- Да как же так! С одной из этих двух рыб, судя по имеющимся показаниям, имели дело следующие люди: мистер Финн, миссис Картаретт и сам полковник. Мистер Финн поймал Старушенцию. По словам миссис Картаретт, она пыталась отобрать форель у Томазины Твитчетт. Полковник держал в руках собственную добычу и отказался прикасаться к Старушенции. Тряпка леди Лакландер, на которой сохранились следы чешуи обеих рыб, показывает, что кто-то - как мы думаем, убийца - держал в руках и ту и другую рыбу. Далее. Исследование маленьких пятнышек крови показывает, что острие сиденья-трости было вытерто тряпкой после того, как его воткнули в землю, чтобы убрать следы крови. Следовательно, если бы нам удалось с помощью микроскопа обнаружить чешую обеих рыб на чьей-то одежде, ее владелец и оказался бы убийцей полковника Картаретта. В это, - сказал Аллейн, - мы верили раньше.
- Раньше? - быстро переспросил Марк, и Фокс, который до того изучал викторианскую гравюру с жанровой охотничьей сценкой, перевел внимательный взгляд на своего начальника.
- Да, раньше, - кивнул Аллейн. - Я только что говорил по телефону с сотрудником министерства внутренних дел, который производит вскрытие Именно от него я узнал детали экспертизы, связанные с чешуей. Он сказал мне, что на одежде следы обеих рыб одновременно не обнаружены.
Лицо Джорджа Лакландера приобрело обычную багровую окраску.
- Говорил же я с самого начала, - закричал он, - что это дело рук какого-то бродяги. Хотя какого черта вам понадобилось… - Он остановился в поисках более или менее вежливого выражения. - Какого черта вам понадобилось так морочить нам головы…
Аллейн, подняв руку, остановил его.
- Ну? - взревел Лакландер. - Что еще? В чем дело, черт возьми? Извини, мама!
- Не будь ослом, Джордж, - механически произнесла леди Лакландер.
- Повторю вам в точности то, - сказал Аллейн, - что обнаружил эксперт. Он нашел следы чешуи там, где мы и ожидали: на ладонях полковника и на его манжетах, на куртке и бриджах мистера Финна, а также как и предуведомила нас миссис Картаретт, на ее юбке. Первый из этих следов принадлежит образцу Б, а два других - образцу А. Да? - обернулся Аллейн к Марку, который хотел что-то сказать, но остановился на полуслове.
- Ничего, - сказал Марк. - Я… нет-нет, продолжайте.
- Я почти что кончил. Я уже сказал, что, по нашему мнению, первый удар был нанесен клюшкой для гольфа, вероятно, длинной клюшкой. Могу к этому добавить, что пока ни на одной из клюшек следы крови не обнаружены. Правда, все они тщательно вытерты.
- Естественно, - кивнул Джордж. - Слуга всегда вытирает мои клюшки.
- Но вот с обувью, - продолжал Аллейн, - дело обстоит иначе. Обувь тоже была хорошо вычищена. Однако имеется кое-какая положительная информация относительно одной, правой, туфли для гольфа. Эксперт уверен, что именно подбитый гвоздиком каблук этой туфли оставил след на рыбе, пойманной полковником.
- Вранье! - рявкнул Джордж Лакландер. - Кого вы обвиняете? Чьи это туфли?
- Это ручная работа. Четвертый размер. Изготовлены, я думаю, не меньше десяти лет назад. Сделаны они старым искусником - немыслимо дорогим сапожником из "Берлингтон Аркейд". Это ваши туфли, леди Лакландер.
Лицо ее слишком расплылось от жира, чтобы что-нибудь выразить. Казалось, она просто задумчиво смотрит на Аллейна. Сильно побледнев, леди Лакландер осталась сидеть как сидела и только произнесла:
- Джордж, пора сказать правду!
- Я так и надеялся, - проговорил Аллейн, - что вы придете к этому выводу.
3
- Что вы имеете в виду? - повторила сестра Кеттл и, всмотревшись в лицо Китти, вскрикнула: - Нет! Лучше молчите!
Но Китти уже начала говорить.
- В их мире, - сказала она, - каждый стоит сам за себя, да, впрочем, и другие люди такие же. Может быть, Джордж Лакландер и мечтает обращаться со мной как с дрессированной обезьянкой, да ничего у него не получится! Тоже мне фамильное достоинство! Слушайте! Вы знаете, что он заставил меня сделать? Взломал письменный стол Мориса, потому что Мори должен был опубликовать что-то насчет старого Лакландера, а Джордж сперва хотел узнать что. Когда в столе ничего не нашлось, он попросил меня проверить, не спрятана ли рукопись на теле. Это меня-то! А когда я отказалась, как вы думаете, что он сказал?
- Не знаю. Не говорите мне этого!
- Обязательно скажу. Вот послушайте, и посмотрим, как вам это понравится. И это после всех ухаживаний! После уроков гольфа!
В горле у нее что-то странно булькнуло, и она в недоумении посмотрела на сестру Кеттл.
- После уроков гольфа! - повторила она. - Так что же он делает? Этим утром он приехал ко мне на машине и говорит: он, мол, думает, что нам лучше пореже видеться.
За этим последовал поток эпитетов, которые сестра Кеттл сочла непечатными.
- Вот вам и Джордж Лакландер, - подытожила Китти Картаретт.
- Вы злая, - произнесла сестра Кеттл. - Я запрещаю вам так о нем говорить. Может быть, сэр Джордж и наглупил, но ведь он был влюблен. Вы, как говорится, женщина видная, а он вдовец. Я всегда говорю, что у каждого джентльмена такая пора наступает… Но это так, между прочим. Я что хочу сказать: если он и наглупил, то это вы его завлекли, - пустилась сестра Кеттл в свои обычные поучения. - Вы заманили нашего дорогого полковника, но вам этого показалось Мало, и вы расставили сети для бедного сэра Джорджа. Вам безразличны те, кому вы разбиваете сердца, вам ничего не стоит сделать человека несчастным. Я вашу породу знаю. Вы женщина непутевая. Совсем непутевая. Я бы нисколько не удивилась, если бы узнала, что вы повинны в этой трагедии. Ни капельки бы не удивилась!
- Да вы к чему это клоните? - прошептала Китти, откинувшись на своем стуле и глядя в глаза сестре Кеттл. - Носится тут со своим бедняжкой сэром Джорджем! Да вы знаете, что я думаю об этом вашем сэре Джордже? Я думаю, что это он убил вашего дорогого полковника, мисс Кеттл!
Сестра Кеттл вскочила на ноги, повалив тяжелое кресло. Зазвенели чашки, и молочник опрокинулся на колени Китти Картаретт.
- Как вы смеете! - закричала сестра Кеттл. - Вы злая! Злая! Злая!
Она услышала собственный пронзительный крик и, несмотря на возмущение, вспомнила правило, которым всегда руководствовалась: никогда не повышать голоса. Поэтому сестра Кеттл, хотя ей и легче было бы продолжать кричать, умудрилась овладеть собой. Зазвучали совершенно заурядные слова, здесь неуместные, - косясь на сестру Кеттл, им внимала Китти.
- Советую вам, - дрожащим голосом произнесла сестра Кеттл, - сперва подумать, а потом говорить. Из-за таких вот слов, как ваши, у вас могут быть большие неприятности.
Сестра Кеттл искусственно засмеялась.
- Джордж Лакландер убил полковника! - повторила она, но голос ее предательски дрогнул. - Что за идея! Все это было бы смешно, если бы не звучало так ужасно! Чем же он его убил, позвольте спросить? И как?
Китти тоже вскочила на ноги. Разлитое молоко струйкой стекало с ее юбки на пол. Она была вне себя от ярости.
- Как? - заикаясь, повторила она. - Сейчас узнаете, как и чем. Он убил его клюшкой для гольфа и сиденьем-тростью своей мамаши. Так-то вот. Шваркнул по его лысой голове, как по мячу. Или по яйцу. Тут и целиться особо не надо…
Китти с шумом глотнула воздух. Ее взгляд был направлен не на Кеттл, а на что-то за спиной у медсестры. Лицо Китти исказилось и застыло от ужаса, мышцы напряглись. Она вглядывалась в конец сада, в направлении рощицы.
Сестра Кеттл обернулась.
День был в самом разгаре, и мужские фигуры, показавшиеся из рощи, отбрасывали на лужайку длинные тени, почти доходившие до террасы. Минуту Китти и Аллейн смотрели друг на друга, потом он подошел ближе. В руках у него были старомодные маленькие башмачки с каблуками, подбитыми гвоздиками.
- Миссис Картаретт, - сказал Аллейн, - я хочу спросить вас, не давал ли вам сэр Джордж Лакландер, когда вы играли с ним в гольф, этих вот башмачков, принадлежащих его матери. Но прежде чем вы ответите, должен предупредить вас…
Однако сестра Кеттл не услышала обычного полицейского предупреждения. Она вглядывалась в лицо Китти Картаретт и читала на нем признание вины. И под влиянием этого страшного лица негодование сестры Кеттл улетучилось и сменилось, как и положено медицинской сестре, сдержанным, холодным и, увы, совершенно бесполезным сочувствием.
Глава двенадцатая
ЭПИЛОГ
1
- Джордж, - сказала своему сыну леди Лакландер, - если не возражаешь, придется нам выяснить все до конца. Нам нечего таиться от Марка и… - она указала своей пухлой ручкой на фигуру, одиноко ютящуюся на другом конце комнаты в кресле, - и от Октавиуса. Все равно все всплывет на поверхность. А пока, в своем кругу, мы должны разобраться сами. Хватит играть в прятки.
Посмотрев на нее, Джордж проворчал:
- Хорошо, мама.
- Я, конечно, знала, - продолжала леди Лакландер, - что ты со слоновьей грацией принялся увиваться за этой несчастной. Я опасалась, что ты по глупости разболтал ей все о мемуарах твоего отца и о седьмой главе. Теперь я хотела бы понять, в какой мере твои заигрывания способствовали тому, что она сделала.
- О Боже! - сказал Джордж. - Откуда я знаю?
- Она хотела выйти за тебя замуж, Джордж? Ты выражал ей сожаления, что она не свободна?
- Да, - признал Джордж, страдальчески поглядел на мать и добавил: - Но она ведь не была свободна. Так что это ничего не меняло.
Леди Лакландер по своему обыкновению фыркнула, но менее решительно, чем всегда.
- А как насчет мемуаров? Что ты о них ей говорил?
- Я только рассказал ей насчет этой несчастной седьмой главы. Намекнул ей, что, если Морис станет с ней советоваться, она могла бы замолвить за нас словечко. И потом… когда это но сработало… я… я сказал… что если он опубликует мемуары, то отношения между нашими семьями станут такими натянутыми, что мы… э…
- Ладно. Я поняла. Продолжай.
- О том, что Морис взял с собой экземпляр седьмой главы, она узнала, когда он вышел из дому. Она сказала мне об этом… позже… сегодня утром. Сказала, что полицию спрашивать об этом не может, но знает, что он взял рукопись с собой.
Леди Лакландер пошевелилась. Мистер Финн кашлянул.
- В чем дело, Окки? - спросила она.
Мистер Финн, вызванный к Лакландерам по телефону и теперь необычно спокойный, проговорил:
- Дорогая леди Лакландер, могу только повторить то, что уже говорил вам: если бы вы доверились мне, как, надо признать, поступил Картаретт, вам нечего было бы беспокоиться из-за седьмой главы.
- Вы вели себя благородно, Окки.
- Нет-нет, - покачал он головой, - ну что вы!
- Да, благородно! Нам должно быть стыдно перед вами. Продолжай, Джордж.
- Да я вроде бы обо всем рассказал. Только…
- Ответь мне вот на какой вопрос, Джордж: ты ее подозревал?
Прикрыв глаза своей уже покрытой старческими пятнами рукой, Джордж ответил:
- Не знаю, мама. Сначала - нет. И вчера вечером - тоже нет. Но сегодня утром начал подозревать. Она ведь пришла сама. Марк отправился к Розе Я спустился в холл и увидел ее. Мне это показалось странным. Непонятно было, что она здесь делает.
- Как объяснил нам Рори, она прятала мои туфли, которые ты дал ей без моего разрешения, в нижнюю кладовую, - мрачно проговорила леди Лакландер.
- Ничего не могу понять - неожиданно вмешался мистер Финн.
- И не удивительно, Окки, - ответила леди Лакландер и рассказала ему историю со своими туфлями. - Она, конечно, понимала, что от них надо избавиться. Я эти туфли обычно надеваю, когда иду на этюды, если только у меня не разыгралась подагра, а служанка, дурочка, упаковала их со всеми остальными вещами. Продолжай, Джордж.
- Позже, когда Аллейн ушел, а вы отправились в дом, я поговорил с ней. Она как-то изменилась, - сказал бедолага Джордж. - Говорить с ней было тяжело. Она вроде как намекала… нет, не то что намекала…
- Постарайся яснее высказывать свои мысли. Она намекала, что скоро твои ухаживания будут вознаграждены?
- Э… э…
- А потом?
- Ну, я вроде как растерялся. Не помню, что я ей ответил. А она… вот уж это был ужас, она стала… как бы это поточнее сказать… угрожать, что ли…
- Пусть будет "угрожать", - сказала леди Лакландер.
- …что, если полиция отыщет седьмую главу, то решат, что я… что мы… что…
- Понятно, Джордж. Что у нас есть мотив для убийства.
- Прямо ужас какой-то! Ну, я ей ответил, что, пожалуй, лучше нам больше не видеться. Почувствовал, что не могу на нее больше смотреть Вот и все, мама, честное слово! Честное слово, Октавиус!
- Да-да, - закивали они. - Успокойся, Джордж.
- И вот так я ей ответил, а она глядит на меня… - сказал Джордж с неожиданным воодушевлением, - глядит на меня, прямо как удав!
- Ну, а ты, мой мальчик, - вставила леди Лакландер, - конечно же, смотрел на нее как кролик.
- Боюсь, что так, - с редкой для него иронией ответил Джордж.
- Ты, разумеется, вел себя скверно, - с горечью произнесла его мать - Ты пренебрег всем тем, чем мы дорожим. Так же, как и несчастный Морис, только он зашел еще дальше Ты позволил бессовестной потаскушке поверить, что, если она овдовеет, ты на ней женишься. Ты бы, разумеется, надоел ей еще пуще покойного Мориса, но - Окки, надеюсь, не рассердится - твой титул, деньги и Нанспардон были бы достаточным возмещением этого ущерба. Впрочем, может, ты ей и нравился, Джордж, - добавила леди Лакландер. - В тебе как-никак есть какое-то примитивное обаяние.
Минуту-другую леди Лакландер взирала на своего умирающего от стыда сына, а потом сказала:
- А вывод один - я говорила об этом нашей Кеттл всего несколько дней назад мы не можем себе позволить терять лицо, Джордж. Мы должны придерживаться существующих норм и не можем поступиться принципами. Будем надеяться, что Марк и Роза расставят все по своим местам.
Она обернулась к мистеру Финну.
- Если и есть что-нибудь хорошее в этом жутком деле, Окки, - сказала она, - так это то, что вы после стольких лет наконец перешли на другой берег Чайна и посетили Нанспардон. Бог свидетель - у нас не было права на это рассчитывать. Мы не можем возместить вам ущерб, Окки. На это нам надеяться не приходится. Тут ничего не попишешь. Так что дело, как говорится, за вами.
Она протянула ему руку, и мистер Финн, чуть замешкавшись, пожал ее.
2
- Понимаете, Олифант, - объяснял Аллейн с присущей ему скромностью, - с самого начала эта история была связана с тем, что все вы говорили мне о полковнике Он был чрезвычайно щепетильным человеком. Ужасно церемонным, как сказал мне главный констебль, и чертовски вежливым, особенно с людьми, которые ему не нравились, и с теми, с кем он был в ссоре. Полковник поссорился с Лакландерами. Невозможно было себе представить, что он останется сидеть на корточках и будет возиться с рыбой, если в ялике перед ним предстанет Джордж Лакландер или его матушка. Или Финн, с которым полковник разругался вдрызг. Кроме того, как указали мне вы с Гриппером, первая рана была получена в результате удара, нанесенного так, как это делают горняки, когда бьют по выросту из скальной породы, находящемуся на уровне нижней подачи. Или, добавим, как игроки в гольф. Кроме того, можно было предположить, что убийца хорошо знаком и с яликом, и с течениями Чайна и что ялик, попав в заводь, не будет виден из-за деревьев. Если помните, в ялике мы нашли желтую заколку миссис Картаретт, рядом - несколько окурков, и на некоторых из них, были следы губной помады.
- Ну, это с ее стороны, выходит, небрежность, - сказал сержант Олифант.
- Точно. Когда я спустился вниз по течению в ялике, заплыл в заводь и увидел, как были сбиты головки маргариток, я мысленно увидел фигуру, стоящую в лодке и лениво помахивающую клюшкой для гольфа: этого человека полковник знал настолько хорошо, что, взглянув на него и поздоровавшись, он продолжал срезать траву, чтобы обернуть рыбу. Может быть, по просьбе Джорджа Лакландера, миссис Картаретт предложила мужу утаить альтернативный вариант седьмой главы, а тот отказался. А может, Лакландер, увлекшись не на шутку, сказал ей, что, если она будет свободна, он женится на ней. А может быть, злоба и раздражение мгновенно овладели ее жестокой душонкой и толкнули ее руки на действие Вот перед ней лысая голова - многократно увеличенный мячик, по которому она уже не раз била под руководством влюбленного Лакландера. И, сбив несколько маргариток, она размахнулась как следует, и через мгновение ее муж уже лежал на берегу с вмятиной от клюшки на виске. В этот момент она превратилась в преступницу, стремящуюся справиться с паникой и готовую на все, чтобы скрыть улики. Вмятину от клюшки она полностью уничтожает, проделав кошмарный трюк с сиденьем-тростью, замеченным ею по дороге с холма. Она наступает на рыбу, пойманную полковником, и на чешуе остается след ее подбитого гвоздиками каблука. Она хватает форель, не знает, как от нее избавиться, но тут видит кошку мистера Финна. Нетрудно представить себе, как она ждет, станет ли кошка есть, и какое облегчение испытывает, когда Томазина принимается за еду. Старушенцию преступница заметила на мосту. Без сомнения, она слышала ссору Финна с полковником, по крайней мере - их громкие крики. Может быть, Старушенция сыграет роль ложной улики? Она кладет рыбу рядом с телом, но пока она несет форель с моста, юбка успевает запачкаться. Потом она возвращает на место сиденье-трость. Тряпка для вытирания кистей сложена и заткнута за лямку рюкзака леди Лакландер. Руки у Китти Картаретт в рыбе. Она вытирает руки этой тряпкой. Потом, уже собираясь воткнуть сиденье-трость в землю, она замечает - скорее всего, у острия - страшные следы того, как была использована трость. В ярости она обтирает острие той же тряпкой, которая и без того вся в пятнах краски. Разумеется, она собирается сложить тряпку и вернуть ее на место, но тут слышит шаги доктора Лакландера, а может быть, и видит его. Она. бросает тряпку и прячется. Когда она выбирается из укрытия, обнаруживается, что доктор все унес с собой.
Аллейн помолчал и потер переносицу.
- Интересно, - сказал он, - пришло ли ей в голову, что так можно бросить тень на леди Лакландер. Хотел бы я знать, когда она вспомнила о том, что и туфли леди Лакландер - на ней.
Он окинул взглядом Фокса, Олифанта и внимательно слушающего Гриппера.
- Придя домой, - продолжал Аллейн, - она, конечно же, немедленно приняла ванну и переоделась. Свою твидовую юбку она отложила, чтобы отдать в чистку. Обратив особенное внимание на каблуки, она вычистила туфли леди Лакландер. Думаю, что каблук волновал ее больше всего. Она догадалась, что Лакландер, когда брал туфли, не предупредил об этом свою мать. Как мы убедились сегодня, у Китти Картаретт не было подходящей обуви, а нога у нее меньше, чем у мисс Розы. Утром она села в машину, отправилась в Нанспардон, вошла, не позвонив, и положила башмаки в нижний чулан. По-видимому, горничная леди Лакландер решила, что башмаки надевала ее хозяйка, и поэтому упаковала их с остальной одеждой вместо сапог покойного сэра Гарольда, которые в тот день носила старая леди.
- Когда вы попросили всех сдать вам одежду, - вставил Фокс, - миссис Картаретт, разумеется, вспомнила, что ее юбка пропахла рыбой.