Если вы чувствуете жалость к людям, вы называете их "бедная милая старушка" или "бедный милый старина". А если вы не можете назвать герцогиню бедной милой старушкой, вряд ли вы будете сочувствовать ей должным образом. Это и смущало миссис Марчбэнкс. Полковник был одновременно растерян и рассержен: растерян - потому что не знал, о чем говорить в доме, хозяин которого арестован за убийство; рассержен - как-то смутно, как раненое животное, потому что неприятные вещи, наподобие этой, не имели никакого права нарушать охотничий сезон.
Миссис Петтигру-Робинсон была не только сердита, но и оскорблена. Еще будучи девочкой, она прочла и запомнила девиз, отпечатанный на школьной бумаге для заметок: Quocunque hon-esta. Она всегда думала, что неправильно позволять вашему разуму останавливаться на чем-либо, что не было действительно стоящим. В возрасте средних лет она все еще считала обязательным для себя игнорировать статьи в газетах, которые были озаглавлены примерно так: "Нападение на школьного учителя в Криклвуде"; "Смерть в пинте портера"; "75 фунтов за поцелуй"; или "Она называла его муженьком". Она говорила, что не может понять, что хорошего вам принесет знание о таких вещах. Она сожалела о том, что согласилась посетить охотничий домик в Ридлсдейле в отсутствие герцогини. Ей никогда не нравилась леди Мэри; она считала ее не лучшим образцом современной независимой молодой женщины; кроме того, она слышала об инциденте, связанном с большевиками, который произошел в то время, как леди Мэри работала медсестрой в Лондонском военном госпитале. И при этом госпожу Петтигру-Робинсон вообще не интересовал капитан Дэнис Кэткарт. Ей не нравилось, когда молодые люди были так откровенно красивы. Но, конечно, из-за того, что мистер Петтигру-Робинсон хотел приехать в Ридлсдейл, ей пришлось поехать вместе с ним. Она не была виновата в неудачном результате этой поездки.
И мистер Петтигру-Робинсон был весьма сердит - сердит из-за того, что детектив из Скотланд-Ярда отверг его предложение помочь обыскать дом на предмет следов. Так как пожилой человек обладал некоторым опытом в этих вопросах (мистер Петтигру-Робинсон был членом городского магистрата графства), он сам предложил себя в его распоряжение. Мало того, что тот был краток с ним, он грубо приказал ему выйти из оранжереи, где он (мистер Петтигру-Робинсон) восстанавливал подробности дела с точки зрения леди Мэри.
Весь этот гнев и смущение могли причинить меньше неприятностей компании, если бы дело не ухудшалось присутствием самого детектива, тихого молодого человека в твидовом костюме, который ел карри на одном конце стола рядом с мистером Мурблсом, адвокатом. Этот человек прибыл из Лондона в пятницу, дал указания местной полиции и сильно разошелся во мнении с инспектором Крейксом. Он скрывал информацию следствия, которая, если предать ее огласке, могла помешать аресту герцога. Он бесцеремонно задержал всю несчастную компанию под предлогом повторного опроса, и поэтому все находились под замком в это ужасное воскресенье; он заложил краеугольный камень своих нарушений, оказавшись близким другом лорда Питера Уимзи, вследствие чего ему была предоставлена кровать в доме егеря и завтрак в охотничьем домике.
Мистер Мурблс, который был человеком весьма пожилым и имел слабое пищеварение, прибыл в спешке в четверг ночью. Он обнаружил, что расследование было проведено ненадлежащим образом, а его клиент ужасно несговорчив.
Все свое время он посвятил поискам сэра Импи Биггса, К.С., который исчез на выходные, не оставив никакого адреса. Он ел небольшой сухой тост и был склонен испытывать симпатию к детективу, который называл его сэром и подавал ему масло.
- Кто-нибудь хочет посетить церковь? - спросила герцогиня.
- Мы с Теодором хотели бы пойти, - сказала миссис Петтигру-Робинсон, - если это не доставит слишком много неприятностей, вполне можно прогуляться. Это не так уж далеко.
- Это добрых две с половиной мили, - буркнул полковник Марчбэнкс.
Мистер Петтигру-Робинсон посмотрел на него с благодарностью.
- Вы, конечно же, поедете на машине, - сказала герцогиня. - А я пойду пешком.
- Вы? - спросил преподобный Фредди. - Я хочу сказать, вас не смущает, что на вас будут пялиться?
- Ну что вы, Фредди, - сказала герцогиня, - разве это имеет значение?
- Хорошо, - сказал преподобный Фредди, - я хочу сказать, эти невежи здесь все социалисты и методисты…
- Если они - методисты, - заметила миссис Петтигру-Робинсон, - их не будет в церкви.
- Не будет? - парировал преподобный Фредди. - Готов поспорить, что они появятся там, если будет на что посмотреть. Для них это интереснее, чем похороны.
- Конечно, - сказала миссис Петтигру-Робинсон, - у каждого есть свои обязанности в этом деле, безотносительно наших частных чувств, - особенно сегодня, когда люди так ужасно слабы.
Она поглядела на преподобного Фредди.
- Ну как знаете, миссис П., - сказал юноша дружелюбно. - Я хочу сказать, что если эти гады доставят вам неприятности, не обвиняйте меня.
- Никто не собирается обвинять вас, Фредди, - сказала герцогиня.
- Я имею в виду тон высказывания, - сказал преподобный Фредди.
- А что вы думаете, мистер Мурблс? - спросила ее светлость.
- Я считаю, - сказал адвокат, аккуратно помешивая свой кофе, - что, хотя ваше намерение весьма замечательное и делает вам честь, моя дорогая леди, все же мистер Арбатнот прав, говоря, что это может повлечь для вас некоторую - э-э… неприятную огласку. Э-э… я сам всегда был искренним христианином, но я не чувствую потребности выставлять себя напоказ при таких очень болезненных обстоятельствах.
Мистер Паркер напомнил себе изречение лорда Мельбурна.
- Ну, в конце концов, - сказала миссис Марчбэнкс, - как справедливо заметила Хелен, какое это имеет значение? Ведь нам нечего стыдиться. Произошла глупая ошибка, конечно, но я не вижу, почему любой, кто этого хочет, не должен идти в церковь.
- Конечно, нет, конечно, нет, моя дорогая, - сказал полковник сердечно. - Мы могли бы заглянуть в самих себя, да, дорогая? Пройдемся до церкви и послушаем проповедь. Я думаю, что это хорошая идея. Во всяком случае, это покажет, что мы не верим, что старина Денвер мог сделать нечто ужасное.
- Ты забываешь, дорогой, - сказала его жена, - я обещала побыть дома с Мэри, бедной девочкой.
- Конечно, конечно… Глупо с моей стороны, - сказал полковник. - Как она?
- Она не спала прошлой ночью, бедное дитя, - вздохнула герцогиня.
- Возможно, ей удастся немного поспать сегодня утром. Это был для нее удар.
- Доказывающий, что нет худа без добра, - добавила миссис Петтигру-Робинсон.
- Моя дорогая! - воскликнул ее муж.
- Интересно, когда мы получим известие от сэра Импи, - сказал полковник Марчбэнкс торопливо.
- Да, действительно, - простонал мистер Мурблс. - Я рассчитываю, что он окажет влияние на герцога.
- Конечно, - сказала миссис Петтигру-Робинсон, - он должен высказаться - для общей пользы. Он должен рассказать, что делал на улице в то время. А если не расскажет, это в любом случае должно быть выяснено. Боже мой! Ведь не зря же явились эти детективы, не так ли?
- Неблагодарная у них задача, - сказал мистер Паркер внезапно. Он ничего не говорил в течение долгого времени, и все подскочили от неожиданности.
- Тогда, - сказала миссис Марчбэнкс, - я надеюсь, вы докопаетесь до истины очень быстро, мистер Паркер. Может быть, вы уже все выяснили, но скрываете от нас, кто является настоящим уби… преступником.
- Не совсем, - сказал мистер Паркер, - но я сделаю все от меня зависящее, чтобы поймать его. Кроме того, - добавил он с усмешкой, - мне, вероятно, окажут некоторую помощь в работе.
- Кто? - спросил мистер Петтигру-Робинсон.
- Шурин его светлости.
- Питер? - спросила герцогиня. - Мистер Паркер, должно быть, удивлен, что у нас в семье есть любитель сыска, - добавила она.
- Вовсе нет, - сказал Паркер. - Уимзи мог стать одним из лучших детективов в Англии, если бы не ленился. Только мы не можем связаться с ним.
- Я отправил телеграмму в Аяччо - до востребования, - сказал мистер Мурблс, - но не знаю, когда он, возможно, позвонит туда. Он не сказал, когда возвращается в Англию.
- Он чудак, - бестактно сказал преподобный Фредди, - но сейчас его место здесь, не так ли? Я хочу сказать, если что-нибудь случается со старым герцогом, он глава семейства, пока малыши не достигнут совершеннолетия.
В ужасной тишине, которая последовала за этим замечанием, все отчетливо услышали звук трости, со стуком поставленной на подставку для зонтиков.
- Интересно, кто там, - сказала герцогиня. Дверь легко открылась.
- Доброе утро, дорогие друзья, - бодро сказал вновь прибывший. - Как поживаете? Привет, Хелен! Полковник, вы должны мне полкроны с сентября прошлого года. Доброе утро, миссис Марчбэнкс, доброе утро, миссис П. Итак, мистер Мурблс, как вам нравится эта сви… ужасная погода? Не утруждайте себя вставанием, Фредди; я просто терпеть не могу причинять вам неудобство. Паркер, старина, какой же ты, черт побери, надежный старый воробей! Всегда на месте, как эта доступная мазь. Позвольте спросить, вы уже закончили завтракать? Я хотел встать пораньше, но так храпел во сне, что Бантеру стало жаль будить меня. Я чуть было не явился вчера вечером, только мы прибывали не раньше 2.00, и я подумал, что вы не слишком бы обрадовались столь неурочному появлению. А, что, полковник? Самолетом от Парижа до Лондона - потом из Норд-Иста до Норталертона - затем чертовски плохие дороги на всем остальном пути, и прокол шины как раз перед Ридлсдейлом. Ужасно неудобная кровать в "Лорд ин Глори"; я подумал, что успею на последнюю сосиску здесь, если мне повезет. Что? Воскресное утро в английском семействе и никаких сосисок? Господи, благослови мою душу, куда катится мир, а, полковник? Скажите, Хелен, что делал и куда ходил все это время старина Джеральд? Ты не должна была оставлять его одного, ты же знаешь - он всегда навредит себе. Что это? Карри? Благодарю, дружище. Право, не стоит так жадничать; я путешествовал в течение трех дней. Фредди, передай тост. Прошу прощения, миссис Марчбэнкс? О, вполне, да; Корсика была совершенно восхитительна - крутом черноглазые парни с ножами за поясами и очень красивыми девушками. Старина Бантер регулярно встречался с дочерью владельца одной гостиницы. Вы знаете, он ужасно влюбчивый старикан. Никогда бы не подумали, правда? Любовь! Я хочу есть. Послушай, Хелен, я хотел привезти тебе китайских блинов из Парижа, но узнал, что старина Паркер добрался раньше меня до кровавых пятен, поэтому мы упаковали свои вещи и смылись оттуда.
Миссис Петтигру-Робинсон поднялась.
- Теодор, - сказала она, - я думаю, нам пора собираться в церковь.
- Я прикажу подать машину, - сказала герцогиня. - Питер, конечно, я ужасно рада видеть тебя. То, что ты не оставил никакого адреса, было очень неудобно. Можешь звонить, куда тебе угодно. Жаль, что ты не приехал раньше, чтобы увидеть Джеральда.
- Это ничего, - бодро сказал лорд Питер. - Я поищу его в тюрьме. Знаешь, это довольно хорошая идея держать чьи-либо преступления в семействе; появляется так много возможностей. Мне жаль бедняжку Полли. Как она?
- Ее нельзя тревожить сегодня, - сказала герцогиня решительно.
- Ничего подобного, - сказал лорд Питер, - она выдержит. Сегодня мы с Паркером получим огромное удовольствие. Он покажет мне все кровавые следы. Все в порядке, Хелен, это не сквернословие, это качественное прилагательное. Я надеюсь, что они не все смыты, не так ли, старина?
- Нет, - сказал Паркер, - я накрыл большинство из них цветочными горшками.
- Тогда передайте хлеб и джем, - сказал лорд Питер, - и расскажите мне об этом деле.
Отъезд общества, посещающего церковь, несколько разрядил обстановку.
Миссис Марчбэнкс, тяжело ступая, прошла наверх, чтобы сообщить Мэри о прибытии Питера, а полковник закурил большую сигару. Преподобный Фредди поднялся, потянулся, придвинул кожаное кресло к камину и сел, положив ноги на медную каминную решетку, в то время как Паркер обошел вокруг и налил себе еще одну чашку кофе.
- Я полагаю, вы видели газеты, - сказал он.
- О, да, я прочитал протокол допроса, - сказал лорд Питер. - Простите мне это высказывание, но я думаю, вы весьма подпортили дело.
- Это было позорно, - сказал мистер Мурблс, - позорно. Следователь вел себя совершенно ненадлежащим образом. Делать подобные выводы - вовсе не его дело. Чего можно было ожидать от присяжных, невежественных жителей графства? И детали, которым позволили выплыть! Если бы я мог приехать пораньше…
- Боюсь, что это частично и моя ошибка, Уимзи, - сказал Паркер виновато. - Крейкс весьма обижен на меня. Начальник полиции в Стэпли послал к вам через свою голову, и когда информация распространилась, я побежал к начальнику и попросил дать это дело мне, потому что в случае каких-либо недоразумений или затруднений я смогу разобраться с ними быстрее, чем кто-либо еще. У меня оставалось несколько небольших дел по моему расследованию о фальсификации; спешно закончив их, я освободился только к вечернему экспрессу. К тому времени когда я появился здесь в пятницу, Крейкс и следователь были уже непреклонны и назначили дознание на утро того дня - что было смешно - и все устроили для того, чтобы преподнести свои чертовы улики по возможности наиболее драматично. У меня хватило времени только на то, чтобы бегло осмотреть землю (к сожалению, испорченную следами Крейкса и его местных головорезов), и я действительно ничего не нашел для присяжных.
- Не стоит унывать, - сказал Уимзи. - Я не виню вас. Кроме того, все это делает расследование более интересным.
- Дело в том, - сказал преподобный Фредди, - что мы не нравимся уважаемым следователям. Легкомысленные аристократы и безнравственные французы. Послушайте, Питер, жаль, что вы не застали мисс Лидию Кэткарт. Она бы вам понравилась. Она уехала в Голдерс-Грин и увезла тело с собой.
- Ничего, - сказал Уимзи. - Не думаю, что с телом было что-то трудное для понимания.
- Нет, - сказал Паркер, - медицинское освидетельствование было проведено правильно, но несколько поверхностно. Пуля попала в легкое, и это все.
- Хочу заметить, - сказал преподобный Фредди, - он не стрелял в себя. Я ничего не сказал, не желая ухудшить историю старины Денвера, но, знаете, все эти разговоры о том, что в его стиле было расстроиться и отправиться на тот свет, просто глупость.
- Откуда вы знаете? - спросил Питер.
- Ну, мой дорогой друг, мы с Кэткартом вместе поднимались наверх. Я был в сильном подпитии, кроме того, утром ни один из моих выстрелов не попал в цель, и я проиграл пари с полковником о количестве когтей у кошки, живущей на кухне, поэтому сказал Кэткарту, что этот мир просто чертовски отвратителен или что-то подобное. "Вы не правы, - сказал он, - этот мир чертовски хорош. Я собираюсь завтра пригласить Мэри на свидание, а потом мы поедем жить в Париж, где понимают толк в сексе". Я ответил что-то неопределенное, и он ушел посвистывая.
Паркер выглядел серьезным. Полковник Марчбэнкс прочистил горло.
- Хорошо-хорошо, - сказал он. - О таких людях, как Кэткарт, не спорят, не спорят вовсе. Он вырос во Франции, вы знаете, и совсем не похож на честного англичанина. Всегда вверх-вниз, вверх-вниз! Грустная история. Ладно, ладно, Питер, надеюсь, вы и мистер Паркер проясните это дело. Мы не можем позволить бедному старине Денверу сидеть запертым в тюрьме, вы понимаете, ужасно не повезло бедняге, а дичи так много в этом году. Э-э, я думаю, вы сейчас займетесь расследованием, да, мистер Паркер? Как насчет того, чтобы немного посбивать кегли, Фредди?
- Вы правы, - сказал преподобный Фредди. - Тем не менее вам придется дать мне сотню, полковник.
- Ерунда, ерунда, - сказал ветеран в приподнятом настроении. - Вы сыграли превосходную игру.
После того как мистер Мурблс удалился, Уимзи и Паркер остались сидеть за остатками завтрака лицом друг к другу.
- Питер, - сказал детектив, - не знаю, правильно ли я поступил, приехав. Если вы чувствуете…
- Послушайте, старина, - сказал его друг искренне, - давайте отбросим соображения деликатности. Мы собираемся расследовать это дело, как любое другое. Если выяснится нечто неприятное, я предпочел бы, чтобы это видели вы, а не кто-нибудь другой. Это необыкновенно симпатичное дельце по своему существу, и я собираюсь проделать с ним чертовски хорошую работу.
- Если вы уверены, что это правильно…
- Мой дорогой друг, если бы вас не было здесь, я бы послал за вами. А теперь давайте приступим к делу. Само собой, я отталкиваюсь от предположения, что старина Джеральд не делал этого.
- Я уверен, что не делал, - согласился Паркер.
- Нет, нет, - сказал Уимзи, - это не ваша линия. Никакой спешки, никакой веры на слово. Предполагается, что вы разобьете мои надежды и будете сомневаться относительно всех моих заключений.
- Вы правы! - сказал Паркер. - С чего вы хотели бы начать?
Питер задумался.
- Я полагаю, нам следует начать со спальни Кэткарта, - сказал он.
Спальня была средних размеров, с единственным окном, выходящим на ту же сторону, что и передняя дверь. Кровать была расположена с правой стороны, туалетный столик перед окном. Слева находился камин, перед ним стояло кресло и маленький письменный стол.
- Все оставлено на прежних местах, - сказал Паркер. - У Крейкса хватило ума на это.
- Да, - сказал лорд Питер. - Очень хорошо. Джеральд говорит, что, когда он назвал Кэткарта проходимцем, Кэткарт подскочил, почти опрокинув стол. Это, похоже, письменный стол, значит, Кэткарт сидел в кресле. Да, сидел, потом резко отодвинул его назад и смял ковер. Смотрите! До сих пор все сходится. Теперь - что он там делал? Он не читал, потому что поблизости нет никакой книги, и мы знаем, что он выбежал из комнаты и больше не возвращался. Очень хорошо. Он писал? Нет - лист бумаги девственно чист…
- Он мог писать карандашом, - предложил Паркер.
- Действительно, старый зануда, он мог. Так, если он писал карандашом, то сунул бумагу в карман, когда вошел Джеральд, потому что ее здесь нет; но он этого не делал, так как при нем не было найдено никакой записки; следовательно, он не писал.