* * *
Первым свидетелем во вторник утром был Питер Берри.
Толстый лавочник, более чем когда-либо походивший на Уильяма Дженнингса Брайана, принес присягу и сел на свидетельское место, стараясь держать под контролем свою улыбающуюся физиономию. Джонни видел, что он нервничает, словно быть опрашиваемым в присутствии клиентов сулило неприятные перспективы. Берри все время откашливался и вытирал лоб.
После отъезда жены и детей в седане к дантисту в субботу, заявил Берри, он работал в лавке. Приблизительно без четверти два лавка опустела, и он с Кэлвином Уотерсом отправился в соседний гараж посмотреть, что случилось с его новым грузовиком.
- Утром Кэлвин вернулся после доставки товаров, а когда снова начал заводить грузовик, тот ни в какую. Он испугался, думая, что я стану его винить. Фактически я так и сделал. Кэлвин не только испортил грузовик, но и поставил его в моем гараже так, что он блокировал выезд тягача, поэтому, если бы кто-то заявил об аварии, я бы не смог сразу вывести тягач из гаража, и клиент обратился бы в мастерскую Эмерсона в Комфорте.
- Мистер Берри…
- Как бы то ни было, Кэлвин остался посмотреть, в чем дело. Мы провозились в гараже минут десять…
- Вы имеете в виду, мистер Берри, - прервал его Феррис Эдамс, - что вошли в ваш гараж в час сорок пять с Кэлвином Уотерсом. Вы видели обвиняемого, идущего по Шинн-роуд?
- Нет, - с сожалением ответил Берри. - Мы оба работали спиной к дороге. Иначе я бы наверняка его заметил. Но примерно через десять минут я услышал, как в моей лавке звякнул колокольчик…
- Колокольчик над дверью, который звенит, когда она открывается и закрывается?
- Да.
- И вы услышали звонок без пяти два?
- Да, поэтому мы вернулись в лавку…
- С Кэлвином Уотерсом?
- Ага. - Берри посмотрел на присяжного номер одиннадцать, как показалось Джонни, весьма злобно. Очевидно, деревенский мастер на все руки подумал так же - он скорчился под взглядом Берри, как червяк, на которого наступили. - Кэлвин не имеет в виду ничего дурного, но если его оставить рядом с машиной, он начинает в ней копаться, как будто что-то понимает. Вы не представляете, сколько вреда он причинил. Поэтому я стараюсь не оставлять его в гараже одного.
- Понятно. Продолжайте, мистер Берри.
- Ну, как только мы вернулись в лавку, колокольчик не переставал звонить…
- Сколько покупателей приходило в лавку от без пяти два, скажем, до половины третьего, мистер Берри? - спросил Феррис Эдамс. - Сколько раз звонил колокольчик?
Берри задумался - изгибы его лица двигались причудливым образом.
- Шесть!
- Шесть покупателей?
- Шесть раз звонил колокольчик. Три раза при входе и три при выходе. Значит, покупателей было трое.
- Ясно. Кто был первым, который пришел без пяти два?
- Хоузи Леммон. Я был удивлен, так как думал, что старик нанялся к Скоттам помогать Дрейкли. Но он сказал, что уволился и хочет купить бобов и муки в свою хижину на Священном холме. - Берри покачал массивной головой. - С Хоузи никогда ничего не знаешь наперед.
Матильда Скотт, сидя на четвертом месте в переднем ряду, машинально кивнула, и Джонни услышал ее вздох.
- А второй покупатель?
- Пру Пламмер - пришла минуты через две после Хоузи.
Сидящая на десятом месте для присяжных Пру Пламмер улыбнулась и подтолкнула локтем занимающую девятое место Эмили Берри, которая ответила ей уничтожающим взглядом и высокомерно пожала плечами.
- Две минуты? Вы имеете в виду, что мисс Пламмер пришла в час пятьдесят семь? Без трех минут два?
- Должно быть. Я помню, она пробыла в лавке пару минут, прежде чем начался дождь.
- А сколько времени Хоузи Леммон и мисс Пламмер пробыли в вашей лавке?
- Порядочно. Они еще были там, когда Хьюб Хемас пришел спросить о ценах на новую борону и даже после того.
- Вы помните, в котором часу пришел мистер Хемас?
- Через несколько минут после Пру. В четыре-пять минут третьего. Дождь уже лил вовсю. Ему пришлось бежать от своей машины, хотя он поставил ее перед лавкой.
- Что произошло потом?
- Я велел Хоузи Леммону подождать, а Пру рылась в ящике с морожеными продуктами, пока мы с Хьюбом просматривали каталоги.
- И Кэлвин Уотерс тоже был там?
- Да. Нас было пятеро.
- И как долго, мистер Берри, - небрежно осведомился Эдамс, - вы пробыли в лавке впятером?
Судья Шинн, Уэбстер, Пиг и Джонни склонились вперед.
- До двух девятнадцати. Хьюб ушел первым.
- Каким образом вы так точно помните время, мистер Берри?
- Потому что перед уходом Хьюб достал свои часы и сверил их с часами в моей лавке. Мои показывали два девятнадцать. Пру Пламмер сказала, что на ее часах только два восемнадцать, но я объяснил ей, что мои часы не ошибались ни на минуту за десять лет - это лучшая марка. Она была не права, и знала это. - Губы Пру Пламмер разжались, а нос при этом сморщился. - Потом Хьюб побежал к своей машине и уехал. Я обслужил мисс Пламмер, которая ушла через десять минут, а потом покончил со стариком Леммоном. Я был не слишком уверен, что у Хоузи есть деньги, - добавил Питер Берри. - Естественно, я никогда ничего не продавал ему в кредит. Оказывается, Скотты заплатили ему наличными. Должен признаться, я был удивлен, учитывая, что… - Оборвав фразу, лавочник бросил быстрый взгляд на судью Шинна и кашлянул. - Хоузи ушел через несколько минут после мисс Пламмер, а потом Кэлвин и я вернулись в гараж.
Феррис Эдамс передал свидетеля Эндрю Уэбстеру.
- Вы сказали, мистер Берри, - начал старый юрист, - что в субботу, от нескольких минут третьего и до двух девятнадцати, вы впятером находились в лавке. Не заметили ли вы или не упомянул ли один из ваших покупателей, как кто-то шел по Шинн-роуд в течение это промежутка времени, направляясь к дому миссис Эдамс или от него?
- Нет, сэр.
- И вы вообще не видели подсудимого?
- Не видел и не мог видеть. Дом тетушки Фанни можно разглядеть из моей лавки, только стоя в дверях или в витрине со стороны Шинн-роуд.
- Благодарю вас, это все.
Феррис Эдамс посовещался с Энди Уэбстером перед столом судьи Шинна. Они тихо обсуждали, стоит ли вызывать Кэлвина Уотерса, и в итоге решили этого не делать - времени должно хватить на других свидетелей, а пытаться вытянуть что-нибудь вразумительное из Весельчака Уотерса, по словам судьи, можно с таким же успехом, как и заставить умолкнуть Эмили Берри.
- Мы внесем в протокол его полусвидетельство, - шепнул судья Уэбстер.
Поэтому следующей Эдамс вызвал Пру Пламмер.
* * *
Пру Пламмер была ночным кошмаром для юриста или, по версии Пига во время полуденного перерыва, цыганской мегерой. Она облачилась в раскрашенную вручную блузку и фетровую юбку с абстрактным оранжево-розово-зеленым рисунком, на которые другие женщины все утро посматривали с неодобрением; в ушах у нее болтались огромные серьги, а голова была повязана пурпурным шелковым шарфом.
Она буквально обгоняла вопросы Ферриса Эдамса. Как он говорил позже, угнаться за ней мог только Рой Роджерс на самой быстрой лошади.
- Разумеется, я помню субботние события, мистер Эдамс. До последних деталей, от которых кровь стынет в жилах! Без четверти два в заднюю дверь моего дома постучали, я открыла и увидела грязного иностранца - бродягу с глазами, которые буквально прожигали во мне дырки. Вот этого монстра! Настоящий убийца!
- Мисс Пламмер… - начал Феррис Эдамс.
- Протестую! - одновременно рявкнул Энди Уэбстер.
- Протест принят! - заявил судья Шинн. - Пожалуйста, мисс Пламмер, придерживайтесь фактов, а не высказывайте мнения. - Однако он не приказал вычеркнуть ответ из протокола.
- Но это и есть факты! - возразила Пру Пламмер. - По человеческому лицу можно прочитать многое - по крайней мере, я могу, - хотя его лицо и человеческим не назовешь… Да, судья… я имею в виду, ваша честь… Ну, ему хватило наглости попросить поесть, а я, как вы можете не сомневаться, сказала ему все, что думаю о нищих, и велела убираться! Я не кормлю бродяг, похожих на убийц, тем более когда одна в доме… Но он действительно похож, ваша честь… Я последовала за ним к воротам и видела, как он шел по Шинн-роуд, пересек перекресток по диагонали к поилке и направился мимо церкви к дому тетушки Фанни. Он немного задержался у ее ворот, потом огляделся с таинственным видом…
- Протестую! - в пятый раз прервал судья Уэбстер.
- …как будто хотел убедиться, что никто его не заметил, и прокрался вдоль боковой стены к кухонной двери…
- В котором часу это было? - с отчаянием в голосе спросил Эдамс.
- Без десяти два. Потом я вернулась к себе и заперла все двери и окна…
- Почему вы это сделали? - осведомился Эдамс, сам того не желая.
- Не думаете же вы, что я бы оставила мой дом открытым со всем антиквариатом и ценными вещами, когда убийца бродит по деревне!
- Пожалуйста! - взмолился Эндрю Уэбстер.
- Как бы то ни было, я должна была идти в лавку - купить что-нибудь к обеду.
- Вы пошли туда пешком, мисс Пламмер?
- Конечно, пешком! Не болтайте чушь, мистер Эдамс! Я же не калека. Хотя если бы я знала, что пойдет дождь, то поехала бы на машине - а впрочем, я бы не смогла этого сделать, так как мой автомобиль в мастерской Илайеса Уэрли в Кадбери, как может подтвердить Питер Берри - он видел, как механик мистера Уэрли тянул его на буксире. - Она фыркнула, глядя на Питера Берри, - несомненно, подумал Джонни, за его упоминание о ненадежности ее часов. - Я собираюсь съездить на будущей неделе в автомобиле на Кейп-Код - повидать друзей, знаменитых художников…
- Да, мисс Пламмер. В котором часу вы вошли в лавку Берри?
- Он же говорил вам - ровно в час пятьдесят семь…
Эдамсу наконец удалось переключить ее показания на эпизод в лавке, хотя к тому времени он совсем выбился из сил. Ее история подтверждала показания Берри, за исключением времени, когда из лавки ушел Хьюберт Хемас.
- Это было в два восемнадцать - во всяком случае, по моим часам!
Остальная часть показаний Пру Пламмер касалась подслушанного ею телефонного звонка Берни Хэкетта судье Шинну в четверть четвертого ("Я вовсе не подслушивала! Это получилось случайно, но, конечно, когда я услышала, что тетушка Фанни убита, и вспомнила про этого грязного бродягу…") и последующего времени, занятого собственным звонком Берни Хэкетту и передачей новостей всем, о ком она только могла вспомнить. Пру криком из задней двери дома сообщила о случившемся Орвиллу Пэнгмену, который был у своего амбара с сыном Эдди и юным Джоэлом Хэкеттом, потом помчалась в соседний дом прокричать новости в глухое ухо Селины Хэкетт - остальное довершил телефон…
К счастью, Энди Уэбстер отказался от попыток перекрестного допроса.
* * *
Показания Хьюберта Хемаса приходилось вытягивать клещами. Он отвечал так, будто каждое слово было драгоценным камнем, который следовало взвешивать до последнего грана.
Вскоре стало очевидным, что вопросы Ферриса Эдамса вызывают у него подозрения, поэтому Эдамс благоразумно изменил тактику, предоставив Уэбстеру право нарушать юридическую процедуру во время перекрестного допроса.
Хемас заявил, что он и двое его сыновей все утро пахали и боронили поле, готовя его к позднему севу кукурузы. Вскоре после ленча борона сломалась, и он поехал в деревню поговорить с Питером Берри насчет заказа новой. Вернувшись, Хемас работал с близнецами в амбаре, так как дождь задержал сев. Они все еще были там, когда прибежала Ребекка Хемас с криком, что Пру Пламмер только что сообщила об убийстве тетушки Фанни Эдамс. Хемас вскочил в машину и снова поехал в деревню, а Томми, Дейв, их мать и их сестра последовали за ним на фермерском грузовике. Вскоре Хемас с сыновьями присоединился к отряду…
- Кто находился в лавке Питера Берри, мистер Хемас, когда вы вошли туда?
- Питер, Кэлвин, Хоузи Леммон и Пру Пламмер.
- В котором часу вы ушли из лавки?
- Питер же говорил - в два девятнадцать.
- Пока вы были в лавке, кто-нибудь выходил оттуда? Может быть, всего на несколько минут?
- Нет. - Хьюб Хемас повернулся к судье Смиту: - Ваша честь, я хочу задать вопрос.
- Как свидетель, мистер Хемас… - начал судья.
- Не как свидетель, а как присяжный. Присяжные имеют на это право.
- Ладно, Хьюб, - дружелюбно кивнул судья. - Только побыстрей.
- Я хотел бы знать, почему всех спрашивают, где они находились во время убийства. Кого здесь судят, как спросила Эм Берри, - бродягу иностранца или Шинн-Корнерс?
Все шло слишком хорошо, чтобы продолжаться в том же духе, подумал Джонни. Его интересовало, что скажет судья, и он чувствовал искреннюю радость, что отвечать приходится не ему.
Судья слегка покраснел, однако проявил блестящий талант импровизатора.
- Хьюб, ты много знаешь о судебных процессах?
Хемас уставился на него:
- Очень мало.
- По-твоему, я знаю о них достаточно?
- Конечно, судья.
- Какова цель суда?
- Доказать, что подсудимый виновен.
- Каким образом?
- С помощью улик и показаний.
- А улики все одинаковые, Хьюб?
Хемас нахмурился и шевельнул скулами.
- Нет, - ответил судья сам себе. - Есть два рода улик: прямые и косвенные. Какие улики в этом деле могли бы доказать прямо, что Джозеф Ковальчик бил Фанни Эдамс кочергой по голове, пока она не свалилась замертво?
Хемас задумался.
- Очевидно, если кто-нибудь бы видел, как он это сделал, - ответил он наконец.
Судья просиял:
- Вот именно. Ты это видел, Хьюб?
- Нет. Я был в лавке Питера…
- Откуда юристы, ответственные за правильное ведение этого процесса, могли бы знать, что ты находился в лавке Питера во время убийства и, следовательно, не видел, как подсудимый это сделал, если бы они не спросили тебя?
"В яблочко!" - подумал Джонни. Скулы Хьюба Хемаса бешено работали.
- Как они могут узнать, видел ли кто-нибудь обвиняемого за этим занятием, - продолжал судья, - если не спросят всех, где они в это время находились?
Плечи Хемаса поникли.
- Об этом я не подумал, судья. Но, - быстро добавил он, - это не единственный способ доказать вину подсудимого…
- Конечно нет, Хьюб, - снисходительно кивнул судья Шинн. - Судебный процесс - сложная процедура. Это дело, как и большинство убийств, может быть решено только на основании косвенных улик. Но я думаю, ты первый согласишься, Хьюб, что все в Шинн-Корнерс хотят сделать это по правилам. Поэтому, если судья Уэбстер закончил перекрестный допрос, давайте продолжим процесс.
Хрупкая стариковская фигура судьи Уэбстера согнулась пополам в приступе кашля.
- Вопросов больше нет, - с трудом вымолвил он.
Хотя было еще рано, судья Шинн объявил перерыв на ленч.
* * *
После полудня заседание суда возобновилось. Силы закона и порядка, вошедшие в комнату с сознанием благополучно миновавшей опасности, вскоре начали с сомнением посматривать друг на друга. Присяжные и пристав держались слишком спокойно - их рты были закрыты наглухо.
Подсудимый наблюдал за происходящим как затравленный зверь. Он сразу почувствовал напряжение в атмосфере. В уголке его рта виднелись крошки яйца - улика, указывающая на соучастие Элизабет Шир.
Обширные ягодицы Ребекки Хемас с трудом втиснулись в свидетельское кресло. Она постоянно двигала нижней челюстью из стороны в сторону, словно жующая корова. Ее взгляд тревожил судью Шинна, и он старался не смотреть на нее.
Вот оно, подумал Джонни. Во время перерыва они обсудили разглагольствования судьи и поняли их цель. Он чувствовал жалость к старику.
Ребекка подтвердила показания своего мужа. Хьюб и мальчики все субботнее утро работали в поле, покуда она и Эбби занимались прополкой огорода. Когда борона сломалась, и Хьюб уехал к Питеру Берри, близнецы пришли на огород и окучивали грядки, пока не начался дождь. Потом все побежали в дом, и мальчики стали чинить сепаратор. Когда Хьюб вернулся, он и близнецы пошли в амбар. Затем минут в двадцать или двадцать пять четвертого позвонила Пру Пламмер и сообщила ужасные новости. Хьюб уехал в автомобиле, а она, Эбби и мальчики сели в грузовик…
- Иными словами, миссис Хемас, - сказал Эдамс, - в субботу в два тринадцать вы и ваша дочь находились дома вместе с Томми и Дейвом, но вне поля зрения друг друга?
- Да, - тоном обвинения ответила Ребекка.
Эндрю Уэбстер отказался от перекрестного допроса, и миссис Хемас отпустили.
- Я вызываю преподобного Сэмюэла Шира, - объявил Эдамс.
Сегодня священник выглядел жалко. Его движения были заторможенными, а налитые кровью глаза свидетельствовали о недостатке отдыха. Он опустился в кресло со скованностью человека, слишком долго простоявшего на коленях.
Эдамс сразу же взял быка за рога.
- Мистер Шир, где вы были в субботу в два тринадцать?
- В пасторском доме.
- Один?
- Миссис Шир была со мной.
- В той же комнате, мистер Шир?
- Да. Я трудился над воскресной проповедью - начал после полуденного ленча и все еще работал, когда завыла пожарная сирена. Миссис Шир и я ни на секунду не упускали друг друга из виду.
Эдамс был смущен:
- Конечно, мистер Шир. Э-э-э… вы, случайно, не видели, как кто-нибудь проходил мимо северного угла - скажем, из окна, выходящего на Шинн-роуд, - между без четверти два и четвертью третьего?
- Мы были в моем кабинете, мистер Эдамс. Он в противоположной стороне дома, и его окна выходят на кладбище.
- Судья Уэбстер?
- Вопросов нет.
- Можете идти, мистер Шир, - сказал судья Шинн.
Но мистер Шир оставался на месте. Он смотрел на Джозефа Ковальчика, а Джозеф Ковальчик смотрел на него с безграничным доверием смертельно раненного пса.
- Мистер Шир? - повторил судья. Священник вздрогнул:
- Прошу прощения. Я знаю, что это, вероятно, не по правилам, судья Шинн, но могу я воспользоваться возможностью и обратиться к суду с просьбой?
- Да.
- Когда я принес Джозефу ленч, который моя жена приготовила для него сегодня, он попросил меня сделать кое-что. Я бы очень хотел выполнить просьбу, но понимаю, что при данных обстоятельствах необходимо получить разрешение.
Эндрю Уэбстер бросил взгляд на заключенного, но тот не сводил глаз с Сэмюэла Шира.
- О чем просил подсудимый, мистер Шир?
- Его вера запрещает ему принимать утешение от священника другой церкви. Он бы хотел повидать католического священника. Я прошу разрешения обратиться к отцу Джирарду из церкви Святого Вознесения в Кадбери.
Судья Шинн хранил молчание.