- Все в свою очередь, - успокоил ее Аллейн. - Теперь помолчите и стойте на месте. - Повернувшись к неподвижной фигурке в тени, он позвал: - Идите сюда! Вы же знаете, что придется отвечать. Идите сюда!
Она подошла поближе. В свете лампы было заметно, что, кроме красных пятен на носу и скулах, ее лицо было ужасно бледным. Казалось, чисто машинально она пробормотала:
- Ты злобная девчонка, Флой.
- Это не имеет никакого значения, - перебил ее Аллейн. - Вы собираетесь рассказать мне, что здесь произошло?
Плотно сжав губы, она испуганно смотрела ему прямо в лицо.
- Послушайте, Нинн, - начал громко доктор Харкнесс, но Аллейн предостерегающе поднял палец, и тот замолчал.
- Флоренс сказала правду? - спросил Аллейн. - Я имею в виду факты. То, что она видела и слышала, когда вернулась?
Старуха еле заметно кивнула головой.
- У вас в руках была кочерга. Вы выронили ее, когда вошла Флоренс. Мистер Темплетон сказал "Останови ее, Флори". Это правда?
- Да.
- А до того, как она вошла в комнату, вы действительно громко крикнули мистеру Темплетону: "Я положу этому конец!" Вы это говорили?
- Да.
- Чему вы собирались положить конец?
Молчание.
- Было ли это связано с тем, что мистер Темплетон собирался сделать?
Она кивнула.
Аллейн посмотрел на Фокса.
- Уведите, пожалуйста, Флоренс в холл. А вы, доктор Харкнесс, тоже не смогли бы выйти?
- Я не уйду, - заявила Флоренс. - Вы меня не можете заставить!
- Еще как можем, - спокойно заверил ее Аллейн, - но лучше вам это не проверять. В холл, моя милая!
Фокс подошел к ней.
- Не трогайте меня! - испугалась Флоренс.
- Ну, ну, - успокаивающе проговорил Фокс и открыл дверь. Секунду казалось, что она намеревается сопротивляться, но потом, гордо вскинув голову, вышла. Фокс последовал за ней.
- Здесь надо бы кое-что сделать. Я имею в виду… - доктор Харкнесс показал на прикрытое простыней тело.
- Я знаю. Думаю, что это ненадолго. Пожалуйста, Харкнесс, подождите меня в холле.
Дверь закрылась.
Несколько секунд Аллейн и несчастная ощетинившаяся старушка смотрели друг на друга. Инспектор начал первым:
- Вы прекрасно понимаете, что все равно все выплывет наружу. Вы хотели его спасти?
Руки ее судорожно сжались, и она с ужасом посмотрела на кровать.
- Нет, нет, - сказал Аллейн. - Не этого. Я не о нем говорю. Он вам был безразличен. Вы хотели защитить мальчика, правда? Все, что вы сделали, вы сделали для Ричарда Дейкерса.
Она вдруг безутешно разрыдалась, и с этого мгновения до самого конца расследования с Нинн у него не было никаких трудностей.
2
Когда старая няня закончила, Аллейн отослал ее наверх.
- Ну что ж, - сказал он Фоксу, - теперь сцена заключительная, которая удовольствия отнюдь не доставит. Конечно, все это следовало бы предотвратить, но, черт побери, если я знаю, как бы нам удалось это сделать. Нельзя же арестовывать, основываясь на имеющихся у нас в руках уликах. А если лаборатория не найдет следы пестицида, моя версия так и останется не подтвержденной.
- Они уже скоро должны закончить анализ.
- Позвоните-ка и узнайте, как обстоят дела.
Фокс начал набирать номер. В дверь постучали, вошел Филпот и уставился на лежащее на диване тело.
- Да, - сказал Аллейн. - Умер. Мистер Темплетон.
- Насильственная смерть, сэр?
- Нет. Физического насилия не было. Сердце. Что вы хотели сказать, Филпот?
- Да я насчет этих, в гостиной, сэр. Они очень беспокоятся. Особенно мистер Дейкерс и полковник. Спрашивают, что случилось с… - он посмотрел в сторону дивана, - с ним, сэр.
- Попросите, пожалуйста, мистера Дейкерса и полковника Уорэндера пройти в маленькую гостиную рядом. И вот что, Филпот. Пригласите еще мисс Ли. А остальным скажите, что ждать им осталось недолго.
- Слушаюсь, сэр, - ответил Филпот и удалился.
Фокс все еще говорил по телефону: "Да. Да. Я скажу ему. Он будет вам очень благодарен. Спасибо".
- Они только что собирались звонить, - сказал Фокс, вешая трубку. - В пульверизаторе обнаружены вполне поддающиеся распознанию следы.
- В самом деле? Тогда все подтверждается.
- Итак, мистер Аллейн, вы оказались правы.
- Но что-то удовлетворения от этого я испытываю мало, - поморщился Аллейн.
Подойдя к кровати, он откинул простыню. Незрячие глаза Чарльза были устремлены куда-то вдаль. Гримаса страха, уже ушедшего, все еще искажала лицо. Аллейн постоял, а потом промолвил:
- Как все нескладно вышло! - и закрыл покойному глаза.
- Его слишком многое мучило, - как всегда, приземлено отметил Фокс.
- Да, слишком многое, бедняга.
- Так часто бывает. Эта дама, наверное, доставляла ему немало волнений. Будет вскрытие, мистер Аллейн?
- Да, конечно. Ладно, пойду к тем двоим в соседней комнате.
Он закрыл простыней лицо покойного и вышел.
Доктор Харкнесс и Флоренс были в холле под наблюдением полицейского.
- Думаю, вам, Харкнесс, лучше пройти со мной, - сказал Аллейн, - а вы, пожалуйста, побудьте еще немного здесь.
Вместе с доктором они вошли в будуар.
Созданная в этой комнате Берти Сарасеном бьющая в глаза роскошь представляла странный контраст с изысканной строгостью кабинета. "Дорогая, будуар просто до неприличия похож на тебя", - заявил когда-то Берти мисс Беллами. И так оно и было.
Ричард, Анелида и Уорэндер неприкаянно топтались в глубине комнаты под огромным, выполненным пастелью портретом веселой жизнерадостной Мэри. С фотографии двадцатилетней давности на маленьком столике спокойно смотрел Чарльз. Во всем этом Аллейну теперь почудилась какая-то жутковатая ирония.
- В чем дело? Что случилось? Чарльз… - сразу спросил Ричард.
- Да, - ответил Аллейн. - Печальные новости. Несколько минут назад.
- Но… Что вы хотите сказать? Он не?..
- Очень сожалею, но это так.
- Анелида! Слышишь, что он говорит? Чарльз умер.
- Почему так? - горячо воскликнула она. - Почему все это на тебя? Почему?
К Ричарду подошел Харкнесс.
- Это ужасно, старина, - проговорил он. - Я пытался ему помочь, но все было напрасно. Знаете, в течение последних пяти лет это могло случиться каждую минуту.
Ричард непонимающе посмотрел на него.
- Господи! - воскликнул он. - Что вы такое говорите?
- Спокойнее, мой мальчик. Подумай об этом. В любую минуту.
- Я не верю вам. Всему виной то, что здесь происходит. Это из-за того, что Мэри… - Ричард повернулся к Аллейну. - Вы не имели права подвергать его такому испытанию. Это его убило. Вы не имели права. Если бы не вы, ничего бы не случилось.
- Может быть, это так, - сочувственно произнес Аллейн. - Он страшно переживал. Но, возможно, для него это даже и к лучшему.
- Как вы смеете так говорить! - воскликнул Ричард, но тут же спросил: - Что вы имеете в виду?
- А вам не кажется, что он дошел до предела? Он потерял то, что больше всего ценил в жизни.
- Я… я хочу взглянуть на него.
Аллейн вспомнил лицо Чарльза.
- Обязательно, но немного позже.
- Да, попозже, - быстро согласился Харкнесс.
- А пока, - Аллейн повернулся к Анелиде, - я советую вам пойти в его старую комнату и чего-нибудь выпить. Хорошо?
- Да, - ответила Анелида. - Правильно. Пойдем, - и она взяла Ричарда за руку.
- Что бы я делал без тебя, Анелида, - сказал Ричард, глядя на нее.
- Пойдем, - повторила она, и оба вышли.
Аллейн кивнул Харкнессу, чтобы тот следовал за ними.
Маленькие вычурные каминные часы разразились неистовым каскадом серебряных колокольчиков и пробили полночь. В комнату вошел инспектор Фокс и прикрыл за собой дверь.
Аллейн взглянул на Мориса Уорэндера.
- А теперь, - заявил он, - пора кончать увиливать от прямых ответов. Я должен знать правду.
- Не понимаю, о чем вы, - ответил Уорэндер, но голос его прозвучал неуверенно.
- Удивительно! Я заметил, что эту фразу говорят почему-то именно тогда, когда точно знают, что имеется в виду. Однако я могу и пояснить. Несколько минут назад, сразу после смерти Чарльза Темплетона, я разговаривал с няней, миссис Пламтри. Я объяснил ей, что догадываюсь, как все происходило: оставшись наедине с хозяином, она пригрозила ему. Я был уверен, что она поступила так, потому что знала: Темплетон скрывает некие факты, которые сняли бы с вашего сына подозрения в убийстве. Я считаю, что от волнения у него начался сердечный приступ, от которого он и умер. Я объяснил няне, что ваш сын вне опасности, после чего она призналась, что все так и было. Теперь я заявляю вам, что ваш сын вне опасности. Если вы скрываете какую-либо информацию из страха отяготить существующие против него улики, вы заблуждаетесь.
Уорэндер хотел что-то сказать, но резко отвернулся и не произнес ни слова.
- Вы уже раз отказались рассказать мне, чем угрожала миссис Темплетон в оранжерее, но я узнал об этом, хотя, признаюсь, и не без труда. Когда я спросил вас, не ссорились ли вы с Чарльзом Темплетоном, вы это отрицали. Хотя я уверен, что вы все-таки с ним поссорились, и это случилось, когда вы находились вдвоем в кабинете перед моим первым приходом туда. Во время нашего разговора вы даже не смотрели друг на друга. Его явно тяготило ваше присутствие, а вы, в свою очередь, не хотели с ним оставаться. Я должен спросить вас еще раз. Вы ссорились?
- Если это можно назвать ссорой, - пробормотал Уорэндер.
- Это касалось Ричарда Дейкерса? - спросил Аллейн, но, не дождавшись ответа, добавил: - Думаю, что да. Хотя, разумеется, это лишь догадки, и вы можете их опровергнуть, если хотите.
Уорэндер распрямил плечи.
- К чему все это? - спросил он. - Вы хотите меня арестовать?
- Вы, конечно, знаете обычное предупреждение полиции. Но послушайте, сэр. Ведь у вас была ссора с Чарльзом Темплетоном, и я уверен, из-за Ричарда Дейкерса. Вы сказали Темплетону, что отец - вы?
- Не говорил, - быстро ответил он.
- Значит, он знал об этом?
- Нет… С самого начала мы решили, что ему лучше ничего не знать. Никто не должен был знать.
- Вы не ответили на мой вопрос. Тогда я спрошу по-другому. Стало ли Темплетону сегодня впервые известно, что Дейкерс - ваш сын? Верно?
- Почему вы так думаете?
- У вас всегда были дружеские отношения. Но сегодня, когда можно было бы ожидать, что общее горе вас сблизит еще больше, Темплетон выказывает явное нежелание видеть и вас и Дейкерса.
- Верно, - ответил Уорэндер, внезапно поворачиваясь.
- И все же вы этого ему не говорили, - Аллейн подошел к полковнику и заглянул ему в лицо. - Это она ему все рассказала. Не посоветовавшись с вами. Не думая, как это отразится на вас или на мальчике. Просто потому, что ее обуяла одна из ее вспышек злобы, которые становились все более и более неуправляемыми. Она заставила вас в присутствии мужа опрыскать ее этими невыносимыми духами. Полагаю, с единственной целью - разозлить его.
- Потом вы ушли, оставив их вдвоем. И тут она нарушила тридцатилетнее молчание и все ему выложила.
- Вы этого не знаете наверняка.
- Выйдя через несколько минут из комнаты, она уже на площадке продолжала кричать: "Это говорит лишь о том, как можно заблуждаться. Убирайся куда угодно, дружочек, и чем скорее, тем лучше". Флоренс ушла раньше. Вас там тоже не было. Значит, разговаривала она с мужем. Она сказала вам об этом?
- Мне? Какого черта?..
- Она сообщила вам, что рассказала обо всем Темплетону?
Отвернувшись к камину, Уорэндер закрыл лицо руками.
- Да, - запинаясь, пробормотал он. - Да! Какое это теперь имеет значение. Да, говорила.
- Во время приема?
В ответ он что-то утверждающе промычал.
- До или после скандала в оранжерее?
- После, - рук от лица он так и не отнял, и его голос прозвучат неузнаваемо. - Я пытался остановить ее, когда она набросилась на девочку.
- И это вызвало ее злость к вам? Понимаю.
- Я пошел было за девочкой и ее дядей. Но она, задержав меня, прошептала: "Чарльз знает о Дикки". Если бы видели, какое у нее при этом было лицо! Ужасно! Я не мог смотреть. Просто вышел оттуда, - подняв голову, он взглянул на Аллейна. - Это невозможно описать.
- И вы больше всего боялись, что она теперь все расскажет мальчику?
Он ничего не ответил.
- И она это сделала. Ее просто обуял демон, и она совсем разошлась. Позвала его к себе в комнату и все выложила. Должен сказать, это были ее последние слова.
- Как вы можете… - начал Уорэндер. - Вы говорите такие вещи… - он был не в состоянии продолжать. Его покрасневшие глаза наполнились слезами, а лицо посерело. Он казался совсем старым. - Не понимаю, что со мной, - пробормотал он.
Но Аллейн понимал.
- Конечно, дело дрянь, - проговорил он, - если обнаруживаешь, что зря заботился о ком-то всю жизнь. Ведь если близкая женщина начинает превращаться в настоящее чудовище, наверное, любой мужчина предпочтет, чтобы она умерла.
- Почему вы мне это говорите? Почему?
- А вы с этим не согласны?
Жест, которым Уорэндер привычно поправил галстук, выглядел сейчас нелепо, потому что рука его дрожала.
- Понимаю, - произнес он. - Полагаю, вы сразу все поняли.
- Боюсь, что не сразу.
Уорэндер взглянул на лучащийся радостью портрет мисс Беллами.
- Ничего больше не осталось, - проговорил он. - Ничего. Как вы хотите, чтобы я поступил?
- Я должен поговорить с Дейкерсом, а потом со всеми остальными. Думаю, вам придется присоединиться к ним.
- Хорошо, - ответил Уорэндер.
- Хотите выпить?
- Да, если можно.
Аллейн посмотрел на Фокса. Тот вышел и вернулся со стаканом и графином. Инспектор вспомнил, что видел их на столике, который разделял двоюродных братьев во время его первой встречи с ними.
- Виски, - сказал Фокс. - Если угодно. Налить вам, сэр?
Одним глотком Уорэндер выпил неразбавленное виски.
- Очень вам обязан, - сказал он, выпрямляясь. На лице промелькнула тень улыбки. - Еще стаканчик - и я буду готов ко всему. Так?
- Я пойду сначала поговорю с Дейкерсом, - сказал Аллейн.
- Вы хотите… все рассказать ему?
- Я думаю, так будет лучше.
- Да. Понимаю. Да.
Аллейн вышел.
- Он сделает это очень аккуратно, сэр, - успокаивающе произнес Фокс. - Можете в этом быть уверены.
- Аккуратно! - пробормотал Уорэндер со звуком, похожим на смешок. - Аккуратно!
3
Знакомые Мэри Беллами собрались в ее гостиной последний раз. Через несколько дней этот дом будет продан под конторы какой-то новой телевизионной компании. В холле, бог весть почему, для украшения установят паланкин. Полностью сохраненный интерьер Берти Сарасена послужит фоном к горячим спорам о новых трюках, а кабинет Чарльза Темплетона превратится в комнату отдыха для незанятых актеров. Но пока здесь все по-прежнему. Выдохнувшись от волнений, гнева и сострадания, гости равнодушно обменивались отрывочными замечаниями, беспрестанно курили и время от времени машинально подливали себе из принесенных Грейсфилдом бутылок. Филпот оставался на страже в углу комнаты.
О смерти Чарльза Темплетона они узнали от доктора Харкнесса. Не позаботившись о подготовке, тот просто сразил их новостью, и теперь все пребывали в состоянии крайнего изумления. Когда вернулись Анелида и смертельно бледный Ричард, всем пришлось сделать усилие, прежде чем они вообще могли что-либо сказать. В конце были произнесены приличествующие фразы, но Анелиде сразу стало ясно, что запас сострадания у всех исчерпан. И хотя сочувствие было искренним, каждому пришлось прибегнуть к актерской технике, чтобы выразить его. Наконец Рози Кавендиш догадалась прекратить эти вымученные усилия и просто поцеловала Ричарда, ласково добавив:
- Ничего не получается, дорогой. Нам нечего сказать. И мы не знаем, что делать. Надеемся от всего сердца, что Анелида сможет тебя утешить. Все!
- Рози, - дрожащим голосом проговорил Ричард, - ты бесконечно мила. Боюсь, я не могу… не могу… Извините. Просто я уже ничего не воспринимаю.
- Естественно, - сказал Маршант. - Мы понимаем. Самым правильным было бы оставить тебя одного, но, к сожалению, этот тип из Скотленд-Ярда вряд ли нам позволит так поступить.
- Но он просил передать, что теперь уже ждать осталось недолго, - нервно заметил Берти.
- Ты думаешь, - спросила Рози, - это значит, что он собирается кого-то арестовать?
- Откуда мне знать? Ты сама-то знаешь? - напряженным голосом, глотая слова, проговорил Берти. - Держу пари, каждому из нас безумно хочется знать, что думают о нем или о ней другие. Мне, признаюсь, хочется. Я все время спрашиваю себя: неужели кто-то из них подозревает, что вместо того, чтобы пройти в уборную, я пробрался наверх и все там подстроил? Полагаю, что нет никакого смысла просить вас честно ответить на этот вопрос.
- Я не думаю так о тебе, - сразу ответила Рози. - Даю тебе слово, дорогой.
- Рози! И я о тебе не думаю. Ни на секунду в тебе не сомневался. Так же, как в Ричарде и Анелиде. А ты?
- Ни на миг, - твердо ответила она. - Даже в голову не приходило.
- Хорошо, - продолжал подбодренный Рози Берти. - Тогда могу я знать, кто-нибудь из вас подозревает, что это сделал я?
Ему никто не ответил.
- Позвольте выразить за это благодарность, - сказал Берти. - Спасибо. Дальше. Сказать, что думаю я? Знаете, кто из вас, по-моему, мог бы в исключительных обстоятельствах внезапно совершить какие-либо насильственные действия?
- Полагаю, ты намекаешь на меня, - заметил Гантри. - Я человек горячий.
- Да, Тимми, дорогой, ты! Но ты мог бы только в слепой ярости, в бешенстве, одним ударом. А то, что произошло здесь, кажется, совсем тебе не подходит. Это проделал не человек, а расчетливая глыба льда. Разве не так?
Наступило неловкое молчание, во время которого никто не решался смотреть на других.
- Боюсь, Берти, что все это - бессмысленные разглагольствования, - проговорил Маршант. - Будь добр, налей мне.
- С удовольствием, - ответил Берти.
Гантри посмотрел на Ричарда и спросил:
- Совершенно ясно, что нет никакой связи между смертью Чарльза и тем… что случилось с Мэри. Конечно, если не считать, что потеря жены ускорила все.
Никто не произнес ни слова, и он почти сердито добавил:
- А что - есть? Харкнесс, вы ведь там были?
- Откуда мне знать, что думает Аллейн, - быстро ответил доктор.
- А где этот надутый старый индюк, этот полковник? Куда это он вдруг пропал? - спросил Гантри. - Впрочем, Дикки, извини, он ведь твой друг, да?
- Он… да, - ответил Ричард, помолчав. - Думаю, он с Аллейном.
- Надеюсь, - холодно заметил Маршант, - не под арестом?
- Полагаю, нет, - ответил Ричард. Повернувшись к Маршанту спиной, он сел на диван рядом с Анелидой.
- О господи! - вздохнул Берти. - Какой мучительный длинный-длинный день. И как мне, непонятно от чего, страшно. Ну, ничего. Надо держаться.
Послышался звук открывающейся двери. Все посмотрели на кожаную ширму. Из-за нее вышла Флоренс.