- Он сказал, что воспользуется своим опытом регбиста. Он когда-то был неплохим полузащитником. Ну, значит, пошли мы в темноте на звук бьющегося стекла. Они, видно, собирались обойти вокруг дома и перебить стекла во всех окнах до одного. Мы их догнали около переднего угла. Их было человек семь - гораздо больше, чем мы предполагали. Мы тут же выключили фонарики, чтобы они не поняли, что нас только двое, и схватили того, который был к нам поближе. А Стэн кричит: "Берите того справа, сержант!" Я сначала подумал, что он назвал меня сержантом по армейской привычке, но сейчас-то я понимаю, что он хотел заморочить им голову: пусть думают, что это полиция. Некоторые, видно, убежали, потому что хоть и была драка, но семерых против нас, конечно, не было. А потом вдруг все как-то затихло - до того шум был порядочный - и я понял, что мы их упустили. А Стэн откуда-то снизу мне кричит: "Хватай хоть одного, Билл, а то они сейчас все смоются!" Я включил фонарик и побежал за ними. Гляжу - они уже вытягивают наверх последнего. Я схватил его за ноги, но он лягался, как лошадь, да к тому же в одной руке у меня был фонарик. В общем, я его не удержал, и они его втянули наверх. Тут уж я ничего поделать не мог - уровень двора гораздо ниже уровня поля, и стена изнутри даже выше, чем снаружи около ворот. Ну, пошел я назад к Стэну. Он сидел на земле. Кто-то шарахнул его по голове - он считает, что бутылкой, - и вид у него был неважнецкий. Тут на порог вышла мисс Шарп и спросила, не ранен ли кто-нибудь. Ей нас было видно в свете моего фонарика. Мы завели Стэнли в дом - к тому времени старуха тоже спустилась из спальни и зажгла свет. Я пошел было к телефону, но мисс Шарп сказала: "Он не работает. Мы пробовали позвонить в полицию, когда все только началось". Тогда я сказал, что поеду за полицией и привезу вас Мисс Шарп сказала, чтобы я вас не будил, - у вас и так был трудный день. Но я решил, что вы мне не простите, если я вас не разбужу.
- И правильно решил, Билл.
Когда они подъехали к Франчесу, ворота были нараспашку, у дверей дома стояла полицейская машина, почти во всех комнатах горел свет, и ветерок колыхал занавески на разбитых окнах. В гостиной Марион промывала рану на лбу Стэнли, сержант полиции записывал результаты осмотра, а его подчиненные выкладывали на стол трофеи. Они в основном состояли из кусков кирпича, бутылок и записок.
- Билл, ну я же вас просила! - воскликнула Марион, когда, подняв глаза от раны, увидела Роберта.
Роберт обратил внимание на то, как умело она обрабатывает рану, - и это женщина, которая не может сварить суп. Роберт поздоровался с сержантом и стал разглядывать экспонаты. Кирпичей и бутылок было много, но записок только четыре. Текст гласил: "Убирайтесь отсюда!", "Убирайтесь подобру-поздорову!", "Заграничные стервы!" и "Еще не такое будет!"
- Кажется, все собрали, - сказал сержант. - А теперь пойдем поищем в саду следы или еще какие улики.
Он бросил взгляд профессионала на подметки Билла и Стэнли, которые подняли по его просьбе ноги, и вышел из дома. В этот момент вошла миссис Шарп с кувшином, из которого шел пар, и чашками на подносе.
- А, мистер Блэр, - сказала она. - Ну как, мы опять придали вашей жизни пикантность?
В отличие от Марион, едва успевшей накинуть старый халат, в котором она казалась почти обыкновенной женщиной, а не Жанной д'Арк; миссис Шарп была одета как всегда. Вид у нее был совершенно спокойный, и Роберт подумал: ну старуха, ничем ее не проймешь!
Билл принес из кухни дров и разжег потухший огонь в камине, а миссис Шарп разлила по чашкам горячую жидкость - это оказалось кофе. Роберт от него отказался: за прошедший день он напился кофе, как говорится, "под завязку", а Стэнли выпил чашку, и его лицо стало понемногу принимать обычный цвет. К тому времени, когда полицейские вернулись со двора, можно было подумать, что в доме Шарпов, несмотря на колыхающиеся шторы и отсутствие стекол в окнах, собрались гости. Роберт заметил, что ни Билл, ни Стэнли, казалось, не испытывали в обществе хозяек дома никакой неловкости; наоборот, они явно чувствовали себя у них в гостиной как дома. Возможно, дело было в том, что и мать, и дочь обращались с ними запросто, словно вторжение незнакомых людей в дом было для них привычным событием. Так или иначе, Билл выходил их комнаты по разным делам с таким видом, точно жил тут всю свою жизнь, а Стэнли протянул миссис Шарп чашку, чтобы она налила ему еще кофе, не дожидаясь, когда она его спросит. Роберт подумал, что тетя Лин в подобной ситуации наверняка бы ахала и суетилась, а они сидели бы на краешках стульев и думали только о своих грязных комбинезонах.
Может, и Невиль полюбил этот дом потому, что его принимали запросто?
- Вы собираетесь остаться здесь, мэм? - спросил вернувшийся сержант.
- Разумеется, - ответила миссис Шарп, наливая полицейским кофе.
- Нет, вам надо уехать, - вмешался Роберт. - Я сниму для вас номер в какой-нибудь тихой гостинице в Ларборо, где…
- Никуда мы не поедем. Что за вздор! Подумаешь, несколько разбитых стекол!
- Дело может не ограничиться стеклами, - сказал сержант. - Мы отвечаем за вашу безопасность, а у нас не хватает людей, и мы не можем держать здесь постоянный пост.
- Мне очень жаль, что вы из-за нас терпите неудобства, сержант, - сказала миссис Шарп. - Нам тоже было бы лучше, если бы в наши окна не летели кирпичи. Но это наш дом, и мы отсюда не уйдем. Уж не говоря о том, что мы не дадим себя запугать; как вы думаете, что от него останется, если его оставить без присмотра? Если у вас не хватает полицейских, чтобы охранять людей, у вас тем более нет полицейских, чтобы охранять их имущество.
У сержанта был сконфуженный вид, так случалось со всеми, кого отчитывала миссис Шарп.
- В какой-то степени вы правы, мэм, - неохотно признал он.
- Тогда прекратим разговор на эту тему. Вам положить сахару, сержант?
Но Роберт вернулся к этой теме после того, как полиция уехала, а Билл принес из кухни щетку и совок и принялся подметать битое стекло. Роберт попытался убедить женщин уехать на несколько дней в Ларборо, хотя в глубине души не верил, что им следует это делать. Он и сам бы на их месте не уехал - так зачем уговаривать их? К тому же вполне обоснованы опасения миссис Шарп: какая участь ждет их дом, если они из него уедут?
- Вам просто надо найти жильца, - сказал Стэнли, которому не позволили подметать стекло, поскольку он был хотя и ходячий, но раненый. - Жильца с пистолетом. Хотите, я буду у вас спать по ночам? Кормить меня не надо - я просто буду у вас ночным сторожем. А ночные сторожа всегда спят на посту.
По лицам женщин было видно, что они благодарны Стэнли хотя бы за то, что в местной войне он принял их сторону. Но они не стали смущать его изъявлениями благодарности.
- Разве у вас нет жены? - спросила Марион.
- Собственной нет, - с хитроватой улыбкой ответил Стэнли.
- Может быть, ваша жена (если бы она у вас была) и позволила бы вам спать у нас, - заметила миссис Шарп, - но ваше дело вряд ли это позволит, мистер - э-э-э - Питерс.
- Дело?
- Если ваши клиенты узнают, что вы стали ночным сторожем во Франчесе, они поищут других механиков.
- Пусть ищут, - спокойно ответил Стэнли. - Других просто нет. Линч напивается чуть ли не каждый вечер, а Биггинс не сумеет поставить на место велосипедную цепь. И вообще моих клиентов не касается, что я делаю в свободное время.
Когда пришел Билл, он поддержал идею Стэнли. Сам он был женатым человеком и спать мог только у себя дома. Но оба считали, что это прекрасный выход из положения: Стэнли будет спать во Франчесе - вот и все дела.
Роберт почувствовал невыразимое облегчение.
- Ну что ж, - сказала Марион, - если вы будете у нас ночевать, оставайтесь прямо сейчас. Я пойду постелю вам постель. У вас, наверное, раскалывается голова. Вам отвести комнату с видом на юг?
- Да, - серьезно отозвался Стэнли. - Подальше от кухни и радио.
- Хорошо.
Билл обещал сунуть под дверь домохозяйки Стэнли записку, что тот, как всегда, придет к обеду.
- Она обо мне беспокоиться не станет, - сказал Стэнли. - Я часто не ночую дома. - Поймав улыбку Марион, он объяснил: - Перегоняю машины для своих клиентов - ночью на это уходит гораздо меньше времени.
Они закололи булавками шторы на окнах на случай, если ночью вдруг пойдет дождь. Роберт обещал прислать на завтра стекольщиков, решив про себя, что поедет за ними в Ларборо, дабы опять не нарываться на отказ в Милфорде.
- И я постараюсь заказать для ворот ключи и один возьму себе, - сказал он Марион, которая провожала их до ворот. - По крайней мере вам не надо будет без конца открывать и закрывать ворота.
Марион первому подала руку Биллу.
- Я никогда не забуду, что вы для нас сделали. Вспоминая эту ночь, я буду думать не об этих громилах, а о вас троих…
- Вам понятно, что эти громилы живут поблизости? - Билл спросил Роберта, когда они ехали домой в тишине весенней ночи.
- Конечно, - ответил Роберт. - Я это сразу понял. Во-первых, у них не было машины. Кроме того, "заграничные стервы" - отдает душком консервативной деревни, а вот "фашистки" - дело рук прогрессивного города.
Билл отпустил несколько красочных эпитетов в адрес прогресса.
- Зря я успокоился вчера вечером, - продолжал Роберт. - Этот полицейский был так уверен, что "ларборцы по ночам сидят дома", что я дал себя убедить. Мне следовало помнить предупреждение насчет охоты на ведьм.
Билл его не слушал.
- Удивительно, как неуютно чувствуешь себя без стекол в окнах, - сказал он. - Если у дома взрывом разнесет заднюю стену и в нем не останется ни одной двери, которую можно плотно закрыть, все равно в передней комнате будешь спать спокойно - если только в окнах сохранились стекла. А без стекол чувствуешь себя беззащитным, даже если сам дом цел и невредим.
Это замечание не добавило Роберту спокойствия.
13
Во вторник в полдень позвонила тетя Лин.
- Дорогой, будь добр, зайди по дороге домой за рыбой. К ужину придет Невиль, пусть у нас будет еще одно блюдо. Я считаю, вовсе необязательно готовить специально для Невиля, но Кристина говорит, что только так можно спасти пирог от его "набегов", и тогда его хватит и на завтрашний день (ведь у Кристины завтра выходной). Так что, будь добр, зайди за рыбой.
Нельзя сказать, что Роберт мечтал провести лишний час-другой в компании Невиля, но сегодня он был так доволен собой, что чувствовал, что сможет справиться с этим испытанием. Он заказал оконные стекла в Ларборо, чудом достал ключ, который подходит к воротам, - а завтра будут готовы еще два; и собственноручно отвез во Франчес продукты и лучшие цветы, какие смог раздобыть в Милфорде. За все свои труды он был вознагражден таким приемом, что почти перестал завидовать непринужденности отношений Невиля и Марион. В конце концов называть друг друга по имени с первого дня знакомства вовсе не самое важное.
В обед он позвонил Кевину Макдермоту и договорился с его секретаршей, чтобы Кевин вечером, когда освободится, позвонил ему на Гай-стрит, 10. Дело приобретало неожиданный поворот, и ему необходимо посоветоваться с Кевином.
Он отказался от трех приглашений сыграть партию в гольф, заявив, что ему "некогда гонять по лужайке кусок гуттаперчи", чем несказанно удивил своих приятелей.
Потом он съездил к одному солидному клиенту, который с прошлой пятницы не мог его застать и уже начал сомневаться, "работает ли он в конторе "Блэр, Хэйвард и Беннет".
Вместе с мистером Хезелтайном он привел в порядок все бумаги; старик всем своим видом выражал молчаливый упрек в его адрес - хотя он и был на стороне Шарпов, но по-прежнему считал, что их конторе не следует заниматься подобными делами.
Как всегда, в положенный час мисс Тафф принесла ему чай в сине-белом фарфоровом сервизе на лакированном подносе с белоснежной салфеткой и две газеты.
Поднос стоял на столе, так же, как и две недели назад, когда зазвонил телефон и Роберт поднял трубку и впервые услышал голос Марион Шарп. Подумать только - всего две недели назад! Он сидел тогда, глядя на поднос, и с грустью думал о своей спокойной, размеренной жизни и о том, как безвозвратно ускользает время. Сегодня газеты не наводили его на печальные мысли - ведь он нарушил порядок, который они олицетворяли. Он общается со Скотландом Ярдом, представляет интересы двух скандальных женщин, он стал сыщиком-любителем и присутствовал при хулиганской выходке толпы. Перевернулся весь его мир. Даже люди, с которыми он встречается, стали другими. А смуглая худощавая женщина, которую он иногда видел в городе, куда она приезжала за покупками, превратилась в Марион.
Однако у этой новой жизни была и оборотная сторона - теперь он уже не мог в четыре часа надеть шляпу и не спеша направиться домой. Роберт отодвинул поднос и приступил к работе, а когда опять взглянул на часы, было уже половина седьмого, так что домой он пришел только к семи.
Дверь в гостиную была как всегда открыта (как все двери в старых домах, она приоткрывалась, если отодвинуть защелку), и оттуда доносился голос Невиля:
- Ничего подобного, по-моему, это ты поступаешь очень глупо.
Роберт сразу узнал этот тон. С такой же холодной яростью четырехлетний Невиль заявил одному гостю: "Я очень сожалею, что пригласил вас к себе на день рождения". Судя по всему, Невиль рассердился не на шутку.
Роберт расстегнул пальто и прислушался.
- Ты вмешиваешься в то, о чем не имеешь ни малейшего понятия: вряд ли такое поведение можно назвать разумным.
Ему никто не отвечал - значит, он говорит по телефону, - а Кевин из-за этого юного кретина, наверное, не может дозвониться.
- Никем я не увлекся. Я никогда никем не увлекаюсь. Это ты увлекаешься… идеями. И еще раз повторю: ты поступаешь очень глупо… Ты защищаешь взбалмошную девчонку в деле, о котором не имеешь и малейшего понятия, что как раз и доказывает, что ты увлеклась… Можешь передать своему отцу, что ничего христианского в этом нет, а только грубое вмешательство. А может, и хуже - подстрекательство к насилию… Да, сегодня ночью… Нет, разбили все окна и написали разные гадости на заборе… Если бы его на самом деле волновала справедливость, он бы мог что-то сделать. Но ведь таким, как вы, безразлична справедливость. Вас волнует только несправедливость… Что я имею в виду под такими, как вы? Только то, что сказал. Тебя и всех твоих знакомых, которые только и занимаются тем, что подбирают какое-нибудь ничтожество и носятся с ним. Ты палец о палец не стукнешь, чтобы спасти настоящего бедного труженика от голодной смерти, но стоит старому уголовнику потерять грош, как ты вся обрыдаешься. Меня от тебя мутит… Да, я сказал, что меня от тебя мутит… Тошнит. Вот именно. Просто рвет!
После чего трубка со стуком легла на место, что свидетельствовало о том, что поэт высказался до конца.
Роберт повесил пальто в шкаф и вошел. Невиль со свирепым видом наливал себе виски.
- Я тоже, пожалуй, выпью. Я невольно кое-что услышал, - добавил он. - Надеюсь, это была не Розмари?
- Кто же еще? Больше некому додуматься до такой глупости.
- До какой глупости?
- Как, ты ничего не знаешь? Она встала на защиту несчастной Бетти Кейн. - Невиль отпил виски и вперил в Роберта свирепый взгляд, будто это он виноват в случившемся.
- Вряд ли то обстоятельство, что она встала под знамена "Ак-Эммы", может что-то изменить в ту или иную сторону.
- Да причем здесь "Ак-Эмма"! Я говорю о "Наблюдателе". Этот дебил, которого она называет отцом, написал письмо, и в пятницу его напечатают. Ну, как тебе это нравится? Вот именно этого нам не хватало - его напыщенных, тошнотворных проповедей в этой газетенке!
Роберту пришло в голову, что такое пренебрежение по отношению к единственной газете, которая печатает стихи Невиля, свидетельствует о его черной неблагодарности, хотя по сути он был с ним абсолютно согласен.
- Может, письмо и не напечатают, - сказал он, скорее из желания убедить самого себя, чем утешить Невиля.
- Ты прекрасно знаешь, они напечатают все, что он ни напишет. Чьи денежки спасли их, когда газету собирались прикрыть в третий раз? Деньги епископа, разумеется.
- Ты хочешь сказать, деньги его жены. (Епископ был женат на одной из внучек "Клюквенного Соуса Коуэна").
- Ну пусть жены. Епископ использует "Наблюдателя" как кафедру для своих проповедей. И какую бы чушь он ни нес, они ее все равно напечатают. Помнишь девицу, которая разъезжала на такси и убивала и грабила водителей? Это был его конек. Он пролил на нее столько слез, что чуть сам в них не утонул. Написал длинное, душераздирающее послание в "Наблюдатель", упирая на то, как ее приняли в среднюю школу, но она "не смогла продолжить обучение", так как ее родители были слишком бедны, чтобы купить ей книги и одежду, и поэтому ей пришлось искать низкооплачиваемую работу, и она попала в дурную компанию, в результате чего ей пришлось убивать таксистов - правда, об этом пустяке в письме не упоминалось, но такой вывод напрашивался сам собой. Можешь себе представить, как все это понравилось читателям "Наблюдателя", ведь это как раз в их вкусе: по их мнению, все преступники - несостоявшиеся ангелы. Потом в газету обратился председатель правления школы, где она, якобы, должна была учиться, и заявил, что ничего подобного и в помине не было - она была на сто пятьдесят девятом месте из двухсот участников, а человек, так живо интересующийся вопросами просвещения, как епископ, должен бы знать, что отсутствие денег не может помешать кому бы то ни было воспользоваться правом на обучение: малообеспеченные дети получают и книги, и денежные пособия. Думаешь, он после этого унялся? Ничуть! Письмо председателя правления напечатали мелким шрифтом на последней странице, и уже в следующем номере неугомонный епископ проливал слезы над очередной "жертвой несправедливости". А в пятницу - Господи, помоги! - он уронит слезу на Бетти Кейн.
- Может, мне с ним завтра встретиться и поговорить…
- Завтра материал пойдет в набор.
- Да, ты прав. А может, позвонить…
- Если ты полагаешь, что кто-то или что-то может помешать его преосвященству представить на суд публики законченное произведение, ты наивен, как дитя.
Зазвонил телефон.
- Если это Розмари, я в Китае.
Это был Кевин Макдермот.
- Ну, сыщик, поздравляю. Но в следующий раз не трать попусту время на визиты к гражданским лицам, живущим в Эйлсбери, если можно получить ту же информацию непосредственно из Скотланд Ярда.
Роберт ответил, что пока еще считает себя гражданским лицом и не в состоянии мыслить категориями Скотланд Ярда, но он учится, и весьма успешно.
Он быстро обрисовал Кевину события прошлой ночи и добавил:
- Я больше не имею права заниматься этим делом не спеша. Необходимо срочно принять какие-то меры, чтобы снять с них подозрение.
- Хочешь, я порекомендую тебе частного детектива, а?
- Да, по-моему, самое время. И еще я подумал…
- Что ты подумал? - спросил Кевин, услышав сомнение в его голосе.
- Я хотел пойти в полицию к Гранту и прямо ему сказать, что знаю, как она могла все выведать про Шарпов и их дом, и что в Ларборо она встречалась с мужчиной и у меня есть свидетель.
- И что они, по-твоему, сделают?