- Что ж, если вы воспринимаете патологически обостренно любое проявление внимания к Обину Дейлу со стороны его многочисленных поклонниц, мне вас искренне жаль.
- Один ноль в вашу пользу, красавица. - Тим улыбнулся. - Однако что вы скажете насчет этой дейловской программы "Несите ваши беды"? Другими словами, приходите ко мне все, у кого болит живот, я посажу вас перед моей публикой, и вы почувствуете себя счастливыми. Будь я религиозен, я бы назвал это богохульством.
- Я вовсе не в восхищении от его программ.
- Иной раз он довольно-таки ловко делает из себя осла. Помните этот апофеоз его глупости в Молтон-Медбери?
- Не знаю толком, что там произошло.
- Ну как же. Он был явно в подпитии. Вместе с леди Агатой Пэнтинг он вел передачу о цветах. Он сказал, что первую премию на конкурсе получил умбиликус глобулар леди Агаты, что значит круглый пуп леди Агаты, вместо агапантус умбеллатус глобосус, - пояснил Тимоти. - Думаю, на него это очень сильно подействовало. Как бы там ни было, с тех пор он порой начинает безбожно переставлять звуки. Так может продолжаться неделями. На днях прыгая как попрыгунчик вокруг массы гиацинтов, он сказал, что для того, чтобы составить из них букеты, нужно обладать "вонтким ткусом".
- Бедняга. Какой позор.
- И вот он сбрил свою сексуальную бородку времен испанских грандов и, видимо желая развеяться, предпринял морское путешествие. Мне кажется, его здоровье находится в довольно-таки плачевном состоянии.
- И что же с ним?
- Скорей всего, один из видов невроза.
Беспорядочно затрезвонил гонг.
- Господи помилуй! Да ведь это уже к ленчу! - воскликнул Тимоти.
- И что вы скажете в свое оправдание? - поинтересовалась Джемайма.
- Скажу, что меня срочно вызвали к одному из кочегаров. Ну, мне пора. Простите, что заставил вас скучать. Разрешите откланяться, - сказал Тим, имитируя кавалера елизаветинских времен.
К своему удивлению и даже некоторому негодованию, Джемайма почувствовала, что она зверски проголодалась.
2
Компания "Кейп" специализировалась на перевозке грузов, и тот факт, что шесть ее судов были снабжены всеми необходимыми удобствами для перевозки пассажиров - девяти человек каждое - ни в коей мере не влиял на основное занятие компании. Для этого потребовалось лишь незначительное переоборудование помещений, старший стюард, стюард, обслуживающий пассажиров, бар и еще один служащий, которого в самый неожиданный момент можно было застать за чисткой кранов в пассажирских каютах. Размещение пассажиров по каютам, их стол, а также досуг - все это входило в многочисленные обязанности капитана.
В целом капитан Бэннерман предпочитал не брать на борт пассажиров, которых считал потенциальными нарушителями спокойствия. Однако стоило на судне появиться кому-нибудь калибра миссис Диллинтон-Блик, его реакция была такой же, как и реакция девяноста процентов мужчин, которым доводилось с ней встречаться. Он отдал распоряжение, чтобы ее посадили за его столик (к счастью, перед ее фамилией стояло "VIP", что значит "очень важное лицо", поэтому здесь все было в порядке) и до прибытия Аллейна не без наслаждения думал о предстоящем плавании, надеясь, что оно будет изобиловать приятными интерлюдиями. Капитан Бэннерман считал, что для своего возраста вид у него моложавый.
Обина Дейла он тоже пригласил за свой столик - тот был знаменитостью, капитан же чувствовал, что, сделав миссис Диллинтон-Блик сюрприз в лице звезды первой величины, несколько повысит в ее глазах свои акции. Скрепя сердце он решил, что Аллейн будет довольно-таки впечатляющим дополнением к их столику. Размещение остальных пассажиров он поручил старшему стюарду, который посадил супругов Кадди и мистера Дональда Макангуса за столик первого помощника (он его недолюбливал), Джемайму Кармайкл и доктора Мейкписа ко второму помощнику и офицеру связи (к ним он относился доброжелательно), мисс Эббот, отца Джордана и мистера Мэрримена к главному механику, к которому не испытывал никаких чувств.
Таким образом, первый ленч на борту судна был для пассажиров к тому же еще и первой возможностью познакомиться со всем командным составом судна, за исключением тех, кто нес вахту. За длинным столом в углу с глуповатым видом восседало несколько поколений молодых людей. То были механики, электрики и их помощники.
Аллейн прибыл первым из своих товарищей по столику, и капитанский стюард проявил о нем максимум заботы. Супруги Кадди, которые, как правило, ни на шаг не отходили друг от друга, долго и пытливо смотрели в его сторону. Мистер Макангус тоже, правда не столь откровенно. В невозмутимых взглядах миссис Кадди, которые она время от времени бросала в сторону объекта своего интереса, сквозило острейшее любопытство. Ее маневры напоминали сигналы, посылаемые с берега маяком и хорошо видимые в море именно благодаря их прерывистости.
Мистер Кадди прятал любопытство за рассеянной улыбкой, а мистер Макангус косил глаза в сторону волнующего его объекта, при этом стараясь не поворачивать головы.
Мисс Эббот удостоила Аллейна одним-единственным внимательным взглядом и больше в его сторону не смотрела. Мистер Мэрримен взъерошил волосы, вытаращил на Аллейна глаза и набросился на меню. Отец Джордан одарил его дружелюбным взглядом и с улыбкой повернулся к своим сотрапезникам.
В эту минуту на сцене появилась миссис Диллинтон-Блик, вся исходящая косметикой и пышущая женственностью. За ней шли капитан, Обин Дейл и Тимоти Мейкпис.
Капитан представил Аллейна в качестве "мистера Бродерика, который присоединился к нам только сегодня".
Мужчины обменялись соответствующими для данного случая любезностями. Миссис Диллинтон-Блик, казалось, и так уже распустившая все свои лепестки, позволила распустить их еще несколько. "Постойте же, - говорила она всем своим видом. - Вы еще не знаете, на что я способна. О, вы придете от меня в восторг".
Она сосредоточила внимание на Аллейне. Ее глаза сияли, губы блестели, маленькие ладошки, завершавшие по-рубенсовски пышные руки, весело порхали.
- А ведь я вас выследила! - воскликнула она. - Это был такой ужас - вы карабкались на борт. По той страшной лестнице! Скажите, это на самом деле страшно или же я себе просто нафантазировала?
- На самом деле страшно, - кивнул Аллейн. - Ничего вы не нафантазировали. Я буквально трясся от страха.
Миссис Диллинтон-Блик разразилась каскадом смеха:
- Значит, все так, как я думала. И у вас хватило смелости? Если бы передо мной стоял выбор: идти на дно или же карабкаться по этой ужасной лестнице, я бы предпочла броситься в пасть акуле. И не смотрите на меня с таким превосходством, - изрекла она, обращаясь к капитану.
Такой он ее себе и представлял: очаровательная женщина, позволяющая в разговоре невинного рода шалости. И хоть на сердце у капитана скребли кошки, он тем не менее приосанился.
- Мы заставим вас карабкаться по лестнице как заправского матроса, - поддразнил ее капитан. - Когда вы пожелаете сойти на сушу в Лас-Пальмасе.
Обин Дейл улыбнулся Аллейну, а тот ему подмигнул. Да, конечно же, миссис Диллинтон-Блик ждал грандиозный успех. Трое мужчин, один из которых знаменитость, а два других весьма и весьма интересны - все трое одаривают ее своим вниманием. Они хотят сказать, что в Лас-Пальмасе ее, правда, заставят?.. Ну да, так она им и поверила!
Перед глазами Аллейна промелькнул целый ряд образов эпохи рококо.
- Не волнуйтесь, - сказал он, улыбаясь миссис Диллинтон-Блик. - Помнится, мне кто-то говорил, что, если море неспокойно, вниз спускают сетку. Такую, какой пользуются работающие на трапециях циркачи, если у них пошаливают нервишки.
- И вы туда же.
- Однако, уверяю вас, таков обычай. Не правда ли, сэр? - обратился Аллейн к капитану.
- Истинная правда.
- Нет, это неправда! Мистер Дейл, они меня обижают.
- Не волнуйтесь, я с вами, - сказал Дейл.
Этой фразой он обычно подбадривал у камеры робких. С миссис Диллинтон-Блик Дейл разговаривал так, будто они давнишние друзья, правда, с той особой почтительностью, которая отличала все его программы и вызывала у Аллейна, как и у восьмидесяти процентов телезрителей мужского пола, непреодолимое желание дать ему коленкой под зад. За капитанским столиком то и дело звучал смех. Миссис Кадди так часто и так подолгу смотрела в ту сторону, что один раз даже пронесла мимо рта вилку.
У остальных пассажиров возникло ощущение, будто они не принимают участия в чем-то очень важном. Две женщины кипели негодованием на миссис Диллинтон-Блик: мисс Эббот из-за того, что та морочила голову трем мужчинам одновременно, а миссис Кадди за то, что трое мужчин потеряли из-за нее голову. К тому же в улыбке мистера Кадди появилось нечто странное. Джемайма Кармайкл удивилась, как это миссис Диллинтон-Блик может быть столь легкомысленной, но тут же обозвала себя притворщицей. Новый пассажир, призналась она самой себе, принадлежит к разряду мужчин, способных любую девушку заставить городить чепуху. Она почувствовала, что на нее смотрит доктор Мейкпис, и, к своему величайшему негодованию, покраснела. Остальное время ленча она посвятила вежливой беседе со вторым помощником, который оказался очень застенчивым уэльсцем, и с офицером связи - тот всех без исключения дичился, что, как утверждают, свойственно почти всем людям этой профессии.
После ленча Аллейн направился в свое жилище. Один из иллюминаторов, а также дверь лоцманской рубки выходили на мостик. Отсюда Аллейну был виден нос судна, как стрела нацеленный в пространство, и покрытая серповидными волнами поверхность моря под этой стрелой. При иных обстоятельствах он мог бы получить от путешествия огромное наслаждение. Аллейн распаковал чемоданы, подмигнул фотокарточке жены и спустился вниз, где ознакомился с расположением пассажирских кают. Они были на одном уровне с салоном и располагались по обе стороны коридора, соединяющего правый борт с левым. Сейчас все двери, за исключением одной, в крайнюю с левого борта каюту, были закрыты. Эта крайняя каюта напоминала цветочный магазин. Среди моря цветов стоял Деннис, сосал палец и был явно занят решением каких-то проблем. Аллейн понимал, что Деннис, которого он видит впервые, в дальнейшем очень может ему пригодиться. Он задержался у этой двери.
- Добрый день. Лоцманскую рубку обслуживаете вы?
Разумеется, Деннис уже знал об Аллейне. Он поспешил к двери, приветливо улыбнулся и сказал:
- Вообще-то нет, но буду иметь удовольствие обслуживать вас, мистер Бродерик.
Аллейн дал ему пять фунтов.
- Что вы, сэр, не стоит, - сказал Деннис и положил ассигнацию в карман. Затем сказал, указывая на цветы: - Все никак не могу решить, сэр. Миссис Диллинтон-Блик просила расставить цветы в столовой и в салоне, а я не знаю, какие куда поставить. Такое богатство коричневых тонов. Что вы скажете по поводу салона, сэр? Там грязно-розовая обивка.
Аллейн так долго стоял в нерешительности, что Деннис даже хихикнул.
- Вот эти, - наконец указал своим длинным пальцем Аллейн. - Я бы на вашем месте поставил вот эти.
Он повернулся и направился по проходу в салон.
3
Салон совмещал в себе функции бара, курительной комнаты и зала для игры в карты. Здесь же подавали кофе. Пассажиры под действием каких-то удивительных пружин человеческих симпатий и антипатий уже разбились на группки. Мистер Макангус, очутившись во время ленча за одним столиком с супругами Кадди, теперь снова присоединился к ним, но, казалось, чувствовал себя не очень ловко в их обществе. Возможно, потому, что миссис Кадди не спускала глаз с его волос, которые, как обратил внимание Аллейн, были необычного орехово-коричневого цвета и ниспадали чуть ли не до самых плеч единой, неделимой массой. Мистер Макангус достал пачку травяных сигарет и закурил, объяснив при этом, что страдает астмой. Он поведал, что совсем недавно оправился после операции; мистер Кадди отблагодарил его за откровенность тем, что дал детальный отчет о дуоденальной язве, которую у себя подозревал.
Отец Джордан и мистер Мэрримен обнаружили, что оба очень любят читать детективные романы, и теперь улыбались друг другу из-за чашек с кофе; Аллейн подумал о том, что из всех пассажиров у отца Джордана наиболее впечатляющая внешность. Он гадал, что заставило этого человека надеть сутану англиканского священника. У него было очень умное и живое лицо, пытливый взгляд, крупно очерченный рот, чувственность которого подчеркивала необычайная бледность, присущая людям духовного сана, короткие мускулистые руки, густые и блестящие каштановые волосы. Он был куда подвижней своего товарища по столику, чье капризно-детское лицо могло быть всего лишь маской, за которой прятался обычный школьный тиран. Обычный ли? Был ли мистер Мэрримен, размышлял Аллейн, тем уж слишком знакомым всем педантом, который, пытаясь хоть как-то компенсировать скуку привычной школьной рутины, делается эксцентричным? Аллейн упрекнул себя за потворство не относящимся к делу размышлениям и занялся изучением остальных.
Доктор Мейкпис стоял подле Джемаймы Кармайкл с глуповатым видом молодого англичанина, лишь вступающего в пору расцвета. Аллейну бросилась в глаза решительная линия его подбородка, взглянув на его руки, он был поражен длиной пальцев молодого человека.
Мисс Эббот одиноко сидела на угловом диване. Она читала аккуратно обернутую книгу, которую держала в своих мускулистых ручищах. Ее лицо, подумал Аллейн, было бы даже красиво, не напоминай оно застывшую маску. И еще это выражение… жестокости, что ли, в уголках ее рта.
Что касается Обина Дейла, то тот восседал на высоком табурете возле небольшой стойки бара рядом с миссис Диллинтон-Блик. Последняя, увидев Аллейна, весело ему кивнула. Она явно пеклась о создании своего кружка. Когда Аллейн подошел к ним, Обин Дейл положил большую выхоленную руку на маленькую ручку миссис Диллинтон-Блик и разразился слишком уж заразительным смехом.
- Что за очаровательная вы женщина! - воскликнул он по-ребячьи озорно и обратился к Аллейну: - Ну, скажите, разве она не очаровательна?
Аллейн с удовольствием это подтвердил и предложил им выпить.
- Вы предвосхищаете мои слова, старина! - воскликнул Дейл.
- Мне не надо, - запротестовала миссис Диллинтон-Блик. - Я на инквизиторской диете. - Она опустила глаза вниз на свои пышные формы, а потом подняла их на Аллейна. - Господи, неужели вы не видите, что мне никак нельзя.
- И все-таки вы выпьете, - сказал Аллейн, кивая на бокал, наполненный вездесущим Деннисом.
Миссис Диллинтон-Блик, бросив многозначительный взгляд в сторону Дейла, сказала, что, если она прибавит еще хотя бы одну унцию в весе, ей ни за что не влезть в купальник от Джолиона, после чего оба пустились в разговоры о знаменитых дейловских передачах по коммерческому телевидению. Оказалось, когда Дейл был в Америке и вел там устроенную в его честь получасовую передачу, его приветствовала целая толпа прелестных манекенщиц в купальниках от Джолиона. Его руки красноречиво описали их формы. Он наклонился к миссис Диллинтон-Блик и зашептал ей что-то на ухо. Аллейн обратил внимание на небольшие припухлости у него под глазами и отвисшую складку кожи под выступающей вперед нижней челюстью, которая была незаметна под бородой. "Неужели в честь человека с такой наружностью гремят тысячекратные "ура"?" - терялся Аллейн.
- А вы не забыли про цветы? - спросила миссис Диллинтон-Блик Денниса.
- Как только у меня выдастся свободная минутка, я побегу за ними. - Он заговорщицки улыбнулся Аллейну. - Я их уже отобрал.
Так как разговор Обина Дейла и миссис Диллинтон-Блик принимал все более конфиденциальный характер, Аллейн почувствовал себя свободным. В дальнем углу салона мистер Мэрримен что-то возбужденно доказывал отцу Джордану, который уже начинал проявлять явные признаки беспокойства. Он поймал взгляд Аллейна и вежливо ему кивнул. Миновав супругов Кадди, мистера Макангуса и мисс Эббот, Аллейн направился было в дальний конец салона, где приметил небольшой диван, но отец Джордан нарушил его планы.
- Идите к нам, - пригласил он Аллейна. - Эти кресла куда удобнее, к тому же мы будем рады с вами познакомиться.
- С огромным удовольствием.
Знакомство состоялось. Мистер Мэрримен пристально посмотрел поверх своих очков на Аллейна и сказал:
- Здравствуйте, сэр. - И, помолчав, добавил: - Насколько я понял, вы бежали из нестерпимой ситуации.
- Я? Что-то я не совсем понимаю…
- Вид этого хлыща, распустившего вон там, у стойки, свои сомнительного характера перья, необычайно противен мне и, вне всякого сомнения, непереносим для вас, - сказал он не таким уж и тихим шепотом.
- О, позвольте, позвольте, - запротестовал отец Джордан.
- Ну, вы это слишком, - сказал Аллейн.
- Надеюсь, вам известно, кто он таков?
- Да, да, мы знаем, - заверил его отец Джордан. - Тише, прошу вас.
- А вам не приходилось видеть его еженедельные выставки непристойностей по телевидению? - не унимался мистер Мэрримен.
- Я не из ревностных зрителей.
- Ага! Это только говорит о том, что у вас хороший вкус. Поскольку мне не хватало учебных часов, моим ужасным уделом было каждый божий вечер во вторник сидеть среди юношей средней прослойки и низкого интеллекта и "созерцать" (мерзкое слово!) фиглярства этого типа. Позвольте, сэр, ознакомить вас с тем, что он там вытворяет. В одной своей программе он рекламирует женские купальные костюмы, а в другой подстрекает публику нести ему беды. И, представьте себе, идиотки идут! Представляете? Вот перед вами эта простофиля. Она не в фокусе, поэтому она останется вам неизвестной. Обратившись лицом к несчастной и к вам в одно и то же время, залитый светом, на вершине своего еретического (я умышленно использую это прилагательное, ибо перед нами духовное лицо), я повторяю, еретического превосходства, стоит эта личность, которую вы имеете счастье лицезреть сейчас, только добавьте еще косматую растительность, которая якобы придавала его физиономии какую-то там индивидуальность.
Аллейн смотрел на мистера Мэрримена и думал о том, как много потерял сей господин от того, что по его наружности нельзя сказать, что злоба кипит у него внутри. Ведь своей внешностью он напоминает всего лишь капризного ребенка.
- А теперь, представьте себе, начинается этот ужасный процесс обсуждения, - сердитым шепотом продолжал мистер Мэрримен. - Подопытный кролик сообщает этому субъекту и тысячам телезрителей одновременно интимные подробности из ее (это, повторяю, как правило, бывает женщина) личной жизни. Он предлагает свое разрешение проблем, его благодарят, ему аплодируют. Он прихорашивается и приступает к новой жертве. Ну, и что вы думаете обо всем этом? - вопрошал мистер Мэрримен.
- Тут просто нет слов, - сказал Аллейн.
- Давайте поговорим о чем-нибудь другом, - взмолился отец Джордан и изобразил комически отчаянную гримасу. - Мистер Мэрримен, вы, помнится, говорили, что убийца, страдающий шизофренией…