- У миссис Стеффинс имеются свои резоны, - промолвил Карвер. - Доналд приятный молодой человек, питающий интерес к моей профессии, но, откровенно говоря, у него ни гроша за душой. Так говорит миссис Стеффинс, а поскольку он изучает право, у меня нет оснований в этом сомневаться. Однако я взял за правило никогда не вмешиваться в споры между женщинами. Какую бы сторону вы ни заняли, каждая из них будет считать, что вы не правы. Я предпочитаю спокойную жизнь… Но какое это имеет отношение к… злосчастной кончине?
- Не знаю. И не люблю, когда свидетель поправляет меня, - огрызнулся Хэдли. - Мне нужны факты. Ладно, давайте пойдем в эту комнату.
Карвер повел их через холл, выказывая намерение задержаться, но Хэдли был неумолим. Гостиная оказалась просторной комнатой с белыми стенными панелями, хепплуайтовскими стульями с изогнутыми спинками и обширным камином, где еще тлели угли. Над каминной полкой висел поблекший эстамп, изображающий мужчину с длинными волосами, обладавшего тем "воздушным" обликом, который художники XVII века умели придавать толстякам. Внизу и по бокам портрета тянулась надпись: "У. Боуйер, эсквайр, чьими усилиями была основана Королевская компания часовщиков в 1631 г. от Р.Х.". Вдоль окон в стеклянных контейнерах были выставлены странные предметы. Один представлял собой бесцветную металлическую раковину, похожую на чашу, с дырой в центре; другой - высокую консоль, где с одной стороны находилась лампа с плавающим фитилем, а напротив - стеклянный цилиндр с табличкой, на которой были высечены римские цифры от 3 до 12 и от 12 до 8; наконец, массивные открытые часы, где за циферблатом с единственной стрелкой висел полый медный цилиндр на цепочке, а на самом циферблате было выгравировано: "Джон Бэнкс из города Честера, 1862 г. от Р.Х". Покуда Хэдли устраивался за столом, бросив на него портфель, доктор Фелл приковылял к экспонатам и присвистнул:
- У него здесь настоящие раритеты, Хэдли. Удивительно, что Гилдхолл их не прикарманил. Это вехи в развитии клепсидры - водяных часов. Первые часы с маятником были сооружены в Англии только в 1640 году. А эта чаша, если я не ошибаюсь, изделие браминов, более древнее, чем христианская цивилизация. Оно работало… - Он повернулся и агрессивно добавил: - Не говорите, что я просто читаю лекцию. Надеюсь, вы заметили, что бедный Эймс был заколот стрелкой от часов? Неужели нет?
Хэдли, покопавшись в портфеле, швырнул на стол два конверта.
- Так вот что это было! А я не мог понять… Часовая стрелка! Это просто фантастика! Кому когда-нибудь приходило в голову использовать ее в качестве орудия убийства?
- Нашему убийце пришло, - отозвался доктор Фелл. - Вот почему это меня пугает. Вы абсолютно правы. Обычный человек, впадая в ярость, едва ли подумает о том, чтобы выдернуть стрелку часов и воспользоваться ею как кинжалом. Но кто-то в этом доме посмотрел на часы, которые Карвер изготовил для своего друга… - Он быстро рассказал Хэдли о краже. - Кто-то, обладающий дьявольским воображением, увидел в этом символ времени, приближающего к могиле. Есть что-то чудовищное в самой мысли, что он смотрел на предмет, образцы которого видел ежедневно дюжину раз, видя и нем не напоминание об обеде, часе закрытия пабов или визите к дантисту, а только тонкий стальной стержень длиной менее десяти дюймов с острым, как у стрелы, наконечником! и рукояткой как у кинжала.
- Наконец-то вы в своей стихии, - Хэдли задумчиво постучал по столу костяшками пальцев. - Вы говорите "он". Здесь у меня последние рапорты Эймса и вся информация, которую я смог получить об убийстве в универмаге. Я думал…
- О женщине? Разумеется. Это наша цель. Я использую местоимение "он" для удобства - скорее следовало бы говорить "это", как поступил наш молодой парень с крыши - повторяю: он будет нашим главным свидетелем, - сказав: "Это выглянуло из-за угла трубы. На руках у него была позолота".
- Но это звучит как описание настоящих часов, - запротестовал Хэдли. - Должно быть, парень бредил, и в голове у него все перепуталось. Надеюсь, вы не пытаетесь убедить меня, что часы - человеческое существо, которое может ходить по крыше?
- Интересно… - пробормотал доктор Фелл, словно его осенила идея. - Нет, не фыркайте. Мы пытаемся разобраться в деятельности извращенного ума и не продвинемся дальше, пока не узнаем, что он имел в виду, используя подобное оружие. В этом должен быть какой-то смысл, черт возьми?.. Человеческое существо? Послушайте, разве вам никогда не приходило в голову, что в беллетристике и поэзии, даже в повседневной жизни, часы - единственный неодушевленный предмет, которому приписывают человеческие свойства, считая это само собой разумеющимся? Разве часы в литературе не обладают "голосом" и даже человеческой речью? Они произносят считалки, расчищают дорогу для призраков и обвиняют в убийстве; они являются основой всех ярких сценических эффектов, вестником рока и воздаяния. Если бы не было часов, что стало бы со страшными историями, которыми так богата литература? И я докажу это вам. Существует одна вещь, vide кино, которая вызывает смех в любое время, - часы с кукушкой. Стоит только маленькой птичке выскочить и закуковать, как публика впадает в бурное веселье. Почему? Потому что это пародия на то, что мы воспринимаем всерьез, - на время и часы. Если вы вообразите эффект, производимый на читателя призраком Марли, который говорит Скруджу: "Ожидайте первого из трех духов, когда кукушка прокукует один раз", то получите хотя бы слабое представление о смысле моих слов.
- Очень любопытно, - без особого энтузиазма промолвил Хэдли. - Но я не могу избавиться от желания услышать, что произошло здесь этой ночью, дабы иметь возможность сформировать собственные теории. Эта метафизика, возможно, очень хороша, но…
Доктор Фелл достал свой древний портсигар.
- Хотите доказательств, что я не порю чушь, верно? - спокойно спросил он. - Превосходно. Почему с этих часов не украли обе стрелки?
Пальцы Хэдли стиснули подлокотники стула.
- Ну-ну, успокойтесь! Я не намекаю на продолжение серии закалываний. Но позвольте задать еще один вопрос. Вероятно, вы в своей жизни ничего не видели более часто, чем часы, и все же мне интересно, сможете ли вы, не глядя на них, ответить: какая стрелка расположена сверху - длинная минутная или короткая часовая?
- Ну… - После паузы Хэдли что-то проворчал и полез за своими часами. - Хм… Длинная сверху - во всяком случае, на этих часах. Черт побери, так и должно быть! Это подсказывает здравый смысл. Ведь она гораздо чаще описывает круг - то есть проходит куда большее расстояние. Ну и что из того?
- Действительно, минутная стрелка находится сверху. И, - нахмурившись, продолжал доктор Фелл, - Эймс был заколот минутной стрелкой. Еще один факт: если вы когда-нибудь в детстве проводили досуг, разбирая часы в гостиной вашего отца, чтобы проверить, удастся ли вам заставить их пробить тринадцать, то вы должны знать, что отделить стрелку от циферблата чертовски трудно… Предположительно убийца Эймса нуждался только в минутной стрелке. Он мог снять ее, не повреждая другую. Зачем же ему понадобилось тратить время и силы - а имея дела с такими часами, сил нужно немало, - отделяя другую стрелку? Не могу поверить, что это было инстинктивное стремление к аккуратности. Тогда какова цель?
- Еще одно орудие преступления?
Доктор Фелл покачал головой:
- В том-то и беда, что это невозможно, иначе все дело было бы понятным. На вид минутная стрелка имеет в длину около девяти дюймов. Следовательно, если руководствоваться обычными пропорциями, часовая стрелка не могла быть настолько длинной, чтобы служить оружием. Если бы ее сжал кулак обычного размера, снаружи оставались бы максимум полтора дюйма стали. Этим никак нельзя причинить серьезный вред, тем более что наконечник не имеет режущего края. Тогда зачем нужно было красть маленькую стрелку?
Он сунул в рот сигару и передал портсигар Хэдли и Мелсону, потом сломал несколько спичек, пытаясь зажечь огонь. Хэдли с раздражением вытащил из одного из конвертов сложенный лист бумаги.
- И это не самая сложная загадка, - продолжал доктор Фелл. - Труднее всего разобраться в поведении джентльменов по фамилии Боском и Стэнли. Я как раз собирался спросить вас об этом. Надеюсь, вы помните Питера Стэн… В чем дело?
Хэдли издал возглас удовлетворения.
- Всего лишь в факте! В первой строчке этого рапорта. Три слова Эймса говорят больше, чем шесть глав в донесениях других людей, которых я мог бы упомянуть. Вы в состоянии понять это?
"В дополнение к моему рапорту от 1 сентября могу заявить с достаточной уверенностью, что женщина, которая убила Эвана Томаса Мэндерса, дежурного администратора в универмаге "Гэмбридж", 27 августа, проживает в доме № 16 на Линкольнс-Инн-Филдс…"
Глава 6
ДОКЛАДЫВАЕТ ИНСПЕКТОР ЭЙМС
- Продолжайте, - сказал доктор Фелл, когда Хэдли внезапно остановился. - Что там еще?
Хэдли пробежал глазами короткий, аккуратно написанный текст, потом сбросил шляпу и расстегнул пальто.
- Черт бы побрал этого пария с его недомолвками! - с досадой воскликнул он. - Ни единого конкретного указания - разве только что-то имеется в предыдущем рапорте. Он никогда не сообщал ничего определенного, пока не был готов требовать ордер на арест, с тех пор как Стэнли едва не присвоил себе всю славу в деле Хоупа-Хейстингса… - Внезапно Хэдли поднял взгляд. - Или в ушах у меня такая же путаница, как в голове, или я слышал, как вы упомянули фамилию, похожую на Стэнли?
- Вы действительно это слышали.
- Но это не…
- Это Питер Стэнли, который занимал вашу должность лет двенадцать-тринадцать тому назад. Сейчас он наверху. Об этом я и хотел вас спросить. Я смутно припоминаю, что он ушел в отставку, но не знаю подробностей.
Хэдли уставился в камин.
- Он "ушел в отставку", потому что застрелил безоружного человека, не оказывавшего сопротивления при аресте. А также потому что ускорил арест, дабы заработать себе очки, когда бедняга Эймс еще не выяснил все детали. В суматохе я получил повышение во время реорганизации в 1919 году, когда создавалась "Большая четверка". Стэнли был не так уж виноват. Во время войны он попал на фронт, нервы у него были ни к черту, и ему не следовало доверять ничего, кроме пистолета с пистонами. Вот почему ему позволили "уйти в отставку". Но он всадил четыре пули в голову старика Хоупа, который растратил деньги в банке и был робок как кролик… - Хэдли неловко пошевелился на стуле. - Мне это не нравится, Фелл. Совсем не нравится. Почему вы не сказали мне, что Стэнли в этом замешан? Если газеты до этого докопаются, это… ну, скверно отразится на репутации столичной полиции. Что касается Стэнли… - Он умолк, слегка прищурившись.
- В данный момент, дружище, у вас есть более важные заботы. Что сообщает Эймс в рапорте?
Хэдли с усилием оторвался от своих мыслей.
- Проклятие! Надо же было случиться такому за месяц до моего ухода на пенсию!.. Так на чем я остановился? Ага, вот! Осталось немного: "В дополнение к моему рапорту от 1 сентября могу заявить с достаточной уверенностью, что женщина, которая убила Эвана Томаса Мэндерса, дежурного администратора в универмаге "Гэмбридж", 27 августа, проживает в доме № 16 на Линкольнс-Инн-Филдс. Руководствуясь полученной анонимно информацией, как указано в рапорте от 1 сентября…"
- Он у вас имеется?
- Да. Но погодите, "…я снял комнату в доме № 21 на Портсмут-стрит, возле Линкольнс-Инн-Филдс, соседнем с таверной "Герцогиня Портсмутская", под видом опустившегося бывшего часовщика со слабостью к спиртному. Частный бар этой таверны посещают все мужчины и одна из женщин, живущие на Линкольнс-Инн-Филдс, 16, а в общий бар заходят еще две…"
Кстати, - прервал чтение Хэдли, - сколько женщин живет в этом доме?
- Пять. Троих вы уже видели. - Доктор Фелл кратко описал обитателей дома. - Две другие - миссис Горсон, экономка, которой руководит мадам Стеффинс, и горничная, чье имя пока неизвестно. Бьюсь об заклад, что они и есть "еще две". Было бы интересно выяснить, которая из трех остальных наведывается в частный бар. Я знаю "Герцогиню Портсмутскую". Местечко занюханное, но со своеобразной атмосферой… Ну?
- "Два дня назад (2 сентября) мой до тех пор анонимный информатор нанес мне визит в моей комнате, продемонстрировав знание того, кто я и как там оказался. (Должен просить разрешения пока воздержаться от описания подробностей.) Каков бы ни был его мотив, информатор предложил дальнейшее сотрудничество. Он утверждал, что видел в распоряжении некой женщины два предмета, числящихся среди украденных в универмаге (полный список см. в рапорте от 28 августа). Эти предметы: платиновый браслет, инкрустированный бирюзой, стоимостью в 15 фунтов и часы начала XVIII века в золотом корпусе с надписью "Изготовлено Томасом Нифтоном в Лотербери, Лондон", выставленные на подносе в универмаге "Гэмбридж" и предоставленные на время Дж. Карвером. Информатор также заявил, что видел вечером 27 августа, как эта женщина сжигала в камине пару коричневых лайковых перчаток, испачканных кровью…"
- Ну и ну! - воскликнул доктор Фелл.
- Да. Похоже, здесь собралась скверная компания, - проворчал Хэдли. - Кто-то очень старается отправить кого-то на виселицу, заключая при этом секретный и загадочный пакт с полицейским офицером. Впрочем, не вполне загадочный. Читаю дальше: "До сегодняшнего утра мое положение выглядело следующим образом. Информатор соглашался подтвердить в суде вышеупомянутые заявления, но отказывался выдвинуть обвинение, которое позволило бы нам требовать ордер на арест, опасаясь, что улики будут уничтожены. Он заявил, что во всем касающемся ареста ответственность должна лежать на нас…"
Умная леди, - заметил Хэдли, - или джентльмен. Я знавал многих стукачей-любителей - они самые гнусные дьяволы из всех двуногих. А может, все это ловушка? Сомневаюсь.
"Поэтому я предложил информатору, что мы организуем мое тайное проникновение в дом, где я мог бы обследовать имеющиеся у обвиняемой предметы, дабы предоставить моему начальству достаточно доказательств для выдачи ордера на арест…"
Проклятый дурень! Он не должен был упоминать о своем маневре в рапорте. Теперь это наверняка всплывет, и каждый осел будет орать об этом в газетах в течение полугода. Славный серьезный старина Эймс! А дальше еще хуже:
"…но мой информатор, хотя и согласившись с этой идеей, отказался оказывать активное содействие на том основании, что это может его скомпрометировать. Поэтому я решил проникнуть в дом без посторонней помощи.
Во второй половине дня, перед написанием этого рапорта, судьба облегчила мою задачу. Еще один обитатель дома № 16 на Л.-И.-Ф. (не мой предыдущий информатор), который обещал дать мне поношенную одежду, предложил зайти за ней сегодня вечером. Я завязал с ним знакомство под благовидным предлогом, как и с другими обитателями дома, и, так как мы с ним одного роста, я сказал, что нуждаюсь в подходящей…"
- Это, конечно, Боском, - кивнул доктор Фелл. Он зажег сигару и попыхивал ею с озадаченным видом. - Лично мне, Хэдли, эта идея не нравится. Она выглядит сомнительной. Вероятно, она произвела на Эймса впечатление, но из-за этого Эймс и погиб. Вопрос в том, какой трюк Боском и Стэнли собирались с ним проделать. Это новая запутанная серия следов, идущих бок о бок со следами Джейн-потрошительницы… Нет-нет, Боском не намеревался дарить какому-то нищему одежду. В пабе он бы только обругал и прогнал назойливого попрошайку. Он и Стэнли затеяли какую-то игру. Что дальше?
Хэдли снова пробежал глазами рапорт.
- Это почти все. Эймс пишет, что договорился зайти к своему благодетелю - кем бы тот ни был - поздно вечером. Потом он кратко описывает свои намерения: зайти к Боскому, получить одежду, притвориться уходящим из дома, спрятаться, а затем тайком пробраться в комнату обвиняемой женщины. Эймс уверен, что начальство одобрит это небольшое нарушение правил… какого черта ему понадобилось писать об этом?., и заканчивает: "17.00, четверг 4-го числа сего месяца. Дж. Ф. Эймс"… Бедняга!
Последовало молчание. Хэдли бросил рапорт на стол, заметил, что кромсает на куски сигару, и сделал неудачную попытку ее зажечь.
- Вы абсолютно правы, Фелл. Это звучит сомнительно. Но я не могу определить, где эта сомнительность наиболее очевидна. Может быть, потому, что я недостаточно знаю факты. Поэтому…
- Полагаю, он действительно написал этот рапорт? - задумчиво осведомился доктор Фелл.
- Что? Да, в этом никаких сомнений нет. Помимо его почерка, он лично доставил рапорт. Кроме того, я не хочу, чтобы благодаря моим словам у вас создалось впечатление, будто Эймса было легко одурачить. У него имелись веские основания написать это.
- А чувство юмора у него имелось? - допытывался доктор Фелл. - Он не мог слегка подтасовать факты и поморочить начальству голову, если считал, что делает это с благими намерениями?
Хэдли почесал подбородок.
- Может, и имелось, но Эймсу понадобилось бы незаурядное чувство юмора, чтобы изобрести историю о женщине, сжигающей окровавленные перчатки, только для того, чтобы посмеяться над начальством. Слушайте, вы ведь не сомневаетесь, что Джейн-потрошительница находится в этом доме?
- У меня нет причин в этом сомневаться. Кроме того, нам незачем экономить на подозрениях - в этом доме, безусловно, находится убийца, и один из самых скверных, с какими мне приходилось сталкиваться… Сейчас я расскажу вам, что здесь произошло, и можете сами делать выводы.
Доктор Фелл говорил недолго и сонным голосом, но ничего не упустил. Сигарный дым сгущался в комнате, и Мелсон чувствовал, что его мозг заполняется им. Он пытался сосредоточиться на существенных моментах, которые его озадачивали, чтобы держать их наготове, когда Хэдли будет задавать вопросы. Старший инспектор молча мерил комнату шагами. Когда доктор Фелл махнул рукой и шумно высморкался, указывая, что картина завершена, Хэдли остановился возле контейнеров с часами.
- Да, - согласился он. - Это кое-что проясняет, хотя многое запутывает еще сильнее. Но теперь понятно, почему вы думали, что на крыше был мужчина и что блондинка собиралась встретиться с ним…
Доктор Фелл нахмурился.