- Тогда орехи вам! - рявкнул полковник и застыл с кулаком в воздухе. Потом он опустил руку, и его красное лицо покраснело еще сильнее. Его мозг под коротко стриженными седыми волосами путался в словах, никак не складывающихся в осмысленные фразы. Это было очень скверно. Нельзя шутить с подчиненными - необходимо сохранять достоинство и помнить о дисциплине. - Поймите, комендант, я не сержусь из-за того, что вы смеялись, - возможно, это хороший признак. Но, - абсолютно несправедливо добавил полковник Дюрок, - ваш сегодняшний промах вполне обоснованно побудил сэра Генри отказаться помочь нам в нашем деле. Сэр Генри Мерривейл… - Он указал в сторону упомянутого лица.
В течение некоторого времени никто не замечал Г. М. - разве только исключая его единственную вспышку гнева. Он неподвижно стоял спиной к балюстраде, массируя подбородок пальцами левой руки и жуя какие-то голубые цветы. При этом его глаза задумчиво и одновременно злобно поглядывали на Морин Холмс.
Морин, ранее слишком поглощенная другими делами, наконец заметила это, пригладила волосы и посмотрела на чулки в поисках спустившихся петель.
- "По-детски", - заговорил Г. М. тоном человека, цитирующего кого-то, скосив один глаз в угол потолка балкона. - "По-детски", а?
Морин поняла, в чем дело.
- Пожалуйста, не начинайте снова! Я не имела это в виду, а если имела, то лишь отчасти. Я лишь пыталась помочь…
- "Первый же мошенник, которого вы встретите, - безжалостно продолжал Г. М., - обведет вас вокруг пальца". А я сказал, что покажу вам, не так ли? Хотя не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Ладно!
- Вы действительно ведете себя по-детски!
- А вы все еще моя секретарша? - усмехнулся Г. М. - Остаетесь в этом доме, чтобы писать под диктовку?
- Да! - с вызовом ответила Морин. - Вы говорили, что вполне справитесь. Я этому не верю. Что ж, попробуйте.
Во время этого диалога Альварес с некоторым испугом переводил взгляд с одного на другую.
Г. М. повернулся и выплюнул жвачку из голубых цветов за балюстраду.
- Если ваше предложение еще в силе, полковник, - обратился он к Дюроку, - то я передумал. Я согласен оказать вам любую посильную помощь в деле этого преступника-призрака. Мы с вами наверняка его прищучим.
Полковник Дюрок вскочил со стула:
- Вы серьезно?
- Вполне серьезно.
- Господи! - воскликнул он. - Если моя маленькая организация с вашей помощью сможет поймать чудовище, которое мы называем Железный Сундук, и посрамит полицейские силы Рима и Парижа, то я умру счастливым даже в собачьей конуре! - Он судорожно глотнул. - Когда вы желаете приступить к делу?
- Немедленно.
- А как же ленч? - Дюрок посмотрел на часы. - Tiens, должно быть, слуги забыли о нем. Если вы подробно объясните арабу, что нужно сделать, он все выполнит как надо. Но если вы забудете о своем распоряжении, он решит, что вы передумали, и тоже об этом забудет.
- К черту ленч, - грубо сказал Г. М. - Просто дайте мне несколько сандвичей и виски с содовой. Покажите каждый рапорт, каждую улику - все, что у вас имеется на этого типа. И избавьтесь от всех остальных, кроме…
Морин стояла около стула, на который бросила манто, с высокомерной улыбкой, которая, как она надеялась, разозлит сэра Генри. Но когда его губы беззвучно произнесли слова: "Вы умеете стенографировать?" - она сразу кивнула.
- Избавьтесь от всех, - закончил Г. М., - кроме моей секретарши.
- Ну, я все равно должна уезжать, - сказала Пола. - Я обещала встретиться с Биллом. Полковник Дюрок, можно я сбегаю наверх и вызову такси?
- Чепуха! - возразил полковник. - Комендант Альварес отвезет вас в моем "паккарде".
- Дорогая моя, - с присущей ей искренностью обратилась Пола Бентли к Морин, - как-нибудь вечером мы с вами обязательно куда-нибудь отправимся. Завтра подойдет?
- С удовольствием.
- Отлично. Но сегодняшний вечер - особенный для нас с Биллом. Мы собираемся пообедать в "Али-Бабе", потом поплавать, а потом…
- Поплавать в такую погоду! Не слишком ли холодно?
- О, я не имела в виду здешний пляж! - улыбнулась Пола. - К тому же Средиземное море всегда теплое на несколько миль в обе стороны от мыса Спартель. Вы должны как-нибудь искупаться…
- Обязательно, - заверила ее Морин. - Но открою вам страшную тайну - я не знала, какие купальные костюмы сейчас в моде, и решила купить его здесь.
- Купальный костюм? - Пола с удивлением посмотрела на нее и засмеялась. - Зачем он вам? Ведь рядом наверняка никого не окажется.
- О! - Морин задумалась над такой возможностью, но поспешно отогнала эти мысли, тем более что в них вторгся бас сэра Генри Мерривейла:
- Предлагаю маленькое пари, полковник. Скажем, ставлю тысячу фунтов против десяти, что мы прищучим этого прохвоста в течение сорока восьми часов.
- Друг мой, вы не знаете его "послужной список"!
- Плевать я на него хотел! Кто принимает мое пари?
Альварес протянул руку, которую Г. М. торжественно пожал. Молодой человек с длинным прямым носом, золотисто-карими глазами и улыбающимся широким ртом выглядел задумчивым.
- Я принимаю ваше пари, сэр, - сказал он, - но хочу, чтобы вы его выиграли. С вашей стороны было в высшей степени достойно предложить нам помощь.
- Вовсе нет, сынок. - Г. М. повысил голос. - Я намерен преподать урок этому наглому субъекту, который принимает природное достоинство за тупость.
- Прошу прощения, сэр. - Альварес немного поколебался. - Между нами говоря, я знаю, что мисс Холмс… никак с вами не связана, если можно так выразиться. Но вы не собираетесь держать ее здесь весь вечер?
- Решили покутить, сынок? - с интересом и одобрением осведомился Г. М. - Нет. Только на пару часов.
- Покутить? - Альварес пришел в ужас. - Нет-нет! Только пообедать.
- Вы когда-нибудь встречали мужчину, - шепнула Морин Поле, стиснув кулаки, - который настолько выводит вас из себя, что пробуждает желание царапаться?
- Хуан Альварес? - Пола была озадачена. - Но он не…
- Нет! Я имею в виду этого ужасного…
- О, сэр Генри! - Пола усмехнулась. - Дорогая, вы никогда не поймете мужчин этого типа, пока не научитесь смеяться над ними. Иначе вам придется выходить из себя постоянно.
Полковник Дюрок хлопнул в ладоши, напоминая о дисциплине.
- Комендант Альварес! Вы отвезете миссис Бентли в британское консульство, потом поедете в 7-й участок и отправите машину назад. Никто не звонил мне насчет багажа пассажиров, - загадочно добавил он, - но это может занять много времени. Возможно, вы первым получите новости. В любом случае позвоните мне через час. C'est entendu? Превосходно. А я сейчас поручу "фатьме" приготовить сандвичи. Идите!
Через две минуты на террасе стало тихо. "Паккард" полковника Дюрока задним ходом выехал из гаража. Пола, оборачиваясь с переднего сиденья, доказывала Морин, что ей не нужен купальный костюм, а шокированный Альварес пытался заставить ее умолкнуть. Полковник Дюрок вышел в высокий холл, выложенный мраморными плитками, и резко окликнул кого-то по-арабски. Ему ответил быстрый топот ног.
Сев на кресло у балюстрады, Г. М. поправил шляпу и зажег очередную зловонную сигару. Морин придвинула плетеный стул ближе к столу. Какое-то время Г. М. молча курил.
- Значит, вы решили остаться здесь? - спросил он.
У Морин уже был готов ответ.
- Это гораздо лучше, чем оплачивать колоссальный отельный счет, не так ли?
- Сомневаюсь, что вы подумали об этом в первую очередь. Не лгите мне, девочка моя. Да, и еще одно! Насколько я могу судить, с этим парнем, Альваресом, все в порядке. Но не заходите слишком далеко без моей санкции. Поняли?
- Ну, знаете! - негодующе воскликнула Морин. - По-моему, мне пора обследовать голову. Я стала слишком податливой. Любая другая женщина сказала бы вам все, что она о вас думает, и не стала бы иметь с вами дело. Очевидно, я безнадежна.
- Напротив. - Г. М. покачал головой. - В вас слишком много ирландско-американского упрямства, хотя вы знаете, что сражаетесь со старым профессионалом, в десять раз превосходящим вас по умственному весу. Вы недурны собой. У вас доброе сердце. Вы преданы любому, кто, по вашему мнению, нуждается в помощи. Короче говоря, девочка моя, вы не так уж плохи.
Пережившая насыщенный событиями день Морин была близка к истерике.
- Вы умеете делать комплименты самым отвратительным способом, какой я когда-либо слышала!
- Ничем не могу помочь. Таков уж я. Кроме того, - добавил Г. М., покончив с комплиментами, - вас, как и меня, одолевает любопытство насчет дела этого человека-призрака. Альварес рассказал вам кое-что о нем во время прогулки?
Морин кивнула.
- Так чего же вы молчите? - Г. М. сердито уставился на нее. - Мы ведь друзья, верно?
- Ну… да, - согласилась Морин.
В мраморном холле послышались приближающиеся шаги. Так как солнце зашло за дом, оставив в тени большую часть террасы, интерьер холла за открытыми зелеными дверями выглядел мрачно. Полковник Дюрок нес под мышкой сундук из железа или стали, длиной около двух футов и высотой около одного, с причудливой резьбой, и со стуком поставил его на пол у двери. Потом он шагнул на террасу, сел за стол с разложенными документами и достал карандаш.
- Приступим к делу! С чего, друг мой, вы хотите начать?
Морин вынула из сумочки одну из тех записных книжек с приделанным заостренным карандашом, в которых мы все собираемся вести дневник, но никогда этого не делаем.
- Не стенографируйте, пока я не скажу: "Это важно. Запишите", - предупредил ее Г. М. - Значит, вы бросаете мне вызов, а? Тогда вы увидите, как работает старик. - Он повернулся к полковнику Дюроку: - Сначала, сынок, немного о прошлом этого парня. Кстати, у него есть имя?
- К сожалению, мы его не знаем. Полиция многих стран называет его Железный Сундук. Его "послужной список", хотя и занимает чуть более года - с 27 февраля 1949-го по 1 апреля нынешнего, 1950-го, - тем не менее поразителен!
- Разумеется. - Г. М., не выглядевший особо впечатленным, сонно попыхивал сигарой. - Но что именно он натворил? Каков его рэкет?
- Он самый опасный вор-взломщик из всех, находящихся на свободе.
- Ох, сынок! - простонал Г. М. - Я всегда говорил, что профессиональные преступники - скучнейшая публика в мире!
Полковник Дюрок улыбнулся кошачьей улыбкой:
- Только не этот, друг мой, - можете мне поверить.
- Хм! Полагаю, никаких фотографий или отпечатков пальцев?
- Увы, нет.
- И достоверных описаний очевидцев?
- Тоже нет. Его видели неоднократно - иногда на достаточно близком расстоянии. Однажды даже лицом к лицу, и тогда… Но об этом позже.
Глаза Г. М. прищурились - в них мелькнул интерес. Выпрямившись на стуле, он полуобернулся к Морин, но передумал и не стал приказывать ей записывать.
- Скажите, полковник, есть у него какие-нибудь особенности - вы знаете, что я имею в виду, - по которым вы можете опознать его, как конкретного человека, выполнившего конкретную работу?
- Конечно есть! - воскликнул Дюрок. - И так много, друг мой, что мне даже не нужны мои записи. - Он начал поочередно загибать пальцы. - Во-первых, неизвестно ни одного случая, когда Железный Сундук взломал бы частный дом. Он грабит маленькие современные банки или ювелирные магазины. Во-вторых, он всегда вскрывает сейф электрической дрелью, что само по себе необычно. Дрель тоже необычная - она называется "Шпандау", как немецкий пулемет. Трижды он ломал дрель и был вынужден заменять ее другой, оставляя первую на месте преступления. Механизм дрели действует при любом напряжении - ее можно включать в любой штепсель. В-третьих, в ювелирных магазинах он берет только алмазы - обработанные и нет, - и ничего больше. В маленьких банках он не прикасается ни к золоту, ни к серебру - только к банкнотам с незарегистрированными номерами. Действительно, друг мой, в Англии однофунтовые банкноты не регистрируются и их невозможно отследить?
Г. М. кивнул, жуя сигару:
- Это правда, полковник. Серийные номера фиксируются только начиная с пятифунтовых купюр.
- Наш человек действует по тому же принципу. Хотя он добывает кучу бриллиантов, взламывая вдвое больше ювелирных магазинов, чем банков, но в любой стране жертвует деньгами ради безопасности. Теперь, пожалуйста, прошу внимания! В-четвертых и в-последних! Во время каждого рейда он носит под левой подмышкой железный сундук - такой, какой вы видите сейчас в холле.
- Погодите! - Г. М. медленно поднялся. - Запишите это, - сказал он Морин. - Это важно, хотя, возможно, не в том смысле, в каком вы думаете. - Г. М. повернулся к Дюроку: - Но как к вам попал этот сундук, если он всегда носит его с собой?
Дюрок усмехнулся. Полковник в известном смысле гордился своим преступником, хотя, как он говорил, охотно умер бы в собачьей конуре, чтобы увидеть его за решеткой.
- Потому что, друг мой, в двух городах - один раз в Амстердаме, другой в Париже - ему пришлось бросить сундук, когда полиция едва его не настигла. А из рапорта, которым я сейчас не стану вас беспокоить, мы знаем, что у него четыре таких сундука. Все более-менее похожи друг на друга, с почти одинаковой резьбой. Поэтому, отправляясь на очередной рейд, он берет другой сундук.
- Но почему, черт побери?
- Ага! - воскликнул полковник, ожидавший этого вопроса. - Это наша первая проблема. Подумайте над ней!
- Нет, сынок, подумайте сами. Вас же распирает от желания это сделать.
- Может быть. Сундук не очень тяжелый. Он сделан из тонкого листового железа. Его можно носить под мышкой, хотя и не без труда. Бриллианты можно спрятать в карманы, а банкноты - в маленький портфель. Тем не менее он таскает с собой сундук, который мешает ему быстро забирать ноги…
- Вы имеете в виду - уносить ноги? - простодушно спросила Морин.
- Ба! - воскликнул полковник Дюрок. - Ох уж этот английский! Повторяю: сундук препятствует бегству, мешает пользоваться оружием - а этот тип убийца! - и оба брошенных сундука были пустыми. В них нет никакой надобности, и все же он постоянно носит их с собой. Почему?
Последовало молчание.
- А этот парень, часом, не псих? - осведомился Г. М.
- Нет-нет! Это было бы слишком просто. К тому же он тщательно планирует каждый ход, как в шахматах. Для использования сундука есть какая-то причина. Но какая?
Г. М. с беспокойством почесал подбородок. Морин, рисующая бессмысленные знаки карандашом, не знала, довольна она или разочарована. Ее воображение было захвачено безликой фигурой, бродящей с железным сундуком по темным улицам Европы. Г. М. вернулся к своему стулу и сел.
- Мне нужно больше информации! - проворчал он, вынув сигару изо рта. - Хотя возможно, что… Нет, это не важно. Больше информации!
Кивнув, Дюрок открыл коричневую папку, где лежала пачка бумаг с отпечатанным текстом.
- Отлично! - сказал он. - Я хотел бы поведать вам о типичной авантюре Железного Сундука, отличающейся от других лишь тем, что это единственный случай, когда его лицо видели вблизи. Это произошло в Брюсселе - моем родном городе. Тогда я был там в отпуске с женой, и Марк Хэммонд тоже…
- Стоп! Кто такой Марк Хэммонд?
- Славный парень, - быстро ответил Дюрок. - Пишет научные книги и живет в Танжере. Он американец, с отличными манерами и совсем не похож на янки из комиксов. Возможно, он выпивает, но не так уж много…
- Угу. Оставим Хэммонда. Вернемся к преступлению.
- Вы бывали в Брюсселе, сэр Генри? Знаете биржу?
Г. М. задумался, продолжая курить.
- Биржу? Я никогда не бывал внутри, но помню маленькую улочку, где полно кафе со столиками на тротуарах - в том числе перед биржей и справа от нее. Там ничего не купишь, кроме вина, пива или аперитивов. Они даже охлаждают сифоны с содовой, черт бы их побрал, и можно испытать шок, когда вы нажимаете на рычаги и оттуда брызжет лимонад.
- Да-да, это рю дю Миди!
- Конечно, - добавил Г. М., - можно купить виски в магазине и выпить дома.
- Справа от биржи находится узкая улочка с деревьями и фонарями. Там только богатые дома и первоклассные магазины - в том числе брюссельский магазин парижской ювелирной фирмы "Бернштейн и компания"; имеется ее магазин и в Танжере.
Представьте себе теплый весенний вечер. Люди шуршат газетами или звенят стаканами у кафе, отделенные только шумной рю Нев от тихой улочки с освещенными фонарями деревьями. Сейчас десять вечера 5 мая прошлого года.
Остальные молчали. Сдвинув черные с проседью брови, Дюрок проводил большим пальцем но листам с отпечатанным текстом, словно вспоминая его.
- Вся брюссельская полиция ищет Железного Сундука, который совершил очередной взлом две ночи тому назад. Тем не менее в десять вечера, менее чем в сотне футов от ближайшего кафе, он уже трудится над стальными входными дверями "Бернштейна и компании". Открыть такие двери ключом или отмычкой очень трудно. Легчайшее прикосновение приводит в действие сигнализацию. Но в наши дни это обычно.
Справившись с дверями, Железный Сундук проскальзывает внутрь, оставляя их чуть приоткрытыми, чтобы избежать дальнейших неприятностей с замком. Двери слишком толстые, чтобы снаружи услышали электрическую дрель. Он забирает только пятьдесят неотшлифованных алмазов. Почему? Это просто. Хорошо известные драгоценности слишком бросаются в глаза. А эти маленькие серые комочки хороший шлифовальщик, умеющий держать язык за зубами, может сделать неузнаваемыми. Железный Сундук направляется к дверям.
И тогда… Полицейский - ажан по имени Эмиль Леран - патрулирует ту же сторону улицы. Как раз у дверей "Бернштейна и компании" стоит фонарный столб, частично прикрытый листвой. Полицейский настороже и замечает, что стальные двери закрыты не полностью. Он знает, что других входов и выходов нет, поэтому стоит и ждет.
Одна из стальных дверей бесшумно открывается. Кто-то, держа под левой подмышкой железный сундук, ступает на левую ногу, чтобы иметь возможность маневрировать сундуком по прямой линии. И полицейский сталкивается лицом к лицу с неизвестным.
Он хватает сундук сверху и снизу, чувствуя под руками силуэты резных обезьян, и пытается отобрать его, думая, что в нем добыча. Подняв голову, он видит лицо неизвестного при свете фонаря. Потом правая рука грабителя взметается кверху, держа браунинг 32-го калибра. Он стреляет полицейскому прямо в лоб.
Дюрок так сильно хлопнул ладонью по столу, что Морин вздрогнула и уронила карандаш. Она почти слышала выстрел.
- Тут есть что-то очень странное, сынок, - нахмурившись, заметил Г. М. - Если этот коп мертв, как он мог что-то вам рассказать?
Губы Дюрока скривились в иронической усмешке.
- Все дело в том, что он не умер.
- Вы имеете в виду…
- Совершенно верно. Ваши познания в судебной медицине - ведь вы отчасти медик, не только адвокат? - напомнят вам о многих жертвах, получивших худшие повреждения головы, чем от легкой пули 32-го калибра, и все же выживших.
- Да, конечно.