* * *
Джонни вернулся на свой складной стул как раз вовремя, чтобы услышать окончание рассказа судьи Шинна об их субботних передвижениях и самому быть вызванным на свидетельское место.
Он полностью подтвердил показания судьи, включая встречу с Джозефом Ковальчиком под дождем примерно в миле с четвертью от деревни.
- Вы говорите, мистер Шинн, - сказал Феррис Эдамс, - что прошли мимо обвиняемого по дороге без двадцати пяти минут три. Насколько вы уверены в точности времени?
- Достаточно уверен. В половине третьего судья Шинн и я посмотрели на часы. Примерно через пять минут мы встретили Ковальчика, идущего в направлении Кадбери.
- В котором часу вы и судья Шинн вернулись в дом судьи?
- Около трех.
- Иными словами, вам потребовалось двадцать пять минут, чтобы добраться от места встречи с Ковальчиком до дома судьи?
- Да.
- Вы шли без остановок?
- Мы останавливались трижды, - ответил Джонни. - Первый раз, чтобы посмотреть вслед Ковальчику. Второй раз, когда Берни Хэкетт проехал мимо в своем автомобиле, не заметив нас, но забрызгав. И в третий раз на вершине Священного холма около хижины Хоузи Леммона.
- Сколько, по-вашему, времени заняли эти три остановки вместе?
- Может быть, минуту.
- А сколько времени вам понадобилось, чтобы преодолеть последний участок пути от дома тетушки Фанни до дома судьи?
- Думаю, не более двух минут.
- Значит, если вычесть эти две минуты и минуту задержек, путь от места встречи с Ковальчиком до дома миссис Эдамс занял у вас двадцать две минуты - двадцать пять минус три?
- Приблизительно, - согласился Джонни. - Чтобы ответить точно, нужно было иметь при себе хронометр.
- Вы и судья шли быстро?
- Да.
- А обвиняемый прошел мимо вас быстрым шагом?
- Да.
- Таким же быстрым, как шли вы двое, или более медленным?
- Право, не знаю. - Джонни пожал плечами. - Достаточно быстрым.
- Можно предположить, что он шел примерно так же быстро, как вы и судья?
- Протестую! - заворчал Энди Уэбстер.
- Протест принят, - сказал судья Шинн.
- Вы согласны, мистер Шинн, - продолжал Феррис Эдамс, - что если вам с судьей понадобилось двадцать две минуты ходьбы от места встречи с Ковальчиком на дороге до дома тетушки Эдамс, то Ковальчик преодолел расстояние от дома миссис Эдамс до места встречи за такое же время…
- Протестую!
- …и, следовательно, Ковальчик должен был покинуть дом в два тринадцать, то есть примерно во время убийства?
- Протестую! Ваша честь, я настаиваю, чтобы эти вопросы и ответы были вычеркнуты!
- Думаю, мы их оставим, судья Уэбстер, - отозвался судья Шинн.
Ашер Пиг ожесточенно потер уши, потом снова стал быстро писать в блокноте.
Феррис Эдамс напомнил о "подозрительных действиях" Ковальчика при виде двух мужчин под дождем ("Да, сэр, он пустился бегом"). Энди Уэбстер при перекрестном допросе установил, что Джонни и судья несли ружья, давая понять, что посторонний, встретив на пустынной дороге двух вооруженных людей, мог испугаться и побежать, но не стал развивать эту тему.
Джонни вернулся на свое место среди присяжных, а Пиг вставил в свои записи еще несколько восклицательных знаков, так как обвинитель занял место свидетеля, передав свои обязанности судье!
Феррис Эдамс сообщил о том, как прибыл в дом миссис Эдамс в субботу в половине четвертого, как замечание о бродяге заставило его вспомнить человека, которого он видел несколько минут назад идущим под дождем по дороге в сторону Кадбери, как Берни Хэкетт уполномочил его и обоих Шиннов преследовать бродягу и о дальнейших событиях, включая "злонамеренный поступок" обвиняемого, столкнувшего в трясину его, Эдамса, автомобиль с целью затруднить преследование, - судя по тону Эдамса, этот эпизод все еще не давал ему покоя.
- Мистер Эдамс, - начал перекрестный допрос Эндрю Уэбстер, - вы заявили, что ваш визит к Фанни Эдамс во второй половине дня в субботу был вызван ее срочным требованием, чтобы вы приехали. Не сообщите ли вы нам подробности?
- Какое это имеет отношение к делу? - осведомился исполняющий обязанности обвинителя, на мгновение выйдя из роли и вновь став судьей.
- Все, что жертва делала или говорила перед убийством, ваша честь, особенно в терминах срочности, - ответил Энди Уэбстер, - может пролить свет на преступление. Если, например, у миссис Эдамс возникли какие-то неприятности с соседом, и она хотела обсудить их со своим внучатым племянником-адвокатом, то этот факт, безусловно, может оказаться важным.
- Отвечайте на вопрос, мистер Эдамс.
- Не могу, - сказал Феррис Эдамс. - Я не знаю, что ей было нужно. Она ничего мне не сообщила, а когда я прибыл к ней в дом, ее уже не было в живых.
Он добавил, что запер свой офис на Вашингтон-стрит в Кадбери в субботу около без пяти час - его секретарша была в отпуске, а ему было нужно пойти на ленч и повидать некоторых людей. Вернувшись около половины третьего, он нашел под дверью записку от Эмили Берри - жены Питера Берри, присяжного номер девять, - гласящую, что она с детьми в стоматологическом кабинете Эверетта Каплана, куда ему следует позвонить, так как у нее для него сообщение от тетушки Фанни. Он сразу же позвонил к доктору Каплану - Эмили Берри еще была там.
- Миссис Берри сказала, что моя тетя все утро пыталась мне дозвониться, но телефон был занят - я действительно все субботнее утро разговаривал по телефону насчет дела о недвижимости, повлекшее за собой судебный иск. Поэтому тетушка Фанни попросила ее зайти ко мне в офис и передать сообщение. Она прибыла туда около часа - спустя несколько минут после моего ухода на ленч - и, не застав меня, сунула под дверь записку о том, что тетя Фанни просит меня немедленно приехать к ней в Шинн-Корнерс.
Эдамс сказал, что сразу же выехал из Кадбери. Было не позже тридцати пяти минут третьего. Шел сильный дождь, и он потерял некоторое время, когда "дворник" на ветровом стекле заклинило и ему пришлось остановиться, чтобы исправить его. Прибыв в дом тети, он обнаружил там Берни Хэкетта и других, стоящих над мертвым телом Фанни Эдамс.
- И вы не догадываетесь, мистер Эдамс, что ваша тетя имела в виду?
- Нет. Она обычно вызывала меня только по поводу своих контрактов, и я думал, что так было и в тот раз. Мне и в голову не приходило, что это может быть связано с ее убийством, пока вы об этом не упомянули. Я и теперь думаю, что речь шла о контракте или каком-то деловом вопросе. Не вижу причин предполагать иное.
* * *
Когда Феррис Эдамс и судья Шинн вернулись в прежний статус, Эмили Берри подтвердила показания Эдамса. Для двойной роли присяжного-свидетеля жена лавочника нарядилась в цветастое шелковое платье, широкополую соломенную шляпу и белые перчатки до локтей, но ее суровые готические черты, простая прическа с узлом на затылке, напряжение отягощенной беременностью фигуры придавали ей облик манекена в витрине универмага.
Она говорила резким тоном, не сводя глаз с Джозефа Ковальчика. Если дать ей в руки вязанье, а на месте Ковальчика поместить гильотину, подумал Джонни, получится вылитая гражданка Дефарж.
- Тетушка Фанни попросила меня передать сообщение Феррису Эдамсу, так как знала, что его контора находится в одном доме с приемной доктора Каплана. Не то чтобы мне нравились типы вроде Эверетта Каплана - он ведь брат Морри Каплана, который заведует кинопрокатом в Кадбери, а вы знаете, что там показывают, - но все говорят, что он лучший дантист в этих краях. Конечно, если бы не дети… Я посадила их в седан в начале первого - Дики, Зиппи, Сьюки и Уилли… Не знаю, почему Питер не мог избавить меня от этой работы, - ему приспичило оставаться дома и возиться с грузовиком, который обошелся в три тысячи долларов и вечно ломается, а в результате мне пришлось везти четырех озорников целых двадцать восемь миль туда и обратно!
- Будьте так любезны, миссис Берри… - начал Феррис Эдамс.
- Я ведь даю показания, верно? Мне кажется, если свидетелю есть что сказать, его должны выслушать!
- Да, если свидетель будет выступать по делу, - заметил судья Шинн.
- Я сейчас к этому перейду, если вы перестанете меня перебивать, - сурово промолвила Эмили Берри. - Ну, я приехала в Кадбери около часа и была вынуждена карабкаться на четвертый этаж в ваш офис, мистер Эдамс, - хотя там есть лифт, дети потребовали идти пешком. Если бы они вели себя нормально, мне бы не пришлось…
- Вы обнаружили мою дверь запертой и написали мне записку… - с отчаянием в голосе произнес Эдамс.
- Да, и сунула ее под дверь. Потом мы спустились к доктору Каплану - нам назначили прием на час, но мы опоздали, и его медсестра была недовольна. Ничего, я тоже сказала ей пару слов! Приходится следить за зубами детей - они постоянно прибегают в лавку и едят невесть что. Мы освободились только после трех…
- Мой телефонный звонок, - со вздохом напомнил Эдамс.
- Разве я это упустила? Вы позвонили мне в приемную дантиста около половины третьего и сказали, что нашли под дверью мою записку, а я передала вам сообщение от тетушки Фанни. После трех мы отправились на новую автостоянку за Биллингс-Блок, где берут тридцать пять центов в час, а это просто безобразие. На улицах абсолютно негде припарковаться…
- Вы усадили детей в машину и выехали назад в Шинн-Корнерс, - прервал ее Эдамс. - В котором часу, миссис Берри?
- Господи, откуда мне знать? И вы бы не знали, если бы вам пришлось отпирать автомобиль, сажать в него всю компанию и выезжать со стоянки задним ходом, покуда десятилетний мальчишка колотит свою шестилетнюю сестру, а малышня вопит и пытается влезть к вам на колени…
- Когда вы вернулись домой, миссис Берри?
- Как я могу на это ответить? И почему я вообще должна отвечать? - неожиданно резко осведомилась Эмили Берри. - Кого здесь судят? Какая разница, где и когда я была? Очевидно, я вернулась в начале пятого - деревня уже ходуном ходила из-за этого ужасного бродяги, забившего до смерти тетушку Фанни…
- Протестую!
- Но ведь это сделал он, верно? По-моему, здесь слишком много суеты из-за того, что всем и так известно. Конечно, его нужно судить и так далее, но, если хотите знать мое мнение, он заслуживает, чтобы его просто вздернули, как у нас делали раньше. Моя бабушка говорила мне, что ее дедушка видел собственными глазами, когда был мальчиком…
Последние замечания не вычеркнули из протокола, но Энди Уэбстер благоразумно отказался от перекрестного допроса. Судья Шинн постучал штопальным "грибом" тетушки Фанни и объявил перерыв до десяти часов завтрашнего утра.
Впоследствии судья говорил, что это казалось единственным способом положить конец показаниям Эм Берри.
Джозеф Ковальчик покидал дом тетушки Фанни, вцепившись в руку констебля Хэкетта и бросая взгляды через плечо. Его бледные губы шевелились, словно он твердил самому себе нечто важное. Берни Хэкетт сказал, что Ковальчик, должно быть, говорил по-польски.
* * *
Вечером, когда Милли Пэнгмен убрала посуду после обеда и побежала домой, судья и его четыре гостя сидели в кабинете с бренди и сигарами, посмеиваясь над первым днем процесса. Судья Шинн составил список ошибок и нарушений, занимающий несколько страниц, и юристы изучали его, как нашкодившие мальчишки. Ашер Пиг заявил, что освещал в прессе немало судов над убийцами, будучи репортером в Бостоне и Нью-Йорке, но данное дело займет главнейшее место в его перечне.
- Вы, джентльмены, будете увековечены в анналах вашей благородной, но лишенной юмора профессии, - говорил редактор, размахивая стаканом бренди, - как пионеры нового направления в юриспруденции - судебного процесса в виде остроумной музыкальной комедии, которая наверняка станет хитом в ваших пыльных юридических талмудах.
- Это было бы забавно, Аш, если бы не два обстоятельства, - сказал судья.
- Какие?
- Тетушка Фанни и Джозеф Ковальчик.
Когда они возобновили разговор, в нем уже не звучали юмористические нотки.
- Я хочу, Феррис, чтобы вы продолжали расспрашивать каждого вашего свидетеля, - говорил судья Шинн, - об их передвижениях в субботу. Это идея Джонни, и она может кое-что нам дать.
- Но зачем, судья? - спросил Феррис Эдамс. - Вы всерьез подозреваете одного из ваших соседей в убийстве тетушки Фанни?
- Я никого не подозреваю. Все, что мы делаем, - это хватаемся за шанс проверить каждого, находящегося в поле зрения, с помощью этого шутовского процесса. Точно такую же проверку перед предъявлением обвинения произвела бы полиция и прокуратура штата.
- Думаю, это очень важно, - кивнул старый Энди. - Лично я не верю, что преступление совершил Ковальчик. А если это сделал не он, значит, кто-то другой в этом богом забытом месте.
- Почему вы утверждаете, что виновен не Ковальчик, судья Уэбстер? - всполошился Эдамс.
- Потому что, - ответил старик, - я верю его истории.
- Но улики…
- Это ни к чему нас не приведет, - прервал его судья Шинн. - Джонни, ты и рта не открываешь. О чем ты думаешь?
Джонни нахмурился:
- Возникает любопытная ситуация. Если она сохранится…
- В каком смысле любопытная? - осведомился Пиг.
- Сегодня давали показания семь человек - четверо жителей Шинн-Корнерс и трое посторонних. Из них шестеро не могли убить Фанни Эдамс. Возьмем сначала троих посторонних. Доктор Кушмен из Комфорта…
- Надеюсь, вы не подозреваете старого дока Кушмена? - фыркнул Пиг. - Он такая же угроза для Шинн-Корнерс, какой был доктор Дафоу для Колландера в Северном Онтарио!
- Подозрение - не то слово, - сказал Джонни. - Это математическая проблема. Нужно исключить определенное число не подозреваемых, а просто факторов. Согласно показаниям доктора Кушмена, в субботу он принимал пациентов примерно от часа до пяти. После этого мы сделали перерыв, и я позвонил его медсестре, притворившись пациентом, который приехал в приемную Кушмена в Комфорт в субботу в четверть третьего, но не смог войти, так как дверь была заперта. Сестра с возмущением ответила, что в четверть третьего приемная была открыта, что она и доктор находились там, и что у дома стояла машина Кушмена, которую я должен был видеть. Она кое-что добавила, но с меня было довольно. В субботу в два тринадцать, когда убили Фанни Эдамс, доктор Кушмен был в Комфорте. Значит, его можно вычеркнуть. Второй посторонний - я сам…
- Вы?! - воскликнул Феррис Эдамс.
- А почему нет? - усмехнулся Джонни. - Тем более, что мое алиби подтверждает верховный судья Луис Шинн. В субботу в два тринадцать я вместе с вышеупомянутым видным юристом шлепал по лужам под проливным дождем между Лягушачьим прудом и Священным холмом. Мы не могли находиться дальше чем в трех пятых мили от пруда, а это означает, что в тот миг, когда кочерга опустилась на голову бедной старой леди, от Шинн-Корнерс нас отделяли почти две с половиной мили.
- Мне остается только поблагодарить Эмили Берри, - сказал Эдамс, - несмотря на ее словесный понос.
- Да, Эмили Берри подтверждает ваше заявление, что в субботу в половине третьего вы нашли ее записку под дверью вашего офиса, позвонили ей и выехали в Шинн-Корнерс. Значит, вы не могли находиться в двадцати восьми милях отсюда всего лишь семнадцатью минутами раньше.
Теперь, - продолжал Джонни, - перейдем к местным жителям, которые давали сегодня показания. По словам Берни Хэкетта, в субботу в два часа дня он покинул контору Лаймена Хинчли в Кадбери. По его расчетам, в два тринадцать он должен был находиться милях в девятнадцати от Шинн-Корнерс. Я позвонил в офис Хинчли, и он подтвердил, что Хэкетт ушел оттуда в субботу около двух. Значит, Хэкетт не мог убить Фанни Эдамс.
Судья Шинн подтверждает мое алиби - следовательно, я подтверждаю его. Конечно, мы могли вместе проломить голову тетушке Фанни и подстроить алиби друг другу, но даже эта притянутая за уши теория может быть опровергнута. Ковальчик проходил мимо нас по дороге, когда мы направлялись в Шинн-Корнерс, и мы все еще находились почти в двух милях от деревни.
Вы, Эдамс, подтвердили пребывание Эмили Берри в приемной доктора Каплана в Кадбери, когда позвонили ей в половине третьего, и я уточнил это в офисе Каплана.
Сегодняшние показания Сэмюэла Шира ограничивались банкой из-под корицы и деньгами, так что формально его еще предстоит исключить. - Джонни улыбнулся. - Но почему-то мистер Шир меня не слишком беспокоит.
- Иными словами, - сказал судья, - из тридцати пяти человек, составляющих население Шинн-Корнерс, включая Мерритта Пэнгмена, находящегося где-то в Тихом океане, семеро исключены благодаря сегодняшним показаниям и твоим проверкам, Джонни, - Берни Хэкетт, я, Эмили Берри и ее четверо детей.
- Остается всего лишь исключить еще двадцать восемь. - Джонни потянулся и зевнул. - Должен сказать, наш образ жизни несколько утомителен. Кто за то, чтобы сыграть в покер?