе не из соображений этикета.
– Теперь он стал другим, – задумался я, – он получил свободу… В нём нет ни добра, ни зла…
Супруга поморщилась.
– Что ни говори, но душа у него чёрная, и чёрною осталась… Он же убил несчастную Беату, которая и помогла ему обрести свободу, загубив себя… Ох, мы, женщины, часто совершаем ради любви слишком много…
Я с трудом сдержал улыбку, меня всегда забавляли подобные дамские рассуждения о чувствах и самопожертвовании, но я никогда не осмеливался спорить или потешаться над столь искренними высказываниями.
– Увы, нам не оценить ваши старания, – произнёс я.
Однако лёгкая ирония в моих словах всё же прозвучала, и Ольга обиженно надула губки.
Часы на стене пробили девять.
– Близится ночь, – взволнованно произнесла Аликс, – Михайлов скоро отправится на молитву…
Ольга вздрогнула. Я нежно успокаивающе погладил её по руке.
Более радостные темы разговора на ум не приходили, мы съели ужин, иногда пытаясь разрушить мрачное молчание неловкими репликами о жизни водяного общества, но "все дороги" опять вели к напоминаниям о недавних событиях.
Когда после ужина в гостиной Ольга наигрывала очередную весёлую песенку, дабы отвлечься от мрачных мыслей, к нам заглянул доктор Майер. Супруга нахмурилась, понимая, что бесед о покойниках в этот вечер избежать не удастся, но ничего не сказала.
– А ведь забавно получается! – воскликнул доктор.
– Простите? Вы о чём? – изумилась Ольга, пытаясь припомнить хотя бы незначительное забавное событие на Кислых Водах за прошедший день.
– По народному поверью, если над умершей ведьмой три ночи подряд читать Псалтирь, то она будет вставать из гроба. Но её гнев не страшен, если стоять в кругу, обведенным стальным ножом. Так поступают для того, чтобы умершая ведьма не вставала из гроба по ночам. На третью ночь её душа покинет тело навсегда… По началу я не понял, зачем надобно читать молитвы над ведьмою. Оказывается, не ради спасения души несчастной, а чтобы избавиться от её нежелательных визитов…
Личико Ольги выражало искреннее недоумение.
– Что вы нашли в этом забавного? – переспросила она, поморщившись. – Вкусы разные, но, на мой взгляд, ваша забава помянута ни к ночи…
– Простите, что вызвал у вас неприятные чувства, – извинился Майер, – но… как бы объяснить?
Он умоляюще взглянул на меня.
– Вам кажется удивительным, что молитвы Михайлова не убивают ведьму, а спасают её, – понял я ход мыслей доктора.
– Совершенно верно! – воскликнул Майер. – Эта история с точностью до наоборот!
– Надеюсь, на третий день… это, значит, завтра всё разрешиться, – с надеждой в голосе произнесла Ольга.
Я задумался. Замечания моего друга оказались весьма точны…
Внимание доктора вдруг привлекла стопка книг, сложенная в углу гостиной.
– Библиотека ведьмы, – поморщилась супруга, – не могу позволить, чтобы эти книги лежали на нашем письменном столе в гостиной или стояли на полках… Мне даже жутковато приближаться к ним…
Помню, когда я принёс в дом книги Беаты, Ольга не скрывала страха и изумления, чем тома по магии могут помочь в расследовании. Однако спорить не стала.
Признаюсь, я мог бы согласиться с супругой в бесполезности колдовской библиотеки, но никогда нельзя предугадать, что может оказаться важным для следствия. К тому же, эти книги остались единственным ценным имуществом молодой особы, которому надлежало обеспечить сохранность. Местные жандармы будучи богобоязненными и суеверными казаками наотрез отказались "стеречь добро нечистого" и осеняя себя крестным знаменем плевались через плечо.
Ольга, как и следовало ожидать, разделила их чувства и весьма возрадовалась, когда Майер попросил позволения взять книги на время. Понимая, что панночка не одобрила бы столь бесцеремонного обращения с её вещами, мне пришлось разочаровать супругу и отказать доктору.