- Ну вот, я перешагнул через рельсы. Хихикс соединял вместе два изогнутых куска рельсов. Я сказал, что мигом сбегаю, а он ответил, дескать, не беспокойтесь, мастер Майк. Я пошел по коридору мимо занавесок, которые вместо двери в комнату Робин. У Робин вообще-то не комната, а что-то вроде ниши, но мама повесила туда шторы, чтобы получилась комната и проход мимо нее. Правильно я рассказываю, сэр?
- Да.
- Занавески были задернуты. Они из какой-то голубой шерстистой материи. Дверь в дальнем конце коридора была закрыта. Я ее открыл и вышел на лестничную площадку.
- Ты закрывал за собой дверь?
- По-моему, нет, - ответил Майк. - Я очень редко ее закрываю. Нет, не закрывал, потому что я услышал, как Хихикс заводит паровозик, и обернулся на него посмотреть.
- Хорошо. А потом?
- Потом я пересек лестничную площадку.
- Лифт был наверху?
- Да. Сквозь стекло в дверях видно было, что там горит свет. На площадке возле лифта никого не было. По крайней мере, там никто не стоял. Поэтому я просто вошел в номер двадцать пять и, по-моему, дверей не закрывал. Наверное, вы подумаете, что я балда, потому что я не смогу описать прихожую, там ведь лежали всякие штуки, которые остальные использовали для своей шарады. Они просто затолкали все барахло в шкафы, и оттуда все торчало, а еще там повсюду на столе валялись пальто и… - Майк замолчал и прищурился.
- И что?
- Понимаете, сэр, я как бы пытаюсь увидеть…
- Правильно, - кивнул Аллейн. - Наш мозг работает как фотоаппарат. Он делает фотографии всего, что мы видим, только мы редко проявляем эти фотографии. Постарайся "проявить" то, что ты видел.
Вмешалась Нянюшка:
- У мальчика поднимается температура.
- Вот и нет, - возразил ей Майк, не открывая глаз. - Честное слово, Нянюшка. Ну вот, на моей фотографии свет падает вроде как из окна, которое передо мной. Прямо мне в глаза. Так что все предметы отбрасывают тень на меня. На столе стоит какая-то штуковина с цветами и лежит котелок. По-моему, это котелок дяди Г. И еще я вижу перчатки Генри. Еще - чей-то шарф и театральный бинокль. Еще такая шляпа, которую люди носят в жарких странах. Погодите, сэр… Еще что-то… Вроде как у самой кромки картинки. Можно сказать, оно не совсем проявилась.
- И?..
- Минутку, сэр, сейчас-сейчас… Это что-то блестящее. Не очень большое, но длинное и блестящее.
Нянюшка издала сдавленное восклицание и сделала такой жест, словно хотела отмахнуться от чего-то, что угрожало ей и Майку.
- Погодите, погодите, - нетерпеливо повторил Майк. - Не говорите ничего. Длинное, яркое и блестящее…
Он открыл глаза и победно уставился на Аллейна.
- Дошло, - сказал он. - Он лежал на самом краешке стола. Один из таких длинных ножей, которые держат в кухне. Тесак он называется, сэр. Тесак.
2
Майк замолчал и самодовольно поглядел на Аллейна. Никто не шевельнулся. На каминной полке тикали часы. Порыв ветра потряс оконные стекла. Внизу на Плезанс-Корт машины переключали скорости и урчали моторами. Мальчишка-газетчик прокричал что-то неразборчивое, кто-то позвал такси. Нянюшка нервно потирала руки, шурша фартуком.
- Они брали нож для шарады, - объяснил Майк. - Я слышал, как Фрид просила принести ей нож.
- Для шарады? - отозвался Аллейн. - Ну ладно, потом разберемся. Продолжай.
- Насчет ножа? Тут одна такая штука… - Майк осекся. Лицо его приняло совершенно бессмысленное выражение, как часто бывает у мальчишек.
- Что такое? - спросил Аллейн.
Мальчик медленно поднял глаза на инспектора и тихо, почти шепотом, спросил:
- Я только подумал… Этот тесак - улика?
- Видишь ли, уликой может быть все что угодно, - осторожно ответил Аллейн.
- Я знаю. Только вот… - Да?
Майк наконец решился:
- А вы не можете мне сказать, что именно случилось с дядей Г.?
Аллейн помедлил с ответом.
- На него напали, - ответил он, - и нанесли ему травму. Все уже кончилось. Ничего такого больше не может случиться.
- А что случилось с его глазом? - спросил Майк.
- Он был поврежден. Видишь ли, из глаза очень легко может пойти кровь. Ты боксом не занимаешься?
- Немножко. Я только подумал…
- О чем?
- Да это насчет ножа… Понимаете, сэр, я вспомнил сейчас… После того как я попытался отдать подарок дяде Г., я прошел в столовую, а потом, когда вышел из столовой, пошел назад с Хихиксом на лестницу, поскольку Хихикс ведь сказал, что он уже уходит, и мы с ним пошли через прихожую, и я сказал Хихиксу "до свиданья", потому что мы с ним вроде как подружились, и я увидел, как он идет вниз по лестнице, и я оперся на стол… Понимаете, я потому все это рассказываю, что сейчас вспомнил: ведь тогда тесака там уже не было.
- Майкл, - громко потребовала Нянюшка, - прекрати выдумывать.
Мальчик бросил на взволнованную Нянюшку возмущенный взгляд.
- Я вовсе не выдумываю! Его там не было. Я же оперся рукой именно туда, где он перед тем лежал.
Снова воцарилось молчание. Майк сел и обхватил колени руками.
- Вернуться назад? - спросил мальчик с готовностью. - Снова к тому времени, когда я отдал сверток дяде Г.?
- Да, продолжай.
- Ну вот, это и все, что я помню о том, как первый раз проходил через прихожую. Я прошел в гостиную. Папа и он сидели у огня. Я отдал ему сверток. То есть не отдал, потому что папа велел просто положить его и смываться. Я хочу сказать, неудобно получилось.
- Что получилось неудобно?
- Дядя Г. был из-за чего-то страшно злой. Ох и злой же он был!
- Ты хочешь сказать, что твой дядя был чем-то расстроен?
Майк отрицательно помотал головой:
- Именно что злой как черт! Вы бы видели его физиономию! Синьор Помидор!
- Не преувеличивай, Майкл, - произнесла Нянюшка строго. - Ты снова даешь волю своему воображению.
- Вовсе нет, - возмутился Майк. - Он же хочет, чтобы я ему по-солют-но точно все рассказал. Я все и рассказываю как помню. А ты, Нянюшка, балда!
Нянюшка побелела от гнева.
- Майкл, довольно!
- И вовсе даже…
- Оставим это, - перебил Аллейн. - Майкл, а как по-твоему, почему твой дядя был сердит?
Встревоженная Нянюшка вмешалась незамедлительно:
- Мне кажется, сэр, Майклу не следует отвечать на такие вопросы, не спросивши разрешения у родителей.
- Ох, Нянюшка! - в крайней досаде возопил Майк. - Ну ты и…
- Тогда пусть родители войдут, - сказал Аллейн. - Бэйли, - позвал он.
Из тени за лоскутной ширмой возле кровати Майка выступила фигура.
- Вы не передадите его светлости, чтобы он был так любезен и пришел в детскую?
- Отлично, сэр.
- Это что, тоже детектив? - спросил Майк, когда Бэйли ушел.
- Он отличный специалист по отпечаткам пальцев. Майк вдруг подпрыгнул под одеялом, а потом даже поежился от удовольствия.
- Он, наверное, принес свой пуле-вылезатор с порошком? - спросил он.
- Он захватил с собой сюда все свое снаряжение, - серьезно подтвердил Аллейн. - А теперь расскажи мне, что случилось потом, когда ты ушел из гостиной?
- Ну, я отправился в столовую и поговорил там с Робин. Остальные к этому времени оттуда вышли. Дядя Г. вопил в лифте. Я вышел на лестницу вместе с Хихиксом, попрощался и посмотрел, как он спускается вниз. Когда Хихикс ушел, дядя Г. снова стал звать тетю В. Так что я пошел в номер двадцать шесть. Ох, ну и злобно же он вопил! Совершенно как черт! Готов поспорить, я знаю почему!
Оставив в стороне вопрос о причине обозленности лорда Вутервуда, Аллейн продолжил свои расспросы:
- Ты уверен, что он звал тетю уже после того, как Хихикс ушел?
- Конечно уверен. Еще бы.
- Ты еще кого-нибудь видел?
- Что-что? А-а-а… В прихожей я видел еще Диндилдон. Я вроде как увидел ее самым краешком глаза. Мне показалось, что она там наводила порядок в шкафу.
- И больше никого?
- Не-а, - Майк заерзал. - Ну ладно, - продолжал он, - я и без того могу запросто вам сказать, почему…
- Подожди своего отца, Майкл, - перебила Нянюшка. Майк по-детски засунул пальцы в уши и, дерзко уставившись на Нянюшку, завопил:
- Потому что в это время мистер Ворчалл и все остальные…
- Майкл! - оборвала его Нянюшка действительно страшным голосом. - Ты слышал, что я тебе сказала? Умолкни. - Она протянула руку и оторвала ладошки Майка от ушей. - Замолчи немедленно, - повторила она.
Тут Майк показал, как Миноги умеют впадать в немалую ярость. Глаза и щеки его горели. Он бессвязно вопил. За кого Нянюшка его принимает? Неужели она забыла, что он уже вышел из того возраста, когда безоговорочно подчиняются Нянюшке? Она соображает, сколько ему лет? Почему она продолжает обращаться с ним как с младенцем?
- Как с глупым сопляком! - негодующе ревел униженный Нянюшкой Майк.
Он перевел дух, открыл глаза и встретил холодный взгляд своего отца. Лорд Чарльз обогнул ширму и подошел к кровати.
- Майкл, - произнес он, - могу я тебя спросить, почему ты ведешь себя как совершеннейший осел?
- Он перевозбудился, милорд, - заявила Нянюшка. - Я же говорила, что этим кончится.
Майк открыл рот, не нашел что ответить и заколотил по одеялу кулаками.
Аллейн, поднявшись, покачал головой:
- Для детектива ты не очень-то разумно себя ведешь. Если не можешь совладать со своим характером, вряд ли из тебя выйдет приличный следователь.
Майк уставился на Аллейна. Большие глаза его подернулись слезами. Он натянул одеяло на голову и повернулся лицом к стене.
- О черт! - тихо пробормотал Аллейн.
- В чем, собственно, дело? - спросил довольно брюзгливо лорд Чарльз.
Аллейн многозначительно посмотрел на хохолок мышиного цвета, который торчал из-под одеяла, и повернул руку большим пальцем вниз.
- Я сглупил, - шепнул он.
- Давайте выйдем отсюда, - предложил лорд Чарльз. Выйдя из детской, Аллейн закрыл за собой дверь и объяснил:
- Боюсь, что Майкл расстроился, потому что ваша няня подавила замечательно гладкое течение его рассказа. Он сообщил мне, что в разговоре с вами лорд Вутервуд был чем-то раздражен. Няня очень правильно заметила, что вам лучше присутствовать при ответе Майка на этот вопрос. Майкл, который с восторгом давал показания, возмутился ее вмешательством.
- А он?..
- Да, боюсь, что он сказал одну весьма любопытную фразу. Простите меня, сэр, за то, что мальчик так расстроился. Поверьте, мне самому жаль, что так вышло. Если можно, мне хотелось бы помириться с ним и пожелать спокойной ночи. - Аллейн взглянул на лорда Чарльза и сухо добавил: - Я надеюсь, вы пойдете со мной, сэр.
- Очевидно, лошадь уже сбежала из конюшни, - пожал плечами лорд Чарльз. - И я почту за честь присутствовать при церемонии запирания за ней дверей.
Мужчины вернулись в детскую. Нянюшка пригладила одеяло на Майке. Он лежал, свернувшись в комочек. Щеки его были в слезах, глаза зажмурены.
- Прости, что снова разбудил тебя, - проговорил Аллейн. - Я просто хотел попросить тебя одолжить мне твою лупу. Она мне очень пригодилась бы.
Не открывая глаз, Майк покопался у себя под подушкой и вытащил свое увеличительное стекло. Аллейн взял его. Майк всхлипнул и спрятался обратно под одеяло.
- Это очень хорошая лупа, - сообщил он.
- Я понимаю. Спасибо тебе большое. Спокойной ночи, лорд Майкл.
Одеяло откинулось, и Майк возмущенно посмотрел на своего отца.
- Папа! - воскликнул он. - Неужели это все?!
- Увы, - развел руками лорд Чарльз, - боюсь, что все.
- Ну вот, - простонал Майкл Миног с трагическим видом, - это конец всему! Это даже хуже, чем кличка Дохлый Осьминог!
3
Мистер Фокс остался в гостиной в компании Миногов и Роберты Грей. Аллейн по возвращении вместе с лордом Чарльзом нашел его восседающим в безмятежной позе на стуле, вокруг которого сгрудилась вся семья, словно они вели приятную и беззаботную беседу. Вид у Фокса был как у светского льва, а Миноги слушали его, затаив дыхание. В особенности Фрида. Она сидела на полу с таким зачарованным видом, что в мозгу Аллейна немедленно всплыла сказанная кем-то чуть раньше фраза насчет того, что Фрида брала уроки сценического искусства. При виде своего шефа Фокс поднялся на ноги. Фрида обратила к Аллейну сияющий взгляд и попросила:
- О, пожалуйста, не прерывайте его: он рассказывает нам про вас.
Аллейн с изумлением посмотрел на Фокса, который кашлянул, но ничего не сказал. Аллейн повернулся к леди Чарльз.
- Доктор Макколдунн уже вернулся? - спросил он.
- Да. Он как раз осматривает мою невестку. Сиделка говорит, что ей стало гораздо лучше. Это замечательно, правда?
- Это просто отлично. Мы не можем продвигаться дальше без помощи леди Вутервуд. Мне кажется, что самое лучшее будет последовать вашему любезному предложению и использовать столовую под что-то вроде кабинета. Я попрошу полицейского, который стоит на посту у лифта, прийти сюда. Фокс и я пойдем в столовую, и, как только мы разберемся со своими записями, я попрошу вас по очереди приходить туда. Фокс вышел в прихожую.
- Который час? - спросил вдруг Генри. Аллейн посмотрел на часы.
- Двадцать минут одиннадцатого.
- Господи помилуй, всего-то! - невольно воскликнул лорд Чарльз. - Я-то готов был поклясться, что уже намного больше полуночи.
- Мне кажется, что нужно снова позвонить тете Кит, Чарли, - прошептала леди Чарльз.
- А мне еще кажется, что надо позвонить Найджелу Батгейту, - заявила Фрида.
- Батгейту! - воскликнул Аллейн, встрепенувшись при звуке имени своего приятеля. - Батгейту? Но зачем?
- Это же ваш друг, не правда ли, мистер Аллейн? И наш тоже. И мне показалось, что в качестве репортера он тут будет очень кстати, - пояснила Фрида.
- Фрид, голубушка! - укоризненно воскликнула ее мать.
- Ну, мамуля, в том-то все и дело. Позвонить Найджелу, мистер Аллейн?
Аллейн уставился на нее.
- Это не нам решать, знаете ли, - произнес он. - Батгейт может сослужить нам хорошую службу, удерживая на расстоянии своих стервятников-коллег. Могу только сказать вам, что вы создаете своего рода прецедент, когда приглашаете в дом репортера в такой ситуации… - Он умолк и взъерошил волосы.
- Да, я знаю, - проговорила сочувственно леди Чарльз. - Вне всякого сомнения, мы кажемся вам весьма неуравновешенной семейкой, бедный мистер Аллейн. Но вы скоро поймете, что в нашем безумии есть все же своя система. В конце концов, как отметила Фрид, это действительно поможет Найджелу Батгейту, который работает как вол, чтобы удержать свое место в газете, и, как отметили вы, это действительно поможет спасти нас от жадных красномордых репортеров, которые станут задавать нам вопросы про Габриэля и бедняжку Вайолет. Позвони ему, Фрид.
Фрида отправилась к телефону, а из прихожей в комнату вошел полицейский в форме и встал у двери. Чувствуя себя так, что впору было воздеть руки к небесам, а очи возвести горе, Аллейн присоединился в прихожей к Фоксу. Он вывел Фокса на лестницу и прикрыл за собой дверь.
- И какого черта, - вопросил он, - вы выложили им коллекцию шизофренических бредней обо мне?
- О вас, мистер Аллейн? Я?
- Да, именно вы. Собрали их вокруг себя, словно детишек, которым рассказывают на ночь сказочку. Кем вы себя воображаете? Оле-Лукойе? Или кем-то еще?
- Ну, видите ли, сэр, - невозмутимо ответствовал Фокс, - они принялись наперебой задавать мне такие дурацкие вопросы про это дело, что я был только рад переключиться на побасенки о ваших старых делах. Я ничего не сказал про вас, кроме самого хвалебного. Они считают, что вы просто замечательный.
- Как же, черт их побери! - пробормотал Аллейн. - И где доктор?
- У вдовы. Я прошелся по коридору, но ничего не разобрал из того, что они говорили. Она, кажется, все плачет.
- Эх, хотелось бы мне, чтобы Макколдунн дал ей что-нибудь тонизирующее и поскорее выпустил ее к нам. Я подожду его. Я уже попросил полицейского, чтобы он записывал все, что они в гостиной будут говорить.
- Надеюсь, что он не спятит от всего услышанного, - заметил Фокс. - Мозги ему еще понадобятся.
- На его счет не сомневайтесь: он довольно смекалистый молодой человек, - отозвался Аллейн. - По-моему, с ним все будет в порядке. Я вам вот что скажу насчет Миногов, Братец Лис. Они безумны только когда дует норд-вест, да и то слегка, а так они способны отличить перо от топора или, если уж на то пошло, от тесака для мяса. Пойдемте-ка в столовую. Я поймаю доктора на выходе и присоединюсь к вам.
Проходя через лестничную площадку, Аллейн услышал где-то внизу приглушенное пыхтение. Он заглянул в пролет. Кто-то с трудом взбирался по ступенькам. Инспектор услышал, как человек поднялся на предпоследний этаж. Потом в поле его зрения оказались блинообразная шляпа, пара сутулых плеч и небрежно надетая юбка. Новоприбывшая преодолевала ступеньки, опираясь на зонтик. Аллейн услышал одышливое дыхание и слабый шипящий звук: незнакомка что-то шептала себе под нос. В памяти инспектора моментально всплыло одно из замечаний Генри. Аллейн негромко кашлянул. Старательно карабкающаяся фигура никак не отреагировала, хотя была совсем близко. Аллейн кашлянул погромче - никакого ответа. Он подошел так, чтобы его тень упала на ступеньки. Блиноподобная шляпка запрокинулась назад, открыв его взору несколько седых прядей и усталое лицо пожилой леди, на котором застыло вопросительное выражение.
- О, - прошелестела она, - простите, я плохо разглядела… Лифт не работает… О, простите. Мне на миг показалось, что вы один из моих племянников.
Аллейн, вспомнив, как ее зовут, и вознося в душе страстные молитвы, чтобы никто из Миногов не услышал его и не выглянул на площадку, громко сказал:
- Простите, пожалуйста, если я напугал вас, леди Катерин.
- Ничуть. Но я боюсь, что не вполне… У меня такая плохая память…
- Мы никогда не встречались раньше, - прокричал Аллейн. - Я хотел бы поговорить с вами наедине.
По выражению лица своей собеседницы Аллейн сообразил, что она не поняла ни слова, и в отчаянии протянул ей одну из своих официальных визитных карточек. Леди Катерин прищурилась, силясь прочитать, что на ней написано, затем издала тревожный вскрик и в полном ужасе уставилась на инспектора.
- Ах, боже мой! Только не полиция, - запричитала она. - Неужели дошло до этого? Не может быть!