Он снова кивнул, не в силах говорить.
- Что именно, не знаете?
- Кажется, имоване.
- Проводка в квартире была в порядке?
- Не знаю. Дом старый, ремонт давно не делали.
- Где были вы?
- Сначала на работе. Потом заехал на Московский вокзал. Узнал расписание поездов. По дороге домой заправил машину.
- Дайте мне номер вашего сотового. Возможно, придется вас еще побеспокоить. Да, вот еще что. Квартира была застрахована?
- Нет.
Наконец все окончилось. Он остался один. Соседи, расходясь, смотрели на него, как на зачумленного. Какой-то обрывок разговора донесся до него. Говорили, что все чудом обошлось. Толстые стены, толстые перекрытия. Кроме Зои, никто не пострадал, разве что соседа, который копался в щите, контузило. Копоть везде, стекла в окнах вылетели от взрыва, да у нижних жильцов потолок немного обвалился.
Ему сказали, что квартира выгорела полностью, но он все-таки поднялся на свой четвертый этаж. Зияющий дверной проем, как черная пасть. Гарь, копоть, удушающий запах пены, лужи воды. Действительно, ничего не осталось.
Илья достал сотовый, позвонил Кириллу и попросил разрешения приехать.
* * *
Отпроситься на похороны Никите не удалось. Начальница вскинула аккуратно выщипанные бровки и удивилась: у вас что, мор какой-то в семье приключился?
Впрочем, не очень-то и хотелось. Точнее, совсем не хотелось.
Света отправилась на кладбище одна. Уже давно стемнело, а она все еще не возвращалась. Никита покормил Машу ужином, прихватил телефон и устроился перед телевизором, время от времени набирая Светин номер. "Абонент временно недоступен", - раз за разом отвечал механический голос. Звонить тестю, который устраивал поминки у себя, не хотелось.
…Узнав о случившемся с теткой, Света сначала истерически расхохоталась, а потом разрыдалась. "Несчастный случай? – снова и снова повторяла она, вытирая слезы. – Теперь это так называется? Ну не верю я в это, не верю!"
Выпив воды и успокоившись, Света без сил опустилась на табуретку и обхватила голову руками. Никита сел рядом, погладил ее по волосам.
- Помяни мои слова! – сквозь пальцы голос звучал глухо и как-то безнадежно. – Этим не кончится.
- А если все-таки несчастный случай? Что тебе отец сказал?
- Да ничего толком не сказал. Несчастный случай? А ты не находишь, что очень уж вовремя несчастный случай? Вероника тоже, между прочим, умерла естественной смертью.
- Знаешь… - Никита задумчиво покусывал кончик спички. – Я сначала никак не мог сообразить, как связать смерть Вероники, покушения на Диму и на меня с одной стороны – и покушение на Евгению с другой. Мне казалось, что это совершенно разные вещи, никак друг с другом не связанные.
- А белая "шестерка"?
- Вот то-то и оно! А потом я просто понял, что не могу сложить два и два. Почему разные-то? Ведь это все внутри семьи, так?
- Ну! – согласилась Света. – И что?
- Давай еще раз подумаем. Вот просто отбросим все, о чем раньше рассуждали. Кому и что выгодно?
- Ой, Кит! – застонала Света. – Опять?
Но Никита с маниакальным упорством выдрал из лежащего на холодильнике блокнота листок и взял карандаш.
- Смерть Вероники выгодна, как мы решили, ее любовнику. От которого она ждала ребенка. Ему же выгодна и наша с Димой смерть, потому что мы, по его мнению, слишком много узнали.
Он принялся рисовать на листке какие-то загадочные кружки, стрелочки и закорючки. Света смотрела на эти художества, скептически надув губы.
- Смерть Евгении была бы выгодна, в первую очередь, Зое, Валерию и твоему отцу. Во вторую – Илье и Виктории. С известной натяжкой – Марине и Алексею.
- Ага, и нам с тобой тоже.
- Перестань! – рассердился Никита.
- Не перестану! Потому что смерть тети Зои выгодна абсолютно всем. Теперь папа и дядя Валера в любом случае получат ее долю наследства. А если убрать еще и их, то не будет никакого иска, а значит, все получат свое по завещанию.
- В таком случае, я знаю точно, кому смерть Зои точно не выгодна. Илье. Он-то все потерял.
- Согласна, - кивнула Света. – Тогда, если наложить одно на другое и на третье, то выходит, что любовником Вероники мог быть только дядя Валера или Леша. Или… - тут она крепко закусила губу. – Или папа.
- А если все-таки взрыв – это несчастный случай? – упрямо повторял Никита…
Хлопнула дверь, Света, даже не сняв плащ и туфли, вошла в комнату, не обращая внимания на мокрые следы, которые оставляла на паркете – на улице, похоже, начался дождь.
- Ты чего так долго? – спросил Никита, но тут же осекся. – Ты что, напилась?
Лицо Светы горело, глаза странно блестели, руки мелко дрожали. Она буквально рухнула в кресло, стряхнула с ног мокрые туфли, бросила куда-то в угол сумку.
- Да нет, не особенно, - Света зажмурилась и встряхнула головой. – Зато папа набрался! И Илья тоже. Ну, папа понятно, хоть они с тетей Зоей и не очень ладили, все-таки близнецы, никуда от этого не денешься. А вот Илья пьет, не просыхая, уже третий день, с того самого момента, как к отцу пришел.
- Так это тоже понятно. Во-первых, жена погибла, во-вторых, все имущество погибло. И денег теперь не видать.
- Да ты послушай! – нетерпеливо перебила Света. – Вот пил он так, пил, а потом и рассказал папе кое-что. А папа сегодня пил, пил, а потом и рассказал это кое-что мне.
- Ну что, говори!
- А то, - тут Света привстала, сняла плащ и снова упала в кресло, - что Илью, похоже, просто выманили из дома. Виктория ему послала на трубку сообщение, чтобы он приехал вечером к Московскому вокзалу. Он и приехал. И она приехала. Они там долго выясняли отношения и в конце концов разругались вусмерть. Илья поехал домой, а там…
- Виктория? – удивленно переспросил Никита. – Как-то это все странно.
- Почему?
- Не знаю. Она-то на чьей стороне играет? На стороне мужа? Против Ильи?
Света неопределенно дернула плечом.
- Я совершенно запуталась. Черт, как бы я хотела, чтобы ничего этого не было. Вообще ничего.
- И наследства?
- И наследства в первую очередь. И вообще – всей этой чумовой семейки. Лучше бы папа был детдомовским сиротой. Видишь ли, у меня никогда не было желания начертить свое родословное древо, повесить его на стену и отчаянно гордиться предками. – Стащив через голову свитер, она деловито поинтересовалась: - Что делать-то будем?
Никита не ответил.
Дело в том, что ему уже не хотелось делать ничего. Абсолютно ничего. Та решимость незаметно испарилась. "Может, обойдется?" – тоскливо и малодушно уговаривал он себя. Никите-трусу возражал Никита здравомыслящий. Если уж некто затеял такую хитроумную и сложную комбинацию, доказывал он, то просто так не остановится. Нельзя все так просто бросить, если жизнь хоть немного дорога. Надо и о Свете с Машей подумать. Можно подумать, очень приятно постоянно озираться по сторонам и со всех сторон ждать смертельной опасности.
Да-да, соглашался Никита-трус и… продолжал ждать развития событий. Мало того, читая утреннее и вечернее правило, он еще и Бога просил избавить его от свалившейся напасти.
* * *
- Да не вопи ты, сделай милость! – поморщился Никита. – Сейчас трубка лопнет. Не пойму, что ты от меня хочешь?
- Кит, ты там что, спишь, что ли? – возмутилась Света. – Я уже пять минут объясняю. Дядя Валера уехал в Москву, Викина мать тоже куда-то запропастилась. Вика позвонила и попросила три вечера подержать у нас Артура. Они с Машкой хорошо ладят.
- И что?
- Да то! Короче, когда Виктория приедет после спектакля за Артуром, не вздумай ее ни о чем спрашивать!
- О чем спрашивать?
Никита действительно никак не мог взять в толк, чего от него хочет Света. С утра ему пришлось побегать по городу, потом он поругался с начальницей и долго выяснял, кто утащил с его стола чистые бланки и куда исчезло его Ведро. Бланки наконец нашлись, Ведро тоже, и только он налил в него дрянной растворимый кофе, чтобы пару минут передохнуть, раздался звонок.
- Ты что, издеваешься? – Света рассердилась не на шутку. – Я говорю, не вздумай спрашивать ее, зачем она вытащила Илью на Московский вокзал.
Чтобы подразнить ее, Никита уже хотел спросить, почему, но благоразумно воздержался. Тем более Света уже продолжала сама:
- Мало ты уже нарисовался со всех сторон. Теперь еще не хватало только, чтобы он узнал, что ты знаешь.
- Кто он-то? – для порядка уточнил Никита.
- Слушай, иди ты в задницу! – совсем рассвирепела Света и отключилась.
Он немного посмеялся, допил кофе и понял, что совершенно не смешно. И чего ему вздумалось дразнить Светку? Дело-то на самом деле серьезное. Сколько ни придуривайся, все равно не отмахнешься. Все равно что голову в песок совать по-страусиному.
Заперев Ведро в столе, Никита взял телефонный справочник и принялся за поиски театра с пошлым и претенциозным названием "Храм Мельпомены". Ничего подобного не нашлось. В "09" тоже удивились. "А такой есть?" – скептически спросила телефонистка. Пришлось сходить в интернет.
"Храм" обнаружился на чудовищно оформленной авангардно-театральной страничке. Любителям андеграунда сообщалось, что сегодня идет спектакль "Райская птица" с Викторией Гвариули в главной роли. Предлагалось заказывать билеты по телефону.
Никита подумал, что вряд ли он останется на улице, если подъедет к самому началу спектакля. Выйдя на улицу, купил три гвоздички и поехал на Выборгскую сторону.
"Храм Мельпомены" располагался в здании бывшего заводского клуба. Уже и завода-то в помине не было, а в холле по-прежнему красовалась скульптура рабочего неопределенной специальности. Похоже, убрать ее можно было только вместе с несущей стеной. Поэтому интерьер "храма" производил несколько странное впечатление: белые колонны, роспись на древнегреческие темы – и мрачный пролетарий.
Зрителей действительно было не слишком много. Кассирша, зевая, читала журнал. Увидев Никиту, она то ли обрадовалась, то ли удивилась и потребовала за билет в партере девяносто рублей. Денег было жаль, но Никита упрямо тряхнул головой: ну и пусть!
Устроившись в неудобном откидном кресле, он в который раз спросил себя: ну и что же, собственно, происходит? Зачем его сюда принесло? То сидел квашней, то вдруг попер танком на буфет. Что-то доказать Светке? Или самому себе?
Взвизгнула музыка, рывками поднялся синий бархатный занавес. Из-за кулис выплыло нечто. Из разноцветного тряпичного куля торчали пучки оранжевых перьев. По ним Никита опознал Викторию – "Райскую птицу". Пузырящиеся пластиковые конструкции кислотных оттенков по всей сцене, видимо, обозначали рай. Минут пятнадцать Никита честно пытался вникнуть в смысл действа, но в конце концов сдался. Невнятные фигуры в развевающихся лохмотьях носились взад-вперед и завывали что-то глубокомысленное. Мигал свет, раздавался грохот, падали сверху какие-то разноцветные кубы и пирамиды. Публика в зале экзальтированно ахала.
Ночью Никита спал плохо, и теперь его клонило в сон, но музыка била по ушам. Голова стала противно неметь, словно отсиженная нога. Очень хотелось уйти, но он упрямо сидел, даже в антракте не вышел в фойе.
Наконец действо доползло до финала и артисты вышли на поклон. Аплодировали сдержанно, но отдельные крики "браво" все-таки раздавались. Никитины гвоздики поникли, он слегка встряхнул их, расправил и направился за кулисы разыскивать апартаменты Виктории.
Странно, но его никто не остановил. Поплутав минут пять, он уткнулся в обшарпанную дверь с табличкой "В.Гвариули".
- Да-а-у? – кокетливо донеслось из-за двери в ответ на Никитин стук.
Виктория курила, сидя перед зеркалом, кое-как запахнув махровый халат. Кругом валялись детали костюма райской птицы.
- Ой, кто это? – ненатурально удивилась Виктория. – Никита? Вот уж кого не ожидала увидеть. Ты один, без Светы? Мы ведь на ты, да?
Никита не помнил, чтобы они с Викторией пили на брудершафт, но возражать не стал. Какая, собственно, разница!
- Был недалеко по делам, - вдохновенно врал он, растягивая рот до ушей. – Решил посмотреть, как ты играешь. Тем более все равно поедешь к нам за Артуром, заодно подвезу.
- Прекрасно. А то Валерик мне свою машину не дает. Даже когда уезжает. Боится, что разобью. А ты, наверно, рублей сто за билет заплатил, да? – Виктория сделала вид, что нюхает гвоздики. – Позвонил бы, я бы вышла, так провела. Ну и как, понравилось?
- Концептуально, - кивнул Никита, зная, что в это слово свободно и безопасно можно вложить все что угодно.
- Я переоденусь, - Виктория встала и потянула конец пояса.
- Я, пожалуй, в машине подожду, - поспешно встал Никита.
- Как хочешь, - усмехнулась она.
Сидя в машине, Никита все никак не мог решить, с чего начать, а когда Виктория не слишком грациозно плюхнулась рядом, вдруг понял: ва-банк!
- Вика, - начал он, глядя строго перед собой, на дорогу, - я хотел тебя кое о чем спросить.
- Ну, спрашивай, спрашивай!
Она отчаянно кокетничала, и ее грузинский акцент рос от звука к звуку.
- Так уж вышло, что я узнал о ваших с Ильей отношениях. Совершенно случайно.
- И что? – спросила Виктория – быстро, сухо и совсем без акцента. – Будешь читать мораль? Боженька не разрешает грешить?
- Лично мне, в общем-то, без разницы. Ваши грехи – ваше дело. Просто Илья, похоже, не сказал ментам, что ты назначила ему свидание именно в то время, когда с Зоей произошел несчастный случай. Или это совпадение?
- Ты и это знаешь? – Виктория судорожно защелкала зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету. – Значит, Илья не сказал ментам, но сказал тебе?
- Не мне, а Кириллу Федоровичу.
- Видишь ли, дорогой Никита, - сощурилась Виктория, - похоже, он не сказал, что на самом деле я не назначала ему свидание.
- То есть?
- То есть это он назначил мне свидание. В тот день вечером спектакля не было, зато была репетиция. А на репетиции я телефон выключаю. На проходной мне сказали, что звонил Илья и просил приехать в девять вечера к Московскому вокзалу. Я жутко разозлилась, не хватало только, чтобы Валерику доложили. Приехала, не успела и слова сказать, а он на меня как начал орать, зачем это я ему сообщения на телефон посылаю, ему от начальника попало. А я ничего ему не посылала. Короче, Никита, мы с ним так поругались! И я решила, что пора кончать. Толку с него, как от кота на пашне. Глупый, жадный, и в постели тоже никакой. Да и опасно, тем более теперь. Ну, сам понимаешь, когда бабка померла. Слушай, а чего ты об этом заговорил? Или?…
- Тебе интересно, не собираюсь ли я тебя шантажировать? – хмыкнул Никита. – Не собираюсь. Напряги мозги, райская птица. Если ты тут не при чем, значит, кто-то позаботился о том, чтобы Ильи не было дома. А если кому-то было выгодно убрать Зою, то кому-то выгодно убрать и твоего Валерика. Если, конечно, это не он сам.
Почему-то он сразу и безоговорочно поверил Виктории. Может быть, потому, что и сам когда-то вместе с приятелями проделывал такую штуку. Они писали записку какой-нибудь однокласснице, якобы от имени мальчика, назначали свидание. А мальчику – соответственно от этой девочки. А потом хихикали за углом, глядя, как они выясняют, кто же кого пригласил. Тем более, все это так легко проверить.
Виктория словно услышала его последнюю мысль:
- Ты с ума сошел? – зашипела она. – Валерик в тот день в театре был. Все время на людях. Если ты думаешь, что взрыв у Зои кто-то подстроил, то он никак не мог это сделать. Или что, у нас целое преступное сообщество? Кстати, ты-то чего переживаешь? Тебя каким боком это касается?
Никите показалось, что Виктория сейчас на него набросится. Она даже как будто в размерах увеличилась.
- Если ты такая дура, то замолчи и послушай! – резко оборвал он ее. Виктория ошарашенно захлопала глазами. – Может быть, конечно, это я дурак и ты сейчас качественно крахмалишь мне мозги. Но если ты не врешь, то очень скоро очередь дойдет и до твоего мужа. Или ты не поняла?
Виктория, которая, похоже, действительно в запале сначала не обратила внимания на эти его слова, испуганно прижала к губам ладонь.
- Что же делать-то? – невнятно прошептала она. – Надо же что-то делать!
Никита не стал говорить, что для него этот вопрос тоже весьма актуален. Оставшуюся часть пути ехали молча. Виктория обхватила себя руками и покачивалась в такт своим невеселым мыслям. А Никита думал о том, что если Валерий действительно не имеет к взрыву отношения, остаются двое. Алексей, который разбирается в проводке, и… Кирилл Федорович, что было бы совершенно неприятно.
* * *
Проводка, проводка…
Погасший свет. Сосед, который вышел повозиться в щите… На даче, между прочим, тоже свет погас.
Никита вышел на площадку, открыл дверцу распределительного щита. Когда-то на ней висел замок, а ключи хранились в соседней квартире. Но соседа никогда не было дома, поэтому кто-то, желающий заглянуть в щит, просто перекусил дужку.
Никита пощелкал рычажками автомата. Свет в прихожей квартиры погас. Похоже, у соседей тоже, потому что из-за их дверей раздался возмущенный вопль. Он вернул все на место, закрыл щит и вернулся к себе.
Света уехала по своим делам. Он накормил Машу обедом и спросил, сможет ли она побыть пару часов одна.
- Я что, по-твоему, без вас и до туалета не доползу? – возмутилась девочка. – Я же не расслабленный какой-то.
- Почему расслабленный? – удивился Никита, застегивая куртку.
- Я твою книгу взяла почитать. Можно? – Маша показала Евангелие. – Там есть про расслабленного, который сам не мог сползти в бассейн с ангелом, чтобы вылечиться, и тогда его Иисус вылечил. Расслабленный - это паралитик, да?
- Да. А книгу читай. Если хочешь, я тебе ее вообще подарю.
- Вот спасибо. Ты иди, я дальше читать буду.
Сев в машину, Никита на пару минут задумался. Куда сначала?
Илью он застал у Кирилла Федоровича. Тесть был на работе, а Илья взял отпуск за свой счет. Видимо, его начальство думало, что он будет делать в квартире ремонт, но Илья уже который день не выходил из дома и беспробудно пил.
- Ты кто? – спросил он, открыв Никите дверь и глядя сквозь него мутными глазами. Лицо Ильи, мятое и опухшее, заросло неряшливой щетиной, сальные волосы сосульками свисали на глаза.
- Я Никита, муж Светы.
- Какой Светы? – Илья качнулся и икнул.
- Дочери Кирилла Федоровича.
- А-а… И чего?
- Войти можно? – Никита отодвинул Илью и прошел в прихожую, а оттуда в комнату, где стоял крепкий дух мужской раздевалки.
Насколько он помнил, у тестя всегда было чисто, как в операционной – и Света унаследовала от отца привычку искоренять в зародыше любой беспорядок. Но сейчас в комнате все было вверх дном. Напротив аккуратно заправленной тахты Кирилла Федоровича стояла раскладушка со скомканными простынями и смятой подушкой. На ковре валялись пахнущие мышиной норой носки, яблочные огрызки и несколько пивных бутылок. Стол был захламлен окурками, колбасными шкурками и хлебными корками. По центру красовалась недопитая бутылка водки.
- И чего? – повторил Илья, заходя в комнату вслед за Никитой.