Глава 4
После того как криминалисты сфотографировали тело банкира, а следом и все помещение ложи, на что ушло добрых полчаса, покойного Ливингстона унесли на носилках. Его супруге разрешили вернуться домой, и лейтенант Финдли вызвался ее проводить. В подобных делах этот офицер обладал определенным чувством такта, и старший инспектор частенько перепоручал ему эту обязанность, которую сам считал далеко не самой приятной.
Как только тело покойного и вдова оказались за дверью, в ложе наступило оживление. Все заговорили разом, и сэру Малькольму пришлось повысить голос, чтобы его услышали.
- Господа, пожалуйста, позвольте представить вам находящегося здесь старшего инспектора Дугласа Форбса. Он из особого подразделения Скотланд-Ярда. И будьте уверены, умеет хранить тайны не хуже моего.
- Благодарим вас за понимание, - ответил Досточтимый Дин, уже успевший занять свое привычное место за престолом на Востоке. - Вы верно поняли: ужасное несчастье, случившееся в нашей ложе во время проведения ритуала, повергло нас в глубокую печаль. Однако мы прекрасно понимаем, вы должны исполнять свой долг, хотя бы для того, чтобы установить: самая мысль о преступлении, совершенном в этой цитадели, относится к разряду невероятных.
Дуглас Форбс чувствовал себя растерянным. Он впервые оказался в масонской ложе и не знал, куда девать глаза. Ему все казалось таинственным и непостижимым. Зачем здесь знаки солнца и луны? Что значит столь странное расположение стульев вдоль стен и три погасших светильника, расставленные треугольником посреди зала? А что за знаки нарисованы мелом на черном полотне, расстеленном на полу в черно-белую клетку?
Зато сэр Малькольм ощущал себя вполне удобно в обстановке, овеянной запахом свечей и ладана. Хотя, по мнению Форбса, во всем этом было что-то демоническое. Интересно, что подумала бы госпожа Форбс, случись ей столкнуться с таким необычным делом?
- Господа, - продолжал сэр Малькольм Айвори, - я заметил, что только один из вас был в переднике - господин Бронсон, ваш обрядоначальник, если не ошибаюсь… Но, как мне кажется, во время ритуалов вы всегда надеваете передники. Так ведь?
- Мы сняли их перед вашим приходом, - пояснил Дин. - Дабы соблюсти тайну, понимаете?..
- Можно на них взглянуть?
Досточтимый как будто смутился, но тут же снова овладел собой:
- Боже мой, не вижу в том никакого смысла… Да и потом, это одна из наших тайн, понимаете?
Сэр Малькольм усмехнулся, давая понять, что его на мякине не проведешь, и сказал:
- У меня в библиотеке есть красочная книга, и в ней подробно описаны все масонские атрибуты. Так что, господин Дин, будьте благоразумны.
Старик пробурчал что-то невнятное и достал из-за престола белый передник с синей каймой и с вышивкой в виде двух перекрещенных тростей посередине. Остальные члены ложи последовали его примеру и тоже извлекли, каждый из-за своего престола, по переднику, проделав это с нарочитой любезностью и явно не без иронии.
- Как я погляжу, у вас у всех есть передники, - заметил сэр Малькольм, - а где же передник брата Ливингстона? Ведь он наверняка был на нем во время ритуала, а когда я осматривал тело, то обратил внимание, что передника на нем не было.
- Мы с него тоже сняли передник перед вашим приходом, - объяснил Дин.
- Тогда покажите и его, пожалуйста.
На какой-то миг все в изумлении смолкли, но вслед за тем Энтони Хиклс, первый страж, обращаясь к Уинстону Дину, торопливо заговорил:
- Досточтимый мастер, по-моему, вы ошибаетесь. Брат Ливингстон был без передника.
Дин нахмурился и вдруг, словно что-то вспомнив, сказал:
- А ведь точно, брат первый страж… И о чем я только думал! Поскольку брату Ливингстону предстояло перевоплотиться в Хирама, передник был ему ни к чему.
Сэр Малькольм продолжал стоять на своем:
- Значит, вы все, как один, подтверждаете, что Ливингстон был без передника…
- Простите, - поспешил вставить Хиклс, - давайте кое-что уточним… На нем был передник, только не его собственный.
- Как это понимать?
- На нем был, так сказать, парадный запон.
- Парадный запон… - задумчиво повторил сэр Малькольм. - Ваша история с передником представляется мне не очень убедительной, и мы к ней еще вернемся. А пока скажите, господа, ведь с той минуты, как вы заметили, что ваш друг мертв, и до того, как мне было позволено к вам войти, прошло немало времени, так? Теперь подсчитаем: по вашим словам, несчастье случилось около пяти. Я прибыл сюда незадолго до шести, а внутрь попал только через четверть часа. Стало быть, с той минуты, когда скончался Ливингстон, и до моего появления прошел по крайней мере час с четвертью. Что же вы все это время делали?
- О, к сожалению, тут нет никакого секрета, - ответил Досточтимый Дин. - Сперва доктор Келли попытался привести беднягу Джона в чувство. А потом переключился на Элизабет, поскольку она была на грани нервного срыва. Мы проводили ее на первый этаж и, как могли, постарались успокоить. Кто-то сел выпить чаю, чтобы собраться с силами. А в дверь уже стучала полиция. Тогда мы снова поднялись сюда и стали решать, что делать дальше. Но так ничего и не решили, понимаете?..
Сэр Малькольм подошел к черному полотну, расстеленному поверх плиточного пола, и принялся с любопытством его рассматривать.
- О, - воскликнул маленький обрядоначальник, - вы не имеете права!
- Неужели и это тайна? - с улыбкой осведомился благородный сыщик.
- Ладно… - сказал Энтони Хиклс. - Думаю, сэр Малькольм знает больше, чем кажется… Вы часом не из наших?
- Как знать? Во всяком случае, подозреваю, мой отец состоял в какой-то военной ложе, когда служил в Индии.
- Очень интересно, все эти военные ложи, - заметил Уинстон Дин, чтобы сказать хоть что-нибудь.
Сэр Малькольм снова обратился к рисункам мелом:
- Это называется у вас картиной ложи, так, кажется? Не знал, что их выводят вручную…
- Это старая традиция, она восходит ко временам действующих лож, - пояснил Хиклс. - Сегодня у каждой ложи той или иной степени своя картина. Как уже говорил Досточтимый наш брат, мы опробовали очень древний уставной ритуал, и в те времена была в ходу как раз такая картина.
Сэр Малькольм достал из кармана записную книжку. Старший инспектор наблюдал такое впервые. Обычно благородный сыщик не делал никаких записей - полагался на свою исключительную память. Сейчас же он срисовал выведенные мелом знаки в записную книжку и положил ее обратно в карман.
- Господин Дин, не могли бы вы показать текст устава, который зачитывался сегодня во время ритуала?
Досточтимый брат возмутился:
- Но это же нарушение всех правил!
- Полноте, Досточтимейший, ведь речь идет, как вы сами сказали, о временах давно минувших. И даже будь там хоть мало-мальская тайна, ее уже давно все знают! Разве не все древние уставы были описаны с соответствующими пояснениями?
- Только не этот!
- Тогда откуда вы о нем узнали?
- Из одного французского манускрипта, его нашел наш брат Майкл Вогэм, - ответил Дин. - Мы расшифровали текст устава, перевели и распечатали на машинке, чтобы проще было его толковать и исполнять описанный в нем ритуал. Всем участникам выдается по экземпляру текста, каждый читает помеченные для него реплики и сопровождает их соответствующими жестами. Сейчас все экземпляры собраны у меня, и я вовсе не обязан их отдавать.
Дуглас Форбс решил, что пришло наконец время заявить о себе. До сих пор старший инспектор стоял молча, предоставив своему именитому другу вести допрос по его усмотрению, но теперь, когда вознамерились перечить Скотланд-Ярду, разве он мог такое стерпеть?
- Сэр, - строго сказал он, - ваши бумаги такие же улики, как и все остальное в этом помещении, а его, кстати, я велю опечатать. Так что соблаговолите выполнить просьбу сэра Малькольма.
Мэтр Артур Куперсмит вскочил, точно черт из табакерки:
- Я решительно протестую против подобных мер, потому что считаю их противозаконными! Эти уставы - достояние масонского ордена и не имеют никакого отношения к смерти несчастного Джона Ливингстона! Вы и символы солнца и луны унесете? А может, Библию и стулья заодно прихватите?
Старший инспектор позволил сэру Малькольму ответить на дерзкий выпад адвоката. Правда, он это сделал довольно своеобразно:
- Сказать по правде, господа, я считал, что франкмасоны во время своих церемоний надевают белые перчатки…
- Так и есть, - ответил Досточтимый. - Мы сняли их перед вашим приходом вместе с передниками. И уж если вам угодно знать все до конца, я снял и перевязь почетного председательствующего офицера, а брат Хиклс - перевязь первого стража. Вы их тоже желаете осмотреть?
- Инспектор, будьте добры, соберите все перчатки и перевязи и пометьте, кому что принадлежит, - попросил благородный сыщик.
Адвокат снова возмутился:
- Это грубейший произвол! Мы в Великобритании, а здесь, насколько мне известно, чтут традиции и права!
Сэр Малькольм как будто его не слышал и, подойдя к престолу Досточтимого Дина, задал другой вопрос:
- Уважаемый сэр, на брате Ливингстоне была перевязь? Ведь до того как перевоплотиться в Хирама, он держал плато второго стража, не так ли?
Дин заметно смутился, и Хиклс поспешил ответить вместо него:
- Право, странно. Он, наверно, забыл перевязь дома.
- Неужели? А я думал, все атрибуты хранятся в ложе…
- Мы забираем с собой только передники и перевязи. Как, впрочем, и перчатки…
Тут благородный сыщик спросил:
- Кстати, а где перчатки Ливингстона? Такое впечатление, будто все его масонские принадлежности вдруг разом испарились!
- Ничего подобного, - резко возразил Майкл Вогэм, - вот эти перчатки как раз не мои, а, судя по всему, Джона!
Форбс подошел к цветоводу и поинтересовался:
- Почему вы так уверены, что у вас оказались перчатки покойного Ливингстона?
- Они у нас помечены на запястье инициалами владельца. Видите, здесь вышито "Дж. Л.".
- Когда же вы успели их подменить?
- Я, должно быть, оставил свои на стуле, перед тем как мы спустились в нижний зал. Тогда кто-то из братьев, наверно, по ошибке…
- Прихватил ваши, а вместо них подложил перчатки покойного? Не кажется ли вам это странным? Может, кто-нибудь еще попробует объяснить?
Члены ложи как будто не расслышали вопрос. Сэр Малькольм какое-то время хранил молчание, хотя присутствующим пауза показалась слишком затянувшейся, а потом наконец спросил:
- Ну что ж, господа, вынужден заметить, что вы говорите далеко не всю правду. Да-да, господа! Так куда же подевались масонские атрибуты вашего брата? И что означает эта подмена перчаток? С другой стороны, я не настолько наивен, чтобы поверить, к примеру, в то, что ликоподий может гореть ярким пламенем. Да будет вам известно, он горит так, что от его огня и сигарету не прикурить… А чтобы опалить брови вашему другу Ливингстону… Нет уж. Тут что-то другое, и вам очень хотелось бы это скрыть. Так что я вынужден просить вас оставаться на своих местах, пока не соберут все ваши атрибуты и по приказу старшего инспектора не обыщут здесь все помещения. К тому же на обыск уйдет не так уж много времени, ведь, как я понимаю, кроме зала, где мы находимся, и еще одного, на первом этаже, где у вас трапезная, остаются только гардеробная, или, по-вашему, притвор, и комната для размышлений.
Гробовую тишину, последовавшую за столь категоричным заявлением, нарушил лишь гул автоматически включившегося обогревателя.
Форбс сложил все собранные принадлежности в мешок для вещественных доказательств, прикрепив к каждой ярлык, который был подписан собственноручно, хотя и весьма неохотно, ее владельцем. Когда старший инспектор собрался было уходить, сэр Малькольм подозвал его и тихонько шепнул ему на ухо:
- Обыщите лично и маленький кабинет на том же этаже. Ничуть не удивлюсь, если там отыщется что-нибудь эдакое.
И Форбс ушел, прихватив с собой мешок с вещественными доказательствами.
- Сэр Малькольм, вы ведете себя совершенно возмутительно! - резко заявил Уинстон Дин. - Если отец ваш действительно был одним из наших, вам пристало бы относиться к нам с большим уважением, хотя бы в память о нем.
- Господин Дин, отец у меня был антикваром. И человеком чести, притом настолько, что не позволял себе обманывать клиентов ни в единой, даже самой ничтожной мелочи, умаляющей цену предлагаемой на продажу вещи, особенно если покупатель был неискушенным. Здесь же в роли неискушенного выступаю я, а вы пытаетесь меня обвести вокруг пальца, утаив не какую-нибудь мелочь, а важные показания. Что же произошло на самом деле? Вы сговорились молчать. Но вы совершили большую ошибку. Отныне, что бы вы ни делали, что бы ни говорили, я буду вас подозревать, и вполне оправданно.
Тут за дверью послышался тихий шум, и вслед за тем она сразу же открылась. Старший инспектор, ворвавшись в зал точно безумный, поспешил прямо к сэру Малькольму и, задыхаясь, прошептал:
- Сэр, какой ужас! Там, в кабинете… нет, я туда больше ни ногой! У них там в кромешной тьме спрятан скелет!
Глава 5
Сэр Малькольм проследовал за старшим инспектором в притвор ложи. Как только дверь за ними закрылась, он, не удержавшись, рассмеялся. Форбс, не понимая, в чем дело, воскликнул:
- Сэр, разве вы не поняли? Там, в комнатенке, скелет!
- Дорогой Дуглас, простите ради бога. Видите ли, этот кабинет называется у масонов комнатой для размышлений. Там они запирают кандидата. Оставляют его на часок-другой наедине с черепом или скелетом, чтобы он как следует поразмыслил о высшем смысле бытия.
Старший инспектор так и ахнул.
- Это правда? Но ведь скелет-то настоящий… Ну и обычаи у них, хуже не придумаешь!
- Идемте! Сейчас поглядим, что там такое.
Они вошли в кабинет. Помещение едва освещалось красной лампочкой, и скелета даже не было видно - о том, что он все-таки есть, оставалось лишь догадываться. Форбс включил карманный фонарик. На одной стене они прочли надпись: "Коли тебя привело сюда любопытство, входи!" А на другой, рядом с песочными часами, виднелось только одно слово "купорос". На полу друзья разглядели какой-то темный комок. Сэр Малькольм подобрал его и поднес к лампе. Это был изодранный в клочья, почерневший передник с синей перевязью.
- А вот и масонские принадлежности Ливингстона, - проговорил благородный сыщик. - Я так и думал.
Когда они вернулись в ложу, присутствующие все, как один, отвели глаза в сторону. Сэр Малькольм положил находку на плато Досточтимого и во всеуслышание спросил:
- Может, теперь вы все объясните?
Уинстон Дин, точно нашкодивший мальчишка, поднял на сэра Айвори испуганные глаза:
- Как глупо все вышло, - только и вымолвил он.
- Подробнее?
- Ну что ж… Как вам объяснить? Произошел несчастный случай, только какой именно, мы не поняли.
- Расскажите хотя бы то, что вы видели.
- О, все было так, как мы и говорили. Брат Джон перевоплотился в Хирама. А Вогэм, Бронсон и Келли - в трех подмастерьев, решивших погубить архитектора. Что они, собственно, и сделали.
- То есть как?
- О, сэр, своей настойчивостью вы ставите меня в довольно щекотливое положение! Ну хорошо: у них было символическое орудие. И каждый должен был им легонько ударить Ливингстона, один - по правому плечу, другой - по левому, а третий - под затылок. Все шло гладко, то есть, я хочу сказать, ничего страшного не случилось. Конечно, вам это может показаться несколько наигранным, даже ребяческим, но для нас важна каждая деталь…
- А что было потом, после того как трое братьев ударили Хирама? - спросил сэр Малькольм.
Дин откашлялся в кулак и продолжал:
- Когда пришло время, я спустился с престола и подошел к Джону, он стоял и ждал. Потом я слегка ударил его по лбу деревянным молотком - в знак собственно ритуального убийства. Поскольку он заранее знал все жесты и движения, то притворился мертвым и сам же лег на пол. Тут-то все и началось. В тексте сказано, что лицо кандидата надо накрыть передником. Мы так и сделали. Тут Джон как будто вздрогнул, правда, я вспомнил об этом только позднее, потому что дрожь была почти незаметна. Дальше Элизабет, перевоплощенная в Исиду, отправилась искать его по четырем сторонам ложи. Потом она подошла к телу - оно так и лежало на полу - и собралась его приподнять, ей помогали трое братьев, которые до этого изображали злодеев. Затем брат Хиклс взял трубку с ликоподием. Это его обязанность. Разжег как обычно и выдул горящий ликоподий, опять же все как обычно. Но, к нашему величайшему изумлению, передник на лице Джона вдруг вспыхнул. Уму непостижимо. Мы кинулись тушить огонь. Я сам снял с него передник, он уже превратился в лохмотья, а после сорвал перевязь, но наш друг даже не шелохнулся. Лежал мертвый. Так все и было.
- А дальше? - приглушенным голосом спросил сэр Малькольм.
- Дальше? Так вот, мы были до того потрясены и так испугались скандала… Только вообразите заголовки в газетах: "Загадочная смерть в масонской ложе!" Да и потом, Элизабет сама попросила все уладить по-тихому. Словом, мы решили отвезти тело домой в одной из наших машин. Правда, сперва надо было дождаться ночи. И вдруг, как назло, полиция. Тут-то мы, признаться, совсем потеряли голову. Странное дело, Скотланд-Ярд нагрянул как раз тогда, когда у нас стряслась беда!
- Кто из вас омыл лицо Ливингстону? - спросил благородный сыщик.
- Я, - признался доктор Келли. - У него на носу и на лбу были пятна - обуглившиеся лоскуты передника пристали к коже. Но сильных ожогов, как вы сами убедились, не было.
- А запах? Чем-нибудь пахло?
- Да, пахло как-то странно. Не бензином и не эфиром… Трудно сказать.
- Ладно, в лаборатории разберутся, а пока, насколько я могу судить, передник был пропитан каким-то ядовитым, легковоспламеняющимся веществом. Когда вы набросили ему на лицо передник, яд попал бедняге в нос и в рот, он вдохнул его и мгновенно отравился. Скажите, однако, раз уж вы признаете, что Ливингстон был в переднике, - он был в нем с самого начала вашего заседания?
- Нет, - ответил Хиклс, - он надел его, перед тем как перевоплотиться в Хирама. Сказать по правде, этот передник одолжили нам в музее Великой Ложи, и мы вовсе не хотели его испортить. А все вон как вышло!
- Значит, ваш друг поменял свой собственный передник на этот.
- Да нет. Зная загодя, что ему придется надеть передник из музея, он оставил свой дома, - уточнил Хиклс.
- Допустим! А кто принес этот передник?
- Ливингстон и принес. Он сам ходил за ним в музей.
- Но зачем понадобился именно этот передник? - спросил Форбс.
- Нам казалось, его уже использовали в том самом ритуале, какой мы собирались опробовать, - пояснил Досточтимый.
- Как называется обряд? - поинтересовался сэр Малькольм.