- Ферн! Какой приятный сюрприз! - обратился он к увядшей располневшей женщине испанского типа с едва заметными следами былой красоты на тщательно лакированном лице - жене де Витта.
Жанна де Витт - смуглая миниатюрная девушка - холодно кивнула и теснее прижалась к своему провожатому, Кристоферу Лорду, - высокому молодому блондину. Лонгстрит абсолютно игнорировал его и обменялся рукопожатиями с Эйхерном и Эмпериалем - крупным, хорошо одетым мужчиной сугубо латинской внешности.
- Майк! - Шагнув вперед, Лонгстрит похлопал по спине широкоплечего мужчину, только что неуклюже протиснувшегося в дверь.
Майкл Коллинз был мускулистым ирландцем со свиными глазками и, очевидно, раз и навсегда зафиксированным на лице выражением враждебности. Пробормотав приветствие, он окинул остальных неприязненным взглядом. Лонгстрит стиснул ему руку; его глаза блеснули.
- Не пугай эту компанию, Майк, - хрипло шепнул он. - Я же говорил тебе, что пригласил де Витта, чтобы все уладить. Лучше выпей что-нибудь - тебе это пойдет на пользу.
Коллинз освободил руку и молча двинулся к буфету.
Появились официанты. Лед позвякивал в бокалах, наполненных янтарным напитком. Группа де Витта в основном хранила вежливое, но напряженное молчание. Сам де Витт сел на край стула, бледный и бесстрастный, машинально потягивая коктейль. Но костяшки его пальцев, сжимавших высокий бокал, были белыми.
Лонгстрит обнял одной рукой Черри Браун, внезапно ставшую скромной и робкой, и громогласно потребовал внимания.
- Друзья! Вы все знаете, почему находитесь здесь. Сегодня у старого Харли Лонгстрита - фактически, у всей фирмы "Де Витт и Лонгстрит", а также их друзей и доброжелателей - большой праздник! - Его голос стал громче, лицо - краснее, а глаза прищурились. - Имею честь представить вам будущую миссис Лонгстрит!
Послышалось вежливое бормотание. Де Витт встал, чопорно поклонился актрисе и холодно пожал руку Лонгстриту. Луи Эмпериаль шагнул вперед и галантно склонился над наманикюренными пальчиками актрисы, коснувшись их губами и одновременно по-военному щелкнув каблуками. Миссис де Витт, сидевшая рядом с мужем, стиснула носовой платок и сделала неубедительную попытку улыбнуться. Поллукс, пошатываясь, отошел от бара и неуклюже обнял Черри за талию. Лонгстрит без лишних церемоний отодвинул его от актрисы, и бедняга поплелся назад к бутылкам, пьяно бормоча себе под нос.
Женщины восторгались огромным сверкающим бриллиантом на левой руке Черри. Официанты вносили в комнату столы и посуду.
Гости ели без энтузиазма. Поллукс включил радио - зазвучала музыка, и последовали танцы, такие же вялые, как и застолье. Только Лонгстрит веселился, как мальчишка. Он шутливо обнял Жанну де Витт, но светловолосый Кристофер встал между ними, и молодая пара уплыла в танце. Лонгстрит усмехнулся и стал танцевать с Черри.
Без четверти шесть Лонгстрит выключил радио и возбужденно объявил:
- Забыл сказать, что устраиваю маленькую вечеринку в моем поместье в Уэст-Инглвуде. Сюрприз, верно? Приглашаются все! Ты тоже, Майк. И вы, Поллукс, или как вас там, можете читать наши мысли. - Он посмотрел на часы. - Если выйдем сейчас, можем успеть на поезд. Пошевеливайтесь!
Де Витт сдавленным голосом попытался отказаться, сославшись на другие планы и собственных гостей. Лонгстрит свирепо уставился на него:
- Я сказал, все!
Эмпериаль пожал плечами и улыбнулся. Лорд с презрением разглядывал Лонгстрита, потом озадаченно посмотрел на де Витта…
Ровно без десяти шесть вся компания покинула апартаменты Черри Браун, усеянные бутылками, салфетками и прочим мусором. Когда они спустились на лифте в вестибюль отеля, Лонгстрит вызвал швейцара, потребовав вечернюю газету и такси. Они вышли на Сорок вторую улицу. Швейцар отчаянно свистел, пытаясь остановить такси. Улица была забита медленно ползущим транспортом; в небе собирались грозовые тучи. Недели сухой и жаркой погоды уступали место дождям.
Ливень начался так внезапно и с такой силой, что пешеходы и транспорт заметались из стороны в сторону.
Швейцар бешено сигналил, беспомощно оглядываясь на Лонгстрита. Группа укрылась под навесом ювелирного магазина возле угла с Восьмой авеню. Де Витт придвинулся ближе к Лонгстриту.
- Пока я не забыл. Насчет жалобы Вебера. Вам не кажется, что следует принять мое предложение? - Он протянул партнеру конверт.
Лонгстрит, обнимавший правой рукой талию Черри Браун, достал из левого кармана пиджака серебряный футляр для очков, отпустил Черри, водрузил очки на переносицу, вынул из конверта бумагу с отпечатанным текстом и небрежно пробежал его глазами, покуда де Витт ждал с полуопущенными веками.
- Ничего не надо делать, - фыркнул Лонгстрит и бросил письмо де Витту. Маленький человечек не смог его поймать, и оно упало на мокрый тротуар. Бледный как смерть де Витт наклонился и подобрал письмо. - Веберу придется с этим примириться - я не изменю своего мнения. Оно окончательное, так что больше не беспокойте меня по этому поводу.
- Идет трамвай! - крикнул Поллукс. - Давайте сядем в него!
Красный вагон с трудом продвигался по улице. Лонгстрит снял очки, положил их в футляр, а футляр в левый карман, оставив в нем руку, и махнул правой рукой.
- К черту такси! - заявил он. - Поедем на трамвае!
Вагон со скрипом остановился. Промокшие люди устремились к открывающейся задней двери. Компания Лонгстрита метнулась в толпу, пробиваясь к входу. Черри Браун все еще висела на левой руке Лонгстрита, которую он по-прежнему держал в кармане.
Наконец они добрались до ступенек.
- Поживей с посадкой! - раздался хриплый голос кондуктора.
Де Витт втиснулся между массивными телами Эйхерна и Эмпериаля. Они начали подниматься в вагон. Эмпериаль галантно попытался пропустить вперед миссис де Витт, потом вытянул шею в сторону Эйхерна и произнес sotto voce, что это самая странная вечеринка из всех, какие он когда-либо имел честь посещать.
Сцена 3
СОРОК ВТОРАЯ УЛИЦА. ТРАМВАЙ
Пятница, 4 сентября, 18.00
Теперь они находились на задней площадке, пробиваясь локтями и коленями мимо сиденья кондуктора. Лонгстрит стоял у внутренней ступеньки. Черри Браун отпустила его левую руку, чтобы следовать за остальными.
Кондуктору наконец удалось втолкнуть пассажиров в вагон и закрыть желтые двойные двери. Задняя площадка была набита людьми, которые размахивали деньгами, но кондуктор не принимал их, пока двери не закрылись, и он не просигналил вагоновожатому, что можно ехать дальше. Разочарованная толпа, оставшаяся снаружи, ежилась под дождем.
Лонгстрит покачивался вместе с вагоном, сжимая долларовую купюру в правом кулаке над головами других пассажиров на задней площадке. Все окна были закрыты, и в вагоне царила невыносимая духота.
Продолжая выкрикивать команды, кондуктор выхватил купюру из руки Лонгстрита. Толпа напирала, и Лонгстрит рычал, как разъяренный медведь, но наконец получил сдачу и начал пробиваться к остальным. Черри Браун стояла впереди группы в самой середине вагона - она вцепилась в его правую руку и придвинулась ближе. Лонгстрит потянулся к петле на перекладине сверху.
Трамвай двигался в направлении Девятой авеню. Ливень за окнами усиливался.
Сунув руку в карман, Лонгстрит нащупал футляр для очков. Внезапно выругавшись, он вытащил из кармана руку с серебряным футляром.
- В чем дело, Харл? - спросила Черри.
Лонгстрит обследовал свою левую руку - ладонь и пальцы кровоточили в нескольких местах. Его глаза блуждали, массивное лицо подергивалось, дыхание с трудом вырывалось изо рта.
- Должно быть, чем-то порезался, - отозвался он.
Вагон дернулся и остановился - люди начали валиться вперед. Лонгстрит инстинктивно ухватился левой рукой за петлю, а Черри протянула ему правую руку для поддержки. Трамвай проехал еще несколько футов. Промокнув кровоточащую руку носовым платком, Лонгстрит спрятал его в карман брюк, вынул из футляра очки, засунул футляр в карман и попытался развернуть сложенную газету, которую держал под мышкой. Все его движения были неуверенными, как будто он находился в тумане.
Трамвай остановился на Девятой авеню. Толпа снаружи начала колотить в закрытые двери, но кондуктор покачал головой, и вагон пополз дальше.
Внезапно Лонгстрит отпустил петлю, уронил газету, прикоснулся ко лбу и застонал, как от сильной боли. Черри Браун, не выпуская его правую руку, повернулась, словно собираясь позвать на помощь.
Теперь трамвай находился между Девятой и Десятой авеню, с трудом двигаясь в потоке транспорта.
Лонгстрит конвульсивно дернулся, выпучил глаза, как испуганный ребенок, и рухнул на колени молодой женщины, сидящей впереди него.
Коренастый мужчина средних лет, стоящий слева от Лонгстрита и разговаривающий с сидящей женщиной - сильно нарумяненной хорошенькой брюнеткой, - дернул Лонгстрита за руку.
- Немедленно поднимайтесь! Где вы, по-вашему, находитесь? - сердито рявкнул он.
Но Лонгстрит соскользнул с колен молодой женщины на пол вагона. Черри закричала.
На какой-то миг воцарилось молчание, затем компания Лонгстрита стала протискиваться к месту происшествия.
- Что случилось?
- Лонгстрит упал.
- Он пьян?
- Держите ее - она сейчас свалится в обморок.
Майкл Коллинз подхватил пошатнувшуюся актрису.
Нарумяненная брюнетка и ее коренастый спутник испуганно молчали. Девушка вскочила с сиденья, схватила мужчину за руку и с ужасом уставилась на Лонгстрита.
- Почему никто ничего не делает? - взвизгнула она. - Посмотрите на его глаза! Он… он… - Она вздрогнула и зарылась лицом в пиджак своего спутника.
Де Витт стоял неподвижно, стиснув маленькие кулаки. Эйхерн и Кристофер Лорд подняли тяжелое тело Лонгстрита и втащили его на сиденье, освобожденное девушкой. Пожилой итальянец быстро встал и помог уложить тело на сиденье. Глаза Лонгстрита были неподвижны, рот приоткрыт, с губ стекала пена.
Шум распространился по всему вагону. Послышался властный окрик, и толпа расступилась достаточно, чтобы пропустить широкоплечего полицейского с сержантскими нашивками на рукаве, который ехал на передней площадке рядом с вагоновожатым. Трамвай остановился, и вагоновожатый с кондуктором поспешили к месту происшествия.
Сержант грубо растолкал группу Лонгстрита и склонился над телом, которое снова дернулось и осталось неподвижным. Полицейский выпрямился.
- Он мертв.
Его взгляд устремился на левую руку Лонгстрита. На ладони и пальцах виднелись засохшие струйки крови, стекавшие из крошечных колотых ранок, кожа вокруг которых слегка распухла.
- Похоже на убийство. Ну-ка, отойдите подальше.
Сержант с подозрением разглядывал членов группы. Они сгрудились вместе, словно ища друг у друга защиты.
- Пусть никто не выходит из вагона, понятно? - рявкнул сержант. - Эй, вы! - Он подозвал вагоновожатого. - Не двигайте трамвай ни на фут. Возвращайтесь на свое место, но держите окна и двери закрытыми, ясно? - Вагоновожатый скрылся. - Эй, кондуктор! - окликнул сержант. - Бегите на угол Десятой авеню и скажите регулировщику, чтобы он позвонил в местный участок и велел им сообщить о случившемся инспектору Тамму в Главное полицейское управление… Нет, я сам вас выпущу. Не хочу, чтобы кто-нибудь ускользнул через открытую дверь.
Сержант проводил кондуктора к задней площадке, открыл рычагом двойные двери и закрыл их, как только кондуктор шагнул в дождь и побежал в сторону Десятой авеню.
- Следите, чтобы никто не прикасался к этим дверям, - обратился сержант к высокому и крепкому пассажиру на площадке. Тот кивнул, и сержант вернулся к телу Лонгстрита.
Позади трамвая гудели автомобили, и слышалась громкая ругань. Испуганные пассажиры видели людей снаружи, прижимавших лица к запотевшим окнам.
- Эй, сержант! - крикнул высокий мужчина. - Коп хочет войти!
- Одну минуту! - Сержант снова подошел к площадке и впустил регулировщика, который отдал честь и сказал:
- Я дежурю на Девятой авеню. Что случилось, сержант? Нужна помощь?
- Похоже, здесь кое-кого замочили. - Сержант закрыл двери. - Думаю, вы мне понадобитесь. Я уже послал человека позвонить в участок и сообщить инспектору Тамму. Идите к передней двери и следите, чтобы никто не входил и не выходил.
Они вместе двинулись вперед - регулировщик расталкивал пассажиров, пробираясь к передней площадке.
Сержант остановился возле тела Лонгстрита и огляделся вокруг.
- Ну, кто первый? - осведомился он. - Кто занимал эти сиденья? - Молодая женщина и пожилой итальянец заговорили одновременно. - Давайте по очереди. Как ваше имя?
- Эмили Джуэтт, - ответила девушка. - Я стенографистка и возвращаюсь домой с работы. Этот человек свалился мне на колени. Я встала и уступила ему место.
- Как насчет вас, Муссолини?
- Меня зовут Антонио Фонтана. Я ничего не видел. Этот человек упал, и я встал, чтобы освободить для него место, - ответил итальянец.
- Этот человек стоял рядом с вами?
Де Витт протиснулся вперед. Он был абсолютно спокоен.
- Я объясню вам, что произошло, сержант. Это Харли Лонгстрит, мой деловой партнер. Мы направлялись на вечеринку…
- Значит, на вечеринку? - Сержант окинул группу угрюмым взглядом. - Ничего себе вечеринка. Приятная и дружеская. Лучше поберегите дыхание, мистер. Расскажете все инспектору Тамму. Вот идет кондуктор с еще одним копом.
Он поспешил к задней площадке. Кондуктор, с козырька фуражки которого стекала вода, стучал в задние двери. Рядом с ним стоял полицейский. Сержант открыл двери и, впустив кондуктора и полицейского, тут же закрыл их снова.
Полицейский прикоснулся к фуражке:
- Моя фамилия Морроу. Я дежурю на Десятой авеню.
- О'кей. Я сержант Даффи из 18-го участка, - ворчливо представился сержант. - Вы позвонили в управление?
- Да, и в участок гоже. Инспектор Тамм и местные детективы будут здесь с минуты на минуту. Инспектор сказал, чтобы трамвай отвели в парк Зеленых линий на углу Сорок второй улицы и Двенадцатой авеню. Он встретит вас там. Велел не трогать тело. Я также вызвал скорую.
- Она уже не понадобится. Оставайтесь у этой двери, Морроу, и никого не выпускайте.
Даффи повернулся к высокому мужчине на задней площадке:
- Кто-нибудь пытался выйти? Дверь открывали?
- Нет. - Это подтвердил хор других пассажиров.
Даффи направился к передней площадке.
- Вагоновожатый, отведите трамвай в парк Зеленых линий.
- Это не наш парк, сержант, - отозвался вагоновожатый - молодой краснолицый ирландец. - Наша компания "Трамвайные линии Третьей авеню". Мы не…
- Делайте что вам говорят, - с отвращением прервал сержант Даффи и повернулся к регулировщику с Девятой авеню: - Расчистите путь свистком… как вас там?
- Ситтенфилд, жетон номер 8638.
- Вы отвечаете за эту дверь, Ситтенфилд. Кто-нибудь пробовал выйти?
- Нет, сержант.
- Вагоновожатый, кто-нибудь пытался выйти до прихода Ситтенфилда?
- Нет.
- Ладно. Поехали.
Он вернулся к телу, и вагон двинулся вперед. Черри Браун тихо стонала; Поллукс гладил ее руку; де Витт с мрачным видом стоял над телом Лонгстрита, как на страже.
* * *
Трамвай въехал в просторное депо Зеленых линий, где его поджидала молчаливая группа людей в штатском. Снаружи продолжался ливень.
Гигант с седыми волосами, массивной челюстью и проницательными серыми глазами на некрасивом, но приятном лице постучал в заднюю дверь. Полицейский Морроу позвал сержанта Даффи, который, узнав исполинскую фигуру инспектора Тамма, надавил на рычаг. Двойные двери открылись. Инспектор поднялся на площадку, знаком велел Даффи закрыть двери и направился внутрь вагона.
- Ничего себе, - промолвил он, бросив взгляд на мертвеца. - Даффи, что здесь произошло?
Сержант зашептал инспектору на ухо.
- Лонгстрит? - переспросил Тамм. - Финансист… Ну, кто здесь Эмили Джуэтт?
Девушка шагнула вперед вместе со своим широкоплечим спутником, который устремил воинственный взгляд на инспектора.
- Значит, вы видели, мисс, как этот человек упал. Вы заметили что-нибудь необычное до того, как это случилось?
- Да, сэр! - возбужденно ответила девушка. - Я видела, как он сунул руку в карман, чтобы достать очки, но, должно быть, порезался, так как выдернул руку, которая кровоточила.
- В какой карман он полез?
- В левый карман пиджака.
- Когда это произошло?
- Перед тем как трамвай остановился на Девятой авеню.
- И как давно это было?
- Ну… - Девушка сдвинула тонкие брови. - Мы добирались в депо минут пять, трамвай тронулся примерно через пять минут после того, как этот человек упал, а руку он порезал минуты за две-три до того.
- Значит, меньше пятнадцати минут назад. Левый карман… - Тамм присел на корточки, достал из заднего кармана брюк фонарик, оттянул ткань левого кармана пиджака мертвеца, направил луч внутрь и удовлетворенно хмыкнул. Отложив фонарик, он вынул большой перочинный нож и осторожно разрезал боковой шов накладного кармана. В луче фонарика блеснули два предмета.
Тамм обследовал их, не вынимая из разрезанного кармана. Первым был серебряный футляр для очков. Он бросил взгляд на мертвеца, убедившись, что тот носил очки, теперь слегка сдвинувшиеся на его синевато-багровом носу.
Инспектор снова перенес внимание на карман. Второй предмет выглядел весьма причудливо. Это был маленький шарик из пробки диаметром в дюйм, пронзенный не менее чем пятьюдесятью обычными иголками, кончики которых торчали на четверть дюйма, увеличивая общий диаметр, и были покрыты каким-то красно-коричневым веществом. Подцепив пробку острием ножа, Тамм повертел ее в разные стороны. Кончики иголок с другой стороны покрывало то же липкое вещество, похожее на деготь. Инспектор наклонился и понюхал шарик.
- Пахнет выдохшимся табаком, - сказал он Даффи, наблюдавшему за ним. - Я не стал бы трогать эту штуку голыми руками даже за годовое жалованье.
Выпрямившись, Тамм пошарил в собственных карманах и извлек пинцет и пачку сигарет. Высыпав сигареты в карман, он ухватил пинцетом пробковый шар, вытянул его из кармана Лонгстрита, бросил в пустую пачку и что-то шепнул Даффи. Сержант отошел и вернулся с газетой. Инспектор завернул пачку в несколько слоев газетной бумаги и протянул ее Даффи.
- Обращайтесь с этим как с динамитом, сержант, - мрачно произнес он. - Вы за это отвечаете.
Сержант застыл, держа пакет в вытянутой руке. Инспектор Тамм, игнорируя напряженные взгляды членов компании Лонгстрита, двинулся вперед. Опросив вагоновожатого и пассажиров, стоящих ближе к передней двери, он вернулся и повторил ту же процедуру с кондуктором и пассажирами на задней площадке.
- Нам повезло, сержант, - сказал инспектор, подойдя к Даффи. - Никто не выходил из трамвая после остановки на Восьмой авеню. Значит, эта птичка еще здесь… Отправьте Морроу и Ситтенфилда назад на их посты - у нас здесь достаточно людей - и поставьте кордон снаружи. Я хочу освободить вагон.
Даффи, все еще держа смертоносный пакет, вышел из трамвая. Кондуктор сразу же закрыл за ним двери.