Следуя своему методу, сэр Малькольм задавал вопросы неожиданно, стараясь ввести собеседника в замешательство. Так, он вдруг спросил:
- Ваш муж давно состоял в ложе Досточтимого Дина?
- Со дня ее основания, вот уже два года.
- А вы сами, мадам, случайно не имеете отношения к масонам?
- К чему скрывать? Я состою в смешанной ложе, она называется "Право Человека".
- Потому вы и согласились участвовать в шотландском ритуале?
- Я совсем не хотела в нем участвовать. Но Джон очень настаивал. И я в конце концов согласилась, правда, неохотно - у меня было нехорошее предчувствие.
- Простите за прямой вопрос, но как вам кажется: ваш муж умер сразу же, как только ему накрыли передником лицо, или чуть погодя?
- Мне показалось… О, даже не знаю… Не могу сказать… Я тогда обходила вокруг ложи, как будто искала его тело.
- Вы хорошо знаете этих господ из ложи?
- Досточтимый Дин - старый знакомый моего супруга. Он-то и привел его в это общество. Энтони Хиклс и Майкл Вогэм наши близкие друзья. Остальных я видела первый раз.
- Вам говорит что-нибудь имя Кертни?
- Кертни! Ну конечно! - воскликнула госпожа Ливингстон. - Он был Джону самым близким другом.
- Насколько мне известно, он тоже состоит в ложе, - заметил сэр Малькольм, - однако вчера мы его там не видели.
- Его сейчас нет в Великобритании.
Дуглас Форбс пометил у себя в блокноте в мягкой обложке: "Уточнить у сэра Малькольма насчет Кертни".
- Он служит в банке?
- О нет! Он музыкант. Его Джон приобщил. Джон любил молодежь, жизнь, искусство. Он познакомился с Джоном Кертни во время его гастролей. Ведь Кертни, да будет вам известно, знаменитый пианист…
Она отвечала с явным старанием. Эта женщина была очаровательна, даже несмотря на перенесенное ею горе. И Форбс с сожалением смотрел, как сэр Малькольм терзает ее своими расспросами.
- У вас есть дети?
- Увы, нет. Муж… как вам сказать? Мне очень хотелось детей… Но Джону было не до того. Дела, разъезды, ложа и все такое прочее… Мне порой было так одиноко, хотя, если честно, я по этому поводу не особенно переживала.
- Ваш супруг изрядно преуспел на банковском поприще. Он сам основал банк?
- Банк перешел к нему от отца и деда.
- Они живы?
- Нет. Оба умерли. Муж сам всем заправлял. Правда, на некотором расстоянии.
- У него разве не было управляющего?
- Был. Кстати, вчера вечером вы его видели. Небезызвестный Сирил Бронсон. Он у них обрядоначальник. Маленький такой, стриженный под расческу. Я видела его впервые… Джон рассказывал о нем словно о добром верном псе. Я и не знала, что он масон.
- Значит, встреча с ним была для вас неожиданностью…
- Да и нет. Муж считал, только масонство может сплотить людей…
- А вы?
- Если начистоту, я не очень-то верю во все эти идеалы. Хотя с удовольствием хожу в свою ложу время от времени. И за чаем или обедом с радостью встречаюсь с интересными людьми. Только и всего.
- Расскажите немного о докторе Келли.
- Его я не знаю. Я же говорила, что вчера видела его первый раз.
- Он осматривал вашего мужа…
- А, потом… Действительно. Да, это он омыл ему лицо. Какой ужас!
- Расскажите, что произошло с той минуты, как скончался ваш супруг, до моего появления в ложе.
- Дайте вспомнить… Эти господа были сильно озабочены. Они думали отвезти тело тайком, не сказав никому ни слова, как это у них принято. Потом в дверь постучала полиция… И они начали спорить, что же делать. Они не понимали, кто еще мог узнать о том, что случилось. Это и правда было очень странно. Ведь во время ритуала никто из ложи не выходил.
- Даже вы?
- А зачем?
Подумав немного, благородный сыщик вдруг спросил:
- Насколько я успел заметить, в ложе не слышно, что происходит снаружи, только шум отопления. Кто же услышал, как лейтенант Финдли стучал в дверь?
- В это время мы уже были внизу, пили чай. Энтони Хиклс дал мне виски, чтобы я немного успокоилась. И тут раздался стук. Не помню, кто из них пошел посмотреть.
- А кто принес передник, который был на вашем муже?
- Он сам. Он взял его на время в Великой Ложе тем же утром. Красивый, широкий, атласный, с вышивкой в виде храма с двумя колоннами. Его пошили, наверное, в восемнадцатом веке.
- Во Франции?
- Не исключено. Джону он очень понравился.
- Ваш муж сам принес передник в ложу? В сумке?
- У Джона был чемоданчик для всяких масонских принадлежностей. Он вытащил свой собственный передник и вместо него положил тот.
- Дома?
- Да, здесь.
- А по приходе в храм?
- Он достал его из чемоданчика и положил на стул. И надел только перед тем, как перевоплотиться в Хирама.
- Ему кто-нибудь помогал?
- Понимаю ваш вопрос и отвечу - нет. Никто не помогал. Он один подошел к стулу, где лежал передник. Сам надел его и вышел в нем на мозаичную мостовую, там его символически поразили трое подмастерьев. Потом с престола сошел Досточтимый брат Дин, подошел к нему и прикоснулся к его лбу молотком. И Джон, по уставу, упал.
- Кто накинул ему на лицо передник?
- Не знаю. В это время я пошла в обход вокруг ложи, как мне велели. Я же была Исидой и искала Осириса.
- Еще один вопрос: вы знаете, что означает слово "оратор"?
- Да. Это тот, кто произносит речи перед публикой.
- Разве у масонов есть такая должность?
- Не знаю. Во всяком случае только не в английских уставах. Я предпочитаю следовать "Уставу Усовершенствования".
- А покрывающий и привратник?
- Ах, ну да, такие у нас имеются. Но почему вас это интересует?
- Видите ли, тут все может быть важно… Кстати, вы только что сказали, что ваш муж был человек занятой и много разъезжал. Это правда?
- Правда. Ему особенно нравилось бывать в Азии.
- В Китае?
- В Китае, в Японии, а последнее время и в Бирме.
- По работе?
Элизабет Ливингстон на мгновение задумалась, закусила губу, а потом как-то сухо ответила:
- Я, знаете ли, не была с ним ни в одной поездке.
- Не любите путешествовать? - вдруг удивленно спросил Форбс.
- Нет, конечно, люблю! Но как вам сказать? Джон не хотел смешивать супружескую жизнь и поездки.
- Почему же? - решил уточнить сэр Малькольм.
Госпожа Ливингстон опустила глаза, взглянула на свои туфли и вдруг, метнув огненный взгляд на благородного сыщика, бросила:
- Разве у меня не может быть личной жизни?!
- Ну хорошо, благодарю вас, - сказал сэр Малькольм, вставая. - Если у старшего инспектора нет больше вопросов…
- Только один: кто обставил ваш дом с таким вкусом?
- Отчасти Джон, отчасти я. Мы вели себя совершенно свободно в отношении друг друга и, наверное, поэтому замечательно ладили…
Госпожа Ливингстон судорожно вздохнула и пошла проводить гостей до дверей гостиной, где с ними и простилась.
Уже в вестибюле горничная спросила:
- Когда же нам отдадут тело хозяина?
- Восхитительная женщина, - сказал Форбс, когда друзья снова сели в машину.
- Вы о ком? - поинтересовался сэр Малькольм. - О госпоже Ливингстон или о горничной? Хозяйка очень умная, хотя, впрочем, и горничная задала неглупый вопрос. А теперь в лабораторию Скотланд-Ярда!
И водитель, не мешкая, тронулся с места.
Глава 8
Новое здание Скотланд-Ярда совсем не нравилось сэру Малькольму Айвори. Оно казалось ему слишком современным и чересчур внушительным, и он там всегда ощущал себя неловко. Сыщик скучал по старому, облупившемуся, которое отапливалось с помощью угольной печки и где можно было спокойно посидеть и подумать, не отвлекаясь на тихую нудную музыку, звучащую теперь из каждого угла этого громадного "холодильника".
К счастью, доктор Гарднер оказался на месте. Он числился судебным врачом в Криминологическом центре Большого Лондона и принадлежал к числу светил науки, скрывающих свои незаурядные таланты за невзрачной внешностью.
Лысый, маленький, тщедушный, он к тому же был до того близорук, что в своих очках с толстыми линзами казался не от мира сего - словно только что с неба свалился. Сэр Малькольм ценил его за чувство юмора не меньше, чем за ученость. Доктор Гарднер старался создать у себя на рабочем месте по-домашнему уютную обстановку и установил там чучело аллигатора: с тех пор его кабинет стал больше похож на аквариум.
- Садитесь, сэр Малькольм. Я сам провел вскрытие вашего клиента. А умер он оттого, что надышался парами солей синильной кислоты. Лоскуты атласа, как я понимаю, от масонского передника, прилегавшие к его рту, пропитаны ею насквозь. Такой дозы хватило бы с лихвой, чтобы свалить быка!
- Значит, орудием преступления был передник. А что вы думаете о подпалинах на переднике?
- Мы несколько раз пробовали поджечь лоскут аналогичной ткани с помощью горящего ликоподия, но без всякого результата. Он даже не подпалился! По-моему, часть передника загорелась от свечи красного цвета. На нем остались следы стеариновой кислоты, хотя их пытались соскрести.
- Выходит, - заключил Форбс, - огонь все же попал на передник из трубки с ликоподием.
- Никоим образом! Передник загорелся от свечи.
- А опаленные брови? - спросил сэр Малькольм.
Доктор Гарднер выпятил губу:
- Брови опалило лишь слегка и довольно ровно. То же самое, знаете ли, бывает у женщин, которые предпочитают не выщипывать брови, а выжигать.
- Странно, однако, - заметил старший инспектор.
- Очень интересно, - прибавил благородный сыщик. - В сущности, это подтверждает мои предположения.
Форбсу не терпелось узнать, что имеет в виду его добрый друг, но доктор Гарднер тут же продолжил:
- Кроме того, у вашего клиента на теле имеются маленькие шрамы, очень старые - на уровне левой груди, на правом плече и на затылке. Они полностью зарубцевались. Словом, мужчина был хорош собой, совершенно здоров и наверняка занимался спортом - гольфом или теннисом, поскольку правая рука у него развита больше левой. Вам этого достаточно?
- Все, как всегда, ясно и четко. Благодарю.
И наши друзья направились на четвертый этаж, где размещались кабинеты инспекторов.
- Можно прослушать запись того анонимного звонка? - спросил сэр Малькольм.
Сержант недолго повозился с записывающим устройством - и тут послышался странный металлический голос: "Алло, слушайте внимательно, дважды повторять не стану. В масонском храме святого Патрика, рядом с домом сорок семь по Барнетт-стрит, в Сохо, произошло убийство. Жертва - банкир Джон Ливингстон".
- Осведомитель говорил через специальное устройство, искажающее голос, - пояснил Дуглас Форбс.
- Мужчина или женщина? - спросил сэр Малькольм.
- Похоже, мужчина, хотя точно сказать трудно… - ответил старший инспектор. - Звуковая частота нарушена, и все из-за помех этой штуковины, которую, кстати, можно заказать даже по почте.
- В котором часу была сделана запись?
- Ровно в пять часов пять минут, - ответил сержант. - Видите, здесь отмечено.
- Дуглас, - вдруг сказал сэр Малькольм, - идемте-ка. Наведаемся в Великую Ложу. Эта история с передником кажется мне все более занятной.
Старший инспектор аж подскочил:
- В Великую Ложу… Да вы что!
Когда они прибыли к дому 60 на Грейт-Куин-стрит, Форбса поразила величавость здания, тем более что он рассчитывал увидеть не иначе как подозрительный притон. И страх столкнуться с правонарушителями сменился у него робостью. Поэтому он старался держаться за спиной у сэра Малькольма, глядя, как тот осмелился войти в это здание, словно к себе домой. Служитель указал им на дверь Верховного секретариата.
Национальный секретарь заставил их прождать добрых четверть часа в комнате, украшенной портретами Ее величества королевы и еще какой-то важной особы, не иначе как герцога Кентского, всевластного Великого Мастера. Сидевшие там девицы стучали на пишущих машинках совсем как в обыкновенной конторе, и Форбс, глядя на них, приободрился. Наконец их пригласили войти.
Друзей принял мужчина среднего роста с рыжими бакенбардами, поглощавшими большую часть его полноватого и добродушного лица. Одет он был во все черное, и черный его наряд украшал галстук с гербом Лондонского масонского ордена.
- Входите, господа, присаживайтесь, - жизнерадостно пригласил он. - Мне передали, вы из Скотланд-Ярда. Чем могу быть полезен?
- Господин секретарь, - начал Форбс, - благодарю за оказанный прием. Мы здесь в связи с кончиной одного из ваших, банкира Джона Ливингстона.
- Ливингстона, говорите… В какой ложе он состоял?
- В ложе номер тридцать-четырнадцать, - ответил сэр Малькольм.
Верховный секретарь нажал на кнопку справа на столе. И вслед за тем в кабинет вошла девушка.
- Элен, принесите, пожалуйста, материалы по ложе тридцать-четырнадцать.
- Хорошо, сэр Томас.
Услыхав это имя, сэр Малькольм тут же спросил:
- Вы случайно не сэр Томас Ховард?
- Собственной персоной.
- Я сэр Малькольм Айвори.
Секретарь встал и подал сыщику руку:
- Ах, дорогой друг! Что же вы раньше не сказали? Да и ваше лицо показалось мне знакомым. Я знавал вашего отца, сэра Филипа. Я был тогда совсем зеленый и только собирался войти в этот знаменитый дом. Стало быть, вы по-прежнему помогаете Скотланд-Ярду. Надеюсь, смерть банкира вне всяких подозрений?
- Ливингстона убили в храме на ритуальном собрании.
- Значит, так и есть! Вчера как раз по этому поводу мне звонил Досточтимый брат Дин. Он был очень взволнован и хотел, чтобы я лично занялся этим делом. Но я ответил, что об этом не может быть и речи! А вот и материалы их ложи… - Он принялся искать очки и наконец обнаружил их в верхнем кармане пиджака. - Сейчас посмотрим… Основана два года назад Досточтимым Уинстоном Дином… Занимается изысканиями… Да, брат Ливингстон был одним из ее основателей. Угодно ли вам знать еще что-нибудь?
- Ливингстон взял у вас на время передник восемнадцатого века для вчерашней церемонии… - сказал сэр Малькольм.
- Очень интересно. Впрочем, за разъяснениями вам лучше обратиться к брату Макканну, библиотекарю нашего дома. Он также ведает музеем на втором этаже. Можете наведаться к нему когда угодно. Хотя в это время Макканн обычно на месте.
- Можно спросить, что такое изначальный шотландский устав?
- То же, что и континентальный, но брат Макканн в таких делах более сведущ.
- Позвольте еще немного злоупотребить вашим временем, - сказал сэр Малькольм. - Если братья решают основать ложу, как это происходит?
- О, все очень просто. Они запрашивают официальное разрешение у себя в провинции и сопровождают запрос соответствующими обоснованиями.
- А если ложа намерена заниматься изысканиями?
- В таком случае ко всему прочему требуется разрешение на национальном уровне и соответственно разрешение Великой Ложи. Впрочем, в случае с ложей тридцать-четырнадцать формальности были упрощены, поскольку брат Дин офицер провинции.
Друзья поблагодарили сэра Томаса и поднялись по лестнице на второй этаж. Форбс мало-помалу освоился в новой обстановке. Добрый прием, оказанный Верховным секретарем, успокоил его. На втором этаже друзья увидели череду витрин, где были выставлены медали, старинные, успевшие полинять передники, перевязи, молотки и другие инструменты. Сэр Малькольм остановился у витрин и рассматривал их, пока к ним не подошел очень высокий сухопарый человек.
- Вам что-то нужно, господа?
- Господин Макканн…
- Это я. Так что вам нужно?
- Скотланд-Ярд, - сказал Форбс, показывая свое удостоверение.
- Боже мой, полиция… здесь…
- Смерть рыщет повсюду, - сказал сэр Малькольм. - Мы хотели бы узнать об одной выданной вами вещице.
- Какой именно?
- О переднике восемнадцатого века, который вы отдали во временное пользование некоему Ливингстону.
При этих словах верзила как будто облегченно вздохнул.
- Прошу в мой кабинет. Там нам никто не помешает.
Друзья проследовали за ним в клетушку, расположенную в глубине музейного зала. Все пространство клетушки занимал массивный стол. Над ним на стенах висели вперемежку передники, рабочие инструменты, картины ложи, фотографии.
- Простите за беспорядок. Я беспрестанно получаю всякие документы и вещи. Из них мало что представляет исторический интерес, но мои корреспонденты все шлют и шлют… Так что вы сказали?
- Вчера вы одолжили передник некоему Ливингстону.
- Такое бывает крайне редко. Обычно братья покупают принадлежности и атрибуты в магазине напротив.
- Но факт есть факт. Вчера вы одолжили передник…
- Действительно. В обмен на гарантийный чек в сто фунтов, и я, разумеется, верну его, когда мне отдадут передник.
- Не отдадут. Ливингстон умер, а передник частично обгорел.
Библиотекарь был явно потрясен.
- Что с ним случилось? Он же был такой красавец и с виду казался совершенно здоровым. Неужели пожар?
- Ливингстон отравился парами цианида, который попал на передник. Кто-то посыпал его ядовитым порошком. Передник пропитался им насквозь, - пояснил Форбс.
- Цианид на переднике? - Библиотекарь пребывал в крайнем изумлении. - Как же такое могло случиться?
- Именно это мы и пытаемся установить.
- Во всяком случае наши передники не представляют собой… как это сказать? Ничего особенного! - воскликнул Макканн.
- Вспомните, пожалуйста, хорошенько… - попросил сэр Малькольм. - Откуда у вас этот передник?
- От одного корреспондента. Это передник французской ложи двадцатых годов девятнадцатого века. Ничего особенного, но брату, когда тот увидел его у меня на столе, он приглянулся. Это против правил, но Ливингстон так упрашивал, что я в конце концов согласился одолжить передник под залог. Но клянусь честью, он был в полном порядке!
- Вы сами его упаковали?
- Упаковал? Да нет. Он уже лежал в ярком полиэтиленовом пакете - в таком виде я его и получил.
- Можно узнать имя и адрес того, кто прислал пакет? - спросил Форбс.
Макканн порылся в куче бумаг и достал журнал, где регистрировал всю корреспонденцию, включая посылки.
- Какая-то госпожа Смитсон из Манчестера… Она нашла его в архиве своего прадеда. Только не пойму, зачем было посыпать его цианидом… смысл-то какой?!
- Сумасшедших, знаете ли, везде хватает! - заметил Дуглас Форбс. - Я перепишу ее данные на всякий случай.
Пока старший инспектор занимался данными госпожи Смитсон, сэр Малькольм попросил:
- Расскажите об изначальном шотландском уставе.