Графологическая экспертиза подтвердила, что оба образца печатных букв, представленных суду, написаны одной рукой. Эксперт не только не сомневался в том, но заявил, что ему никогда еще не приходилось иметь дело с таким очевидным случаем. В двух образцах полностью совпадали не только буквы, но и сочетания букв, например, МИ, НЕ, ОН. Поскольку было очевидно, что присяжные уже решили для себя этот вопрос (любой, кто увидел бы эти образцы, был бы абсолютно уверен, что они написаны одной рукой), предположение прокурора, что эксперты могли допустить ошибку, прозвучало неубедительно. Кевин окончательно опроверг его, предъявив идентичные отпечатки пальцев, обнаруженные на обоих образцах. А предположение Эллисона, который сказал, что найденные отпечатки пальцев, может быть, не принадлежат Глэдис Риз, было его последней попыткой спасти положение. (Ему не слишком хотелось, чтобы суд принял решение проверить его предположение).
Теперь, когда Кевин установил, что у Глэдис Риз, когда она сделала первое заявление, уже были часы, украденные из Франчеса, и она их вернула сразу же после своего заявления вместе с запиской, которая свидетельствовала об угрызениях совести, он мог перейти к легенде Бетти Кейн. Он разоблачил Розу Глин вместе с ее историей в глазах полиции, и теперь они ей займутся сами.
Когда давать показания пригласили Бернарда Чэдвика, в зале беспокойно задвигались и поднялся недоуменный гул. Этого имени в газетах не было. Какое отношение имеет он к делу? Что он может сказать?
Бернард Чэдвик сказал, что закупает фаянс, фарфор и декоративные изделия из фарфора для оптовой фирмы в Лондоне. Женат, живет с женой в своем доме в Илинге.
- Вам приходится ездить в командировки по делам фирмы? - спросил Кевин.
- Да.
- Были ли вы в марте этого года в Ларборо?
- Да.
- Когда вы были в Ларборо, вы встречались с Бетти Кейн?
- Да.
- Как вы с ней познакомились?
- Она меня подцепила.
Зал суда тут же дружно выразил свой протест. Несмотря на подорванную репутацию Розы Глин и ее сообщницы, Бетти Кейн оставалась священной и неприкосновенной. О Бетти Кейн, которая так похожа на святую Бернадетту, нельзя отзываться так неуважительно.
Судья упрекнул публику за эту невольную демонстрацию, но также упрекнул и свидетеля. Он заметил, что тот выражается не совсем ясно, и попросил свидетеля, давая показания, придерживаться стандартного языка.
- Будьте любезны, скажите суду, как вы с ней познакомились? - спросил Кевин.
- Я как-то зашел в гостиную отеля "Мидленд" выпить чаю, и она… со мной заговорила. Она там пила чай.
- Одна?
- Да, одна.
- А может, это вы заговорили с ней первым?
- Да я ее вообще не заметил.
- Как же она обратила на себя ваше внимание?
- Она улыбнулась, я тоже улыбнулся и продолжал разбираться с бумагами. Я был занят. Потом она со мной заговорила. Спросила, что это за бумаги, и все такое прочее.
- Так вы и познакомились?
- Да. Она сказала, что собирается в кино и не пойду ли я с ней. У меня на этот день с делами было покончено, она премилая крошка, вот я и согласился, раз ей так хотелось. В результате на следующий день мы с ней встретились и поехали на машине за город.
- Вы хотите сказать по делам?
- Да. Она приходила, мы вместе ехали, потом обедали где-нибудь за городом, и она возвращалась к тетке.
- Она вам говорила о своей семье?
- Да, говорила, что дома ей очень плохо, никому до нее нет дела. Она часто жаловалась на других, но я ее не очень слушал. На мой взгляд, вид у нее был клевый.
- Какой?
- Она выглядела как девушка из обеспеченной семьи, ваша честь.
- Да? - сказал Кевин. - И как долго продолжалась эта идиллия в Ларборо?
- Оказалось, что мы уезжали из Ларборо в один и тот же день. Она возвращалась домой, потому что кончились каникулы (она и так их растянула, чтобы разъезжать со мной), а мне было пора лететь в Копенгаген по делу. Тут она заявила, что домой не собирается, и попросила взять ее с собой. Я сказал, так не пойдет. Я, конечно, уже не считал, что она невинное дитя, какой мне показалась в гостиной "Мидленда" - к этому времени я ее узнал получше, - но все-таки думал, что она неопытна. Ведь ей всего шестнадцать.
- Она сказала вам, что ей шестнадцать?
- Ей исполнилось шестнадцать в Ларборо, - сказал Чэдвик, криво усмехнувшись. - Это стоило мне губной помады в золотом футляре.
Роберт взглянул на миссис Винн и увидел, что она закрыла лицо руками. У сидевшего рядом с ней Лесли Винна был ошарашенный вид.
- Вы понятия не имели, что ей всего пятнадцать?
- Да. Я только на днях узнал об этом.
- Значит, когда она предложила поехать с вами, вы считали ее неопытной шестнадцатилетней девушкой?
- Да.
- Почему же вы изменили свое мнение о ней?
- Она… убедила меня в том, что это не так.
- Что не так?
- Что она неопытна.
- И после этого вы взяли ее с собой за границу, не испытывая никаких угрызений совести?
- Очень даже испытывал, но я уже знал, как с ней здорово, и не мог ее не взять, даже если бы и хотел.
- Значит, вы взяли ее с собой за границу?
- Да.
- Как жену?
- Да, как жену.
- И вы не испытывали угрызений совести по поводу переживаний ее родных?
- Нет. Она сказала, что у нее две недели до конца каникул, и дома будут считать, что она осталась в Ларборо у тетки. Тетке она сказала, что едет домой, а дома сказала, что остается у тетки. А поскольку они не переписываются, вряд ли бы дома узнали, что ее нет в Ларборо.
- Вы помните число, когда вы уехали из Ларборо?
- Да, она села ко мне в машину двадцать восьмого марта днем на остановке автобуса в Мейнсхилле. Там, где она обычно садилась на автобус, когда ехала домой.
После этой информации Кевин умышленно сделал паузу, чтобы до всех дошла ее значимость. В зале стало так тихо, что Роберт подумал, что даже если бы тут никого не было, тише быть уже не могло.
- Итак, вы взяли ее с собой в Копенгаген. Где вы там остановились?
- В отеле "Красные башмаки".
- Надолго?
- На две недели.
В зале пронесся удивленный шепот.
- А потом?
- Пятнадцатого апреля мы вместе вернулись в Англию. Она сказала, что должна быть дома шестнадцатого. А когда мы летели назад, сказала, что на самом деле должна была быть дома одиннадцатого, и что ее уже четыре дня ищут.
- Она умышленно ввела вас в заблуждение?
- Да.
- Она сказала, зачем она это сделала?
- Да. Чтобы ей нельзя было вернуться, Она сказала, что напишет домой, что нашла работу и все в порядке, и что не надо ее искать и о ней беспокоиться.
- Ей не было жаль родителей, которые ее так любят?
- Нет. Она сказала, что дома ей так скучно, что можно удавиться.
Сам того не желая, Роберт взглянул на миссис Винн и поспешно отвел глаза. Какая мука была у нее на лице!
- Как вы отнеслись к этой ситуации?
- Поначалу разозлился. Из-за нее я попал в переплет.
- Вы беспокоились о девушке?
- Да нет.
- Почему?
- К этому времени я уже знал, что она в огне не горит и в воде не тонет.
- Что конкретно вы имеете в виду?
- Я имею в виду, что в любом положении, которое она создаст, пострадает кто угодно, только не Бетти Кейн.
При упоминании ее имени в зале вдруг вспомнили, что девушка, о которой идет речь, та самая Бетти Кейн. "Их" Бетти Кейн. Та, что похожа на святую Бернадетту. И по залу прошел шумок.
- Итак?
- Мы долго это мусолили…
- Что? - спросил судья.
- Мы долго это обсуждали, ваша честь.
- Продолжайте, - сказал судья, - и, пожалуйста, придерживайтесь стандартного языка.
- После долгих разговоров я решил, что будет лучше всего, если я ее отвезу к себе на дачу на берегу Темзы у Бурн Энда. Мы там живем в выходные летом и во время отпуска, а в остальное время там почти не бываем.
- Когда вы говорите "мы", вы подразумеваете вату жену и себя?
- Да. Она с готовностью согласилась, и я ее туда отвез.
- Вы остались с ней на ночь?
- Да.
- А на следующую ночь?
- Следующую ночь я провел дома.
- В Илинге.
- Да.
- А потом?
- Потом целую неделю подряд я ночевал на даче.
- А ваша жена не удивилась, что вы не ночуете дома?
- Не очень.
- Ну и чем это все закончилось?
- Как-то вечером я туда приехал, а ее уже нет.
- Что вы подумали?
- Ну, в последние дни ей стало скучно: заниматься хозяйством ей надоело через три дня, да и делать там было, в общем-то, нечего - поэтому, когда я увидел, что она уехала, я решил, что надоел ей и она нашла себе кого-то или что-то получше.
- Потом вы узнали, куда она ушла и почему?
- Да.
- Вы слышали сегодня, как Бетти Кейн давала показания?
- Слышал.
- Что ее насильно держали в доме неподалеку от Милфорда?
- Да.
- Это та самая девушка, которая ездила с вами в Копенгаген, жила с вами две недели в отеле, а потом на даче у Бурн Энда?
- Да, это она.
- Вы уверены?
- Да.
- Спасибо.
Кевин сел, а Бернард Чэдвик ждал вопросов от Майлза Эллисона. По залу пронесся вздох. Интересно, может ли лицо Бетти Кейн выражать еще какие-то чувства, кроме страха и торжества, подумал Роберт. Дважды он видел, как оно вспыхнуло торжеством, и один раз - когда старая миссис Шарп подошла к ней в тот первый день в гостиной - он видел на нем страх. Глядя на нее сейчас, можно было подумать, что она слушает биржевую сводку о цене на жиры. Он решил, что эффект внутреннего спокойствия объясняется строением ее лица. Этими широкопосаженными глазами, ясным лбом и невыразительным маленьким ртом с по-детски пухлыми губами. Именно это строение все эти годы скрывало настоящую Бетти Кейн даже от самых близких ее людей. Это был прекрасный камуфляж. Фасад, за которым она была такой, какой ей хотелось. Вот и сейчас на ней все та же невинная и безмятежная маска, как и в тот день, когда он увидел ее в школьной форме в гостиной во Франчесе. Кто бы мог подумать, что под этой маской бушуют страсти?
- Мистер Чэдвик, - сказал Майлз Эллисон, - вы не находите, что это весьма запоздалый рассказ?
- Запоздалый?
- Да. Вот уже три недели дело не сходит со страниц газет и широко обсуждается публикой. Вы, наверно, знали, что двух женщин, которые здесь присутствуют, обвиняют в преступлении, которого, если верить вашим словам, они не совершали. Если Бетти Кейн, как вы утверждаете, все это время была с вами, а не в доме этих женщин, как утверждает она, почему же вы сразу не пошли в полицию и не рассказали обо всем?
- Потому что я ничего не знал.
- О чем?
- О деле против этих женщин. И об истории, которую рассказала Бетти Кейн.
- Как вы могли этого не знать?
- Потому что я опять был за границей по делам фирмы. Я узнал о деле только пару дней назад.
- Понятно. Вы слышали показания девушки и показания врача относительно состояния, в котором она появилась дома. Вы можете это как-нибудь объяснить?
- Нет.
- Это не вы ее избили?
- Нет.
- Вы говорите, что как-то вечером приехали, а ее нет.
- Да.
- Она собрала вещи и уехала?
- Да, во всяком случае, мне так показалось.
- То есть все ее вещи и чемодан, в котором они были, исчезли вместе с ней?
- Да.
- Однако домой она явилась без багажа, и на ней были только платье и туфли.
- Я узнал об этом намного позднее.
- Вы хотите сказать, что, когда вы приехали на дачу, там было все убрано, там никого не было и никаких следов поспешного отъезда?
- Да. Так все и было.
Когда вызвали свидетельницу Мэри Фрэнсис Чэдвик, еще не успев появиться в зале суда, она произвела сенсацию. Было ясно, что это "жена", и даже самый оптимистичный из зрителей не мог ожидать такого угощения, когда они толпились у входа в суд.
Фрэнсис Чэдвик была высокая миловидная женщина, натуральная блондинка, с отличной фигурой и со вкусом одетая, как манекенщица, начинающая чуть полнеть, но, судя по благодушному выражению лица, ничуть не переживающая на этот счет.
Она сказала, что действительно является женой предыдущего свидетеля и живет с ним в Илинге. Детей у них нет. Она по-прежнему время от времени работает манекенщицей - не потому, что ей это необходимо, а так, для карманных расходов, и вообще ей это нравится. Да, она помнит, как муж ездил в Ларборо, а потом в Копенгаген. Он вернулся из Копенгагена на день позднее, чем обещал, и ту ночь был с ней. На следующей неделе она начала подозревать, что у мужа появился интерес на стороне. Ее подозрения подтвердились, когда подруга сказала ей, что у мужа на даче гостья.
- Вы говорили об этом с мужем? - спросил Кевин.
- Нет. Это ничего бы не дало. Они липнут к нему как мухи на мед.
- Что же вы сделали? Как решили поступить?
- Как я всегда поступаю с мухами.
- Как именно?
- Я их бью.
- Итак, вы отправились на дачу, намереваясь прихлопнуть муху, которая там завелась.
- Вот именно.
- Ну и что же вы там увидели?
- Я поехала поздно вечером в надежде застать там и Барни.
- Барни - это ваш муж?
- Тот еще муж! То есть да, - торопливо добавила она, заметив неодобрительный взгляд судьи.
- Продолжайте.
- Дверь была незаперта, и я прошла прямо в гостиную. Из спальни раздался женский голос: "Барни, это ты? Я по тебе так соскучилась". Я вошла в спальню и увидела ее - она валялась на кровати в нижнем белье, ну прямо как в старом фильме. Видок у нее был не очень, я даже удивилась - у Барни отменный вкус. Она ела шоколадные конфеты из огромной коробки, которая лежала рядом, прямо на кровати. В общем, сцена из старого фильма тридцатых годов.
- Миссис Чэдвик, будьте так любезны, говорите по сути дела.
- Да, извините. Ну мы, как водится, поговорили…
- Как водится?
- Ну да, на тему: а что ты тут делаешь? Ну и еще, как водится у обманутой жены и потаскушки. И я уж не знаю чем, но она меня достала. Я не знаю, в чем тут дело. Я обычно веду себя в подобных ситуациях абсолютно спокойно. То есть, мы ругаемся напропалую, но без особых нервов. Но в этой потаскушке есть что-то такое, от чего меня с души воротит. Что-то такое…
- Миссис Чэдвик! Выбирайте выражения!
- Хорошо. Извините. Но ведь вы сами просили рассказывать своими словами. Наступил момент, когда я была больше не в силах выносить эту шлюшку - то есть я уже завелась, и она меня раздражала донельзя. Я стащила ее с кровати и влепила ей по физиономии. Ее это так удивило, что я чуть не расхохоталась. Она мне так и сказала: "Вы меня ударили!", а я говорю: "Привыкай, малышка, теперь я тебя частенько буду бить!", и влепила ей еще разок. Ну а потом мы подрались. Должна признаться, перевес был на моей стороне. Во-первых, я крупнее, а во-вторых, я была вне себя. Я сорвала с нее эти дурацкие тряпки, и мы дрались, пока она не поскользнулась на домашней туфле, которая валялась у кровати, и не растянулась на полу. Я подождала, пока она поднимется, но она все лежала, и я решила, что ей стало плохо. Я пошла в ванную, намочила полотенце и приложила ей к лицу. А потом пошла на кухню приготовить кофе. Я уже остыла и подумала, что она, когда тоже остынет, с удовольствием выпьет кофе. Я сварила кофе и оставила его на плите. А когда вернулась в спальню, поняла, что обморок она разыграла. Эта… эта девица смылась. У нее было достаточно времени, и я решила, что она наспех оделась и убежала.
- Вы тоже ушли?
- Я побыла там еще часок - думала, вдруг придет Барни, мой муж. Вещи девицы были разбросаны где попало, я покидала их в ее чемодан и убрала его в стенной шкаф под лестницей на чердак. Потом открыла все окна. Похоже, она просто поливалась духами. Барни так и не появился, и я поехала домой. Я с ним чуть-чуть разминулась - в ту ночь он все-таки приехал на дачу. А через пару дней я ему обо всем рассказала.
- И что он сказал?
- Он сказал, жаль, что мать не отлупила ее лет десять тому назад.
- Он не беспокоился за нее?
- Нет. Я сначала немного волновалась, пока не узнала, что она живет неподалеку в Эйлсбери. Ее туда кто угодно мог подбросить.
- Итак, он решил, что она отправилась домой?
- Да. Я сказала, может, стоит проверить? - в конце концов, она еще ребенок.
- И что он на это ответил?
- Он сказал: "Фрэнки, этот "ребенок" даст сто очков вперед хамелеону".
- И больше к этому вопросу вы не возвращались?
- Нет.
- Но, когда вы читали в газетах о деле во Франчесе, вы же должны были об этом вспомнить?
- Нет, я об этом даже и не подумала.
- Почему?
- Во-первых, я не знала, как ее зовут. Барни называл ее Лиз. И потом, мне и в голову не могло прийти, что пятнадцатилетняя школьница, которую похитили и избивали где-то в Милфорде, - та самая штучка, которую подцепил Барни. То есть, та девица, которая ела шоколадные конфеты у меня в кровати.
- Если бы вы поняли, что это она, вы бы обратились с показаниями в полицию?
- Разумеется.
- Вас бы не остановило то обстоятельство, что это вы ее избили?
- Нет. Я бы ее еще раз избила, будь у меня такая возможность.
- Я позволю себе от имени господина обвинителя задать вам вопрос: вы не собираетесь разводиться с мужем?
- Нет, конечно, нет.
- А эти показания - ваши и вашего мужа - это не результат тайного сговора?
- Нет. Зачем мне сговор? А разводиться с Барни я не собираюсь. Мне хорошо с ним, он отлично зарабатывает. Что еще нужно от мужа?
- Откуда мне знать, - вполголоса сказал Кевин и уже нормальным голосом попросил ее официально подтвердить, что девушка, о которой она говорила, это и есть та, Бетти Кейн, которая давала показания и находится сейчас в зале суда. Потом он поблагодарил ее и сел.
У Майлза Эллисона вопросов к миссис Чэдвик не было. Кевин уже хотел вызывать следующего свидетеля, но его опередил старшина присяжных.
Он сказал, что присяжные доводят до сведения судьи, что им уже все ясно.
- Кого вы хотели вызвать, мистер Макдермот? - спросил судья.
- Хозяина отеля в Копенгагене, ваша честь. Они останавливались в его отеле в интересующий нас период.
Судья вопросительно посмотрел на старшину присяжных.
Старшина посовещался с присяжными.
- Нет, ваша честь, мы считаем, что выслушивать этого свидетеля нет необходимости, но решение остается за вами.
- Если вы считаете, что выслушали достаточно показаний и вопрос о виновности обвиняемых для вас ясен, - я полагаю, дальнейшие показания не смогут существенно повлиять на ход дела - да будет так. Вы хотите выслушать адвоката защиты?
- Нет, ваша честь, спасибо. Мы уже приняли решение.